30 шагов к тебе

– Где ты там застряла?

Скривившись, я молча вошла в тамбур, где с телефоном в руках стоял Макс. Ждал меня. Его помощь мне бы действительно не помешала. Не хотелось испортить дорогую сердцу вещь, ведь раньше это платье принадлежало Ольге.

– Боже, иди уже сюда. Я тебя не съем! – И добавил тише: – Пока что.

Молча Максим взял меня за талию и начал опускать в люк.

– Сейчас будешь вставать на лестницу, – предупредил он и стал медленно садиться, из-за чего я в страхе зажмурилась и принялась искать ступени. Я испуганно вцепилась пальцами в плечи парня, представляя, как пролечу четыре метра вниз, и услышала холодную команду: – Давай, вставай на лестницу. Нащупывай ногами. Я не железный, а ты тяжелая.

Пока я висела над пропастью, сердце неровно колотилось, как старый двигатель. Казалось, еще чуть-чуть – и совсем заглохнет. Наконец я нащупала ступеньку, встала и только тогда обратила внимание на то, как тесно прижималась к Максиму. Наши лица находились всего в двадцати сантиметрах друг от друга. Еще никогда в жизни я не ощущала себя так странно. Не могла понять, почему сердце тревожно сжалось, а в горле все пересохло.

– Отпусти, дальше я сама, – строго сказала я.

Максим кивнул и медленно убрал руки. Я тут же осторожно начала спускаться вниз. С каждой ступенькой становилось тревожнее и страшнее без поддержки, но я добралась до цели и с довольной ухмылкой отряхнулась. Макс проделал тот же путь за считаные секунды, ловко спрыгнул на бетонный пол и пошел вниз по лестнице, привычно спрятав руки в карманы.

– Погнали, – небрежно бросил он.

Я хотела задержаться. И причиной тому был Максим: мне стало неловко в его обществе после помощи и странных слов о брате. К тому же испачканный платок лежал в моем рюкзаке как напоминание о том, что произошедшее не сон.

Мы спустились на нужный этаж. Я подозревала, что Шошин не оставит меня в покое, пока не убедится, что я точно зашла в квартиру, поэтому просто побрела домой. Дрожащими от переполнявших эмоций руками я вытащила ключи и не с первой попытки попала в замочную скважину. Тихо скрипнула дверь, спиной я чувствовала тяжелый взгляд Макса. «Хватит таращиться», – раздраженно подумала я, как вдруг Максим произнес:

– Почему тебе нравится Дэн?

Я обернулась. Его слова как удар под дых.

– Не твоего ума дело, – едко прошипела я и бросила затравленный взгляд на их обитую коричневым дерматином дверь. – Говори тише, ты не на рынке.

Денис ведь не мог этого слышать?

Макс фыркнул, губы изогнулись в ехидной усмешке, в руках сверкнуло что-то металлическое. На секунду мне показалось, что он просто уйдет, но нет. Встрепав волосы, он задумчиво ударил указательным пальцем по нижней губе, словно задумал что-то противное. Не выдержав превосходства во взгляде, я развернулась, как вдруг Максим твердо предложил:

– Я помогу тебе.

– С чем? – спросила я, стараясь выглядеть безразлично.

Внутренняя система безопасности кричала, что останавливаться и оборачиваться нельзя. Все мое нутро вопило: «Беги! От него нельзя ждать ничего кроме обмана. Спасайся!» Он тихо рассмеялся за спиной.

– Помогу узнать Дэна.

Звучный, уверенный голос разлетелся по парадной, как звон колокола по открытой местности. Я не понимала, что он имел в виду, опасливо огляделась по сторонам и внимательно прислушалась – не хотелось разбудить соседей и напороться на скандал, а после выяснять отношения с отцом. Я обернулась, сложила руки на груди и недовольно поджала губы.

– Ты дурак, что ли? Я уже его знаю!

Макс покачал головой, и челка тут же упала на лоб. С удивлением я заметила, что никогда не обращала внимания на внешность младшего Шошина. Он находился в тени Дэна, как я когда-то была в тени Оли. Максим так сильно сливался с фоном и не привлекал к себе внимания, что я ни разу его толком не рассмотрела. Единственное, что отметила про себя при знакомстве, – он был намного выше своего брата.

В тусклом свете парадной Максим выглядел очень взрослым. Со сложенными на груди руками, хмурым выражением лица, вертикальной морщинкой между бровями, виднеющимися из-под рукавов футболки мышцами он очень походил на брата. Только более осознанного и серьезного. Те же правильные черты лица, та же ухмылка, та же щемящая грусть во взгляде.

– Не так, как я, – не согласился он. – Я покажу тебе настоящего Дэна. И тогда ты изменишь о нем мнение.

Я скривилась и махнула рукой.

– Зачем тебе это? Хочешь спасти бедную девочку от разбитого сердца? Слишком поздно. Я же говорила, что мне уже больно!

Максим покачал головой, челка прикрыла густые брови.

– Это тебя не спасет. Но ты хотя бы будешь понимать, на что идешь. – Он пожал плечами и оперся спиной о зеленую стену парадной. Поежился, будто от холода, и с обреченностью прошептал: – Никто не сможет спасти тебя от разбитого сердца. Даже ты сама.

– Доброй ночи, Максим, – фыркнула я и пошла домой.

Пустой разговор надоел. К счастью, парень меня не остановил, а отец уже спал пьяный на кухне. Я тихо прошмыгнула в свою комнату и дрожащими пальцами достала письмо из рюкзака. Внутри лежал новый портрет и еще записка с пояснениями, которая зажгла в душе надежду. Потому что в ответ на вопрос о любимом фильме поклонник написал: «Внутри себя я танцую».

Глава 6

Это точно был он. Слишком странное совпадение, не похожее на правду. Если только ребята с крыши не смотрели этот фильм компанией – раньше они собирались у Шошиных, включали комедии и каждое воскресенье веселились. Затем «притон», как выразилась Мария Никитична, соседка снизу, разогнали полицейские. Приехал участковый, следом еще один, моложе, и они доходчиво объяснили, что соседей злить не стоит. С тех пор кинопросмотры закончились.

В теории ребята действительно могли вдохновиться лентой, но на деле я ни разу не слышала, как Дэн рассказывает о грустной картине девчонкам. Только шутки из комедий или слезливые цитаты из романтических мелодрам, которые могли заставить их сердца биться чаще. Девчонки смотрели на Дениса как мартовские кошки на кота. Фразы из серьезного фильма вряд ли могли оказать подобный эффект. Однако вероятность, хоть и маленькая, оставалась. Не такой уж это популярный фильм, чтобы нравиться всем подряд. Наверное, я бы сошла с ума от догадок, если бы не решила ответить. Так как учебы сегодня не было, а у Дениса был выходной, я неспешно поднялась на крышу и спрятала записку рядом с баком.

Уже вовсю светило солнце, припекало и заставляло щуриться. Влажный от недавнего дождя бетон пах сыростью и безнадегой. Я подошла к краю крыши и глянула на детскую площадку внизу: там с дикими воплями носилась ребятня, а матери сидели на лавочке под большим дубом и что-то увлеченно обсуждали. В белой футболке и простых серых легинсах было очень жарко: на термометре стабильно держалась цифра плюс тридцать пять, казалось, солнце хочет прожечь дыру в земле. Золотые купола сияли, как и спокойная гладь воды вдалеке.

Я опустилась на излюбленное место и тут же подпрыгнула, вскрикнув от неожиданности.

– Не советую садиться, там мокро, – с издевкой проворчал знакомый голос. Макс собственной персоной топтался рядом, улыбался и игриво щурился.

И почему опять он? Чего прицепился как банный лист? Поболтать не с кем?

– Тоже мне советчик. Где хочу, там и сажусь.

Шошин ухмыльнулся, будто ожидал именно такой ответ.

– Упрямая.

Я едва не взвыла от обиды и разочарования, ведь надеялась увидеть совсем не его. Может, Дениса. Или девчонок. Особенно не хотелось сталкиваться с парнем после странного разговора на лестничной клетке. К тому же он видел, как я позорно реву!

Я отвернулась, отошла к ограждению и сделала вид, будто не слышала его. Всей своей аурой я старалась посылать сигналы в космос, чтобы Максим от меня отстал. Вселенная мне никогда не помогала, не помогла и в этот раз – он не только не ушел, а встал рядом. Боковым зрением я заметила, как он медленно, по-кошачьи, уперся крупными ладонями в старые ржавые перила. Те жалобно заскулили и прогнулись под натиском.

– Осторожно! – вырвалось у меня.

Я спрятала взгляд в надежде, что Шошин не станет дразнить меня из-за внезапного проявления заботы.

– Тоже мне советчица, – передразнил Максим.

Сердце отчего-то затрепетало, будто испуганная пичужка. Я покосилась на Макса и отметила, насколько хорошо он сложен. Плечи широкие, мечта любой девчонки. Подбородок волевой, взгляд серьезный и проницательный, заглядывающий в самую глубину и выворачивающий душу наизнанку. Завораживающий. Я помотала головой, чтобы отогнать морок, и поняла, что неотрывно пялюсь на соседа. Не косо поглядываю, а, полностью повернувшись, рассматриваю его. Он не подавал вида, что заметил, и с таким же безмятежным спокойствием смотрел вдаль. Ласковый ветер трепал волнистые волосы, а солнце играло в прядях, делая их золотистыми.

Осознав это, я резко отвернулась. Неужели я и правда так таращилась?

– Любуйся, мне не жалко, – насмешливо сказал он.

– Больно ты нужен!

Жадно хватая ртом воздух, я ломанулась к выходу. Потому что заалевшие щеки говорили за себя: он прав. Это паршивец всегда прав! Споткнувшись о стул, выросший посреди дороги, я едва не упала и тут же зашипела от боли, схватившись за коленку, – ударилась самым чувствительным местом, да так, что искры из глаз полетели. Поковыляла дальше под тихий смех.

– Не убегай так быстро! – окликнул Макс.

Конечно, я не остановилась. Не хотела еще больше позориться, не желала слушать тупые шуточки и вообще мечтала забыть о произошедшем. Хотелось, чтобы – раз! – щелкнул пальцами и все вокруг забыли о твоем унижении. Жаль, что еще никто не придумал такого аппарата, который решил бы все мои проблемы. Единственное, что хоть как-то помогало избежать позора, – побег.

– Стой! – В голосе Максима слышался смех, и уже через мгновение он пошел следом за мной и заговорил куда спокойнее: – Погоди, я серьезно. Надо поговорить.

– Тебе надо, ты и говори, – огрызнулась я, но все равно чуть замедлилась.

Я догадывалась, на какую именно тему он собирался общаться. Почему-то ему было важно не дать мне участвовать в борьбе за сердце брата. А мне внезапно захотелось узнать причину. Разве что-то бывает просто так? Я остановилась около входа в тамбур и сложила руки на груди, но не обернулась. Посмотрела через плечо, показывая, что слышу его и что готова ненадолго остаться, чтобы услышать правду. Что именно его интересует? Брат? Или, быть может, я?

Макс не мог воспылать ко мне чувствами. Нет. Исключено. Иначе бы давно подошел, пригласил куда-нибудь или сделал другой шаг. Любой. Однако за все время, что Шошины жили в нашем доме, он избегал шумных компаний, а иногда сторонился только меня. Еще в те времена, когда была жива Оля, Дэн пытался свести нас с Максимом. Зачем ему это было нужно – не ясно. Зато стало понятно, что его младший брат не горит желанием со мной общаться, так как предпочел компанию телефона и наушников вместо моей. Оставался последний, самый маловероятный вариант: Денис хранил секреты, которые мне могут не понравиться. И я до зуда хотела их узнать.

– Чего тебе надо? – устало провыла я.

Максим спрятал руки в карманах брюк и перекатывался с пятки на носок. Помолчав, он медленно произнес:

– Ты ведь так и не ответила на мое предложение.

– И что будет, если я не соглашусь? Ты не отстанешь, да? Так и будешь преследовать?

Его лицо озарила улыбка. Он потрепал колечко в ухе и, лукаво прищурив голубые глаза, кивнул. Я могла послать его и забыть о нашем разговоре. Наверняка Макс снова прекратил бы приходить на крышу и стал бы меня избегать. А возможно, наоборот, не дал бы прохода и вывел из себя не только меня, но и моего отца.

Я вздохнула и посмотрела на свет, льющийся через люк из тамбура. «Спуститься вниз или вернуться на свой стул? Дилемма, – размышляла я. Макс пожал плечами, развернулся и побрел обратно к перилам, вызвав этим в моей душе раздражение и еще большее желание сбежать. – Ты можешь узнать Дениса получше. Так что успокойся, Мила, гордо выпрямись и топай за ним!»

– Ладно, – буркнула я.

Пересиливая желание смыться с крыши и никогда больше не встречаться с Максом, я вернулась на стул. Рухнула на него, вытянула ноги и отвернулась, чтобы не видеть самодовольное выражение лица Максима. Внизу все так же кричали дети – играли в догонялки. Рядом со мной на крыше вентиляционного канала курлыкала пара сизых голубей. Шум машин с находящейся неподалеку двухполосной дороги, протяжные недовольные гудки и визг тормозов заполняли повисшую тишину.

Мой характер давал о себе знать, потому что мне постоянно хотелось вскочить и убежать. И вообще… с чего вдруг я с ним заговорила? Обычно мое стеснение брало верх, заставляя краснеть, мяться и кое-как отвечать на вопросы. Или я переоценила собственный страх общения, или мозг считал, что с Максом можно расслабиться. И то и другое не сулило ничего хорошего.

Время шло, кто-то из соседей начал звать ребенка на обед. Я планировала подготовиться к экзамену, а не ерундой страдать, сидя на крыше в компании мутного парня.

– Мы так и будем тут сидеть?! – выпалила я. – Учти, мне еще билеты учить!

Макс кивнул.

– Не знаю, зачем ты сидишь, – заявил вдруг он, повернулся ко мне и улыбнулся. До тошноты светло и открыто, как солнышко. – Иди учи свои билеты.

Он качнул головой в сторону тамбура. Я открыла рот, чтобы высказать все, что думаю об этом придурке, но взяла себя в руки, втянула воздух сквозь сжатые зубы и поднялась со стула. Не спеша побрела к лестнице, хотя сердце предательски стучало в районе горла, заставляя бежать. Действительно, с чего я решила, что мы будем обсуждать Дениса? Может, из-за того, что Шошин-младший вечно молчал и ничего не рассказывал?

– Напишу вечером, не опаздывай! – крикнул Максим, когда я уже начала спускаться по лестнице.

– Чего?! – возмутилась я. Послышалось? Или нет?

– Вечером без опозданий, – повторил парень.

Отвечать и оборачиваться я не стала. Во-первых, он мне не нравился. Во-вторых, поступил некрасиво, когда вынудил сидеть и ждать, хотя это было не обязательно. Ну а в-третьих, мне хотелось оставить его в подвешенном состоянии. Пусть мучается! Захочу – выйду, не захочу – буду лежать на кровати с любовным романом! И что он мне сделает? Да и вообще, куда выходить-то?

К счастью, зубрежка билетов заняла голову. Я почти пять часов учила философию Канта, отношения Платона и Аристотеля к душе, законы диалектики по Гегелю. Хотя, признаться, не понимала, для чего эти знания студентке курса информационных технологий. Разве учитель математики должен такое знать? Кто-то из одногруппников выдвинул гипотезу, что нам ставили любые не относящиеся к будущей профессии темы, лишь бы набрать учебные часы. И философия попала под удар, а мы вместе с ней, ведь преподаватель зверски относился к студентам, за малейший проступок отправляя на пересдачу. Быть среди осенних «счастливчиков» не хотелось. Да и стипендия не помешала бы.

Почти в девять вечера, когда отец пришел домой и снова ругался на кухне с мамой, на телефон пришло сообщение. Я несмело открыла чат в мессенджере и перешла в профиль Макса. На его странице висело всего четыре фотографии, одна из которых была сделана на крыше: они стояли рядом с Денисом в обнимку, улыбались и щурились от лучей закатного солнца, которое светило им прямо в довольные лица. Еще две случайные фотки Макса в кафе, на которых он увлеченно копался в телефоне и не замечал ничего вокруг. На последней парень стоял на крыше в черной толстовке, его лицо было недовольным, а руки спрятаны в карманы брюк. Его было видно плохо, так как фото сделано ночью, но общие черты угадывались. Поодаль, едва попав в кадр, стояли и мы с Олькой. Ее зеленые волосы спутать с чем-то было сложно. Кажется, Макс смотрел… на нас?

– Ах, да, – прошептала я с досадой и отбросила телефон, совершенно забыв ответить на сообщение, – ты тоже был в нее влюблен. Ничего нового.

Нарочито медленно я оделась и выглянула из окна: Макс топтался внизу между двумя припаркованными автомобилями и постоянно задирал голову вверх, поэтому сразу заметил слежку. Он поднял запястье и постучал по нему, явно намекая, чтобы я шевелилась.

– Неженка, – фыркнула я и пошла собираться. – Ничего, подождешь немного.

Наспех натянула черный свитшот, ведь на улице похолодало, джинсы с завышенной талией и любимые кеды. Пока родители ругались на кухне и, кажется, даже били посуду, я улизнула из квартиры. Сперва поднялась на крышу, где оказалось на удивление пусто, и достала записку из-под бака. В моем послании были вопросы личного характера. Конечно, я спросила, зачем он мне пишет. И не забыла уточнить, знал ли он мою сестру. Вместо ответов внутри лежали очередной портрет углем и крохотная записка с парой трогательных строк:

Свою любовь губя,Я вижу лишь тебя…

Если вдруг однажды ты меня заметишь, мое сердце остановится от счастья.

Глава 7

Два с половиной года назад

– Давай лучше пойдем к вам, – заныла Ольга, пряча лицо в вороте ярко-красной парки. Ее щеки раскраснелись на морозе и контрастировали с зелеными волосами, выбивающимися из-под шапки.

– Не, там брат, – отмахнулся Денис. Они сидели на заледеневшей лавочке и напоминали двух замерзших птиц, прижавшихся друг к другу в попытке согреться. Он ласково держал ладони девушки в своих, изредка наклоняясь и обдавая их теплым дыханием.

Улицу завьюжило, хотя еще две недели назад зима, казалось, и не собиралась вступать в свои права. Но утром Ольга проснулась и увидела за окном настоящий апокалипсис. Она не любила крышу и старалась поменьше там появляться, но все же не смогла отказаться от предложения парня, который ей нравился. Пришлось взять у сестры уродливый колючий шарф, чтобы не простудиться.

– И что? Мы можем закрыться в твоей комнате.

Оля прикусила губу и улыбнулась, ясно давая понять, что хочет остаться с ним наедине. Только не на крыше, не в парке – где угодно, лишь бы не там, где о близости и думать не хочется.

– Не, – Денис покачал головой и сжал губы, бросив на дрожащую от холода девушку виноватый взгляд. Он знал, как ей не нравятся такие свидание. – Можно разойтись по домам.

– Какое «по домам»?! – возмутилась девушка, вырвала ладони из его рук и вскочила на ноги. Ее серые глаза метали молнии, пухлые губы сложились в упрямую линию, а брови соединились на переносице. Денис предложил встречаться почти три недели назад, но за это время они лишь гуляли на улице да поцеловались один раз! Оля начинала чувствовать себя ненужной, неправильной.

Шошин устало покачал головой. Он терпеть не мог, когда Ольга капризничала, закатывала глаза и дулась как маленький ребенок. А ведь делала она это часто, чтобы достичь желаемого.

– Не начинай, ладно? – Денис поднялся с лавочки, потянулся под строгим внимательным взглядом подруги и виновато улыбнулся. – Чего ты добиваешься, Оль?

Он и сам знал ответ. С первого дня общения она проявляла к нему нездоровый интерес, граничащий с помешательством, – выслеживала не хуже сестры. Только в отличие от Миланы Оля совсем не стеснялась подходить.

– Пошли к тебе, – с нажимом повторила она, недобро прищурившись.

– Нельзя. – Голос Дениса стал ниже и резче, напоминая тихий рык. – Ты и сама знаешь, что там мой брат!

– Пофиг! Я хочу в тепло, мне надоело задницу морозить!

Денис покачал головой.

– Нет, Оль. – Он постарался говорить мягко, нежно, чтобы не спугнуть девушку. Не хотел, чтобы она напридумывала всякого, поэтому отвел взгляд и прошептал: – Я же не железный, дома могу не сдержаться.

– Так не держись! – напирала она.

Денис снова покачал головой.

– Давай дождемся твоего совершеннолетия! – внезапно выпалил он. – Так будет правильно.

Оля пораженно уставилась на него, не отводя взгляда. Она не знала, что сказать и как объяснить, что не хочет больше ждать. Но в голосе Дэна звучала такая серьезность, что стало ясно: он не шутит и отступать не собирается.

– Хорошо. Тогда пошли по домам, я замерзла.

Они зашагали по тонкому слою хрустящего снега в сторону тамбура и вскоре скрылись в его полутьме. Стоило только Денису оказаться дома, как он облегченно выдохнул и начал поспешно снимать верхнюю одежду. На шум вышел Максим и, окинув брата скептическим взглядом, уточнил:

– Расстались?

– Еще нет. Не лезь, куда не просят, – фыркнул Дэн и скрылся в ванной. Но брат не отставал. Дождавшись, когда Денис выйдет, Максим продолжил:

– Когда ты планируешь…

– Не знаю! – рявкнул Дэн и отбросил полотенце в сторону. – Как только все встанет на свои места!

Макс неодобрительно покачал головой, взъерошил волосы и пробурчал себе под нос:

– Надеюсь, к тому времени не случится какой-нибудь фигни. – Чуть подумав, он добавил: – Не заиграйся!

Глава 8

Если Денис надеялся, что отделается стихами и уйдет от моих расспросов, он сильно ошибся. На этот раз я подготовилась и принесла с собой ручку и лист бумаги, чтобы сразу оставить ответ. Надежда на развернутое письмо казалась хрупкой, однако я упорно цеплялась за нее. Хотелось не только верить, что тайный поклонник – Денис, но и знать это. Вместо банальных вопросов о его внешности я задала несколько глупых: яблоки или бананы? Завтрак или кофе на ходу? Считает ли себя сладкоежкой? И еще попросила для коллекции цветной портрет. Все остальные были сперва разглажены под прессом из книг и после приклеены на стену.

Я спрятала записку под баком и прошлась по крыше, оглядываясь – вдруг кто-то следит, и только тогда спустилась вниз. Макс сидел на лавочке у подъезда, постукивая пальцами по деревянной сидушке. Заметив меня, нервно вскочил, прорычав:

– Где ты ходишь? Почему так долго?

Я пожала плечами и встала напротив него. Из-за разницы в росте мне приходилось задирать голову, чтобы смотреть ему в глаза. Наглые. Ярко-голубые. В такие моменты я думала о том, как же они с братом похожи. Но стоило Максу открыть рот, и все мысли о сходстве рассыпались прахом. Характер у ребят точно был разным, даже слишком.

– Макияж – дело непростое, – ехидно выдавила я и с удовольствием увидела, как парень скривил лицо. – А ты чего ожидал?

Максим пробежал по мне внимательным, придирчивым взглядом.

– А по тебе не скажешь, что усилия прилагала.

Открыла рот, чтобы возмутиться и напомнить, что я, на минуточку, девушка, как вдруг заработал мозг и дернул стоп-кран. Вместо этого я стиснула челюсти и натянуто улыбнулась, повторяя про себя мантру: «Это все ради Дениса, все ради него!» Отбросив подальше гордость, сухо уточнила:

– Так что ты хотел показать?

Отвечать Максим не собирался, развернулся и зашагал к выходу со двора. Я пошла за ним, хотя догадывалась, что делать этого не стоит. Вероятность, что он снова посмеется надо мной и спросит, зачем сделала это, висела над головой свинцовым грозовым небом, готовым разверзнуться в любой момент.

– Эй! Может, ответишь? – возмутилась я в широкую спину.

– Давай быстрее, мы уже опаздываем.

Куда именно мы опаздываем, он, конечно, не сказал. Мы завернули за угол, и Шошин внезапно зашел в магазин с вывеской «Мотостиль». Я осталась стоять около входа, сложив руки на груди и сердито поджав губы. «Что за игры ты ведешь? – размышляла я, искренне не понимая, чего же добивается парень. – Хочешь вывести меня? Или просто заняться нечем?» Через мгновение прозрачная дверь магазина приоткрылась, Максим высунул голову и пробормотал:

– Так и будешь тут стоять? Заходи.

– Зачем?

– Увидишь!

Я вошла в тесный магазин, пробралась между стеллажами и нашла Макса в самом конце зала. Он, как обычно, спрятал руки в карманы и стоял, перекатываясь с пятки на носок, будто просто убивал время у витрины со шлемами. Я остановилась рядом, не зная, что сказать. Было как-то не по себе.

– Выбирай, – бросил Шошин, отступив в сторону.

Я застыла, уставившись на него.

– Что выбирать?

Он махнул рукой на стеллаж со шлемами.

– За… зачем? – я понизила голос и бросила затравленный взгляд в сторону консультанта в голубой футболке, который на всех парах с обезоруживающей улыбкой мчался к нам.

Макс не успел ничего ответить, потому что парень лет тридцати, с бейджиком на груди и именем «Игорь» на нем, образовался рядом со мной слишком шустро. Я чуть не вскрикнула от неожиданности, когда он громко сказал:

– Здравствуйте! Вам подсказать что-то?

Я нерешительно замерла. Макс вмешался:

– Мы хотим купить шлем для девушки.

Консультант полностью переключил внимание на моего безумного соседа и принялся перечислять варианты, которые Максим тут же отметал:

– Закрытый? Черный? Визор зеркальный? Двойной? Второй шлем не нужен? Что насчет гарнитуры?

Наконец Шошин снял со спины рюкзак, вытащил белую коробку с надписями и отдал продавцу, а сам вышел на улицу, кинув напоследок: