Серебряные нити Шардена. Пепел и тис

И, в этот самый миг, к беседке вышел Магистр. Его чёрная фигура была словно вырезана из самой тьмы сада, и его лицо было искажено так, словно он… был в ярости. Мы встретились взглядами, и этот момент, когда он смотрел на меня, пока я целовала другого… был чрезмерно… чрезмерным. Вдруг повисла ледяная, почти осязаемая тишина, что свидетельствовало о том, что он успел наложить теневое заклинание тишины. Дархан дёрнулся, явно не понимая, куда делись все звуки, но я придержала его.

– Мирст, – его голос прорезал ночь, ровный и безапелляционный, и Солейл резко, панически, наконец, отпрянул от меня, растерянно глядя на Хаэля. – Вы здесь слишком увлеклись.

Мои пальцы дрогнули, инстинктивно крепче сжав букет, будто цветы могли стать щитом. Щитом от взгляда чёрных глаз, в которых уже бушевало пламя разочарования. Охренеть, сам значит и согласился на этот вариант, а теперь корчит из себя расстроенного? Между прочим, Магистр, между нами ничего нет.

Или я сама не позволила этому "ничего" стать чем-то большим, сбежав от него час назад? Очень удобная позиция, кстати – сбежать первой. Меньше шансов быть той, кого поматросили и бросили. Идеально. Пять звёзд этому манёвру. Мне бы ещё клуб создать: «Женщины, у которых всё под контролем, но которые вздыхают по тому, чего нет».

Магистр молчал, смотря мне в глаза так, как будто я с кем-то переспала на его любимой скатерти. Я, проигнорировав дрожь в коленях, лишь гордо вскинула бровь, мысленно произнося в его адрес:

"Да расслабься, Хаэль. Это всего лишь дипломатический поцелуй. Ну, да, чуть с языком."

Боги. Мне определённо нужен кто-нибудь.

Солейл начал было что-то говорить и двигаться, но не успел закончить фразу и сбежать, потому что я вовремя заметила этот манёвр и вскрикнула:

– Umbra obligatio! – Хаэль прокричал заклинание в унисон со мной, и Дархан неверяще посмотрел на нас, но сделать ничего не успел, потому что его в долю секунды связала тончайшая серебристая нить, вырвавшаяся из моих пальцев. Нить Хаэля догнала мою в полёте, сплетаясь с ней, и закрепилась путами на Солейле, прижимая его руки к туловищу. Тот нелепо покачнулся, как игрушка, но устоял на ногах, прислонившись спиной к колонне в последний миг до падения. Серебро под моей кожей одобрительно вспыхнуло, согрев меня на мгновение, будто сама Этерна кивнула: наконец-то ты вспомнила, кто ты есть.

Солейл дёрнулся, попытался вывернуться из серебряных нитей, и в его глазах мелькнул не страх, а ошарашенное «что за нахрен вообще происходит». Магистр медленно подошёл, не обращая на меня никакого внимания, и склонился перед Солейлом – тот был ниже его на целую голову.

– Как долго ты собирался скрываться? – с притворным спокойствием спросил Хаэль, глядя ему прямо в глаза. Солейл фыркнул, гордо приподняв подбородок.

– А вы всегда хватаете случайных прохожих и устраиваете им допрос с пристрастием? Или мне просто не повезло быть в вашем вкусе? Что всё это значит? – наконец, вскинулся он, злобно раздувая ноздри. – Немедленно освободите меня! – прошипел Солейл, и его прекрасное, юное лицо перекосил гнев. Вот это номер.

Магистр не пошевелился. Просто стоял, словно чёрный столп, выточенный из самой ночи, и смотрел на него так, будто вглядывался не в человека, а в грязь под ногтями.

– Не играй со мной, Дархан. – произнёс низким шёпотом, наполненным ненавистью и величием, Хаэль, склонившись ещё ближе к бледному лицу аристократа. И от этого тона даже у меня тонкие волоски на шее встали дыбом. – Ты сам можешь освободиться. Если посмеешь.

Конечно, только теневик мог противостоять теневой магии, и об этом знали все. Парень, если и удивился этому высказыванию, то виду не подал, даже глазом не моргнул.

– Можно погромче? От этого пафосного шёпота у дамы даже цветы вянут. Кстати, они очаровательны, как и моя спутница, даже несмотря на то, что она помогла вам меня связать. Жалко, что вы, господин Хаэль, такой вечер испортили. – закатив глаза, ответил Солейл, кивком головы указав на букет, который я всё еще держала в руках. – Не знаю, кого и зачем вы ищете, но я определённо буду жаловаться отцу. Где вы потом будете, Магистр?

Хаэль хохотнул, но не так, когда я имела честь рассмешить его какой-то нелепой шуткой. Смешок этот был холодным, леденящим душу и не сулящим ничего хорошего. Эврен схватил Дархана пальцами за подбородок, покрутив его лицо из стороны в сторону, будто оценивал яблоко на рынке. Смешно. Поднявшийся ветер трепал светлые волосы несостоявшегося теневика, и они больше не казались роскошной гривой.

– Ага, конечно. Пожалуешься, пожалуешься. – Хаэль сжал чужой подбородок сильнее и голос его стал ещё жёстче. – Если доживёшь.

И с этими словами он убрал руку от лица Солейла, а затем… поднял ладонь, безымянный палец которой венчал перстень Совета. Время будто замедлилось, когда неизвестное мне заклинание, сотканное из Тени, серебристым, ослепляющим, светом скользнуло по пальцам Хаэля и метнулось вперёд, стрелой ударив в грудь Солейлу.

Я вскрикнула. Мир вокруг резко устремился вверх, или это я подскочила?

– Хаэль! – закричала я, но этот болван даже не обернулся. Что он наделал?! Всё моё смущение при виде него как рукой сняло. – Мы так не договаривались! – безрассудно бросив букет ему в спину, в попытке отвлечь, я глядела, как студент безвольной кучей оседает на пол беседки. Цветы, драматично осыпав силуэт Хаэля лепестками, грустно упали на каменный пол беседки, цветным мусором. Красивый был букет. – Ты на кой хрен убил его?! – зашипела я, догнав Магистра и вцепившись в его рукав. О, снова рукав, и мне тотчас вспомнились его вчерашние слова, сказанные мне на балконе «я не тот, кого можно трогать без разрешения». Я отдёрнула руку так, словно обожглась.

Букет было жаль, но Дархан был мне дороже. Вернее, мне была дорога моя жизнь, а если бы выяснилось, что я или Магистр причастны к смерти отпрыска Вараста Дархана, сенешаля элериарха – с жизнью можно было бы смело прощаться. Хаэль протяжно выдохнул, кинув на меня равнодушный взгляд, а затем одним движением, небрежно и унизительно легко, он схватил Дархана за ворот пальто и рывком поставил его на ноги.

– Да жив твой паршивец, к моему превеликому сожалению, – процедил Эврен сквозь зубы, с явным неудовольствием от этого факта. С плеча Магистра соскользнул алый лепесток – и Эврен с отвращением смахнул его, будто это было что-то грязное, чужое, недостойное прикасаться к его изысканному кашемировому пальто. Глаза Солейла расширились, и он часто задышал, приходя в себя. Заклинание Хаэля не было смертельным ударом, а было сделано лишь для того, чтобы он почувствовал – Магистр мог сделать очень больно.

– Сопливый, наглый кретин, который решил, что если в его жилах течёт хотя бы чуть-чуть отклика Этерны, – он совсем невежественно сплюнул в сторону, и этот жест заставил мои брови улететь со лба. – То ему позволено тявкать на Магистра Тени. Получил по заслугам. И ещё дешёвую драму с обмороком развёл. Это совсем лёгкое заклинание, которое немного сжимает сердце. – он отвернулся с презрением, будто даже не хотел видеть лица Дархана. – Тварь неблагодарная. Ему голову оставили на плечах – а он ещё огрызается, хотя я мог убить его без разговоров прямо сейчас, или ещё там, в Академии, и это было бы законно.

Он был прав, но и юнца мне было жаль, хоть и пока не было известно, виноват ли он в смерти Лианы. Я кашлянула, кивком головы указав на Солейла, что окончательно пришёл в себя и теперь уже испуганно воззрился на Магистра.

– Думаешь, ты первый, кто пытается меня выставить идиотом? – Эврен прошипел это сквозь зубы, схватив Солейла за грудки. Тот лишь хватал воздух ртом, как рыба, выброшенная на берег. – Думаешь, я не знаю, кому именно откликнулась Тень на церемонии Отклика? Ты знаешь, что тебе светит за сокрытие этого факта и не предоставление сведений мне лично и в Магистрат Внутренней Безопасности? – Эврен тряхнул его, и взгляд Дархана, наконец, обрёл осмысленность, и он склонил голову, видимо, признавая своё поражение. – А за это приговор один, если ты не знаешь, кретин. Смерть.

Солейл задрожал, но упрямо выпрямился. Его бледное лицо его покраснело, и, как бы он ни старался сохранить надменность – губы всё-таки дрогнули. Он молчал, сжав челюсти, и в этом молчании было скрыто очень и очень многое.

– Говори, – приказала я, встревая в диалог. Дархан затравленно воззрился на меня, и весь как-то сник. – Говори всё. Здесь и сейчас.

Я не могла оторвать взгляда от Магистра, который всё ещё держал за лацкан пальто Солейла, лицо которого будто потеряло все краски. Я стояла между двумя мужчинами: один – олицетворение власти, теневой маг, карающий за нарушение законов. Другой – всего лишь мальчишка, напуганный, с Тенью, что сбила его с жизненного пути. И ни в одном из них не было ничего правильного. Мир вокруг сузился до нас троих, и в этом напряжении Солейл наконец-то сломался.

– Это… всё из-за моего отца, – тихо выдохнул он. – Он… Он замял всё в Академии и даже перед госпожой элериархом. Чтобы я «не позорил род Дарханов».

Глава 9. Печать безмолвия

«Живые секреты дороже мёртвых врагов.»

из частной беседы на заседании Совета.

Глаза слипались, пока я сидела рядом с Эвреном и наблюдала, как губы невозможно важных и серьёзных Ликов Совета двигаются. Изначально связные слова превращались в монотонный, убаюкивающий гул, который заставлял нос опускаться всё ниже и ниже. Лаэрк Рейлтан – как всегда, непоколебимый Хранитель Законов и Войны – самым безэмоциональным тоном на свете отчитывал новости о краже из «Второй Полке», пропавших лигатах, Черниле и Мотыле, Сфере Отклика. Ничего нового. Всё это я уже слышала и знала, и была ни на йоту не ближе к ответу. Впрочем, как и весь Совет.

Час. Заседание шло уже целый, бесконечный, тягучий час. За это время можно было сварить три зелья, спасти парочку глупцов от пищевого отравления, перевернуть "Пеплотравы" вверх дном примерно три раза, ещё и чай успеть попить. Но, вместо того, чтобы неспешно вкушать ароматную, заваренную горячей лимонной водой, плачущую мяту – я слушала, как люди с серьёзными лицами передают из уст в уста очевидные, всем и так известные вещи.

Я отчаянно старалась не задремать, медленно сползая вниз по стулу, когда Хаэль, ни капли не изменившись в лице, больно ткнул меня в бок локтем, чтобы я выпрямилась. Ребро заныло, и моя физиономия скривилась. Что он себе позволяет? Мало было той ноты, на которой мы вчера разошлись? Тисовый гад! Я, аккуратно прицелившись под столом, наступила каблуком прямо на самый край его ботинка, с удовольствием отметив, что, кажется, попала аккурат на большой палец. О, да, хотя бы из-за этого день уже можно считать удачным.

Я поймала взгляд Эльсы, которая мне одобрительно кивнула через стол, видимо, заметив нашу немую стычку. Хаэль рядом лишь шумно выдохнул, отдёрнув ногу, а я, отвернувшись от него к высокому витражному окну, вспомнила вчерашний вечер.

Сад Семи Листьев. Самый неловкий вечер за неделю.

– Он… отец… замял всё в Академии, – повторил Солейл, и в его голосе мелькнула едва уловимая горечь. – Никто там не говорит, что я теневик. Вообще никто. Как будто… ничего не было. Словно все забыли об этом.

– Никто? – уточнила я, вперившись взглядом в его лицо.

– Никто, – упрямо повторил он, движением головы отбрасывая светлые волосы с лица. Серьга с кинжалом в его ухе качнулась в такт жесту. – Кроме… Лианы Тарен. Она единственная… была. Лиана подошла ко мне на следующий день и предъявила, какого праха никто из тех, с кем она говорила, не помнит о том, что мне откликнулась Этерна. Тут я понял, что здесь что-то нечисто.

Знакомое имя кинжалом резануло по сердцу. Лёгкий запах прелых листьев и влажной земли, что тянулся с парковых аллей, вдруг стал словно гуще, тяжелее. Солейл прислонился затылком к колонне и лениво повёл плечами, так небрежно, словно его не связывали теневые нити. Холодный осенний ветер задел его светлые волосы, окончательно растрепав пряди, и я поймала себя на том, что смотрю на это чуть дольше, чем нужно. Прахов мальчишка выглядел слишком спокойно для того, кто в любой момент мог остаться без головы с лёгкой руки Магистра Тени.

– Мне не нравится то, что происходит в городе. – неожиданно серьёзно произнёс Дархан. – Я понятия не имею, что случилось с девчонкой Тарен. Но это всё ненормально.

Интересно, знал ли он то, что было известно нам? Посвящал ли его отец в дела Совета? Эврен стоял меньше чем в шаге от Солейла, будто раздумывал, где же лучше всего будет прикопать будущий труп паренька. Ветер трепал полы его пальто, принося мне в лицо обрывки аромата пепла и тиса. Я ненавидела то, что глубоко вдыхаю эту композицию, и ненавидела то, что внутри всё ещё живо воспоминание о том, как он час назад наклонился и коснулся губами моей шеи в «Тёмной петрушке». Прах бы его побрал.

– В её дневнике был «он», – тихо произнёс Эврен, угрожающе наклоняясь к Дархану. – Это был ты?

Солейл склонил голову, саркастично улыбнувшись уголком губ.

– Нет, Магистр. Не я.

– Уверен? – вкрадчивым голосом спросил Хаэль.

– Абсолютно, – ответил он слишком быстро. – И я сам не знаю, с кем она имела дело. Она тоже говорила мне о нём, но очень косвенно.

Я вскинула бровь, скрестив руки на груди.

– Как удобно.

Солейл было открыл рот для ответа, но Эврен, похоже, едва сдерживался, чтобы не врезать ему прямо сейчас. Надо спасать обстановку и лицо Солейла.

– Как твой отец заставил замолчать всю Академию? – быстро спросила я в попытке перебить немой, но очень явно нарастающий гул напряжения.

Парень пожал плечами.

– Не знаю. И, честно, не хочу знать. Но, с тех пор о том, что я теневик, не говорит никто. Даже намёков никаких не давали, как будто… как будто этого и не было. Говорила со мной об этом только Лиана… и теперь вы. Если бы не она и, собственно, моя магия, я бы подумал, что это мне приснилось.

– Что ты знаешь о том, что она тоже была теневиком? – я решила бить вопросами в лоб.

Дархан осёкся, бросив на нас взгляд светло-серых глаз, в которых мелькнула настоящая тревога, смешанная с удивлением. Он… не знал?

– Запретная секция библиотеки Академии, – вдруг сказал Эврен, проигнорировав мой вопрос. – Что ты знаешь о ней?

– Запретная секция? – Солейл, избегая ответа мне, приподнял бровь, пытаясь изобразить искреннее непонимание. – Разве у нас есть такая?

Что за групповое игнорирование? Дархан и правда не знал, что Лиана тоже оказалась любимицей Этерны? Я дернулась, услышав, как резко скрипнули зубы Хаэля. Он шагнул к парню и поднял руку так, что я почувствовала порыв ветра от его движения.

– О, ну хватит этих угроз, – Солейл вздохнул, скривившись. – Пустое, Магистр. Ты просто такой кислый и злой, что я решил разбавить обстановку. Да. Мы были там с Тарен.

– Проведёшь нас туда? – я кинула взгляд на Эврена, который посмотрел на меня в ответ так, словно я выдала Дархану его самую сокровенную тайну. – Что вы искали там?

– Да. – вновь проигнорировав один из моих вопросов и не моргнув глазом, кивнул Солейл. – Но при одном условии.

Да?! Что «да»? Как в тенеглассе, когда задаёшь получателю миллион вопросов, а тебе в ответном послании приходит ответ только на последний заданный.

– Условии? – Эврен почти прорычал, отвернувшись от меня. – Ты ещё ставишь условия, юнец?!

– Да. – его голос стал твёрже. – Вы берёте меня в своё расследование. – я невольно ахнула, и тут же прикусила губу. Но Солейл уже довольно поднял брови. – О, значит, я попал в точку. Вы действительно ведёте какое-то своё расследование под носом Совета. – он окинул нас торжествующим взглядом и расплылся в победной улыбке, словно кот, наевшийся сметаны. Правда, его положение явно омрачало то, что он был намертво привязан серебристыми нитями к холодной колонне.

Прах, он блефовал, а я выдала нас своей реакцией. Мда, неловко получилось. В разведку со мной явно лучше не ходить.

В беседке на миг стало совсем тихо. Даже резкие порывы ветра стихли, и лишь листья, сорвавшиеся с золотистых клёнов неподалеку, медленно осели на каменный пол. Да так тихо, словно сами боялись мешать Магистру. Он сделал шаг назад, словно от того, что услышал, его и впрямь качнуло. Рука резко взметнулась вверх, и воздух между ладонью и грудью Солейла сгустился в сверкающий серебристый узор.

– Может, обойдёмся без травм? Он всего лишь мальчишка. – начала я, обеспокоенно смотря на серебристые нити, что до сих пор связывали Солейла. Парень нервно посмотрел на теневое заклинание, которое зависло прямо перед его грудной клеткой, и вжался в колонну сильнее. Что он хочет сделать? Ещё сильнее привязать? Да он вроде не сопротивляется.

– Вот именно, он всего лишь мальчишка. Думаешь, можешь диктовать мне условия? – голос Эврена был ледяным. – Я могу просто заставить тебя провести нас в библиотеку. Прошу я тебя сейчас лишь по доброте душевной.

Солейл усмехнулся, но в глубине его светло-серых глаз промелькнул страх.

– Попробуй. Но тогда вы ничего от меня не узнаете. Я ничего не расскажу.

– Может, он всё-таки будет полезен? – я посмотрела на Магистра, снова встретившись с его взглядом. Мрачным, долгим взглядом тёмных глаз, от которого у меня снова загорелась кожа на шее. Я неосознанно коснулась того места, и он, вскинув тёмные брови, отвернулся от меня.

Ладонь вновь взметнулась в воздух, и из теней вокруг потянулись мириады серебристых нитей, словно почувствовали зов хозяина. Они стекались с колонн, с пола беседки, даже из трещин между плитами – как жидкий металл, растекающийся по воде. В другой руке у него появился нож, который он достал из-за пазухи – тонкий, с чёрным лезвием, тот самый, который я видела в архивах Тихого Круга.

– Что ты… – начала я, но не договорила, потому что Хаэль полоснул лезвием по собственной ладони. Тёмная кровь тонко заструилась, густая, медленно капающая, и тут же потянулась к серебристым нитям, что бушевали вокруг, смешиваясь с ними в безумном танце. Эврен резко схватил Солейла за руку и надрезал его кожу на запястье. Дерьмо!

– Ты не посмеешь! Это слишком! – вскрикнула я, прикидывая, насколько сейчас будет безопасно лезть спасать Дархана. То, что делал Эврен, было подготовкой к ритуалу, и ритуал этот был мало того, что совсем не безобидным, так ещё и запрещённым что среди теневиков, что сводом законов Шардена!

– Да ты ошалел! – совсем не аристократично взвизгнул Солейл, пытаясь выдернуть руку из ладони Магистра, но тщетно. Их кровь смешалась, окрашивая ладони алым. Глаза парня расширились, когда это импровизированное рукопожатие засветилось серебристым светом. Сияющие нити стянулись к их рукам, плотно связывая их друг с другом. Я приложила ладони ко рту, понимая, что уже ничем не могу помочь Дархану. То, что сейчас сделает Магистр – будет необратимо.

– Ego Evren Hael te devincio. Lingua tua in compedibus. Cor tuum sit pretium, Soleil Darhan. Amen Etherna!

Я почувствовала, как могильный холод пронзил воздух. Волоски на затылке встали дыбом. Это был очень опасный и смертельный риутал. Серебристая нить, собравшаяся из тонкого ручейка крови, что стекала с их соединённых ладоней – рванулась и впилась в грудь Солейла, прожигая ткань его рубашки. Он резко выругался, выгнувшись, и на коже проступил знак: рваная трещина, уходящая от ключицы вниз, к сердцу.

Она мигнула ослепительной вспышкой и мигом исчезла, словно ничего и не было, оставляя гладкую кожу неизменной. Хаэль отпустил его руку и брезгливо вытер ладонь платком, который я машинально достала из кармана своего плаща и подала ему.

– Пеплов прах. Ты серьёзно это сделал? – выдохнула я, хотя и так уже знала ответ.

Эврен вытер нож, стирая кровь, и глянул на меня так, будто я спросила у него, какого цвета воздух.

– Да. Печать Безмолвия. Теперь он связан со мной. Стоит ему выдать хоть слово о нас, нашем деле, расследовании, наших догадках или о чём-то, что сможет нас выдать хоть как-то – частичка моей Тени, что ушла вместе с кровью в его тело, обернётся клинком в его сердце. Тень сшила наши сущности, и он никак от неё не избавится.

Хаэль махнул рукой, и серебристые путы спали с парня, развеиваясь в вечернем воздухе. Я едва успела подхватить его под локоть, предотвращая встречу с мраморным полом беседки, на которую он очень спешил. Солейл шумно выдохнул и с трудом выпрямился, опираясь на моё плечо. Губы его дрожали, волосы спутались, но, даже принимая помощь девушки, он держался с достоинством. Дархан коснулся места на груди, куда ударила его теневая нить, и криво усмехнулся:

– Мы уже на таком этапе отношений? Даём клятвы на крови и обмениваемся магией? А как же романтика? Может, хоть цветов подаришь?

Оу. Это он зря.

– Цветов? – Магистр шагнул ближе, так, что Солейл почти упёрся ему носом в шею. Я отошла, от греха подальше. – Разве что венок. Погребальный. Думаешь, тебе полагается что-то кроме удавки за твою наглость? Скажи спасибо, что ты жив! И то, сопляк, ты жив только потому, что я так решил.

– Вы оба очаровательны. Допрос, угрозы, смертельные клятвы… мне нравится. – Дархан как-то слишком уж радостно улыбнулся, посмотрев на меня. Его что, вообще не смущает тот факт, что с ним только что насильно провели смертельный ритуал? Ему безразлично, что я обманом заманила его сюда?

– Радостно улыбаешься? – Эврен прищурился, и его голос зазвенел таким металлом, что в воздухе стало тесно. – Что, понравилось, как мы тебя связали? Привык, видимо, когда тебя держат на поводке.

Солейл лениво наклонил голову к плечу, вцепившись длинными пальцами в колонну беседки – словно больше для позы, чем от слабости, – и проговорил сладким, почти мурлыкающим тоном:

– Если уж выбирать поводыря, то лучше пусть это будет кто-то красивый. Как ты, Магистр. Всё-таки приятно, когда тебя ведёт не старый хрыч, а такой красавчик. Думаю, Айлин со мной согласится.

Солейл было усмехнулся, но Эврен рванул его за воротник так резко, что мне пришлось бороться с желанием разнимать их. Пальцы Магистра сомкнулись на ткани и, казалось, вот-вот скользнут на шею Дархану.

Ветер гнал по дорожкам парка охапки оранжевых и бордовых листьев, и запах сырой земли мешался с чем-то медным, горьким – запахом крови. От каждого движения Эврена внутри меня всё ещё вспыхивали ощущения: его губы у моей шеи в «Тёмной петрушке», его рука, скользящая по моей коже. И теперь эта же рука сжимала ворот пальто Солейла так, что тот побледнел. Всё этому плуту было ни по чём: он всё равно повернулся ко мне и нагло подмигнул, откинув назад пряди светлых волос. Хаэль что-то прорычал Дархану и отбросил его от себя так, словно тот был ненужной вещью. Студент лишь отряхнулся и поправил пальто, вновь с улыбкой взглянув на меня.

– Что ж, дамы и господа, раз с прелюдиями покончено и я теперь официально с вами – что дальше? – как ни в чём не бывало, спросил он.

– Жди дальнейших указаний и не высовывайся. – проворчал Хаэль, и, схватив меня за локоть, потащил прочь из беседки. Я споткнулась и посмотрела с сожалением на Дархана через плечо. Тот помахал мне вслед рукой, лукаво подмигнув.

Чёртов мальчишка. Чёртов Магистр. От его близости, от его руки, которая сжимала мою чуть выше локтя, от того, как легко он мог переломить чужую волю – сердце стучало где-то в висках. А от того, как Солейл – этот нахальный мальчишка – смотрел на меня… так, к щекам прилила кровь. Боги, какой ужасно неловкий вечер. Заманить парня обманом на свидание, поцеловаться с ним на глазах у своего куратора, который за час до этого сам проявлял какие-то неясные знаки внимания… боги. Это точно моя жизнь? Этерна, молю, сбавь обороты моего сексуального колеса фортуны.

– Не распускай в мою сторону руки. И букеты. – прорычал Хаэль прямо над ухом, выдёргивая меня из размышлений. От этих слов меня как ледяной водой окатило, и я вздрогнула.

– Я…

– Ты. Нарушаешь. Границы. – отчеканил Магистр, сжимая руку над моим локтем сильнее и ускоряя шаг. Я зашипела, пытаясь вырваться, но безуспешно – хватка была железной.

– Мне…

– Начни наконец-то думать о своих действиях, тем более, в таких ситуациях! – он резко остановился и отпустил меня, от чего я чуть не пропахала носом землю. Ах так! Зло оттолкнув его, я вскричала, уперев руки в бока:

– Да что ты себе вообще позволяешь?! Сейчас распускаешь руки именно ты! Это тебе надо думать о своих действиях! – я сжала его за руку точно так же, как он секунду назад сжимал мою, а потом резко отпустила, отбрасывая её. – Значит, ты тащишь меня за руку, как ребёнка, связываешь людей, бьёшь их боевыми заклинаниями Тени, используешь смертельные печати, а плохая я, только потому что бросила в тебя цветочки в попытке остановить от применения Тени на человеке?! Это, кстати, если ты не забыл, запрещено! Запрещено тобой же, ты принял этот закон! А, извини, я совсем забыла! Ведь, в отличии от меня, тебе всё можно, потому что ты Магистр!