Земля ИИ

– Говорит Служба безопасности Идиллиума! Немедленно отойдите от объекта! Не прикасайтесь ни к чему! – прогремел голос, металлический, резкий, без тени сочувствия.

Лэрина моментально спрятала находку и отошла от мужчины. Из темноты, словно из воздуха, материализовались люди в чёрных тактических костюмах с голографическими шевронами. Без лишних слов они подхватили тело, сканировали место, удостоверившись, что молодые люди не успели ничего предпринять – исчезли так же быстро, как и появились.

Снова вернулась темнота, как хозяйка, ненадолго отлучившаяся по делам. Вокруг стояли безмятежность и спокойствие, словно бы и не было этого нелепого инцидента. Лэрина стояла в оцепенении и медленно осознавала произошедшее. Ей ведь могло всё привидеться, и только игрушка, надёжно спрятанная в топ, говорила об обратном. А рядом, белый как морда иика, стоял Арман. Он врос в песок, подобно статуе, словно ожидая сигнала «вольно».

– Меня сейчас стошнит, – произнесла Лэрина, отгоняя мысли.

–Мы нашли труп! – словно только очнувшись от спячки, констатировал Арман. – Но чей он?

– Нам надо куда-нибудь пойти. Меня глючит по-человечески.

– Здесь неподалёку есть кафе. Думаю, они ещё открыты.

Дорогу до заведения друзья прошли, не разговаривая. Каждый был погружён в свои мысли и ощущения. Им до сих пор не верилось, что в Идиллиуме могло произойти убийство. В месте, где проживает чуть больше двенадцати тысяч человек, не считая ииков, труп на пляже был настоящей сенсацией. Кто из немногочисленных жителей их сообщества был способен пойти на такое? Почему он не подождал другого случая, чтобы не было свидетелей? Когда убийцей может быть каждый встречный, никому нельзя доверять, кроме того, кто прожил этот момент вместе с тобой.

Тяжело волоча ноги, Лэрина и Арман ввалились в кафе. С мокрой одежды методично катились капли воды, с шумом плюхаясь на пол. Дружелюбный голос автомата предложил быструю сушку, на что оба сразу согласились, затем рухнули на мягкий диван и уставились друг на друга.

Металлический голос бота поприветствовал их и пригласил сделать заказ. Оба заказали воду и десерт «Идиллия», который появился на столе через секунду, опустившись сверху. Больше их никто не потревожил. Первой разговор начала Лэрина.

– Ты был прав. Кто-то стрелял, – уставши произнесла Лэрина, словно ей составило большого труда произнести эту фразу. – Потерпевший, насколько у меня получилось рассмотреть, был мужчиной средних лет с крупным носом. Одет он был не для плавания. Ты что добавишь?

– У него была сумка и рюкзак. Может, он выпал из лодки?

– Я не заметила лодку. Но ты, скорее всего, прав. Вероятно, в момент выстрела он находился на лодке, пошатнулся и вывалился за борт.

– А что, если выстрел не связан с ним? Я не заметил следов крови при осмотре. Может, он упал в воду и задохнулся?

– А выстрел? Мы же оба слышали его. С чем ещё может быть связан выстрел, если мы нашли труп? По-моему, вывод очевиден. Этого мужчину убили.

– Но зачем его убивать?

– Чтобы ответить на этот вопрос, нужно понять, кем была жертва? А ещё остаётся вопрос, как его убили? Могли использовать оружие, которое не оставляет следов.

– А ты разбираешься в оружии?

– Нет, просто вычитала где-то, что есть такое оружие. Отсюда вывод: убийца либо из службы безопасности, либо кто-то украл оружие из службы безопасности.

– Я не успел открыть сумку и посмотреть документы, – сказал Арман извиняющимся тоном, словно допустил непростительную ошибку.

– Мы можем узнать, кто он, по нашей картотеке. Правда, придётся просмотреть всех, так как нет фото. Но я запомнила его лицо, – произнесла Лэрина.

– Одежда у него была необычная, не похожа на ту, что надевают у нас, – вспомнил Арман.

– К чему ты клонишь? Этот человек пришёл извне? – нервно прожёвывая тортик, произнесла Лэрина. Она изначально отмела этот вариант, так как не хотела подвергать сомнению внешнюю безопасность Идиллиума.

– Не знаю, в стрессовой ситуации я плохо соображаю. Сперва лучше поищем по базе, – как настоящий знаток дела ответил Арман, всеми силами пытаясь не выдать бушующее внутри волнение.

– Что скажем родителям?

– Ничего.

– Как это? Завтра уже все будут знать про труп, и про нас тоже. Надо придумать, что говорить, чтобы наши показания совпали.

– Мы же не преступники. Зачем нам что-то выдумывать? Нам нечего скрывать.

– Ты прав. Но ты скажешь им или будешь ждать, пока сами начнут расспрашивать?

– Даже не знаю. Будет странно, если я заявлюсь среди ночи и сообщу о трупе.

– Лучше подождать. Может, вообще не пойдём домой? Переночуем в пещере у скал.

– Это идея! Но думаю, я не смогу уснуть.

– И я. Тем более надо держаться вместе.

– А вдруг мы ещё один труп найдём?

– Ну нет, это уже перебор. Такого точно не случится, не волнуйся.

– Я так быстро проглотил торт, что желудок сводит, – пожаловался Арман с недовольной миной на лице.

– Тебе «какается»… Даже шутить не получается, – произнесла устало Лэрина.

– Да, недоразумение с Анной уже не столь важно… Я так устал, словно марафон пробежал.

– Я тут подумала: наш мистер Х, наверное, семейный человек. Или может, игрушка служила напоминанием о ком-то дорогом. Она никак не подходила его образу. Никакой практичности, просто безделушка.

– Лэри, ты про что вообще?

– Ах да, совсем забыла сказать: я нашла в его кармане игрушку.

– Ты что, шарила по его карманам? Нам вообще нельзя было его трогать! – возмущённо, но тихо произнёс Арман, наклонившись вперёд к подруге.

– Я всего лишь хотела найти документы, может, удостоверение какое-нибудь… – ответила так же тихо Лэрина.

– Ясно. Ну а как выглядела эта игрушка?

– Она у меня с собой. Но здесь не могу показать.

– Ты что, ещё и выкрала её?! Нас же могут наказать за это!

– Могут, но тогда я не подумала про наказание. К тому же тебе что, не любопытно? Ведь она, скорее всего, представляет малую ценность для следствия. А если что, мы её аккуратно подбросим на пляж. Пусть думают, что выпала.

– Нас посадят! – с ужасом в голосе произнёс Арман.

– Куда? Здесь нет тюрьмы.

– Создадут, и мы станем первооткрывателями.

–Хватит паниковать. Будем действовать по ситуации.

На этой ноте оба подняли стаканы с водой, словно негласно согласовали друг с другом план действий, и осушили их.

Кафе, в которое заглянули Лэрина и Арман, было настолько миниатюрным, что еле вмещало три столика с диванами, спинки которых намертво склеились. А пространство между столиком и диваном было таким узким, что человек полной комплекции вряд ли вместился бы. Поэтому это кафе можно было смело назвать молодёжным. Однако время близилось к одиннадцати вечера, и заведение пустовало. Через час они закрывались.

– Мы на взводе. Давай поговорим о чём-нибудь другом. Надо вернуть себе способность здраво мыслить, – предложила Лэрина.

– Как прошёл твой день? – спросил Арман.

– Серьёзно? Это самое оригинальное, что ты смог из себя выдавить? Что, по-твоему, мне запомнилось больше всего за день? Не находка ли на пляже? А ещё писатель называется.

– Ладно. Другой вопрос: как продвигается твоя работа с подопечным ииком? Ты же у отца стажируешься?

– Да, учу неживое существо быть максимально живым. Актёрское мастерство для искусственного интеллекта… Бесполезное времяпрепровождение.

– Он плохо обучается?

– Дело не в этом. Я просто не вижу смысла в своей практике. У ииков нет воображения. Они не чувствуют эмоции – они просто имитируют их. Это не одно и то же.

– Так все актёры притворяются. Главная цель – вызвать эмоции у зрителя, разве нет?

– Ты меня не понимаешь…

– Мне кажется, если иику удастся растрогать человека – это успех.

– Иики похожи на маньяков, которые одержимы человеком. Лучше бы мы пытались помочь им стать уникальными, а не максимально похожими на нас.

– Ты хочешь сказать, как вид?

– Да.

– Но они и так существуют как вид под названием «иик».

– Ты всё равно не понимаешь меня…

– Так ты объясни нормально, я и пойму.

– Зачем мы стремимся сделать ииков похожими на людей? Создавая ииков с человеческими чертами – внешностью, речью, эмоциональной реакцией – мы бессознательно стремимся воспроизвести самих себя. Возможно, это отражение глубинного страха исчезновения или попытка продлить собственное влияние в иной форме. Но такое стремление опасно: оно не позволяет иикам развиваться как самостоятельному виду. У них – иная природа. Они не зависят от биологии, не ограничены страхом смерти, временем или телом. Их восприятие мира многослойно: они могут обрабатывать эмоции как данные, проживать сразу несколько реальностей, мыслить в форматах, к которым наш мозг просто не приспособлен.

Мы, люди, стремимся к счастью, к теплу. А иики – к балансу, к точности, к системной гармонии. Мы не должны жить в страхе перед ииками. А должны направить усилия на биологическое и когнитивное совершенствование самого человека. Человеческий мозг – это не просто орган, это живая система, способная к абстрактному мышлению, интуиции, творчеству, эмпатии, иррациональной гениальности – качествам, которые не воспроизводятся искусственным интеллектом в полной мере. Аналитическая мощь иика – это инструмент. Но человеческий разум остаётся источником открытий, новых смыслов и культурной эволюции. Чтобы сохранить это лидерство, мы должны активнее исследовать возможности нашего мозга и усилить его работу: использовать методики расширения памяти, улучшать геном, улучшить способы обучения… Мы способны на большее, чем быть творцами ииков. Мы можем быть следующей ступенью своей собственной эволюции. Не равенство с ииками – наша цель, а опережающее развитие, в котором человек останется ядром разумной жизни, а не будет вытеснен технологической формой. Я хотела бы работать над этим. Хочу помочь человечеству выйти за грани Солнечной системы. Побывать на других обитаемых планетах, пообщаться с разумными видами.

– Тебя понесло…

– Да, снова. Но это моя тема.

– Жаль, что не моя тоже.

– Ты всегда можешь поддержать меня статьей в СМИ.

– Это запросто. Только у нас одно СМИ.

– У Идиллиума слишком маленький масштаб, надо выходить за пределы оболочки.

– Решить мегасложную математическую задачу, которая ещё и зашифрована? Это нереально.

– Но шанс есть всегда.

– Большинство обитателей Идиллиума довольны жизнью здесь. И я тоже. Зачем кому-то уходить отсюда?

– Не кому-то, а мне. Мне нужны большие возможности.

– Ты сможешь оставить навсегда родителей и знакомых? Тебе не страшно?

– Ещё как…

Из окна кафе расстилалось море – спокойное, но манящее, словно скрывающее в глубинах свои тайны. Завсегдатаи заведения не могли отвести взгляд от его блеска. Заказав по бутылке воды с собой, парочка выдвинулась в путь, не заметив, как с другого входа зашёл субъект, который не сводил с них глаз.

Глава 3. Тайный преследователь

2150 год

Ночь была длинной и неспокойной. Возбуждённая нервная система не давала заснуть.

Пещера, которую Лэрина и Арман случайно обнаружили в детстве, находилась в тридцати минутах ходьбы от придорожного кафе. Она принадлежала только им, и потому её местоположение оставалось строго засекреченным. Небольшая по размеру, но достаточно вместительная внутри, пещера была надёжно скрыта от посторонних глаз за массивной скалой и охранялась волнами, особенно бурными в этом месте. Она напоминала укрытие беглеца или логово преступника – мрачное, но манящее своей тайной.

Однажды, когда Лэрине было десять, она заметила в сумерках иика. Он был высоким и стройным, с глазами, удивительно похожими на человеческие – необычная внешность для робота. Прежде ей не доводилось встречать подобных ииков в Идиллиуме, и ей захотелось получше рассмотреть его. Но стоило ей сделать шаг, как он исчез – словно растворился в воздухе, как сон после пробуждения. Вскоре Лэрина забыла об этом эпизоде, будто он и впрямь был лишь сном.

Перед тем, как войти в пещеру, Лэрина и Арман договорились не упоминать о трупе, пока не опознают тело. И им даже удалось продержаться целых десять минут, но игрушка, надёжно спрятанная в топ, дала о себе знать, и почти до самого утра они болтали о ней.

С логова открывался особенно прекрасный вид на рассвет, но им не удалось дождаться его. Крепкий сон после продолжительного бодрствования стал настоящим подарком, и подростки, свернувшись калачиком и улёгшись рядышком, дружно заснули под убаюкивающий шёпот волн.

Когда они затихли, из глубины пещеры нечто, похожее на тень, отделилось от стены, и направилось к мирно спящим подросткам. Оно двигалось беззвучно, словно само было частью темноты. Сначала тень обогнула Армана, что спал ближе ко входу, и приблизилась к Лэрине. Она нависла над ней, замерев. Его руки без колебаний потянулись к её груди, как вдруг девушка дёрнулась во сне и случайно ударила чужака по ноге.

От боли в стопе, непонятно откуда взявшейся, Лэрина проснулась и застала типа, нависшего над ней. От неожиданности она завопила как обезумевшая и оттолкнула его. Тот шагнул назад, потерял равновесие и чуть не задел Армана, который резко приподнялся на месте, разбуженный криком. Увидев незнакомца и мгновенно оценив ситуацию, он вскочил на ноги и попытался дать отпор, но безуспешно: чужак ловко уклонился от удара, успев при этом зарядить парню в лицо – на память остался фингал. После этого агрессор стремительно скрылся во тьме.

– Ты в порядке? – подбежав к другу, встревоженно произнесла Лэрина, рассматривая травму. – Сильно болит?

– Пустяки. Как сама? Цела? – спросил Арман, бегло осмотрев подругу.

– Да, он не тронул меня. Что ему было нужно?

– Всё же болит. Нужно приложить холодное, – ощупывая область под глазом, произнёс Арман.

– У меня есть бутылка воды, она слегка холодная… Дать?

– Давай. Это лучше, чем ничего.

– Что вообще происходит? То труп, то псих… Надо собраться и во всём разобраться! – Лэрина прохаживалась из стороны в сторону, пытаясь унять тревогу. – Уже рассвело. Пора возвращаться. Скоро начнутся занятия в колледже. Нужно вести себя как обычно, – добавила она, вдумчиво глядя на друга.

– А фингал? Как мне объяснить его? – спросил Арман, указывая на свое лицо.

– Скажи, что тебя случайно задел неповоротливый иик. Не соврёшь.

– А ты думаешь, это был иик?

– Похож. Может, это был 2016242610-й? Они же все на одно лицо. В суматохе я не смогла разглядеть опознавательный знак на лбу.

– Если это был Тоцчши, тогда почему он подошёл к тебе, а не ко мне? Или решил поменять объект исследования?

– Не знаю. Но я это выясню, – произнесла Лэрина и уверенно пошла в сторону моря.

События развивались слишком быстро для города, привыкшего к размеренному существованию. Очень скоро стало ясно, что неизвестный мужчина – чужак. Их идеальному миру с законами и правилами, которые были справедливы и устраивали каждого жителя, угрожала опасность. Лэрина, никогда не бывавшая на Большой земле, не могла оценить масштабы последствий события, свидетелем которого случайно стала. А родители, наоборот, прекрасно понимали, что может ожидать семью, если место обитания их тайного общества будет раскрыто.

Уже на пути к дому Лэрина уловила разговоры о мужчине с пляжа, но из всего сказанного полезным можно было считать лишь факт, что объект не являлся жителем Идиллиума. «Задача посмотреть информацию про него в базе данных отпала», – подумала она, входя домой.

Родители, оба, как положено, сидели, скрестив руки, и молча смотрели в её сторону. Даже самому бездарному иику из актёрского кружка удалось бы уловить эмоции на их лице. Они требовали объяснений, причём немедленных.

– Я была с Арманом на берегу, мы встречали рассвет и обсуждали проекты по колледжу, – произнесла Лэрина, всё ещё не двигаясь с места.

Отец показал рукой на стул, но не произнёс ни слова, тем самым давая понять, что сказанного недостаточно для объяснений.

– Я же не в первый раз ночую вне дома. Было красиво. Мы здорово провели время. Перекусили в кафе. Мне вообще-то уже пора на занятия, – сказала она, собираясь удалиться из комнаты, но не вышло.

– Что ты видела? – спросила мать. Худощавое телосложение и высокий рост, правильные черты лица, в которых не было никакой пластики, длинные волнистые волосы, перекрашенные в холодный блонд в сочетании с трогательными голубыми глазами могли сразить любого мужчину. Внешне Лэрина была копией матери: стройная брюнетка с пухлыми, вычерченными губами и выраженными скулами, только цвет глаз – светло-карий, отдающий в жёлтый, а взгляд – более строгий и надменный. Модель и актриса – мама одарила её весьма щедрыми генами, которыми Лэрина отказывалась пользоваться. Внешность не волновала дочь Франчески, она была человеком идеи, как и отец, который смог реализоваться в качестве сценариста и режиссёра.

– Почти ничего, – осторожно ответила Лэрина.

– Мы что, должны вытаскивать из тебя информацию? Пока не расскажешь, никуда не пойдёшь! Приходили из Службы безопасности. Мы знаем, что вы нашли труп, – сказал отец, которому надоела игра в молчанку.

– Особо и говорить нечего. Мы гуляли на пляже, смеялись по пустякам, когда услышали резкий звук. Стали присматриваться и обнаружили труп. Вытащили на пляж, попытались опознать, но не смогли. Затем явился «контроль» и забрал тело. Всё! – рассказала настолько спокойно, насколько могла себе позволить, Лэрина, учитывая, что на душе у неё явно было неспокойно. Но ей не хотелось расстраивать родителей без необходимых сведений.

– Милая, у тебя зрачки расширены, ты в порядке? – спросила Франческа. – Брэд, принеси, пожалуйста, воды.

– Я в норме. Просто устала немного.

– Держи, дорогая, – произнёс отец, протягивая стакан. – Ты же знаешь, что можешь с нами поделиться всем, что тебя гложет. Ты нашла труп – такое не каждый день происходит! Выскажись. Освободись от груза.

– Я не понимаю, как этот мужчина попал к нам и зачем? – сказала Лэрина, с жадностью проглотив воду. – Он был в необычной экипировке с рюкзаком и, возможно, был вооружён. Он приходил убивать нас? Но почему?

– Ты видела оружие? Опиши его! – попросил Брэд.

– Нет, но я предположила… Не станет же «контроль», если конечно это они убили его, стрелять в безоружного? Или станет? Я чего-то не знаю? Меня не покидает ощущение, что вы от меня что-то скрываете.

– Лэрина, доченька, ты знаешь ровно столько, сколько тебе нужно знать. Ты же знаешь, мы с мамой очень сильно любим тебя. И жизнь в Идиллиуме – лучшее, что мы могли тебе предложить. Большая земля насквозь прогнила, ты была бы несчастна там.

– Но я хочу знать всё! Почему в Идиллиуме живёт так мало людей? Почему мы стараемся сделать ииков похожими на себя? Почему нельзя просто выйти отсюда и вернуться обратно? Кто придумывает задачку – ключ, которую никто не способен решить?

– Лэрина, мы обязательно ответим на все твои вопросы, но не сейчас, – мягко сказала Франческа, погладив дочь по волосам.

– Не скажете вы, я всё узнаю сама! – с этими словами с гордо поднятой головой девушка ушла в свою комнату. Уже через десять минут она вошла в здание колледжа.

Атмосфера, которая царила в колледже, напоминала взрыв бомбы – только в обратном направлении. Стоило Лэрине появиться на пороге образовательного учреждения, как ученики со всех сторон стремительно ринулись к ней. Через несколько секунд она была зажата в кольце, которое по уровню шума было свыше 150 децибел – при таком уровне человек мог потерять сознание. Но это были лишь личные ощущения Лэрины, привыкшей к тишине и спокойствию. Для остальных стоял привычный суматошный день.

Лэрина не сходила с доски почёта: она была лучшей по всем предметам. Учёба давалась легко, а вот любопытство удовлетворялось с трудом. Но, несмотря на все достижения, она никогда ещё не была так популярна, как сегодня. Лэрине завидовали, восхищались, но не стремились подружиться с ней. Она казалась холодной и высокомерной, поэтому её обходили стороной. Но ей и не нужно было внимание – наоборот, Лэрина считала, что отрешённость даёт ей свободу, которую так сложно заполучить в Идиллиуме.

Их колледж, как и школа, был единственным в городе. В Идиллиуме все дети, закончившие в возрасте пятнадцати лет школу, поступали в колледж. У всех было общее детство, и никто не был обделён, имея равные условия и равные возможности для развития. Дети Идиллиума никогда не чувствовали себя одинокими, ненужными; они знали, что будут востребованы в обществе и старались становиться лучше каждый день. А после окончания колледжа выпускники сразу устраивались на работу.

Лэрина училась на втором курсе. По своим способностям она могла закончить школьную программу экстерном и опередить своих ровесников в программе обучения. Но по законам Идиллиума все ученики должны были быть одного возраста. Детство – ключевой этап в формировании личности, и даже если знания какого-либо ученика превосходили по уровню знания других учеников, считалось, он должен пройти все стадии развития и пережить все события со своим классом, чтобы ощущать себя частью целого. У Лэрины оставалось много свободного времени, поэтому она успевала изучать другие предметы, которые не входили в программу обучения. За постоянную тягу к знаниям ей дали прозвище «Лирик», что не имело ничего общего с поэзией. «Лирик» расшифровывалось как «Лэрина плюс иик».

В Идиллиуме не было связи с Большой землёй, но была внутренняя сеть с огромной базой данных. Можно было изучать всё, что тебе хотелось – никто не запрещал. Большинство предметов в школе и колледже были гуманитарными, на точные науки выделялось мизерное время, да и преподаватели были посредственные. Подобный дисбаланс в обучении был продиктован внутренним рынком труда. Идиллиум был местом, где творчество дышало полной грудью.

Ещё в двенадцать лет Лэрина поняла, что сильно отличается от обитателей Идиллиума. Она считала себя равной по способностям с ииками и хотела претендовать на их рабочие места, что было полным абсурдом. Все знали, что никто из людей не сможет сравняться с ииком в быстроте и точности вычислений. Люди могут подавать идеи, вносить корректировки в курс, но не проделывать всю работу за ииков. Да и не было в этом никакой нужды. Жителям требовалось развивать своё воображение, освободить его от тяжёлых оков, в которые заковала их Большая земля. Но Лэрина была другого мнения: она считала, что искусственный интеллект притесняет человека и диктует ему свои условия существования.

Лэрина впервые чувствовала себя настолько беспомощной. Вопросы сыпались отовсюду. В один миг она стала знаменитой, но причину своей успешности не принимала. Им нужна была интрига, а что может быть интереснее трупа, обнаруженного на пляже? Она только и успевала произносить: «Я… Я…» – но закончить предложение не давали. Ей хотелось выбраться из этого жаркого, похожего на удавку круга, но выход надёжно спрятался за спинами кричащих во всё горло учеников.

Она увидела его издалека. Высокий, с твёрдым выражением лица, полный решимости Арман вошёл в круг, мёртвой хваткой схватил её за руку и вытащил из западни. Они побежали что было мочи в противоположную сторону от толпы.

– Я тут подумал: если ты уйдёшь из Идиллиума, то я пойду вместе с тобой. Ты не справишься одна в Большом мире, – произнёс он, смотря на запыхавшуюся от беготни подругу.

– Договорились, прихвачу тебя с собой. Почему они атакуют только меня? – поинтересовалась Лэрина.

– Я всё свалил на тебя, – сознался он, правда, без доли сожаления. – Сказал, что был в ступоре и ничего не помню.

– Вот ты гад!

– Это тебе наказание за то, что опаздываешь.

– Занятия ещё не начались!

– Ты пришла позже, чем мы договаривались, и оставила меня одного отдуваться.

– Откуда мне было знать, что все придут так рано? Ладно, будем считать, что поквитались. Долго нам ещё прятаться под лестницей и говорить шёпотом, как думаешь?

– Через пять минут начнутся занятия. Первое – «Анатомия личности»?

– Да. Надо держаться вместе и наблюдать за всеми.

– Я только за. Насколько близко будем держаться? Вот так нормально? – спросил Арман, притянув её к себе.

– Дурак! Убери от меня свои тощие пальцы.

– Ты всё ещё пахнешь морем. Мне нравится.

– И ты.

Немного поколебавшись, Арман с неохотой разомкнул объятия. В коридорах было пусто, и путь до аудитории прошёл без происшествий.

Глава 4. Анатомия личности

2150 год

– Насколько вы уверены в своих действиях? Главный вопрос, на который вам предстоит ответить на сегодняшнем занятии, – произнёс профессор Димитрий Волсвах. Он стоял в центре круглой аудитории с большими окнами, которая была похожа на оранжерею с высоким потолком. Сиреневый костюм придавал и без того бледной коже болезненный вид. Если провести аналогию с животным миром, то профессор был бы игуаной-альбиносом с узкими глазами, бородой и отличной укладкой.