Лучший друг

Сам он представлял собой средоточие всего, что только может быть привлекательного в мужчине: Руслан много читал и знал всяких умных вещей о жизни. Он постоянно занимался йогой, а еще увлекался каким-то интересным массажем на воде – Рада так и не поняла до конца, как это выглядит.

Потом Руслан узнал, что Рада уже побывала на Воробьевых горах, и пообещал показать ей не такую избитую панораму. Они очень много всего успели обсудить за этот вечер и еще больше осталось. Раде казалось, что этот парень – айсберг, показывающий всем только свою вершину, что за грустным фасадом – целый мир или вселенная таких сокровищ, которые она даже не способна объять своим семнадцатилетним умом. Она, кстати, сказала Руслану, что ей восемнадцать: уж очень ей хотелось казаться постарше, позначительнее – поближе к его недосягаемой высоте. Он взял у нее номер телефона и пообещал позвонить.

Глава 4. Рыцарь печального образа

Это было удивительно и невероятно, но он действительно позвонил, всего через пару дней, и пригласил Раду на свидание. Ну, строго говоря, это, конечно, было не свидание, а скорее совместная прогулка, или даже экскурсия по Москве, но Рада готовилась к ней так, словно от этого зависела вся ее дальнейшая судьба. Лада сделала ей очень красивый макияж – даже тональным кремом намазала и всякими, там, хайлайтерами, о которых Рада раньше никогда и не слышала. Из двух одолженных у подруги платьев оставалось только одно, которого Руслан еще не видел, а еще пришлось позаимствовать у Лады босоножки – они были чуть великоваты, зато Рада выглядела в них и летящем платье, как фотомодель.

Однако, похоже, ее внешний вид не произвел особенного впечатления на предмет ее воздыханий – Руслан окинул ее равнодушным взглядом, непринужденно улыбнулся и обнял по-дружески. Сам он выглядел, как всегда, умопомрачительно: в джинсовые шорты до колена и нежно-голубую тенниску. Модно подстриженные темные волосы, легкая небритость – за один нежный взгляд этого молодого человека можно было душу дьяволу продать…

Он повел Раду в неожиданное место – на мастер-класс по приготовлению шоколада.

– Я подумал, что обычные достопримечательности ты и сама осмотришь, – сказал он. – Тебя, наверное, от них уже тошнит…

– Нет, пока еще нет, – улыбнулась Рада, – но ты прав, это чудесная идея: у нас в селе такого не бывает…

– Вот и откроешь сама, – подмигнул ей Руслан. – Все ингредиенты можно выписать из интернета по почте.

Эта идея поразила Раду. Она не слишком представляла себя в роли бизнесмена, но быть шоколатье – это похоже на большую и прекрасную мечту… Правда, она сначала хотела стать художником… Они с Русланом подробно обсудили эту ее цель, Рада показала ему на телефоне свои работы, он их вежливо похвалил.

Мастер-класс был безумно интересным и увлекательным. Оказалось, что шоколад бывает не только сладким: он может быть и соленым, и острым, и с самыми необыкновенными начинками. Рада, правда, все же осталась приверженцем обычного сладкого молочного шоколада, но она не сказала об этом Руслану, чтобы он не счел ее вкусы мещанскими.

После мастер-класса они отправились в парк Горького, взяли напрокат пару электросамокатов (Руслан оплатил их) и целых два часа рассекали по мощеным дорожкам, почти ни разу не задвоив траекторию. А потом они выпили кофе с кексами, и молодой человек проводил Раду до самого подъезда. Без преувеличений можно было назвать этот день самым счастливым в ее жизни. Конечно, она была бы еще чуточку счастливее, если бы Руслан поцеловал ее на прощание, но Рада и так сочла судьбу слишком щедрой к ней.

Вернувшись в квартиру Федотовых, она еще долго пребывала в задумчиво-мечтательном состоянии и потому не сразу уразумела, о чем разговаривают ее родители, но папино явно нервное состояние подало сигнал тревоги, и Раде пришлось вернуться в реальность.

– Мне просто не верится, Свет, что это происходит на самом деле, – качал головой папа, меряя комнату шагами со скрещенными на груди руками.

– Да ничего особенного, – пожала плечами мама. – Ты был далеко, маму не навещал, а она тут была…

– Ты думаешь, она за ней ухаживала? Как бы не так! Она мать сдала в дом престарелых, а в ее квартиру заселила своего сына, и теперь делает вид, что она такая заботливая дочь…

– Не забывай, что твоя мать и в самом деле ее удочерила, так что с юридической точки зрения…

– Да при чем тут юридическая точка зрения? – взорвался папа. – Я тебе про человеческую говорю! Никакого отношения эта Жанна к этой квартире не имеет. Когда мать вышла за ее отца, эта квартира была ее!

– Ты же знаешь, Мить, – успокаивала его мама, – что такие тонкие моральные рассуждения не играют большой роли, если речь идет о столичных квадратных метрах…

– Ладно, черт с ними, – продолжал кипятиться папа. – Пусть так, пусть юридически она законная дочь, ну давайте делить на троих, но с какой стати они собираются меня отодвинуть? Уж кто-кто, а я имею полное право на эту квартиру, это вообще-то мой отец ее заработал…

Мама тяжело вздохнула:

– Митя, а может все-таки домой? Жили же мы как-то без этих денег…

– Черта с два! – выругался отец. – Не дождутся!

– Вот как московская недвижимость портит даже почти святых людей, – грустно улыбнулась мама.

– Да при чем тут это? – отмахнулся папа. – У меня дети, для нас эти деньги совсем не лишние. И я имею на них полное право!

Так Рада узнала, что папина сводная сестра подала в суд, чтобы его лишили наследства, и потому их пребывание в Москве затягивалось. Это не могло не радовать ее, несмотря на расстройство родителей. Еще несколько дней она гуляла с мамой по столице: они посетили музей космонавтики, огромный роскошный планетарий, океанариум и музей живой природы, библиотеку имени Ленина. А потом Руслан опять позвонил ей…

***

Руслан часто вспоминал Раду, но не думал о ней подолгу. Она, конечно, нравилась ему: хорошенькая, тоненькая девочка, тем не менее, уже вполне оформленная и совершеннолетняя. Больше всего ему импонировали ее неопытность, невинность, детская непосредственность и восторженность. Ей нравилось абсолютно все, все ее вдохновляло и впечатляло – Руслан уже давно этому разучился. Наверное, поэтому и сама она его не впечатляла. Но в то же время его тянуло к ней, он как будто немного заражался ее энтузиазмом в отношении к жизни, когда она была рядом. Поэтому он пригласил ее еще на одно свидание и даже решил рассказать ей всю правду.

Сначала они сходили на выставку современного искусства – как и следовало ожидать, большая часть произведений Раде не понравилась, хотя она тщательно это скрывала – так же наивно, как неприязнь к столичным шоколадным изыскам. Руслан без конца внутренне потешался над ее боязнью показаться провинциалкой, потому что видел в этом глобальную тенденцию, только столичный бомонд скрывал свое мещанство намного виртуознее.

А потом он повел Раду на свою любимую смотровую площадку на крыше "Триумф Паласа", где у него работал знакомый консьерж. Погода, как нарочно, стояла великолепная: ясная, солнечная, безветренная. Москва лежала перед ними, как на ладони, и они стояли на этой крыше вдвоем, а вокруг разливался такой покой…

Рада сделала несколько фотографий на телефон.

– Бросай это дело, – усмехнулся Руслан. – Таких фоток в интернете – как грязи.

– Ты прав, – смущенно потупилась Рада. – Просто эти будут мои… знаешь, на память об этой поездке… А можно, я тебя сфотографирую?

– Валяй.

Потом они сделали селфи вдвоем, и прижавшись к девушке, чтобы поместиться в кадре, Руслан почувствовал, как отчаянно бьется ее маленькое сердечко. Его захватила нежность к ней и раскаяние.

– Знаешь, я… недавно расстался с девушкой, – выдохнул он.

Рада посмотрела на него очень внимательно и сочувственно.

– Она уехала в Англию учиться на год.

Рада долго молчала, а потом заставила себя улыбнуться и сказала:

– Вы не расстались, просто год вам придется пробыть на расстоянии…

Руслан попытался представить Эвелину, грустящую в одиночестве у окна с видом на Вестминстерское аббатство, и усмехнулся этой мысли.

– Она не станет хранить мне верность там, – откровенно признался он.

Рада хотела что-то ответить, но промолчала.

– Она уехала месяц назад, – продолжил тем временем Руслан, – и я ужасно тосковал… какое-то время я даже думал, что больше ни с кем не сойдусь… но… – он подошел вплотную к Раде, протянул руку и заправил темно-русую прядь за маленькое ушко. Девушка на секунду прикрыла глаза и судорожно вздохнула. Руслан наклонился к ней и осторожно поцеловал в губы. Рада вся дрожала и вела себя так несмело, что у него закралось сомнение…

– Ты раньше целовалась? – спросил он с улыбкой.

– Конечно! – излишне запальчиво заверила его Рада. – Только… это были мальчишки из моего класса… и я их… не боялась.

Руслан от души расхохотался:

– Ты меня боишься?

Рада потупилась:

– Ну… я боюсь тебя разочаровать…

– Ну и зря. Ты самая очаровательная девушка, какую я встретил за последний год.

Рада польщенно зарделась.

Он поцеловал ее еще раз, на прощание, у подъезда, а потом пропал. Иногда ему хотелось ей позвонить, но желание это не было настолько острым, чтобы взять и сделать это – оно как бы маячило на периферии сознания, и всегда перебивалось соображениями о том, что Рада – совсем ребенок, и это очаровательно, но он не сможет полюбить ее, как Эвелину – до поклонения, до обожания, до одержимости… И потому стоит ли продолжать, чтобы потом разбить ей сердце, тем более что она скоро уезжает обратно на Алтай?

Глава 5. Первая любовь

Рада страшно тосковала, и мама не могла не заметить этого. Ее уныние по поводу безответной любви накладывалось на проблемы с бабушкиным наследством, и над семьей Данилиных нависла тяжелая туча. Папа ходил все время мрачный, весь обложился юридическими документами и почти ни с кем не разговаривал, кроме своего адвоката. Деньги были на исходе, на красивую столичную жизнь их явно не хватало, а мама откровенно томилась в мегаполисе, но все равно находила в себе силы подбадривать дочь:

– Не расстраивайся, милая, это неизбежно. Каждой женщине рано или поздно кто-то должен разбить сердце.

– Зачем? – нахмурилась Рада.

– Точно не знаю, но думаю, дело в том, что все познается в сравнении. Трудно стать счастливой, не пережив горя.

Рада делала понимающее лицо, но внутри была уверена, что уже никогда не будет счастлива.

Она часто ходила на пленэры, чтобы поменьше околачиваться в квартире Федотовых: две недели и так уже растянулись до трех, а конца и края этой тяжбе не было видно. В то утро Раде пришла фантазия сделать рисунок Москва-сити, она собрала нехитрый набор: кусок двп, лист бумаги размера А3 и набор карандашей – в широкую сумку, сшитую мамой специально для таких случаев из клочков старых джинсов и отправилась к Дому художника, где как раз проходила выставка Серова. Рада прикинула, что за время стояния в двухкилометровой очереди она успеет набросать все, что нужно, но цены на билеты оказались выше, чем она предполагала, и потому пришлось заняться только рисунком, что, впрочем, не слишком расстроило юную художницу.

Она уже успела накидать общий силуэт и начала прорабатывать отдельные здания, как вдруг чья-то мягкая и теплая рука легла ей на плечо.

– Поверить не могу, вот так встреча! – глаза Руслана искрились солнечным светом. Он ласково поцеловал Раду в щечку, а потом еще и обнял, как дорогого друга, которого не видел сто лет, чем совершенно выбил ее из колеи. – Слушай, ты прости, что я пропал на целую неделю. Уезжал из города по работе, так замотался…

– А что за работа? – поинтересовалась Рада. За прошлые два свидания он так и не сказал ей, чем занимается профессионально.

– А я тебе не говорил? Играю в одной банде на гитаре и диджериду…

Он снова расхохотался и обнял ее:

– Черт, как же я рад тебя видеть! Ну, не обижаешься?

Он еще спрашивает! Пожалуй, она не обиделась бы, даже если бы он вытер пыль со своих ботинок ее выпускным платьем… Рада с улыбкой покачала головой:

– А что такое диджериду?

– О, это классная штука! Ты очень кстати спросила, мы сегодня играем в одном злачном месте. Пойдем, а? Будет весело!

Таким радостным и оживленным она его еще никогда не видела, и конечно, она пойдет, если только родители ее отпустят, но они вряд ли станут возражать, разве только вход стоит много денег. Но Руслан заверил ее, что для нее там все будет бесплатно.

В клубе и правда оказалось весело и уютно: приятная обстановка, толпа добродушных хипстеров, не очень громкая музыка, оживленные беседы об искусстве… Руслан был все так же бодр, как и утром, когда они встретились, и без конца прикасался к Раде, заглядывал в глаза, а порой и целовал то в нос, то в лоб, то в щечку. Она чувствовала себя абсолютно счастливой.

Диджериду оказался длиннющей черной трубой, издающей низкие вибрирующие звуки наподобие варгана, а еще там был ханг – Рада, конечно, видела его раньше в интернете, но вживую – никогда, и эта музыка была настолько чарующей, что против воли вводила в транс. О, это был по-настоящему магический концерт, и если бы Рада не была влюблена в Руслана до помрачения, то обязательно влюбилась бы там в кого-нибудь еще или во всех сразу: от постоянного соприкосновения с волшебной музыкой лица этих людей практически светились. На прощание ее обняло, наверно, с полтора десятка разных людей – девушек, парней – и у каждого от сердечной чакры веяло непередаваемым теплом.

Проводив Раду до дома, Руслан зашел вместе с ней в подъезд и накинулся с такими поцелуями, что ей стало жарко и тяжело дышать.

– Завтра… – прошептал парень, – зайду за тобой, поедем в одно классное место…

Классных мест в Москве оказалось очень много, и во всех них у Руслана оказывался карт-бланш. Он таскал Раду по чайным клубам, камерным театрам, секциям йоги и цигуна, и даже один раз провел для нее тот самый массаж на воде, после которого она, кажется, сама стала водой (Руслан сказал, что это значит, все прошло как надо). У нее голова кружилась от обилия впечатлений, а сердце разрывалось от любви к нему, но все хорошее когда-нибудь заканчивается.

Однажды утром мама встала в плохом настроении и за завтраком объявила:

– Все, с меня хватит. Мы возвращаемся домой.

Рада подняла на нее глаза, мгновенно наполнившиеся слезами, и прошептала:

– Но ведь еще две недели до школы… разве я не могу провести их здесь?

– У меня огород, – начала громко перечислять мама, энергично загибая пальцы, – сбор урожая, у меня скотина, у меня девятнадцатилетний сын больше чем на месяц остался дома один. Мне страшно даже представить, что там творится. Если наша Анфиса еще жива, то я буду считать это чудом!

Анфиса была пятилетней козой, и Слава довольно плохо за ней ухаживал, а доить не умел вовсе. Они договорились с Милой, радиной старшей сестрой, что она будет помогать брату по хозяйству, но у нее своя семья, и живет она далековато – на другом конце села.

– Пап! – звенящим от слез голосом воззвала Рада к последнему средству. – Ты же остаешься?

– Не уеду, пока не добьюсь своего, – сурово кивнул он.

– Папочка, пожалуйста, можно я останусь с тобой?

– А потом? – в голосе мамы ясно читалось сострадание к душевным ранам дочери, но она не могла позволить себе быть нерациональной. – Что если процесс не закончится до сентября? Что ты будешь делать?

– Я поеду одна, – надулась Рада.

– В такую даль? Ни за что! – возмутилась мама. – По этим сибирским дорогам кто только не ездит, я не пущу туда семнадцатидетнюю дочь одну!

– Тогда пришлешь мне документы, я закончу школу здесь. Может, хоть чему-то научусь…

Мама приложила руку к своему лбу и негромко простонала:

– Ох, как я люблю эти подростковые капризы!

Папа увел ее в комнату для совещания. Они там долго шушукались и в конце концов вернулись к Раде: папа – сияющий самодовольством, а мама – нахмуренная и вся в сомнениях.

– Оставайся, – торжественно провозгласил отец, а мама со вздохом добавила:

– Но не позднее двадцатого сентября – домой!

Рада вопросительно посмотрела на них.

– Мой коллега со стройки едет с семьей в Анапу в первых числах сентября, – пояснил папа. – Где-то около двадцатого они будут на обратном пути пересаживаться в Москве – и подхватят тебя, если что.

– Хотелось бы, конечно, чтобы "если что" не случилось, – сказала мама, – ну да что уж там, живи пока.

Рада вскочила и запрыгала, хлопая в ладоши, как маленькая девочка. Казалось бы, какая разница, будет ли твое сердце разбито 14 августа или 20 сентября? Но в семнадцать лет и 14 августа этот вопрос задавать себе категорически не хочется.

Папа обзавелся временной пропиской на 3 месяца, устроился на работу в такси и снял им с Радой комнату за весьма скромные деньги, потому что после отъезда мамы они больше не могли злоупотреблять гостеприимством Федотовых, тем более что они были больше мамиными друзьями, чем папиными. Рада продолжила с упоением предаваться рисованию и общению с Русланом, и скоро он объявил ей, что приглашает ее с собой на день рождения друга на дачу в Подмосковье. Мероприятие предполагало ночевку, поэтому родителям пришлось опять организовывать консилиум, на этот раз по телефону. Сошлись на том, что отпустить можно, но сначала папе надо познакомиться с этим легендарным похитителем дочкиного сердца. Руслан согласился легко, хотя и заметил, что Рада, вроде как, совершеннолетняя – она ужасно смутилась из-за своего вранья, но разубеждать его не стала, а просто пожала плечами.

Глава 6. Первый раз

– Здравствуйте-здравствуйте, молодой человек! – приветливо произнес Дмитрий Александрович и энергично пожал Руслану руку. – Наслышен о вас и давно хотел познакомиться.

Это был на редкость бодрый мужчина неопределенного возраста: судя по лицу и волосам, как будто за пятьдесят, но фигурой даже на сорок не тянет: стройный, подтянутый и почти не горбится. Впрочем, первое вернее, ведь Рада говорила, что у нее есть брат на десять лет старше нее. За эту пару недель Руслан вполне уверил себя, что влюблен в нее – почему бы ему и не влюбиться в молодую неопытную провинциалку для разнообразия? Она довольно смышленая и милая, и никто ведь не требует на ней жениться…

– Надеюсь, хорошее слышали? – пошутил он, пожимая руку Дмитрия Александровича в ответ.

– Конечно-конечно, только хорошее!

Они сидели в маленьком уютном кафе, официантка уже принесла ароматный травяной чай и целое блюдо профитролей.

– А вы родом из Москвы, да? – поинтересовался Руслан у Радиного отца.

– Да, я, можно сказать, коренной москвич. И супруга моя тоже.

– А почему решили уехать?

– Устали, – пожал плечами Дмитрий Александрович. – Промотылялись тут полжизни, а потом решили, что хотим чего-то другого. Более естественного, простого, ближе к природе. Мегаполис – плохое место для детей, ну, это я так думаю. А у нас уже трое было и четвертого ждали. Решили больше не откладывать и рванули сразу всем семейством.

– Не жалеете?

– Нет. У всякого места есть свои недостатки, но мы любим Алтай, тамошнюю природу, тамошних людей…

– Вы ведь там на стройке работаете…

Руслан заметил, как Дмитрий Александрович напрягся:

– Да, и что?

– Просто… держу пари, что вы образованный человек, это же сразу видно…

Он усмехнулся и посмотрел вниз, в свою чашку:

– Я инженер. Всю жизнь штаны по офисам просиживал. Это мне тоже надоело. Да что это мы все обо мне да обо мне? Вы лучше расскажите-ка о себе!

Руслан смутился:

– Обращайтесь ко мне на ты, пожалуйста! Я не образованный человек. То есть, я закончил училище культуры по гитаре, но дальше по этой линии учиться не пошел. Увлекся йогой, захотел медицинско-физкультурное образование получить, по ЛФК, но мне там быстро надоело…

– Понятно, – улыбнулся Дмитрий Александрович. – Себя ищешь. Это нормально, время есть. Сколько тебе? Года 23?

– Точно, угадали!

Дмитрий Александрович кивнул:

– Молодой совсем…

Руслан с усмешкой покосился на Раду.

– Это вообще не человек, – махнул на нее отец, – так, шмокодявка.

– Паап! – возмутилась девушка.

– Ну ладно, – вздохнул Дмитрий Александрович и поднялся из-за стола, – не буду вам мешать. Я, собственно, узнал все, что хотел.

– Подождите, – смешался Руслан. – Может, посидите еще немного? С вами очень интересно разговаривать!

– Посидим, – улыбнулся Дмитрий Александрович. – Как-нибудь обязательно увидимся еще.

И ушел. Вот такой странный старик. Почему-то от созерцания его удаляющейся спины у Руслана защипало в горле. Он уже несколько лет не видел своего старика.

***

Рада позаимствовала у Лады немного теплых вещей, благо, у той была целая гора одежды. Хотя Данилины и съехали от Федотовых, общаться девушки не перестали. Лада дала подруге куртку, свитер и кроссовки для поездки на дачу.

Погода снова радовала, а дом, в который Руслан привез Раду, просто поразил ее своими размерами и роскошной обстановкой. Гостей туда, правда, набилось сумасшедшее количество – не было абсолютно никакой возможности запомнить, как кого зовут и кто кому кем приходится. По этой же причине комнаты для ночевки распределялись по половому признаку: четыре женских спальни и три мужских.

Прямо возле участка, красиво оформленного ландшафтным дизайнером, находился чудесный пруд с небольшим насыпным песочным пляжем и маленьким причалом, с которого можно было нырять или же отчаливать на лодке, каковая тоже имелась у хозяев в наличии.

На третьем этаже была бильярдная, и там же стоял стол для пинг-понга – это привело Раду в полнейший восторг; правда, Руслан наотрез отказался играть с ней в настольный теннис, но она быстро нашла себе подходящего партнера. Это была милая хрупкая девушка с необычным именем Лилла.

Рада немного путалась в обилии непривычных, иностранных имен: в своем классе она имела самое необыкновенное имя, и ее окружали сплошные Лены, Оли и Ани, а тут… Дело усугублялось тем, что девушки и юноши, недовольные своими якобы недостаточно экзотическими названиями, выдумывали себе еще более изощренные клички и прозвища. Например, на даче Рада познакомилась со Сказкой (девушка), Ламой (парень) и многими другими персонажами. А еще там было несколько иностранцев: пара немцев, пяток китайцев и один непалец – все они довольно сносно изъяснялись на английском, и Рада смогла даже обсудить с некоторыми из них русские гостеприимные традиции.

Пока она играла в пинг-понг с Лиллой, Руслан репетировал мини-концерт со своей бандой. Спустившсь с третьего этажа на первый, Рада словно попала в сказку: в столовой уже был накрыт фантастический фуршет (хозяева заказывали кейтеринг), и такого аппетитного и красивого стола она не видела никогда в жизни. В гостиной кто-то зажег благовонии, и несмотря на то, что все окна были распахнуты настежь, от их густого сладкого аромата кружилась голова. Там же собралась компания с барабанчиками, тарелочками, ксилофоном – у кого что нашлось – и она упоенно наигрывала веселую импровизацию, а потом кто-то крикнул: "А давайте хорошо!" Все одобрительно загалдели, и мини-оркестр заиграл русскую народную мантру "Ой, хорошо-то как!" Рада сняла короткое видео об этом и отправила маме в качестве отчета, а потом с диким удовольствием присоединилась к хору и хлопала и пела до тех пор, пока не заболели ладони и не охрипло горло. Все это падало на ее юную восприимчивую душу огромными хлопьями счастья и заставляло сердце заходиться от радости.

Руслан застал ее за распеванием и нежно поцеловал в губы. Они вместе с остальными гостями слегка перекусили, а потом начался концерт. Музыка на открытой веранде звучала еще волшебнее, чем в клубе. Вечерело, заходящее солнце золотило музыкантов, их инструменты, слушателей и все вокруг. Мелодия завораживала, уносила в страну образов, Рада забывала, как дышать, ум ее останавливался и внимал в благоговении. Это была настоящая медитация, в какой-то момент ей даже показалось, что она парит над домом и толпой во дворе и видит себя со стороны…

Руслан же после концерта был необычайно оживлен – похоже, на него музыка действовала несколько иным образом. Он взял Раду за руку и потащил в дом, куда-то наверх, по коридору направо, деревянная тяжелая дверь…

– Где это мы? – Рада удивленно разглядывала богатый интерьер: двухспальная кровать, туалетный столик, роскошные портьеры на окне…

Но Руслан не стал ей отвечать – повернул ключ в двери и стал целовать Раду, попутно гладя ее тело везде-везде, нимало не смущаясь. Ее охватил жар… неужели это сейчас с ней произойдет? Страх показаться маленькой, неопытной, мешал Раде расслабиться. Руки ее дрожали, живот сводило.

– Все в порядке? – спросил Руслан.

– Да, – уверенно кивнула она.

– Если ты не хочешь…

– Нет-нет, я хочу…

Он больше не стал отвлекаться. Почти не переставая целовать, раздел ее догола и помог ей раздеть себя, а потом уложил на кровать…