Жрица моего сердца

– Кровь, – притворилась дурочкой. Нет, а что? Само то, для ловкого отвлечения внимания. Только я позабыла, что в мужья мне достался никто иной, как самый настоящий снежный лорд, которого обвести во круг пальца просто нереально. Он же сама снежность!

– Я вижу, что кровь. Откуда? – в глазах мужчина вспыхнул и тут же погас синий огонь.

Ой, папочки, надеюсь не испепелят.

– Ты же хотел… – сглотнула, теребя рукава рубашки, – узреть каким было мое тело, – нашла в себе силы поднять на него взгляд. – Вот и делаю.

– Причиняя себе боль?!

Отец мне всегда говорил: «Бойся, дочь, гнева терпеливого человека, ведь ты никогда не знаешь, когда он сорвется». И послушаться бы совета, да только кто ж меня остановит – жопка-то чешется, приключений жаждет. Вот тебе и приключения. Случайно порезалась об цветущую в саду тонкую, но слишком уж прочную лиану – нет, а кто бы меня предупредил, что это растение хищное, я и за километр к нему бы не подошла, – а теперь вот, пожимаю плоды своего любопытства, вжимая голову в плечи и надеясь, что один свирепый мужчина не надерет задницу одной очень любопытной особе.

– Не совсем, – начала оправдываться. – Нет, ну в этот раз было больно, не спорю. Но в тот раз телесную боль заглушал внутренний крик. Да и за эти года я привыкла к этим шрамам, что сейчас я без них, как без одежды. С ними спокойнее.

– Почему?!

– Что? – не поняла его.

– Почему ты резала вены?

– А ты об этом, – стукнула себя по лбу. – Так это не я, – мимолетное движение левой брови не скрылось от моего взора. – Это все твои цветочки! Распустились тут. Проходу не дают. А как только начинаешь ими восхищаться, как выпускают свои коготки. Еле ноги от них унесла! Правда без происшествий не получилось. Перед тем как трусливо сбежать, твои цветочки успели меня поймать. А когда я попыталась высвободиться, так и вовсе впились в кожу, не желая отпускать.

И ведь не кривила душой. Говорила мужу все, как было. А взгляд его в этот момент был такой… такой не верящий. Совсем. Будто говорил: «Ну-ну, ври больше».

– Я тебе зуб даю, что так было! – уже собралась обидеться, да снова не дали.

Сильные руки обхватили мои запястья.

– Что ты делаешь? – словно завороженная наблюдала, как из-под пальцев мужа вытекала прохладная магия, своими белоснежными щупальцами обволакивала руки. Лёгкие, белые снежинки взвивались в воздух, после чего оседали на кожу и проникали внутрь.

– Заживляю, – тихо произнес мужчина, после чего весь сосредоточился на моих ранах.

Стоять вот так рядом с мужем, чья магия окутывала с ног до головы, было спокойно. Снег кружился по всему кабинету. Снежинки порхали, искрясь на свету. И словно по заказу вспомнился тот день, когда совершенно случайно застала за боевым танцем мужчину, окутанного снегами, ветрами и буранами.

Обнаженный, спортивный торс – единственное, что можно было разглядеть в сильном ветре и водовороте снега. Белые, словно верхушки гор, волосы развивались, сливаясь с окружающей метелью. Стоя на балконе и наблюдая за четко отработанными, слаженными движениями, я не чувствовала холода, лишь жар, наполнявший тело и душу. Мужчина был красив.

– Чертовски красив – восхищенно выдохнула.

– Что? – в глазах мужа стояло удивление. – Ты видела меня?

– Да, – пришлось признаться, пряча глаза.

– А я-то думаю, чей взгляд тогда ловил на себе. Так оказывается твой.

– Почему мы живем здесь? – вдруг озвучила давно мучивший меня вопрос.

– Что значит почему?

– Ты же любишь холод, снега, бури. Почему же выбрал место, где зимы почти не бывает? Не думала, что лорд зимы так легко откажется от своей сути. Дорогой, на тебя это не похоже, – улыбнулась, но серьезность своего вопроса не опустила.

– Потому что жене нужно тепло, – он щелкнул меня пальцем по носу. – К тому же ребенка в этих краях растить спокойнее и проще.

– Но это же не справедливо! Тепло может быть и в горах – просто понадобиться больше дров для оттапливания целого замка. Хотя зачем замок? Можно же просто небольшой домик, его и прогревать проще, и жить в нём уютнее. А детей нет разницы, где воспитывать и растить – главное, чтоб родители ладили между собой и поддерживали тепло и любовь семейного очага. А в небольшом домике это сделать будет куда проще…

Погрузившись в свои мечты, не сразу заметила с каким довольным лицом на меня взирает муж.

– Что? – ясно посмотрела на него.

– Да вот думаю, где ты всё это время пропадала. Домик, говоришь, хочешь? Будет тебе домик!

– Правда? – не верила своим ушам. Это точно был мой муж? Тот лорд, который жаждал избавиться от супруги, стоит ей только родить на свет его наследника? Ущипните меня, ибо я не верю всему этому!

– А почему нет? – пожал плечами Северус. – Да хоть завтра!

Нет. Это точно не тот мужчина, за которого Олимпия вышла замуж. Это совершенно другой человек. Полная противоположность холодному, отстраненному и эгоистичному лорду зимы. В синих глазах я больше не видела льда и айсбергов. В них плескались тепло, забота и любовь…

– Жалеть не будешь, что все оставишь? – вдруг поняла, что с нашим переездом жизнь мужа измениться кардинально. И как-то неловко стало. Все же это ведь я настояла на это идеи, совсем не подумав, как все это может сказаться на работе мужчины.

– А кто сказал, что я все оставлю? – он приподнял бровь, показывая всем своим видом, что данные мысли даже в голову ему не лезли, молчу уже про то, чтоб воспринимать в серьёз мой вопрос.

– Но…

– Роза сердца моего, я лорд этого поместья, представитель королевства Белые звезды, меня император так просто не отпустит – я нужен королевству, своей стране, но… Я так же нужен и своей семье. И раз моя жена решила переехать, почему бы не воплотить её желание в жизнь? Тем более, что на моих обязанностях перед его светлостью это никак не скажется. Но если уж ты так сильно переживаешь по этому поводу, я завтра же отправлюсь во дворец и потребую аудиенции с императором. Не думаю, что он будет против.

– Но не будет ли это дерзостью с твоей стороны?

– Дорогая, и это ты мне сейчас говоришь про дерзость? Кто совсем недавно нагрубил моей матери лишь за то, что она высказала свое мнение.

– Но ты же знаешь, что она была неправа.

– Знаю. Но это не дает тебе право дерзить страшим, – мужчина подошел вплотную и обнял, прижимая мою голову к своей груди. – Я лишь хотел, сказать, чтобы ты была более сдержанной. Я не всегда смогу быть рядом и заткнуть рты всем, кто хоть словом посмеет оскорбить тебя. И поверь, в нашем королевстве найдутся и те, кто так просто не простят тебе вспыльчивого нрава и нападут, когда меня не будет поблизости.

– В том мире, откуда я родом, тебя на каждом шагу подстерегает опасность, а чтоб справиться с ней, приходиться адаптироваться и включать голову. Но в основном нужно уметь послать все далеко и надолго, да так хорошенько, чтоб у собеседника челюсть от удивления отвалилась. Я была доброй, наивной и воспитанной. Но жизнь преподнесла мне жестокий урок, и сейчас я не уверена, что смогу пересилить себя и отказаться от той части себя, которая вечно дерзит, ругается и отстаивает свою точку зрения кулаками, – заглянула ему в глаза. – Но я обещаю попытаться стать достойной тебя леди, ради тебя и нашего сына.

– Сына? Ты так уверена, что это мальчик?

– Кончено! И он очень сильный прям, как и его отец, – губ коснулась гордая улыбка. Вынести бы еще моего малыша. С таким телом будет проблематично, но я должна справиться!

Северус ничего не ответил, только крепче сжал меня в объятьях.

– У нас все будет хорошо, родная. Мы справимся со всем! – и закрепил обещание легким поцелуем в лоб. – Иди отдыхай, я как закончу, сходим в столицу.

Кивнула. И на радостях поспешила в коридор. Меня ждет незабываемая прогулка!

***

Прогулка и впрямь оказалась незабываемой. Прям как в воду глядела. А лучше бы совсем не смотрела в зеркальную гладь. Это же надо было так все просчитать и устроить ловушку века, обведя вокруг пальца самого лорда зимы!

Но все по порядку.

Я, как и подобает покорной жене, которая безмерно любит и уважает своего супруга, (эх, далеко мне до этой роли, очень далеко), ждала Северуса в своих покоях. Агату попросила оставить меня, но я чувствовала – только подумаю о ней, как женщина с острыми клыками будет тут как тут. Приятно, когда о тебе кто-то переживает и заботится даже если это всего на всего твоя прислуга. Но я отвлеклась.

В столицу королевства мужа идти в брюках не хотелось, но платья Олимпии одевать не горела желанием. Они все были яркого цвета, с множеством кружев и блесток, от чего в глазах при одном только виде рябило. И как она это носила?

Единственный выход из данной ситуации – сшить новый наряд, который точно бы мне подошел и в цвете, и по фигуре. Вот так я и провела отведённые мне три часа. Пока муж разбирался с королевскими делами, я спокойно, никуда не торопясь, раскраивала, выкидывала все ненужное, изменяла и сшивала обратно.

Нужный цвет найти оказалось сложно, так как весь гардероб раньше проживающей здесь девушки составлял лишь розовые блестящие кружева – её самой от такой пестроты не тошнило? Видимо нет, раз каждая вешалка – разновидность розового.

Но несмотря на оттенки одного цвета, в шкафу нашлись и пару нарядов более темного цвета – бордовый, тёмно-синий и чёрный. Последний видно предназначен для похорон – на платье даже кружев нет. И я, конечно, это исправила. Для своего легкого, но строгого платья я взяла тёмно-синие и черное – эти цвета хорошо сочетались, да и я больше предпочитала тёмные оттенки радуги, чем большинство девушек, страдающих отвратительным вкусом. Нет, ну а кто в здравом уме будет носить платья, ничем не отличающиеся друг от друга, только кружева расположились в другом месте. Это же издевательство как над собой любимой, так и над обществом в целом!

Через два долгих, кропотливых часа я все же закончила работу. И на манекене красовалось элегантное черное платье с рассыпанными по подолу звездами. Рукава я сделала длинными, спину закрытой, а ворот стоячим, чтоб от мужа не отставать – любит же он приподнимать воротник. Декольте решила немного раскрыть так, что, если я решусь когда-нибудь надеть ожерелье или тоненькую подвеску, смотреться это будет изящно и совсем не пошло.

Супруга не было ещё час, но это мне было только на руку. Позвав Агату, попросила её найти краску для волос и позвать мага, чтоб отгладил платье. Если вторую просьбу женщина встретила воодушевлённо, то, услышав про краску, покрылась красными пятнами. А на вопрос, почему та покраснела, она тихо извинилась и дала ошеломляющий ответ:

– В нашем мире, миледи, только падшие девушки красят волосы. Это их выделяет среди всех женщин королевства.

Такое заявление мне не понравилось. Да и что за дискриминация красок для волос?! Это что получается? Если молодая девушка из приличной семьи вдруг перекрасит свои волосы – это будет означать, что она куртизанка? Не справедливо! И кто вообще придумал такие правила? Ему срочно нужно побывать в нашем мире!

Через длительные уговоры и обещания, что становиться развратной женщиной не собираюсь, Агата Авдосьевна все же принесла мне краску. Черную, цвета воронова крыла…

Когда же Север пришёл после важных переговоров, он был сильно уставшим. Первой мыслью было – остаемся в замке. Но стоило мужчине взглянуть на меня, уже одетую и готовую покорять новый мир своей красотой, как на глазах вся его усталость испарилась, как ни в чем не бывало. В глазах зажегся огонек азарта и страсти, а на губах застыла улыбка, полная восхищения.

– Яда? – тихо спросил муж, разглядывая меня с ног до головы и обратно.

– Нравится? – под горящим взглядом мужских глаз щеки пылали, а в груди сердце учащенно забилось.

– Очень… – выдохнул он. – Яда, но зачем ты покрасила волосы? Тебе Агата не сказала…

– Это мой истинный цвет, с ним я родилась и все восемнадцать лет жила, пока… сам знаешь.

– Тебе идет этот цвет. Общество не оценит.

– Это уже его проблемы. Если ему приятно всех поголовно считать шлюхами, то, пожалуйста, имеют полное право. Но мы знаем, что я не такая. Тем более пора уже менять взгляды на жизнь, а я вам в этом помогу!

Привстав на носочки, коснулась мужских губ мимолетным поцелуем и, шурша подолом платья, направилась к выходу из комнаты.

– Жду тебя в саду.

Если б знала, чем закончатся мои ожидания, без промедления осталась бы в комнате, и плевала бы на все нормы приличия. Но я не знала. А потому легко попалась в самую идиотскую ловушку.

Прошло десять минут, когда на горизонте замелькала мужская фигура.

– А говорят, что девушки долго собираются, – улыбнулась, готовая услышать колкость в ответ. Но его не последовало.

Насторожившись, я попятилась, во все глаза смотря перед собой.

– Север, если это ты, подай голос.

В ответ тишина. И лишь злая улыбка блеснула среди деревьев.

В этот момент я сильно пожалела, что надела платье. В нём далеко не убежишь – ноги будут постоянно путаться в тканях. И дать отпор будет сложно – в там наряде девушка не особо поворотлива, ведь все резкие движения сковываются плотно прилегающей тканью.

– Твою ж!

В лицо полетела серая пыль. Глаза заслезились. Нос защипало, словно от перца. Горло сковал ком ужаса. Что будет с ребенком? Скажется ли эта пыль на его состоянии? А через секунду я потеряла сознание.

Часть 2

Роза

В сознание приходила слишком медленно, но очень болезненно. Низ живота горел, ныл, сжимался от спазмов. Боль пронзала все тело, словно меня разрезали на мелкие кусочки, позабыв предварительно вколоть анестезию. Голова шла кругом. Какие-то громкие неразборчивые голоса доносились извне, пронзая барабанные перепонки шумом и гамом. А открыть глаза, чтоб осмотреться, было тяжело.

Когда же посторонние шумы стихли, а разум прояснился, я попыталась открыть глаза. На удивление это далось мне легко. А увидев, где я нахожусь и в каком состоянии, подумала: «Лучше бы умерла!»

Я лежала на холодном каменном полу в луже собственной крови. Белую сорочку можно было смело выбрасывать, ибо такое количество крови отстирать не получится. Попыталась сесть, но боль в животе не позволила и пошевелиться.

Что произошло? Где я?.. Кто я?..

Со стороны послышалось какое-то движение. Повернув голову на звук, встретила три пары беспокойных глаз старушек. Женщины были одеты в длинные чёрные платья, с белыми платками на голове и большим золотым солнцем на груди.

– Дитя мое, как себя чувствуешь? – спросила та, что постарше. Её брови давно поредели, а на лице виднелись старческие морщины.

– Что произошло? – слабым голосом спросила её.

– Выкидыш! – вот так просто огласила незнакомка.

– Ларсене, сестра, ну зачем так сразу? – две другие, что чуть помоложе, в один голос вскрикнули.

А слова старшей, словного громом, поразили меня.

– Правду нужно говорить, как ставить клеймо. Поначалу больно, потом отпускает.

– Но не о таком! – женщины продолжали спорить, но я не слышала их. Мои мысли были заняты лишь услышанным.

«Выкидыш» – страшное и самое жестокое наказание для молодой девушки. У меня мог быть ребенок, маленький пухленький ребёнок. Но из-за жестокой несправедливости я лишилась звания мамы, так и не успев ею стать. А ведь я любила малыша. Точно любила!

– Мой мальчик! – прошептала, глядя перед собой. – Где мой мальчик?! – руками обхватила живот, пачкая тонкие пальцы в багровой жидкости. – Где он?! – кричала в голос.

Часть меня, маленькая жизнь, которая развивалась внутри меня несколько месяцев, вдруг покинула меня. Из-за чего? Чем я заслужила такое несчастье? А ведь я ждала мальчика. Точно знаю, что ждала!

– Тише, дитя мое, тише, – приняла успокаивать меня одна из женщин в странном одеянии.

Я оплакивала не рождённого сына. Горькими, горючими, холодными слезами. Руки тряслись. Плечи дрожали. А горло разрывал немой крик, словно сам дух кричал внутри меня. Душу рвало на части от осознания того, что я потеряла самое дорогое, своё сокровище.

Нет. Нет. Нет. Этого просто не может быть! Не со мной! Не мой мальчик! Только не моя сын!

Меня разрывало изнутри. Истерика, паника, страх – все это накрывало с головой, мешая здраво оценить ситуацию. Мой сын умер, и я вместе с ним. Меня больше не было. Жизнь потеряла смысл.

Незаметно для себя начала колотить пол руками. Разрывая костяшки в кровь, разбивая кожу в мясо. Боли не была. Была одна безысходность. И если бы не присевшая рядом женщина, я бы и не поняла, что творю. Если бы не она, кто знает, чем бы закончился сегодняшний день.

Женщина грубо схватила меня за руки, заставив посмотреть ей в янтарные глаза.

– Успокойся, – серьёзно приказала она, и я послушалась. – Молодец. Встать сможешь? – она в упор смотрела меня и, казалось, совсем не моргала.

Я попыталась выполнить её просьбу. Но встать получилось не сразу, а если бы мне не помогли, и вовсе бы этого не сделала – сил не было совсем, а ноги не слушались. Набросив на мои плечи темную ткань, которая оказалась теплой, вторая женщина подхватила за другую руку и повели меня в ночь.

Случившееся казалось сном. Злым, неправильным, сумасшедшим. Я лежала на белых простынях, в сорочке цвета слоновой кости и смотрела на белый потолок. Них живота сильно тянуло. Сердце кололо. Лёгкие сковывали спазмы, от чего дышать было тяжело и неприятно.

Незнакомки привели в одно из каменных сооружений на холме, где как раз заканчивается граница города. Они помыли меня, переодели и оставили почивать одну через чур белой комнате, где и пятнышка серого нет.

Хотела ли я умереть? Возможно. Могла ли я выполнить задуманное? Нет. Оставить меня одну, они оставили, но перед этим произнесли какие-то неразборчивые слова. Меня сначала овеяло легким ветерком, но, когда за ним закрылись двери, а я кинулась к столику с подносом завтрака и схватилась за нож, серебряный прибор, словно прах, осыпался к ногам.

Возмущаться, кричать и просто что-либо делать не было сил. Даже единственное желание не было шанса воплотит в жизнь. А потому я просто лежала на большой, но жесткой кровати и наблюдала за беготнёй солнечных зайчиков, которые пробивались сквозь плотные белые ткани.

«Куда меня привели? – крутилось в голове. – Почему я потеряла ребёнка? Что за злой рог повис надо мной? Кто эти женщины?»

Осознав этот вопрос, поняла, что действительно не знаю, кем являлись эти добрые и заботливые женщины. Встала с кровати, размяв затекшие мышцы, пошла к выходу. Снаружи было тихо, лишь прохладный ветерок гулял между стен. Несколько факелов освещали длинный, белёсый коридор, создавая впечатление загробной жизни и нереальности происходящего.

Обняв себя за плечи, в надежде согреться, пошла к одинокой открытой двери в самом конце коридора, откуда доносились негромкие голоса и пахло чем-то вкусным и явно горячим.

– Простите, – заглянула в комнату, оказавшейся кухней.

– Что же ты стоишь как не родная?! Проходи, садись.

Прошла, села.

– Ты почему босиком? Совсем уже обезумила?! Давай, подбирай к себе ноги, – после того, как я выполнила просьбу старшей, она укутала меня теплым, шерстяным пледом.

– Тебе тапочки возле кровати для чего оставили? Чтоб ты передвигалась по ледяному полу босиком? – поддержала не вторая.

– Дитя мое, пойми нас правильно, мы не хотим на тебя надавить, просто переживаем за твое здоровье.

– Кто вы? – глядя куда-то перед собой, спросила женщин.

– Мы? – удивленно спросила третья. – Девочка моя, мы жрицы – посланницы богини Плодородия.

– Где я? Как я попала сюда? – вопросы сыпались из меня один за другим.

– А ты не помнишь?! – теперь в удивлении воскликнули остальные.

– Если честно, я даже не знаю, как меня зовут, – смущено опустила голову на бледные слишком тонкие пальцы. Глаза до сих пор щипало от выплаканных слез. Боли не было. Она прошла вместе с соленной водой. Ни душевных терзаний, ни физических спазмов – я ничего не чувствовала. Внутри меня была одна пустота. Чёрная. Горькая. Всепоглощающая.

– Тогда оставайся с нами, – заговорила после долгого молчания самая младшая жрица.

– Да, точно! – подхватила её вторая. – Наша Богиня будет только рада новой дочери!

– Ларсене, что скажешь? – женщины уставились на свою старшую сестру.

Напряженное молчание повисло на кухне. Даже мне стало неуютно в этой давящей обстановки и посмотрела на женщину, которая все это время стояла в стороне и с серьёзным видом взирала на нас.

– В комнате можешь делать, что хочешь, но за её пределами обязана слушаться сестер.

– Ура-а! – женщины, как дети, запрыгали на месте. Они плясали, говорили что-то громкое и мало разборчивое. Кажется, они поздравляли меня.

Вот только я не знала, что чувствовать: толи горе, толи радость. Я просто сидела и смотрела на начисто выбеленную стену, уйдя глубоко в себя. И ни жар, ни холод не брал мое бледно-мертвое тело…

***

Год спустя

– Дитя мое, ты готова? – старшая сестра всегда сдержанная, серьезная сегодня переживала больше нас всех. И ведь был повод. Сегодня у нашей Богини Плодородия – Афисы – родится дочь, верная, покорная и… сумасшедшая на всю голову.

Да, вы правильно поняли, речь шла обо мне.

С тех пор как три добрые жрицы нашли меня на каменном полу в лужи крови в заброшенном доме на краю города, куда они забрели совершенно случайно; когда я узнала о своей злой участи и о всей несправедливости этого жестокого мира; когда после несчетных попыток наложить на себя руки я начала встречать утро. С тех пор прошло много времени. Раны затянулись уродливым рубцом на сердце. Боль утихла, забрав с собой все слезы и страдания. Во мне осталось лишь переполняемая меня радость. Сестры научили меня любить этот мир, пусть он и жесток, людей, даже если они этого и не заслуживают, свою жизнь, несмотря на то, какие преграды она заставляла пройти. А я любила. Стоило забыть о боли, как начала наслаждаться жизнью.

Сначала было тяжело улыбаться, строить из себя веселую и жизнелюбивую девушку – это быстро выматывало. Первое время, приходя к себе в комнату, заваливалась прям в одежде на кровать и ревела. А на утро вновь надевала на лицо полную радости улыбку и выходила в свет. И так продолжалось, пока в один из дней я не поняла, что горевать-то больше незачем, внутри меня нет того, что заставляло ночами напролет оплакивать нарождённого сына. Нет, я не забыла о потере ребенка, просто ради него продолжила жить дальше. Если он не увидит этот мир, его увижу я, но уже другими глазами, с другой жизнью.

«Беляна» – временное имя, которое дали мне сестры. Ведь свое я так и не вспомнила. Как свое прошлое. Ничего из того, что было со мной раннее, не осталось в памяти. Словно кто-то специально вырвал все прожитые мной года.

«Но для чего? Да и кому могли понадобиться такие зверства?» – эти вопросы задавали все жрицы храма Афисы. Их очень разозлило такое нечеловеческое отношение к молодой девушке, ещё совсем непознавшей мира, ничего не видавшего, кроме родительского очага. Но с этим я была не согласна. Маленький червячок сомнения сидел внутри меня и каждый день умолял меня вспомнить, но что именно – не говорил. Будто он знал что-то важное, но хотел, чтоб я сама поняла, что это. Но шли дни, недели, месяцы, а я так и не поняла, чего же от меня хочет душевный червячок.

Зато сестры о своих желаниях изъяснялись четко и ясно. И главным их желанием – сделать из меня Великую жрицу. Воодушевлённые общей идеей, они каждый день, с восходом Солнца, вытаскивали меня из теплой постели и тащили на занятия. Сначала мне было все равно. Потом я часто желала, чтоб у них у всех разом прихватили животы. А уже через три месяца я втянулась в новый ритм жизни, и сама поднимала сестёр – любопытство и желание узнать что-то новое пустили в душе новые корни.

Так и проходили мои будни. С утра на лекциях, после обеда практические занятия, а после ужина новая книга заклинаний, обрядов, ритуалов. Я училась, узнавала много нового, много практиковалась и вскоре была готова принести клятву Богине.

– Беляна? – Ларсене напомнила о себе.

– Ой, прости, – встряхнула головой. – Да, я готова.

Облаченная в черное длинное платье направилась вслед за старшей сестрой. Еще несколько часов и я стану одной из них – верной дочерью Афисы.

Посвящение проходило в несколько этапов: очищение духа, принятие нового имени и клятва крови. Каждый ритуал проводился в разных местах. Чтобы очистить дух будущей жрице следовало пройти все четыре стихии – лёд и пламя, земля и воздух. На этом пути девушка опускалась сначала ледяную прорубь, которую после закрывали толстым слоем льда, который через какое-то время возгорался, обещая испепелить все, до чего только сможет докоснуться. Огонь сменялся землей, что обсыпала девушку с головой, забиваясь во все щели, не давая возможность вздохнуть. Все оканчивалось сильным порывом ветра, который, как и очищал девушку, так и проверял на стойкость. И если испытуемая выживала, ритуал продолжался.