Все оттенки грусти

– Он очень быстро ответил, – заметила Фон, заглядывая мне через плечо. – Он совершенно точно тебя не ненавидит.

Вернулась моя уверенность в себе.

– Кто может меня ненавидеть?

19:22 – Блю: Пошли сегодня с нами.

19:28 – Джейс Боланд: С нами?

19:29 – Блю: Моей подругой Фон и мной.

Пошли. Пожалуйста.

19:30 – Джейс Боланд: Приглашаешь

в последний момент.

Я почувствовала разочарование, оно заполнило мое сердце. Я показала текст Фон.

– Подожди, он печатает! – воскликнула она.

19:32 – Джейс Боланд: Пришли адрес. Буду.

Глава восемнадцатая. Джейс

Четвертый курс,

пятая неделя – настоящее время

– Ты не останешься на ужин? – спросила мама, доставая жаркое из духовки.

Я потер мочку уха, проверяя, хорошо ли закреплена сережка с крестом.

– У меня планы на сегодняшний вечер.

Когда мне написала Блю, я почувствовал странный прилив возбуждения. После того как она, можно сказать, подвинула меня во время занятий, мне почти хотелось еще поэкспериментировать, разобраться с таким отношением. Можете назвать меня плохим парнем, но меня приводила в возбуждение игра с огнем. Мне хотелось разбудить спящего медведя!

Гребаная Блю. Я никогда не сомневался в ее интеллекте. Это стало очевидно в первый день семинара, когда ее вызвала профессор Грейнджер. Я реально чувствовал раздражение, вначале.

Я терпеть не мог, когда меня использовали. При других обстоятельствах и если бы она не была Блю Хендерсон, эта злость заставила бы меня полностью закрыться. Но она не готовилась к занятию. Тем не менее она затмила меня.

Я впервые не психовал из-за этого.

Часть меня ждала сообщения от Блю, часть меня, которую я еще полностью не понимал. И я знал: если не пойду, то никогда не разберусь с чувством, которое испытываю рядом с ней.

– Какие планы? Ты встречаешься с братьями в «Дикс»?

«В “Дикс”?»

– Они собираются в бар?

– Да. – Казалось, что мама в замешательстве. Она сняла рукавицы-прихватки и положила их на разделочный стол. – Смотреть Кубок мира.

У меня все опустилось внутри.

Меня они не приглашали.

– О, я не стала бы обижаться, Джейс. Тут нет ничего личного. Они просто…

– Что – «они просто»? – рявкнул я, глядя маме прямо в глаза. – Старше? Более зрелые?

До того, как она успела что-то сказать, я схватил запасные ключи от машины и почувствовал небольшое удовлетворение.

«Видите: я умею водить машину. Я, черт побери, умею водить машину. И я достаточно взрослый, чтобы садиться за руль».

– Куда ты собрался? – спросила мама из столовой.

Стоило мне открыть входную дверь, как вошел отец с портфелем в одной руке и термосом в другой.

– Привет, малыш, – поздоровался он.

Малыш. Малыш.

Малыш.

Малыш. Малыш. Малыш.

– Ради всего святого! – рявкнул я, захлопывая дверь у себя за спиной.

Я слышал шум в доме, но, по правде говоря, мне было плевать. Разворачивая «Хонду», я почувствовал, как вибрирует телефон: пришло сообщение от Блю.

20:15 – Блю Хендерсон: Когда ты появишься?

Я, сжимая руль, повернул налево, в направлении бара «Дикс», стер сообщение и выдохнул с нарастающим раздражением.

«Прости, Блю. Тебе придется подождать».

* * *

Скотт, Уилл и Бакстер сидели у барной стойки. Между ними стоял графин с пивом, наполовину пустой. Они смеялись.

Они смеялись без меня.

– Джейс? – Первым меня заметил Скотт. Он был шокирован.

Он притянул меня к своему боку и похлопал по барному табурету рядом с собой.

– Что ты здесь делаешь?

Я радостно уселся на табурет.

– Просто хотелось провести немного времени с моими братьями.

– Добро пожаловать, добро пожаловать. – Уилл, как и всегда, говорил снисходительно.

Бакстер что-то проорал телевизору и с силой шлепнул кружку на барную стойку. Мне он ничего не сказал.

Он не признал мое присутствие, и это было обычным делом.

Обычным делом было относиться ко мне как к призраку. Обычным делом было забывать о моем существовании.

– Как учеба? Я не видел тебя с лета. – Скотт на долю секунды оторвал глаза от экрана, чтобы обратиться ко мне.

Он не знал, как много для меня это значит. Очень много!

– Когда ты получаешь диплом? – задал он еще один вопрос. Мое сердце наполнилось радостью.

– Можно мне пива? – Я кивнул на графин.

– О, черт побери, конечно. Джин! – Скотт позвал бармена, долговязого типа без мускулов. – Еще один стаканчик для моего брата!

Для моего брата.

Моего брата.

Черт побери, все правильно, я был его братом.

– Документы, пожалуйста, – потребовал бармен.

При других обстоятельствах я бы обозлился. Как уже злился сегодня, чуть раньше, когда мне напомнили про мой возраст, мою молодость, про то, как я отличаюсь от своих братьев.

Но Скотт признал, что я его брат.

Я достал водительское удостоверение и улыбнулся, с радостью показывая бармену, что мне уже можно спиртное. Годен по возрасту!

Я вписываюсь.

Мы пили и болтали весь вечер. Весь вечер я испытывал чувство удовлетворения. Я думал о Блю, но по большей части потому, что мой телефон продолжал вибрировать в заднем кармане джинсов.

Я ни разу к нему не прикоснулся.

Если бы я мог чувствовать себя всегда вот так – что я вписываюсь в круг людей, которые больше всего для меня значат…

Я вообще больше никогда не стал бы проверять свой телефон.

Глава девятнадцатая. Блю

Четвертый курс,

пятая неделя – настоящее время

– Он не придет, Фон.

В мире нет слова для описания эмоции, которую я испытывала. Гнев – слишком слабо, ярость – слишком сильно. Я была… я была…

Я была обижена. Мне было больно!

– Мне очень жаль, моя маленькая. Он – козел.

Фон жестом подозвала бармена и заказала нам по рюмке чего-то крепкого. Я не знала чего. Мне было плевать.

Когда принесли спиртное, я осушила обе рюмки одним глотком. Я все еще не чувствовала вкус.

– По крайней мере, теперь ты знаешь, правильно? Ты ничего не ждешь… – Фон пыталась меня успокоить, но мы находись в «Плей», одном из лучших ночных клубов в городе.

Меня не требовалось успокаивать.

Мне требовалось отвлечься.

– Потанцуй со мной, Фон! – закричала я, перекрикивая громкую музыку, и потащила ее на разноцветный пол.

Первый мужчина, на которого я обратила внимание – который обратил внимание на меня, – был высоким и темноволосым. В районе подмышек бросались в глаза полукруглые пятна пота – промокла его серая футболка. В руках он держал два стакана. «Вероятно, один из них для меня».

– Они не накачаны снотворным? – пошутила я, беря один стакан. Я предположила, что это водка с клюквой.

Я не услышала, что он ответил. Мне это и не требовалось. Осушив свой стакан, он подошел ко мне сзади и стал синхронно повторять мои движения.

Фон держала меня за руки, покачиваясь своим миниатюрным телом в такт музыке. Мужик сзади схватил ладонями мою грудь, когда я топталась на месте.

Вечер продолжался, мигали огни. Я думала о правильных вещах.

Выпивка.

Удовольствие.

Желание.

Никакого Джейса.

Никакого гребаного Джейса.

– Я могу принести тебе еще стаканчик? – спросил мужчина у меня за спиной, его горячее дыхание ласкало мне ухо.

– Пожалуйста.

Когда он ушел, я схватила Фон за запястье и потянула ее в дамскую комнату. «Боже, я же сегодня вечером все время ее дергаю и куда-то тащу».

– Не нужно так грубо, – заметила она, потирая руку, которую я только что сжимала.

– Этот парень милый? – спросила я, когда мои глаза приспосабливались к тусклому освещению в углу дамской комнаты.

– Кто?

– Тот, с которым я танцевала.

– М-м-м… – Фон явно колебалась. Почему она колебалась? – Нет, он не милый.

– Значит, он страшный.

– Я этого не говорила, Блю.

– А вполне могла бы сказать! – рявкнула я. – Какое гребаное дерьмо… Гребаное дерьмо, дерьмо, дерьмо, дерьмо. Я не могу в это поверить. Я связалась с неудачником!

– Ты его не целовала?

Целовала ли я его. Погодите-ка… Целовала?

– Не думаю, что ты его целовала… – заявила Фон, оглядываясь, как заблудившийся олененок.

– Мы в туалете! – огрызнулась я. Я не понимала, почему она ведет себя как дура.

– А то я не знаю! Я разве спрашивала, где мы находимся? Почему ты ругаешься со мной?

Я не знала.

– Я не знаю. Прости. – Я стала мерить шагами выложенный белыми плитками пол. – Прости, Фон. Мои эмоции вышли из-под контроля.

– Все из-за Джейса?

Да. Но я отказывалась произносить это вслух.

– Знаешь, ты можешь об этом говорить.

Она склонилась над раковиной, когда зашла какая-то девица. Скорее, ввалилась.

– Как-а-а-а-ая красива-а-а-ая… – заплетающимся голосом произнесла девица, показывая пальцем на Фон, затем на меня. Как обычно. Как и всегда.

Я проследила взглядом за тем, как она шла к одной из кабинок. Она закрыла за собой дверь, и ее начало рвать.

Я включила кран и побрызгала на лицо холодной водой. Плевать на тональный крем, тушь и помаду, которые начали отслаиваться и растекаться.

– Что ты делаешь? – У Фон округлились глаза, когда она подошла ко мне со спины. – Прекрати это.

– В клубе темно. Никто не может сказать, какая я уродливая подо всем этим.

– Блю, какого черта! Хватит! – Она потянулась к крану, выключила воду, развернула меня и заставила смотреть ей прямо в лицо. – Он всего лишь какой-то парень! Один из многих!

– Один парень, которому я не нравлюсь!

– Один парень из миллиона, которому ты понравилась бы, если бы дала ему шанс! Боже, Блю. – Она потерла лоб, опьянение уходило. – Я звоню Картеру, чтобы он нас забрал отсюда. Мы уходим.

Фон пошла к двери, набросив сумочку на плечо и прижав телефон к уху.

Я слышала, как за стеной она напористо и зло разговаривает с Картером, но лучшим вариантом мне показалось отключиться. И сосредотачиваться теперь я могла только на звуках, которые доносились из кабинки, где рвало пьяную девицу, которая назвала Фон красивой.

Не меня. Фон.

Почему он не пришел? Почему я ему не нравлюсь? Неужели я такая страшная? Неужели я так недостойна любви, что человек не видит мои хорошие стороны?

А у меня остались хоть какие-то хорошие стороны?

Я опустилась на грязный, отвратительный пол и почувствовала себя единой с ним. Мы были похожи, эти холодные плитки и я.

По нам шагают.

Мы грязные.

Мы существуем только для того, чтобы обеспечить людям легкий проход к своей цели.

– Пошли, Блю. Картер будет через десять минут. – Фон стояла передо мной, протягивая руки.

Я могла только смотреть на нее снизу вверх. На ее идеальное, словно вылепленное скульптором тело, ее тонкие пальцы, ее лицо, ограненное, как бриллиант.

– Почему я тебе нравлюсь? – Из уголка моего глаза выкатилась слезинка. Для разнообразия я не стала ее стирать.

– Давай не будем это обсуждать здесь.

– Если ты хочешь, чтобы я встала, то ответишь мне.

– Я тебя подниму, моя маленькая.

Она присела на корточки, но я отодвинулась подальше. Девица вышла из кабинки, но ничего не сказала, просто мыла руки.

Она смущалась.

Как и я.

– Ты не сможешь меня поднять. Я толстая.

– Ты не толстая, – заявила пьяная девица, глядя на меня в зеркале. Вот поэтому ей так и казалось. Зеркала искажают изображение.

Фон умоляла меня, теперь я это видела. Я заставляла ее страдать. Я создавала проблемы. Предполагалось, что в этот вечер мы будем развлекаться, но я все испортила. Из-за одного парня. Парня, которому я не нравилась.

Одного парня из миллиона, которому я должна была понравиться.

Глава двадцатая. Джейс

Первый курс,

Йоркский университет – три года назад

– Тебя продинамили?

– Ты зачем звонишь, Уилл? Решил меня опекать?

Я мерил шагами комнату в общежитии, считая минуты до появления Морриса, который должен был принести траву.

Как только он сообщил мне, что приедет в гости из Западного университета, я запрыгал от радости, как маленькая собачонка. Я никак не мог отвлечься, ничто в мире не могло избавить меня от непрестанной, настойчивой, ужасной, гребаной боли.

Не срабатывало ничто.

Не помогал никто.

– Эй, чувак, я пытаюсь поддержать моего маленького бра…

Я отключил связь и убрал гребаный телефон. И очень вовремя: как раз вошел Моррис.

– Джейс гребаный Боланд! – Он схватил меня за плечо и притянул к себе, чтобы обняться. – Сколько лет, сколько зим!

– Рад видеть тебя, Кумберленд.

Я колебался – спрашивать про траву или не спрашивать. Если честно, в эту минуту меня больше интересовала трава, чем он.

Он зашел в мою комнату, скинул ботинки.

– Где блондинка?

«Я не смогу сдержаться».

– Ты траву принес? – спросил я. После его вопроса это можно было сделать.

– Товар при мне.

Он достал небольшой прозрачный пакетик из заднего кармана и подбросил его вверх.

– Думаю, что здесь три сигаретки.

Было только две.

Гребаные две.

– Где третья?

Он тупо смотрел на меня, светлая челка лезла ему в глаза. В школе этого парня все любили, этого гребаного дурня.

Я боготворил его.

Ему следовало боготворить меня.

Порвав переднюю крестообразную связку, Моррис навсегда закончил с футболом. В отличие от меня, это был его собственный выбор. Меня из футбола выбросили.

Я был недостаточно хорош.

– О, проклятье, ха-ха. – Я дико завелся от его смеха. – Она у меня за ухом.

Гребаный придурок.

– Здесь можно курить?

Я уже начал, поднеся зажигалку к заранее скрученной сигаретке и вдыхая в легкие то, что должно было меня отвлечь.

Первые полчаса Моррис в деталях рассказывал про свою жизнь, хотя мне было плевать на все эти подробности. Он говорил, как учится по специальности «Криминология», про брюнеток, которых трахал, про то, как его богатая семья купила новую яхту.

Через некоторое время я включил музыку и плюхнулся на стул у письменного стола, поняв, что Моррис занял мою гребаную кровать и он тут гость.

– Вали с кровати, Кумберленд.

Он поднял руки, протестуя, но выполнил мою просьбу, смеясь себе под нос над чем-то, о чем я не собирался спрашивать.

Я не спрашивал ни о чем, ни об одной вещи, касавшейся Морриса Кумберленда, в течение двух часов.

– Итак, вы с Райли все еще вместе? – поинтересовался он, выпуская дым.

Я был спокоен, я был под кайфом, на седьмом небе от счастья. И тут он берет и спрашивает об этом.

– А что? Ты хочешь ее трахнуть?

Он изменился в лице.

– Э-э, нет, трахнуть, ха-ха.

Я не смотрел на него, когда снова заговорил:

– Все нормально. Она трахается с кем-то другим.

Если честно, я понятия не имел, чем занимается Райли. Прошло три недели с тех пор, как она меня обманула. Прошло две недели с тех пор, как скаут из Академии выбрал Мактавиша и Лондри вместо меня.

– Мне грустно это слышать. Когда это случилось? – Моррис пытался быть сентиментальным. Ему было плевать. Вероятно, завтра он напишет ей личное сообщение.

– Несколько недель назад, точно не помню. – Двадцать один день и шестнадцать часов назад.

Он пожал плечами и откашлялся в рукав фланелевой рубашки.

– Не беспокойся, Боланд. В море много рыбы.

Но я хотел одну.

Ту, которая не хотела меня.

Глава двадцать первая. Блю

Четвертый курс,

шестая неделя – настоящее время

Слава Богу, что есть неделя для выполнения домашних заданий.

Если бы мне пришлось встретиться с Джейсом в университете, я оторвала бы ему голову.

Пришло сообщение с извинениями: «Прости, что так получилось, Блю, – написал он сутки спустя. Может, и двадцать пять часов спустя. – Возникла семейная проблема».

Со своей стороны я напечатала длинный абзац, но решила, что лучше его не отправлять.

Мужчины плохо реагируют на отчаяние. Они реагируют на молчание.

Я послала дюжину роз Фон, затем сама поехала к ней с коробкой шоколадных конфет и покрытыми пушком персиками. «Я – лучший парень из всех».

Когда она открыла дверь, ее золотистый халат с блестками сиял, как солнце.

– Сколько раз тебе повторять? Я не ем шоколад. – Она ухмыльнулась, придерживая дверь ногой, чтобы дать мне пройти.

– А я ем.

Фон жила в кондоминиуме в центре города. Должна добавить, что эту квартиру ей купили родители, но она была хорошим человеком, и я ее за это не осуждала.

У двери для меня были приготовлены тапки: мягкие голубые шлепанцы с меховой опушкой, украшенные рисунком-улыбкой.

Я положила подарки на кухонный островок и отправилась в гостиную, а там с ногами забралась на оттоманку.

– Подарки мне не нужны. Я просто хочу, чтобы ты знала: ты заслуживаешь большего, чем то, что заставляешь себя переживать.

Я смотрела, как она оглядывает конфеты и ощупывает упаковку с персиками так, словно это было живое существо.

– Они для того, чтобы есть, – объявила я, включая «Нетфликс».

– Я знаю, зачем они. – Она наконец сдалась и разорвала упаковку с покрытыми пушком персиками, достала парочку и присоединилась ко мне на оттоманке. – Почему ты должна меня так искушать?

– Кто-то должен.

Мы посмотрели пару серий «Острых Козырьков» перед тем, как у меня начали болеть яичники – так мне хотелось главного героя, а мои глаза все время бессознательно перемещались между экраном телевизора и телефоном.

Он не собирается писать мне. Я не ответила на его сообщение. Почему я продолжаю проверять телефон?

– Ты хочешь поговорить о том, что случилось на прошлой неделе? – спросила Фон, словно читая мои мысли. Это у нее хорошо получалось. Она беспокоилась обо мне.

Я так думаю.

– Разве мы уже недостаточно про это говорили? – У меня было ощущение, что мне не хватает дыхания, будто я использовала все резервы. – Я получила дерьмовые извинения от дерьмового парня.

– Это так, но ты все еще обижена.

– Нет.

– Нормально быть обиженной, нормально испытывать боль, Блю.

– Нет, ненормально. – Я склонилась вперед. – Я едва ли знаю этого парня, он меня игнорирует, а я устраиваю истерику? Как какая-то печальная девушка, порвавшая с женихом, которого знала двенадцать лет.

– Ну, если ты так ставишь вопрос… – поддразнила она меня, но мне было совсем невесело.

Я покачала головой.

– Это неприемлемо.

Ее смех развеял повисшее в воздухе напряжение.

– Боже мой, Блю, ты можешь хоть раз для разнообразия признать, что испытывала к кому-то чувства? Почему ты прямо не скажешь ему об этом? Не снимешь груз со своего сердца?

Я протянула руку, чтобы коснуться ее лба, затем ее щеки.

– Ты хорошо себя чувствуешь? Может, тебе температуру измерить?

– Прекрати, я серьезно. – Она шлепнула меня по руке и откинулась назад на подушки. – Пообщайся с ним. У тебя с ним совпадают два курса на протяжении всего этого учебного года. Что ты собираешься делать? Избегать его?

– Да.

– Нет, Блю, нет. Напиши ему и спроси, что там случилось у него в семье. Напиши и спроси о причине. Он согласился с планом, но кинул тебя, так что у тебя есть все основания поинтересоваться почему.

– Разве это не считается вторжением в частную жизнь?

– Может, и считается. Выясни. Если он не ответит тебе, тогда избегай его. – Она тапнула по моему телефону и передала его мне. – По крайней мере, тогда ты примиришься с утратой.

Может, она была права. Может, мне просто хотелось ему написать из моих собственных эгоистических соображений. Но как только я открыла нашу переписку, на меня снова нахлынула волна стыда.

– Что мне сказать, чтобы не показать, в каком я отчаянии?

– Я только что тебе объяснила. Спроси у него, вежливо спроси, все ли с ним в порядке и разрешилась ли их семейная проблема.

«Хм. А ведь это на самом деле неплохой способ с ним связаться».

21:16 – Блю: Теперь все в порядке? С семьей?

Я показала Фон текст, и она одобрительно кивнула.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «Литрес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.

Примечания

1

Теодор Адорно (1903–1969) – немецкий философ, социолог, композитор и музыковед (Здесь и далее – прим. переводчика).

2

1 фут = 30,48 см, 1 дюйм = 2,54 см.

3

Gatorade – товарный знак спортивных напитков и порошков, восполняющих потерю минеральных веществ.

4

1 жидкая унция = 29,57 мл (США и Канада).

5

Ножки можно увидеть, если слегка покрутить бокал с вином. По стенкам начнут стекать капли – это и есть ножки. Если ножки стекают медленно, то тело вина полное. Если они жирные и маслянистые – напиток крепкий.

6

Слово blue означает «синий», но также может переводиться как «хандра, депрессия».

7

Функциональный алкоголик – новый термин, обозначающий скрытую стадию алкоголизма у хорошо социализированных людей, то есть дееспособный алкоголик.

8

Аккутан – препарат для лечения сильных проявлений угрей (акне), которые не поддаются лечению другими средствами.

9

Слово flowers означает «цветы».

10

В американских и канадских университетах итоговая оценка складывается не только из экзамена (экзамен после окончания курса – это только 30 % оценки), но и работы на протяжении семестра: выполнения домашних заданий, участия в семинарах и промежуточного экзамена, который сдается в середине семестра. То есть, если вы ходили на все занятия, выполняли все задания и завалили экзамен, отчисление вам не грозит. С другой стороны, при плохой посещаемости высокий балл вы не получите.

11

TED (Technology, Entertainment, Design) Talk – конференции и глобальный проект, который объединяет тех, кто создает и популяризирует идеи, достойные распространения. Конференции посвящаются темам, первые буквы которых составляют название, – технологиям, развлечениям, дизайну. Видеозаписи выступлений доступны бесплатно для просмотра и скачивания.

12

Manic Panic – американская компания, производитель косметики и краски для волос. Она так популярна, что название стало нарицательным для особо ярких красок, не похожих на естественный цвет.

13

Имеется в виду Шоколадная фабрика Кэдбери в Торонто, которая производит всю продукцию «Кэдбери», продаваемую в Канаде. Жители называют ее The Factory, с заглавной буквы.

14

Фьюжн-кухня – кухня, сочетающая элементы различных кулинарных традиций.

15

Дэйв Креншоу – американский писатель, автор книг о многозадачности и управлении временем, адаптированные варианты которых используются для обучения студентов некоторых университетов.

16

Туннельное зрение – состояние, при котором человек не способен видеть боковым зрением и воспринимает лишь изображение, попадающее на центральную часть сетчатки глаза.

17

Dasani – бренд бутилированной воды.