Улыбнись

Я зашла в кабинет. Он сидел за столом, закинув ногу на ногу. И подпирая лицо рукой.

– Сядь на стол…– спокойно сказал он.

Я поняла…

Чего он хочет.

Считала тут же! И, опираясь ладонями, ловко устроилась на столешнице.

Он встал с кресла. Намотал на руку мой длинный хвост. И резко дёрнул на себя. Я громко ахнула.

Он подтащил меня за волосы к краю стола, у которого стоял.

И опустил на холодное стекло.

Я не видела. Но слышала. Как он расстегивает ремень.

Как лязгает пряжка.

Потом звук ширинки.

И он снова тащил меня за волосы ещё ближе к краю. Так, что голова начала свисать со стола.

Он расставил ноги шире.

Оперся руками на стекло.

И воткнул в мой рот.

Горячий.

Гладкий.

Член.

Который выделял смазку прямо мне в рот.

Тутанков начал медленно покачивать бедрами, проталкивая глубже в глотку. Тупой край столешницы больно врезался в шею. Но Илья не останавливался.

Глубже.

Глубже.

Ещё.

Глубже.

Я чуть не закашлялась.

Он начал быстрее. Дышал очень. Глубоко. И порывисто. Никогда раньше он не трахал меня в рот. У меня начали слезиться глаза. Было больно. Горлу. От его большого размера. И шее. От края стола. Связки будто растягивались. Надрывались. А он не останавливался. Ещё сильнее налегал на меня. Дышал ещё громче.

И разогнавшись по полной…

Вдруг остановился.

Кончал!

Рывками.

Я впервые попробовала сперму. И вкус её мне не понравился!

Он удовлетворенно вынул. А я замерла. Застыла с полным ртом. Он чуть нагнулся ко мне и шёпотом сказал…

– Глотай!

Мне не хотелось.

Но я сделала это.

И облизнула губы.

А он застегивал штаны.

– Моя сперма всегда должна быть в тебе. Поняла? – он провел пальцем по моей щеке. А потом по губам. Очень нежно.

Потом обошёл меня с другой стороны и дернул меня за ноги на противоположный край стола. Я поскользила телом по холодному, еще не нагретому стеклу. Он залез рукой под платье. И своенравно стянул с меня белье. Бросил в сторону. И провел там указательным пальцем.

– Вся мокрая. Я знал, что тебе понравится. Теперь твоя очередь.

Я вся покрылась мурашками. Даже внутри.

Все клокотало.

Я повернула голову и покорно посмотрела на него.

А он отошёл от стола и сел на кресло.

– Я хочу, чтобы ты себя ласкала. Хочу на это смотреть.

Сердце провалилась в желудок от его слов. Низ живота начало тянуть от предвкушения.

Я замерла.

И не двигалась.

Тогда он встал. Подошёл, взял мою руку и положил туда.

Я почувствовала горячую и мокрую себя.

Закрыла глаза.

Слышала, что он вернулся обратно в кресло. Оно чуть скрипнуло. И в тишине словно покачивалось туда сюда его возбужденное дыхание.

Я расставила ноги шире.

Представляла, как он видит это все.

Начала аккуратно водить пальцем по клитору.

Мне было неловко перед ним.

Это делать.

А в следующую секунду.

Я уже сходила с ума, представляя, как он возбужден.

И это будоражило меня – дразнить его ещё сильнее.

Я выгибалась на столе. Откровенно вводила в себя пальчик. Потом облизывала его. И продолжала…

Не понимала. Откуда во мне эти сценарии.

Захотелось трогать себе грудь. Я оголила ее, спустив лиф платья. Соски торчали. Были каменными. Я крутила их  пальцами свободной руки. И уже стонала вслух. Просто заходилась.

– Я не могу на это просто смотреть. – он нервно встал.

На ходу снова расстегивал ремень. Схватил меня за бедра и уверенным рывком притянул к себе. Я почувствовала у входа член. Головку. Намочила её. Он протолкнулся. Очень резко.

И я поняла.

Что сокращаюсь.

Обхватываю его.

Потому что…

Кончаю.

Очень сладкий оргазм!

Он держит меня крепко, чтобы не соскочила.

И продолжает.

Все внутри будто ватное. Но он не останавливался.

А потом притянул меня изо всех сил.

С громким вздохом.

Я уже знала этот звук.

Значит. Ему очень хорошо.

Он снова кончил внутрь.

Вынул. Все из меня потекло на стол.

Мы оба старались отдышаться.

– Надевай трусы. Поехали. – кивнул он. С очень довольным лицом.

– Стол нужно вытереть…– пролепетала я.

– Разберутся без нас.

– Илья…

– Что?

– Но ведь все поймут, что у нас тут было!

– А так, думаешь, не понимают?

Он подошёл вплотную. Обнял. Все моё тело.

– Как ты сейчас сделала мне хорошо. Я мечтал именно так. На этом столе. С самого начала. Когда ты смотрела на меня испуганными невинными глазами…– помнишь?.

Он уткнулся носом в мои волосы.

Я замотала головой.

– Чего хочешь? Какой подарок? – вдруг спросил он.

– За что?

– За твой пухлый невинный рот. Блядь, я опять возбуждаюсь. – он прижал меня к паху.

А мне очень хотелось часы. С ремешком из крокодиловой кожи. И бриллиантовыми индексами. Я видела такие у одной девушки в ресторане. Где мы любили обедать с Тутанковым по выходным. Но я не знала, достойно ли то, что я сейчас сделала, такого подарка?

Я замешкалась.

И ответила:

– Я ничего не хочу.

А внутри было так гадко.

Ведь.

Я хочу!

– Ладно. Идем. – махнул он мне рукой.

И щёлкнул по выключателю.

Первым пошёл по коридору. Открыл дверь в кабинет с безопасниками и крикнул:

– Поехали.

Водитель и охранник пошли за нами. Один из них как всегда нес его пальто.

Свет в автосалоне был приглушен. Какие-то артисты играли на скрипках. Мы появились на лестнице. Мне в глаза светили софиты. Тутанков остановился на секунду. Будто осматривал свои владения.

А потом начал быстро спускаться.

Я осторожно шагала за ним на каблуках, придерживаясь за перила.

Аверьянович и Оля смотрели открыто. Их взгляд был каким-то горьким. Я едва заметно кивнула головой в знак прощания.

Охранник помог мне накинуть пальто.

Тутанков вышел на улицу первым, прям так, в костюме.

Был вечер и шёл снег. Крупными кружащимися хлопьями.

Мы сели в машину. На заднее. Он даже не доставал телефон. И в салоне было темно. Только чуть оранжевого света лилось от пролетающих мимо фонарей.

– Почему ты грустная? – Тутанков взял мою руку в свою.

– Просто…Они все…подумали про меня..– неуверенно начала я.

– Ты боишься осуждения?

– Не знаю.

– Люба, то что думают о тебе, совершенно не важно. Главное ведь то, как ощущаешь себя ты.

А я не знала, как я себя ощущаю.

С одной стороны, я жила той жизнью, о которой мечтала.

А с другой…С другой, я ощущала, будто это не навсегда. И что когда-то сказка непременно закончится. И плана на случай конца у меня не было. Я будто висела где-то очень высоко. Но на тонкой-тонкой нитке…Которая могла истончиться и порваться. В любой момент.

Ещё я мысленно ругала себя за то, что отказалась от подарка. Побоялась озвучить свое желание. Эти чертовы часы с перламутровым циферблатом и бриллиантами стояли у меня перед глазами!

– Заедем в ЦУМ? – будто прочитал мои мысли Тутанков.

Как будто дал второй шанс.

– Да…– неуверенно ответила я и, отвернувшись в окно, улыбнулась.

Водитель затормозил у празднично подсвеченного фасада ЦУМа. Мы вошли.

– Придумала, что хочешь?

– Да! – оживленно ответила я и замялась. – Но…Но я не знаю цену…

Он еле заметно улыбнулся.

– Говори.

– Мне очень понравились одни часы. Они с бриллиантами. И, вероятно, очень дорогие.

– Мульта три. – пожал плечами Тутанков. – Пойдем.

Часы сняли на витрине.

Сапфировое стекло. Безель с бриллиантами. Ремешок из крокодиловой кожи.

У меня похолодело в груди.

От этого великолепия.

Я подошла к ним практически вплотную.

И уставилась.

Тутанков словил мой взгляд и расплылся в улыбке.

– Губа у тебя не дура, милая!

А потом повернулся к продавщице и позвал жестом.

– Дайте померить эти!

Они стоили четыре с половиной миллиона!

Продавщица засуетилась, открывая витрину. Пригласила нас присесть. За стол с красивой яркой лампой и двумя пузырящимися бокалами.

– Это для вас! Новогодний комплимент. – улыбнулась она.

И длинными пальцами в изящных перчатках положила передо мной на бархатный коврик часы. Тутанков взял их. И застегнул на моем запястье.

– Нравится?

– Я в восторге!… – прошептала я.

– Ну же, улыбнись! За удачный вечер? – Илья поднял пузырившийся фужер.

Я прикоснулась к его бокалу своим. Стекло приятно бренькнуло. Шампанское оказалось великолепным.

– Часы берем. Андрей, оплати. – крикнул он своему помощнику, который ждал нас у дверей бутика.

Тот молча кивнул глазами.

Мы приехали домой. И разбрелись по своим комнатам. Я лежала в спальне. Сквозь мансардное окно было видно луну и падающий снег.

Я крутила на руке часы, стоимостью в несколько миллионов рублей. Бриллиантов в них было больше, чем мне лет…

И думала о том, продалась ли я сегодня.

Или все же нет?…

Глава 14. Это любовь.

31 декабря я позвонила маме, чтобы поздравить её с Новым годом. Но она не взяла трубку.

Первое января мы встречали с Тутанковым вдвоём. Дома. Сидели на диване в гостиной, с ногами, прижавшись друг к другу, и пили шампанское. Оно стоило дороже, чем все мои шмотки из прошлой жизни вместе взятые.

Рядом мигала ёлка.

И мне было хорошо.

Могла ли я подумать в начале года, что буду сидеть вот так с таким мужчиной?

Никогда!

Эта мысль до сих пор сводила меня с ума. Хотя уже можно было бы и привыкнуть. Он подарил мне серьги с бриллиантами. Они выглядели очень сексуально. И слепили глаза. Переливами. Будто играли. А может, просто надо мной смеялись?…

– Завтра утром летим в Питер. Мне надо лично поздравить старого друга. А оттуда на острова.

Я встреппенулась.

– На какие острова?

– Северный Мале. Хочу понырять.

– О боже! – я подпрыгнула на диване.

– Твои искренние эмоции, Линдеман, делают меня счастливым! Правда! – он нежно убрал мои волосы за ухо.

Мне было приятно. Он редко делал такие заявления, чем вводил меня в ступор. Я не могла понять. Равнодушие это? Или он боится подпускать меня ближе. По каким-то своим психологическим причинам…

Мы снова летели частным бортом до Санкт-Петербурга. Он, я и какие-то его серьёзные партнеры. Как ни странно, они были в чудеснейшей форме после новогодней ночи. И смешно шутили. Я же сидела поодаль. Чтобы не мешать их разговорам. Но со мной уже здоровались и даже спрашивали, как дела. Это мне льстило. Я больше не была "секретаршей". Тутанков теперь представлял меня просто:

– Это Любовь.

И я в глубине души верила, что он имел в виду не только имя. Ведь он запросто мог сказать:

– Это Люба.

Но говорил – Любовь!

Его "старым другом" оказалась длинноволосая красотка лет 35-ти. Я такого не ожидала. Остолбенела, когда увидела её.

– Илюшенька! – распахнула она тонкие загорелые руки для объятий, встречая нас у выхода из бизнес-терминала "Пулково-3".

– Здравствуй, Ангел! – он наклонился и обнял её, а потом кивнул мне. – Знакомься, Люба. Это Ангелина. Гель, а это – Любовь.

– Насколько любовь? – она коварно улыбнулась.

Он что-то тихо ответил ей. Я не смогла расслышать. И это жутко разозлило меня.

Русоволосая Ангелина привезла нас в отель "Империал" на набережной реки Мойки.

– До вечера, голубчики! – улыбнулась она из машины и помахала рукой. – Жду вас на ужин!

Мне не хотелось больше видеть её. Хотелось просто быть с Тутанковым. Вдвоём. А тут ужины какие-то…Но сказать ему об этом в открытую я не решалась. Ведь мы прилетели сюда ради этой Гели.

Илья пошёл в душ. А я легла на кровать и смотрела в потолок. Я не была счастлива. Совсем. Да, я валялась в дорогущем отеле в центре Питера в бриллиантах и часах за миллионы рублей. За стенкой в ванной был мужчина, в которого я была влюблена.

Но.

Я.

Не была.

Счастлива.

Меня раздражала эта женщина. Эта Ангелина.

Тутанков вышел из душа в одном полотенце. Лёг рядом со мной. Притянул моё лицо к себе и засосал в губы.

– Сладкая ты, Линдеман… – он уставился мне прямо в глаза.

– Мы ведь ненадолго? На этот ужин? – тихо спросила я с надеждой.

– Завтра в час самолёт в Азию. Постараемся не задерживаться.

– Мне хочется больше быть с тобой наедине. – я уткнулась в его широкую грудь носом.

– Ты такая преданная… – вдруг сказал он, нежно обнимая меня.

– Я боюсь всех этих людей, с которыми ты привык общаться. Я ведь не из их реальности…

Он рассмеялся.

– Каждый из нас верит в свою реальность, малышка. Ты уже давно в моей.

– В твоей? – хмыкнула я. – Эти мужчины сегодняшние в бизнес-джете. И эта твоя Ангелина…Мне страшно даже разговаривать с ними…– развела руками я.

– Можно сколько угодно рассуждать о страхе. Но если ты не будешь делать то, чего боишься, страх никуда не денется. Включи уже свет в комнате, Люб. Они такие же люди, как и ты.

В 6 часов вечера ко входу в "Империал" подъехал белый мерседес. Водитель открыл дверь мне. Затем Тутанкову. И по вечернему новогоднему Питеру мы поехали к Ангелине. Ее квартира находилась где-то неподалеку. Во дворе-колодце.

– Она тут живет? – спросила я, когда водитель плавно остановился у одного из подъездов.

– Нет. Это квартира для тусовок. Сейчас сама все увидишь. – шепнул быстро Тутанков.

Мы поднялись на третий этаж.

Он позвонил в дверь.

Звонок был советский круглый. С кнопочкой. И громким истеричным гудком.

Нам в ту же секунду открыла сама хозяйка. Она была облачена в советский цветастый халат с поясом, но внутри виднелась кружевная комбинация La Perla. Я недавно видела такую в ЦУМе.

– Ребята, проходите. – она расплылась в улыбке.

Мы вошли в квартиру. Я сняла сапоги. Ангелина по-дружески обняла меня, и я почувствовала аромат её духов.

– Любочка, у нас правило вечера. Девочки в халатиках на белье. – она подмигнула мне. – Идем, я тебе приготовила.

Тутанков отпустил мою руку и подтолкнул под спину. Геля повела меня куда-то через комнаты. Все они были обставлены ретро мебелью, обвешаны коврами. И если бы не женщины в дорогих украшениях и не бутылки французского шампанского, стоимостью в сотни евро, можно было бы подумать, что я оказалась в 80-ых.

Ангелина завела меня в небольшую комнату. Там стоял лишь рейл с халатами. А на стене висело огромное зеркало.

– Раздевайся! – скомандовала она.

И звонкий голос полетел эхом по комнате.

– Я не хочу. – тихо, но жёстко и уверенно ответила я.

Она тут же изменилась в лице. Стала до блевоты приветливой.

– Люба, не воспринимай в штыки. Это всего лишь шуточная вечеринка.

– Я не хочу оставаться в белье…

– Я дам тебе комбинацию. Новую! Тебе очень пойдёт.

Она громко начала перебирать вешалки и вытащила оттуда нежно-пудровую ночнушку с кружевным подолом. И с биркой.

– На, твой размерчик…– она настойчиво сунула мне в руки вешалку.

Ткань была нежная. Шёлковая.

– Переодевайся. Вещи можешь оставить тут. И приходи к нам на шампанское. – она нежно провела пальцами по моему плечу.

Я вздрогнула. Почему-то мне стало противно от этого жеста.

Я сняла платье. И осталась в трусиках и чулках. Оторвала силой бирку с комбинации. И надела её. От холодной ткани встала грудь. Очень откровенно. Я подобрала пушистый халат под цвет. И завертела волосы в небрежный пучок, оголив бриллианты, подаренные Тутанковым накануне.

И выключила свет.

Аккуратно прикрыла дверь.

Пошла по тусклому коридору на шум.

В гостиной тихо играл джаз. Всюду были подносы с шампанским.

Я заметила Ангелину и Тутанкова у окна. И подошла к ним.

Он ТАК посмотрел, что у меня внутри все перевернулось. Но продолжал говорить с ней. Тон его был грубым.

– Зачем ты позвала этого мудака?! Знаешь ведь моё к нему отношение!

– Прости, дорогой. С ним очень хотел переговорить Ерёмин. Он и попросил. Я не могла отказать. Да и попробуй откажи Ерёмину. По стенке ведь размажет… – она отвернулась,  кокетливо опустив глаза, словно лиса. Играла в провинившуюся.

– Ясно. Надеюсь, он быстро даст по съебам? Намекни, что пора. – Тутанков очень строго посмотрел на свою подругу.

– Илюш, не заводись…

Но он уже не слушал. Пошёл здороваться с кем-то.

– Вечно у них с Сониным такая хуйня. – виновато пожала плечами Ангелина.

– С Сониным? – переспросила я.

– Да. С Фёдором Борисовичем. Знаешь его?

– Нет. – неуверенно покачала головой я.

– Феденька Борисович Сонин. Рыболовецкий магнат. Ну и автосалонами тут у нас заправляет. Вечные тёрки у него с Тутанковым.

Я не слышала, что она говорила дальше, потому что в голове у меня звучала эта фамилия – Сонин.

Миша Сонин.

Тот самый, кто помог мне бежать из гостиницы в Стамбуле. Неужели это его сын?! Все сходится. И фамилия. И автосалон. Пока я стыла в раздумьях, Ангелины и след простыл. Она уже уделяла внимание кому-то другому. А я начала оглядываться по сторонам.

Вдруг сзади меня схватила крепкая мужская рука, одновременно опуская в мою ладонь бокал шампанского. Это был Тутанков. Он прижал меня к своему паху и горячо зашептал в шею:

– Ты такая сексуальная в этом халате…Я проведу пару переговоров и уеденимся. Поняла? Я хочу, чтобы ты сосала на коленях. В глотку твою хочу.

Я покрылась мелкой дрожью от возбуждения. После того случая на столе он не прикасался к моему рту. И даже не заводил об этом разговор.

– Не больше одного бокала. Помнишь? – он нежно поцеловал меня в щеку и исчез.

Шампанское оказалось крепким. Я моментально почувствовала приятную лёгкость в голове. И в теле.

Мужчины и женщины мне улыбались. Я побродила по комнатам. И начала искать глазами Тутанкова.

– Ещё шампанского? – вдруг раздалось за спиной.

Я повернулась.

Высокий голубоглазый мужчина в чёрной облегающей футболке доброжелательно улыбался. На руке у него была татуировка в виде маяка. И очень сладкий парфюм с нотками дерева.

– Я сегодня уже пила шампанское. Спасибо… – робко улыбнулась я. Внимание такого мужчины было приятно.

– Тогда, может быть, вина? Я предпочитаю белое. – симпровизировал он.

Я уже не могла сдерживать улыбку. И расплылась. Он достал откуда-то фужер без пузырьков и представился:

– Фёдор Борисович Сонин. Можно просто – Фёдор.

Я застыла в изумлении. Кажется, он это заметил. Но виду не подал.

– У вас очень запоминающиеся глаза. Сияют даже ярче, чем ваши украшения. Как же вас зовут?

– Любовь.

– Любовь..?…– он будто требовал продолжения.

– Люба Линдеман.

Сонин расширил глаза от удивления.

– Люба! Линдеман! – воскликнул он, а потом подхватил меня под локоть и уже тише произнес прямо в ухо с наигранным артистизмом. – Я наслышан про вас! Миша рассказывал. Значит, вы протеже господина Тутанкова?

Я еле заметно кивнула.

– Знаю про вашу рекламу. И даже предложил бы вам должность в отделе маркетинга своего автосалона, но, боюсь, это плохо скажется на ментальном здоровье вашего покровителя. А я ему зла не желаю!

Эти слова показались мне издевкой. Я поблагодарила Сонина за вино. И отошла в сторону. Но видела, что он смотрел мне вслед. Довольно долго.

Я залпом осушила второй бокал. Хотя мне велено было выпить только один. И снова стала  искать среди гостей Илью. Но его нигде не было. Я медленно прошла по всем комнатам. Заглянула даже на балкон.

Ни его.

Ни Ангелины.

Телефон остался в сумочке. А сумочка в комнате с халатами. Я пошла туда и по дороге увидела ещё одну дверь. Почему-то захотелось заглянуть. Я неуверенно толкнула её. Внутри было темно. Спиной ко входу стояли два кресла. На одном сидел Тутанков. Широко расставив ноги. На втором Ангелина. Она изящно водила ступней по его паху.

И я поняла!

Что уже видела похожую картину прежде…

В Стамбуле!!

Тогда девушка показалась мне блондинкой. Но нет.

Так просто падал свет.

Я будто треснула внутри.

Раскололась на тысячу частей.

Ангелина! Она!

Была тогда.

И сейчас.

А он говорил, что ничего для него не значит!!!

На глазах выступили слезы. Но я продолжала стоять как вкопанная.

Она первая увидела меня и кивнула. Тутанков обернулся. Глаза его были огромными в темноте.

– Малышка, иди сюда. – мягко сказал он, нарушив тишину.

А я продолжала стоять молча. У меня будто свело челюсть. Я понимала, что он не трезв. По голосу. И на журнальном столике стояла пустая бутылка шампанского.

Ангелина подскочила на своих стройных ногах с кресла, словно кузнечик. и подошла ко мне. Ласково взяла за руку.

– Ну же. Ведь ты любишь вызовы....– пропела она в тишине.

Я отдернула руку и подошла ближе к Тутанкову.

– Как ты можешь?! – меня трясло.

А он подхватил за талию и усадил к себе на колени. Обнял.

– Люба…Ты главная для меня. Но иногда хочется чего-нибудь необычного. Или ты тоже хочешь попробовать анальный секс? – он нежно закусил моё ухо.

И стаскивал халат.

А я понимала, что если сейчас уйду, он не побежит за мной.

Останется тут. С ней.

Но я не могла ЭТОГО допустить.

Он – МОЙ!

Я вытерла халатом подступающие слезы. И, кажется, остатки своего самолюбия.

– Ты только мой! – я вцепилась ему в плечи.

– Твой. – кивнул он и усадил меня сверху на себя.

И крикнул громче. Ей:

– Выйди!

Я почувствовала его член. Он отодвигал белье.

И направлял рукой в меня. Я стала медленно насаживаться на него. И расстегивала ему рубашку.

Илья откинул голову на спинку кресла и силой сжал мои бедра. Да так, что, казалось, останутся следы. Я вцепилась ему в плечи. И начала ускорять темп. Не замечая ничего вокруг.

Глава 15. Еще никого так не любил!

Я возвращалась в отель как в тумане. А Тутанков, кажется, и вовсе ничего не соображал. Он был пьян. Сидел рядом со мной. В растегнутой на груди рубашке. Откинувшись на подголовник Мерседеса. С закрытыми глазами. Он даже не надел свое пальто, уходя из квартиры Гелы.

Я отвернулась в окно. И крутила на руке Шопарды. В шубе прямо на тот блядский халат. Не стала забирать свою одежду. Схватила только сумочку. Ту самую, на цепочке.

На квартире он трахнул меня дважды. В том числе и анально. Мне было больно сидеть. Хотелось выйти из этой чёртовой машины. Прямо в мороз, который колол бы лицо, кожу. .Разрыдаться от боли. Физической. Но прежде всего, конечно, душевной…

У меня было ощущение, что меня переломили, как куклу. И я не знала, был ли он до меня с НЕЙ этим вечером.

Гела покорно ушла, когда он сказал ей выйти. И мы не попрощались, когда уходили оттуда. Однако, я заметила её взгляд. Она провожала меня им до самой двери. С ухмылкой победителя.

Когда шофёр подвез нас к парадной отеля, я вылетела из машины первой и громко хлопнула дверью. Пошла вперёд, не оглядываясь на Тутанкова.

Идти было больно. Он растянул мне там все. Даже толком не смазал. Двигался быстро. Как будто кроме его ощущений не существовало ничего в этом мире. Держал меня за бедра крепко. Дышал громко. А когда кончал…мне туда… Даже захрипел от удовольствия.

Я закрылась в ванной. Включила воду. Она била мощной упругой струёй в раковину. А я сидела на полу. Облакотившись на стену.

Рядом наполнялась джакузи. Хлеставшая вода будто тромбовала куда-то внутрь моего сознания плохие мысли…Так обычно впопыхах засовывают вещи в шкаф перед приходом важных гостей.

Кто я?

Грязная и падшая шлюха?

Продающая себя за часы и сумки? Но ведь я люблю его! Даже если бы не было всех этих побрякушек. ЛЮБЛЮ!

Мне нужен ОН.

Он МОЙ.

Я погрузилась в горячую воду.

Настолько горячую, что над ванной был виден пар.

Мне обжигало тело.

Но мне хотелось этой боли.

Чтобы заглушить мысли в голове.

Как я завтра полечу с ним в Азию?

Как ни в чем не бывало?! …

Разве это возможно?

Когда я вылезла из воды, кожа моя была распаренной и красной. Я завернулась в полотенце. И на цыпочках вышла.

Тутанков в одежде спал на кровати. И кровать у нас была одна. Я открыла холодильник. Там было Просекко. В мини бутылочках. Мне нужно было притупить боль.

Обезболиться.

Я открутилв крышку и выпила немного.

Потом ещё.

Мысли перестали навязчиво пульсировать. Тело сделалось мягким и поддатливым.

Я легла на край кровати.

Чего-то не хватало.

Я подошла к окну и раскрыла шторы.

Чтобы видеть небо. Как моем мансардном окне.

Оно меня успокаивало.

И стала медленно засыпать.

Утром я обнаружила возле себя Тутанкова. Он сидел рядом. В одном полотенце. Кажется, только вышел из душа. Мокрые волосы были зачесаны назад, оголяя высокий лоб. Илья смотрел на меня. И впервые за все время в его взгляде я читала тревогу. Но ничего не сказала. Отвернулась.