Рябиновая кровь

Марина Адлер

Рябиновая кровь

Рябиновая

кровь

Марина Адлер

Плейлист:

Polnalyubvi – Источник

Shena – Небо

Виталий Чирва – Авантюрист

Анна Че – Ритуальная

Lithium – Красна девица

Абрикоса – Слеза

Татьяна Куртукова – Одного

Алёна Гвоздецкая – Иван Купала

Элли на маковом поле – Алый цветок

Dom Исскуств – Ручьями

MакSим – Птицы

Baba Yaga Team – Ночь темна

Polnalyubvi

– Дно

Софья Бабич – Стоя!

Пролог

Было у князя дарского, правителя княжества Дарского два сына и три дочери. Славная жена князя, Софья была мудра и добра. Настоящая княгиня, достойная уважения своего народа и любви князя. Сыновья были крепки и умны. Будущие наследники уважали и ценили советы отца. Младшие же три дочери красотой славились, каждая на свой лад, но и каждая сияла не меньше солнца на небе голубом. Две из них, удачно вышли замуж за сыновей правителя Славного княжества и отправились в чужие земли жить. Младшая дочь, ожидала ещё возраста, когда сможет стать чьей-то невестой.

Рад был князь, что его земли процветают, народ сыт да доволен, а война с Варским княжеством давно позади. Не смел князь варский напасть на земли дарские более. Останавливали его бессилие и ужас. Уж много лет не знали дарские земли несчастья. Однако знал князь Литород, что долг его на нём перед другим правителем, чьего имени не знал никто, как и, лица не видывал. Но про самого правителя Ярого княжества знали все люди, все правители и даже звери дикие про него слыхали.

Дни шли с тех пор, а дни образовывали годы в круговерти месяцев. Молва о про́клятом на вечную жизнь князе, который, с нечистью водит дружбу, не стихала, но однажды та молва переменилась иной. Светлой и праведной. Благой и не нагоняющей страх на детишек непоседливых.

Сначала даровцы стали говорить о младшей дочери своего повелителя, восхищаясь красотой и добротой непоседливой младшей княжны, которая повзрослела и стала привлекать внимание многих молодых княжичей из соседних земель. О её щедрости в подати простому народу упоминать не уставали люди, славя имя молодой госпожи. Затем и остальные княжества подхватили молву, прославляя деву на выданье. «Красива, словно рябиновая кровь» – молвили они. А иные шептались о том, как отец любит свою младшую дочь сильнее прочих своих детей. О том, что князь не желает отдавать замуж слишком рано свою Ягду, знали все. А если и отдаст кому, то не так далеко, как старших дочерей.

Когда восемнадцать лет исполнилось младшей дочери князя, в возраст скорого замужества вошла она, то письма в Ринск к дарскому князю посыпались. Пожелали свататься к Ягде многие холостые сыновья князей и молодые неженатые сыновья из семей местной знати. Однако и беда пришла в Ринск вместе с теми письмами, ведь одно из них явилось от тёмного государя, который решился долг свой с князя, наконец, спросить.

Именно правитель Ярого княжества и помог когда-то Литороду одолеть врага, но и сам не был другом ему, а потому, взял с князя Литорода слово, что долг будет. И будет он велик.

Глава 1. Лик на холсте

Усидеть на месте было сложно, пока Савелий, художник наш, выводил на своём холсте каждую мелкую линию, рисуя молодую госпожу. После того как в Ринск пришло не меньше десяти писем, от правителей соседних земель, с просьбой явиться свататься ко мне, папа словно с ума сошёл. Стал подолгу размышлять, сидя у окна светлицы, и приказал художнику нашему срочно нарисовать мой портрет. Без покрова на голове, как это не было принято у незамужних девиц и даже без украшений и кокошника, обрамляющего лицо жемчужными подвесками. Так рисовали девушек лишь для их будущих мужей, не иначе. И только тогда, когда о свадьбе была договорённость наверняка.

Однако нечто странное успела узреть в этом поступке его, ведь было у нас с сёстрами и братьями с десяток портретов. Красивых, ярких, словно мы там и вовсе живые сидим. Этот же мне никто не позволял увидеть. «Негоже тебе заглядывать в незавершённую работу» – напутствовал Савелий недовольно, когда исподтишка, хоть одним глазком пыталась заглянуть в то, что рисует.

– Всё, готов лик красавицы, – с некоторой грустью, как отрезал седовласый художник. Князь же, стоявший всё это время у окна и ожидавший последних мазков мастера, сорвался с места и подошёл.

Густые брови батюшки изогнулись в удивлении, а сам он немного просиял. Последние дни отец был угрюм и часто срывался на приезжающих со всех крупных городов дружинников. Даже Савелий получил выволочку за то, что не спешил с портретом. Я замерла, когда поняла, что не всё чисто. Отец же улыбнулся. Его преклонный возраст снова перестал видеться так ясно на просиявшем лице. Рост и выправка князя, его статность, могли померяться с любым молодым воином, не то что просто с мужчиной. И сам отец был здоров, не имея болей в каком-либо из суставов или же спине, как это бывало у других его ровесников в пятьдесят лет. Лишь глубокие морщинки у глаз и практически полностью поседевшие густые волосы длиной до плеч, ясно говорили о возрасте князя дарского.

– Хорошо, – одобрил Литород работу Савелия. Художник аж вздохнул от облегчения, глядя на меня совсем недобро. Так, словно бы собирались они меня вскоре хоронить.

– Позвольте, и я посмотрю, отец. – Встала со своего места, забрасывая чёрную косу за спину и поправляя ровные складки яркого красного сарафана из блестящей парчи. В таких я не любила ходить, но для красивого портрета приходилось потерпеть немного. Хотелось поскорее взглянуть на холст с изображением. Тем более, нарисован он был не обыкновенными красками, что сохли неделями, а то и месяцами. А некими заморскими мирейскими красителями, что высыхали всего за час или два.

– Нет. Не надо тебе это, Ягда. – Взмахнул князь рукой, отдавая немой приказ Савелию. Тот сразу же подхватил большой холст и унёс его под моим пристальным цепким взглядом.

– Отец, почему прячете от меня портрет? Почему с мамой и братьями сторонитесь разговоров о предстоящей моей женитьбе? – решила прямо спросить у папы, ведь знала, что не таков он всегда, каким его в последнее время наблюдала.

И вот выдержка князя сдала. Отец подошёл ко мне и отвёл поближе к высокому арочному окну, где яркими переливами, сквозь разноцветные витражи, проникали летние лучики солнца в просторную светлицу. Большой зал, где было уютно из-за обилия ковров на полу, резной деревянной мебели во всех уголках и фресок на полукруглом потолке, радовал обычно глаз гостей и обитателей роскошного княжеского дворца. Теперь же князь был по-настоящему сокрушён, что отзывалось и во мне небывалой печалью.

Папа положил широкие ладони на мои плечи и стал их поглаживать, заранее успокаивая. Это ещё больше заставило разнервничаться. Стало ещё тревожнее при виде столь яркой грусти всегда сдержанного и бодрого отца.

– Ягда, доченька, дело в том, что вздумал свататься к тебе и отправил своих послов в Ринск тот, кого и при смерти не пожелал бы тебе в мужья. Стар он, да и ужасный человек… Нелюдь, скорее, – задумчиво проговорил папа тихо.

– Так просто откажи, папа. Подумаешь, невидаль! Мало ли чего хочет некий старик. Многие из князей желают молодую жену видеть рядом, но никто ещё не получил себе невесту без согласия её родителей, – постаралась успокоить отца, ведь его глаза так и забегали от страха, когда назвала некоего князя стариком. – Кто он? Неужто князь варский решил уладить распри браком с дочкой врага? Только так могу объяснить себе негодование всей нашей семьи. Даже мама стала молчалива. А братья так и вовсе смотрят на меня да вздыхают вечно.

– Не отдал бы я тебя варскому правителю! – гневно выпалил отец.

Кажется, зря я напомнила про давнего врага нашего народа. Теперь князь и вовсе неразговорчив стал. Тогда я сделала то, что и всегда, когда желала от любимого папы получить подарок или поездку в город, чтобы развеяться: бросилась обнимать его. Как и всегда, князь обнял в ответ, целуя в макушку. Его руки стали поглаживать затылок и плечи в отцовской искренней ласке.

– Ох, Ягда, совсем кажешься ещё маленькой мне, хотя уже пришла пора выбирать тебе мужа. Не думал, что всё сложится вот так…

– Расскажите, отец, – попросила мягко, немного отстраняясь и заглядывая папе в его голубые бездонные глаза, которые немного увлажнились. Или же мне это показалось?

Но князь был строг к своим решениям. Сейчас же было точно ясно, что не расскажет мне ничего о некоем женихе. Решит сам дело и после только сообщит о результате.

– Сделаем так, Ягда. Завтра, когда в княжеский дворец явятся послы иноземного правителя, поедешь в город, чтобы никак они тебя не увидали. – Коснулся князь моего подбородка, внимательно рассматривая лицо. – К вечеру вернёшься с Любавой, кормилицей и няней твоей. В сопровождении охраны, конечно. А я в это время спроважу гостей нежеланных. Надеюсь, их намерение свататься тоже спугну вскоре.

Идея папы мне понравилась. Да он и знал, что предлагать. Если речь шла о вылазке в Ринск, да с податями простому народу, я всегда желала этого. Не только потому, что хотелось пообщаться с людьми и друзьями, но и потому, что ждал меня Кирюша, сын кузнеца, которому отправляла из наших личных запасов целебный отвар от тяжёлой хвори. Мальчик зимой провалился под лёд в озеро. Спасти ребёнка удалось, да только с тех пор кашель не покидал мальчишку. А летом и вовсе стал кашлять он кровью. Отвар же из княжеских запасов, который тихо выпрашивала для ребёнка у отца, очень помогал Кирюше. Тот и вовсе вскоре станет здоров. В этом мне хотелось утвердиться лично.

– Хорошо, папа. Так тому и быть. Не стану спрашивать, кто этот жених. После расскажешь, если пожелаешь, – обрадовалась почти открыто разрешению покинуть двор, хоть и под присмотром сопровождающих.

Князь это понял без промедления, глядя сверху-вниз снисходительно, но по-доброму, как это бывало в моём детстве. Вздохнул. Похоже, он действительно никак не мог привыкнуть, что я не ребёнок больше. Затем обнял моё лицо обеими горячими ладонями, любуясь.

– После всего, доченька, мы обязательно найдём тебе самого доброго и красивого жениха. Не хотел спешить, но, видимо, придётся. Если удастся отвадить старика, – усмехнулся он, – то нужно будет поскорее отдать тебя замуж. Чужую жену никто уж не посмеет забрать себе.

Наивные девичьи мечты о любви и замужестве, которые во мне плодила не только мама, сёстры и няня, вдруг отозвались в теле приятным предвкушением своих грёз. Сёстры, Злата и Мирослава, ещё весной приезжали с молодыми мужьями из Славного княжества. И каждая из них не уставала нараспев хвалить своего мужа, рассказывая об их любви и обходительности.

Оба княжича были высоки, хорошо сложены, со светлыми прядями, обрамляющими красивое лицо. Глаза их сияли небесной лазурью, а улыбки располагали, как и добрый нрав. Дмитрий и Велислав были идеальной парой моим златовласым сёстрам, которые ухватили внешность красавицы-матери. Среди мамы – Софьи и сестёр – Златы и Мирославы, только я имела густые чёрные волосы и тёмные карие глаза. Однако, не гневила создателя за дарованную яркую внешность, отрицая присущую ей привлекательность, но иногда ощущала себя не такой, как все мои родные.

Именно тогда, когда мои сёстры и прибыли с визитом в Ринск, мне тоже захотелось супружеского счастья для себя. Понимала, что ещё совсем недавно исполнилось мне восемнадцать и есть время для раздумий, но теперь отец переменил решение. Это пугало и воодушевляло одновременно. Сёстры одна за другой вышли замуж к девятнадцати годам. Я же побаивалась вступать в брак рано. Желала искать того, в ком не ошибусь. Найти среди сватающихся дворян или же сыновей княжеских – единственного. Того, кого полюблю всем сердцем и душой.

– Спасибо, отец. Завтра пробуду целый день в городе. Кирилла навещу.

– Навести, Ягда. Только подальше от главных ворот держись и ко двору до вечера не возвращайся. Если что, у кого-то из бояр погости часок, другой. С подружками встреться. Посплетничайте о женитьбе предстоящей. – Отец улыбнулся, пряча горечь, осевшую в глазах мутным пеплом. – Дело молодое. Потом будешь вспоминать.

После разговора с отцом я сразу направилась к себе в комнату по широким коридорам княжеского дворца. Княжество Дарское и столица – Ринск, благоухали процветанием, а его обитатели редко голодали. Сам же замок князя представлял собой трёхэтажное величественное строение из дерева, фасад которого украшали герб в виде трёхглавого дракона – символа непомерной силы. Декоративные же орнаменты с золотым покрытием и драгоценными камнями украшали лик огромной рептилии. Красочные узоры фасада строения пестрили красотами, обновлённые слугами ещё весной. Высокие башни с зубчатыми крышами, бойницами, создавали неприступный вид жилища княжеской семьи.

Двор замка, окружённый высокой стеной, как и сам Ринск, содержал в себе сад, маленькую церковь для служения, хозяйственные постройки для содержания лошадей, мастерские, склады и жилые постройки для слуг. По сути, всё было в княжеском дворе для того, чтобы никогда его не покидать. Но шагая по длинному коридору, стены которого украшали резные узоры и драгоценная вязь из золота, я не могла не мечтать о завтрашней вылазке в город. Смущало только то, что отцу завтра предстояло принять и попытаться сразу выдворить нежеланного гостя из Ринска.

Наверняка Савелий нарисовал действительно ужасный портрет. Оттого мне его и не показывали. Князь же был рад уродствам, приписанным его младшей дочери. От этой мысли усмехнулась. Если вопрошающий моей руки так прост в своём намерении, то папе не составит труда его отвадить неприглядной внешностью невесты. А слухи… Слухи всегда растут на языках, словно дрожжевая пена, и обретают невиданные широты в умах людей. Я знала, как красиво молвит обо мне народ, да и обо всей княжеской семье. Но и сама не всегда верила этим медовым речам.

Входя в покои и тихо прикрывая за собой дверь, очутилась в любимом месте. В пространстве, наполненном роскошью и утончённостью, основные стены которого обтягивали мягкие светлые ткани: бархат и шёлк. Мебель была изысканная с резными узорами на ней, а кровать с синим балдахином, покрытая каймой белых кружев, привлекала внимание наиболее сильно.

Я аккуратно достала из высокого шкафа более удобный сарафан красного яркого цвета и к нему, белую красивую нижнюю рубашку с вышивкой у рукавов и высокого ворота. Тяжёлая праздничная одежда приятно сменилась прохладой более удобного, но тоже очень красивого сарафана. Бережно спрятав торжественное платье, с облегчением прикрыла дверцы гардероба. Затем подошла к туалетному столику, расположившемся в углу комнаты, и, присев у него, стала расплетать толстую косу, которая тяжестью ложилась на колени своей длиной.

– Ягдушка, милая, ты уже вернулась? Дайка, я тебя расчешу. – Сразу подошла ко мне Любава. Бывшая кормилица, а теперь няня, что сопровождала меня везде и особенно в городе или в гостях. Она любила заплетать мне волосы. А особенно их расчёсывать.

– Конечно, мама, – устало отозвалась, когда двери в спальню были уже закрыты и никто из охраны, проходящей мимо, не смог бы услышать моих слов.

Взгляд Любавы потеплел от моего одного обращения к ней, но сама она не посмела не исправить:

– Не называй меня так, Ягда. У тебя есть родная мать. Она бы сильно обиделась за такое.

– Ты знаешь. Я люблю и маму, и тебя одинаково.

– Но ей то это неведомо.

Густой гребень аккуратно погрузился в волосы, а Любава стала с мягкой улыбкой на лице, вести по первой вороновой пряди волос, наслаждаясь их гладкостью и блеском. За окном стало постепенно смеркаться. Спорить с няней, которая действительно сделалась мне настоящей второй матерью за все долгие годы, не стала. Сердце знало, что она, тоже моя мать, хоть и была у меня ещё одна. Порой я думала, что везёт так не каждому – обрести две матери. Не всегда няни становились княжеским детям, совсем родными людьми. Но Любава была другой. Она была добра и мягкосердечна и действительно любила меня как родную.

Женщина осмотрела моё лицо в отражении зеркальной глади своими зелёными глазами, что стали блестеть жёлтым от закатного сверкания заходящего солнца. Затем воткнула в свои русые волосы гребень, освобождая руки. Начала заплетать мне косу. Я не в первый раз жалела эту прекрасную женщину, которая так и не обрела свою семью. Не захотела кормилица испытывать судьбу повторно.

Когда-то в пожаре Любава потеряла двоих детей и мужа, а мой отец так проникся трагичной историей женщины, что пригласил работать во дворце. По стечению обстоятельств у молодой княгини как раз родилась дочь, а молока не было. Тогда князь приказал женщине вскармливать меня, ведь её младенец погиб. Я никогда не спрашивала няню о той поре и как тяжело ей было. Но сама она не раз мельком упоминала о том, что приказ князя спас ей жизнь и сохранил разум.

– Какая красота, – тихо восхитилась няня моими волосами, проводя по косе рукой и наблюдая за идеальным плетением, которое сияло на солнце, поглощая свет. – Ты станешь хорошей матерью и родишь не одного здорового младенца, Ягда. Волосы – показатель здоровья молодой жены. Многие захотят тебя в жёны взять. Слышала, что твоему отцу много писем пришло от желающих навестить Ринск да посмотреть на его младшую дочь.

– Угомонись, матушка, – смущаясь, забрала из её рук косу, – ещё рано о таком говорить.

– Вот. Посмотри, милая, – направила Любава моё лицо так, чтобы увидела себя в отражении. – Глаза тёмно-карие на первый взгляд, но на свету горят янтарём могучим, как и, внутренняя сила твоя. Брови чёрные, вразлёт. А ресницы, словно шёлковая бахрома. Таких длинных ресниц нет ни у твоих сестёр, ни у братьев. От отца подарок, как и цвет волос. Это сейчас он поседел и светел стал, а в молодости черняв был, ещё крепче и сильнее. Настоящий богатырь. А кожа у тебя, м-м-м… – фарфор заморский не сравнится. На фоне такой кожи губы алеют сами, никаких белил не надобно. А волосы выглядят ещё чернее.

– К чему ты это всё, Любава? – не выдержав щедрой похвалы, встала со своего места, избегая своего отражения и слов няни.

– Скоро тебе предстоит выбрать мужа, Ягда. И позволь, дам один совет, княжна.

Я встрепенулась. Няня почти никогда не обращалась ко мне, как к своей госпоже. На этом настояла сама же.

– Хорошо. Дай мне этот совет, мама.

– Выбирай не глазами, а сердце своё слушай. Приедет к тебе свататься много молодых крепких парней. Но не все они будут с благими помыслами и намерениями. Отец твой богат, и земли его плодовиты. Народ добр и трудолюбив. Каждый из женихов пожелает не только тебя, но и приданое, которое князь выделит вслед за дочерью любимой. Ты же его любимица, Ягда. Для тебя готовит он особенный надел земель и уж наверняка гору самоцветов.

– Это что, отец решил жениха мне купить? – недовольно скрестила руки на груди, медленно вскипая.

Любава усмехнулась:

– Нет, Ягдушка, дорогая. Отец желает тебе лишь добра, чтобы ни в чём ты не нуждалась. Ни до свадьбы, ни после. Кого бы ни выбрала.

Мои глаза медленно расширились, а Любава посмотрела так, словно те и вовсе скоро выпадут.

– Это что, отец готов выдать меня за любого, кого выберу? Любого, кого сердце выберет, не глядя на статус и богатство?

Любава кивнула:

– В пределах разумного, конечно же. Но для начала необходимо избавиться от ненастья. Твой отец хитёр и умный защитник своей семьи и земель. Он сможет перехитрить некоего князя, имя которого мне не назвал, но за него точно не хочет отдавать тебя замуж. После же, молю, доченька, не слушай молодых женихов, а смотри на их дела, да отца слушай с матерью. Они поганого не выберут. Зла не пожелают.

Согласившись с мудростью Любавы, я ещё долго раздумывала о планах на завтрашний день, пока вышивала с ней крестиком синие васильки. После мы ещё немного почитали, и та отправилась к себе. Я же переоделась в ночную сорочку и легла спать раньше, чтобы завтра с самого утра отправиться в город, где меня ожидал насыщенный день.

Глава 2. Наказание, как дар

– Ягда, просыпайся! Просыпайся! – Стала тормошить за плечи няня.

Я недовольно потянулась в кровати. После глянула в окно, приоткрыв один глаз. Утро даже не наступило. Рассвет лишь серел у самого горизонта.

– Ещё рано, Любава. Спать иди.

– Нет, дочка! Просыпайся! Путники иноземные уже въезжают в город. Отец велел тебя увести из дворца поскорее.