Утро дня независимости

Бесил Соколов Светлова и, одновременно с этим, был вызовом его компетентности как капитана. И Светлов с этим не справился.

*Прим. Жаргон военспецов, в ходе учений в условиях приближенных к боевым при условном поражении корабля или других условно серьезных повреждений машинный интеллект стравливает воздух из рубки. «Стравить воздух” в обыденной речи означает совершить ошибку, «упороть косяк”.

***

Виктор лежал в своем жилом отсеке, зацепившись ногой за поручень. Или висел в невесомости, но поза с закинутыми за голову руками подсказывала, что все же лежал.

Жилой сегмент корабля представлял собой цилиндр с тремя секциями, соединенными между собой сквозной транспортной шахтой со сложным для описанием сечением, потому что в ней еще и лифт располагался. Но лифтом пользовались только при наличии гравитации, то есть практически не пользовались. В первой части вокруг транспортной шахты располагались кают-компания, каюта капитана и каюта старпома, которую он делил с главным инженером. Кают-компании занимала половину секции. Далее шла сантехническая секция согласно документации, инженерные службы называли санузлом, а экипаж не иначе как «баней». За «баней» шла секция с четырьмя жилыми отсеками, также расположенными вокруг транспортной шахты. По флотской традиции эти отсеки назвались кубриками. В трех располагался остальной экипаж, а четвертый кубрик был гостевым. Особенность четвертого жилого кубрика заключалась в отсутствии доступа из него к коммуникациям корабля и отдельный санузел, потому что основным его назначением было временное содержание задержанных. То есть он еще и запирался. Правда чаще всего его обитателями четвертого кубрика были пассажиры или спасенные шахтеры.

Вот в одном из этих кубриков и висел-лежал Виктор. Внешне он выглядел спокойным, но на самом деле уровень стресса был запредельным. Он мучился противоречиями. С одной стороны, он объективно понимал, что противник обхитрил экипаж «Бармалея» и проделал это расчетливо и безошибочно. С другой стороны, он был согласен со своим шкипером в том, что уж он то мог отследить противника в оптическом диапазоне, его новые способности это позволяли сделать. Но он не догадался. И подвел своих товарищей и своего капитана. Виктор не винил Светлова в том, что тот вышел за рамки, он понимали его мотивы и влияние произошедшего на развитие военной карьеры шкипера. Сейчас он был зол на себя. Мичман был очень молод и не успел еще отрастить толстую кожу взрослого, позволявшую легко перекладывать вину за содеянное на других людей, технику или внешние обстоятельства. Зато рефлексия специалиста с полноценной синхронизацией сильно отличалась от реакции обычного человека. Мичман выглядел спокойным как раз по причине того, что все ресурсы мозга и чипа были направлены на анализ произошедшего и поиск альтернативных решений.

***

В этот раз место для контрабандной сделки было выбрано на орбите газового гиганта Зевса в окружении его многочисленных спутников. Сложное место, из которого корпорат мог улизнуть по разным векторам. Не так уж и много, учитывая то, что ВАК было известно куда он направлялся, но вариантов для перехвата было многовато. Поэтому было решено задействовать весь флот ВАК. «Бармалей», как менее опытный экипаж, выполнял роль демонстративного патруля, а «Уверенный» и «Решительный» прятались в тени малых спутников, обнулив потенциалы гравиприводов, чтобы не выдать себя.

Развитие дальнейших событий показало, что, вероятнее всего, кто-то все же «засветился».

А произошло то, что торговец превратился в пирата, радиостраховка не сработала. Условия места встречи вынудили «дельцов» подойти слишком близко друг к другу. Корпорат расстрелял судно шахтера тремя выверенными лазерными импульсами, уничтожив рубку, машинный интеллект и резервный компьютер. Выслал абордажную команду, хакнул грузовые платформы и перегнал к себе. А далее повел себя совершенно неожиданно. Пират не пошел свободными от перехвата патрулирующим «Бармалеем» путями, а, наоборот, воспользовавшись гравитационной ямой планеты-гиганта, сильно снижающей чувствительность ГЛС в направлении планеты, разогнал свой корабль на гравиприводе, вошел в тень спутника, закрывающего от датчиков и антенн Бармалея. Здесь, вероятно, перешел на реактивную тягу, продолжая разгон, заглушив не только гравипривод, но и термоядерные реакторы, его питающие. Следуя в тени спутника пират не мог лечь на нужный ему курс, ему нужна была коррекция курса. Выполняя ее на химических реактивных двигателях сбегающий корабль рисковал засветиться в оптическом диапазоне. Поэтому пират выполнил коррекцию на маневровых ионных двигателях. Эмиссия ионных двигателей почти незаметна, но на таком расстоянии Виктор вполне мог бы ее заметить в инфракрасном спектре оптического диапазона, если бы отслеживал окружающее пространство в этом спектре.

В итоге пиратский корабль прошел в семи сотнях тысяч километров за кормой «Бармалея» незамеченным. А через несколько часов, когда все капитаны уже были уверены, что случилось нехорошее, в семи миллионах километров засекли работающий гравипривод. Перехватить убийц уже было некому.

В плане пирата было всего два рискованных момента. У ГЛС «Бармалея» был шанс засечь работающий в гравитационной яме газового гиганта гравипривод, и работа маломощных маневровых двигателей по коррекции курса была достаточно длительной по времени, чтобы также быть замеченной. Но данное действие со стороны капитана пиратов тоже было расчетливым. Верхние слой атмосферы газового гиганта довольно горячи и делают слежение в инфракрасном спектре малоэффективным.

***

Мичман Соколов снова стоял по стойке смирно перед столом, за которым сидел руководитель кадровой службы ВАК, капитан первого ранга Руслан Каменев. Сама кадровая служба располагалась на орбитальной станции Гера-4, но ее иначе как Кольцом и не называли. Единственный в своем роде уникальный объект, построенный колонистами Геры самостоятельно, представлял из себя два массивных кольца, вращавшихся в противоположном направлении, соединенных спицами с массивной длинной «втулкой» дока по центру сооружения. Данное решение позволяло получить в кольцах центробежную гравитацию, но создавала массу других неудобств, вследствие чего строители орбитальных станций не торопились масштабировать этот опыт. Наличие гравитации привлекало разного рода административные организации, а с одного из торцов втулки располагалась судовая верфь. Кроме того, тут дешевле всего было проводить периодическую медико-физиологическую реабилитацию тех, кто много времени проводит в невесомости.

Вследствие центробежной гравитации стойка Соколова выглядело несколько комично, он стоял под еле заметным углом, но тут все привыкли к этому и даже не замечали, ловко подхватывая падающие предметы с поправкой на смещение кольца.

– Я вызвал вас, таш мичман, для беседы, чтобы лично сообщить о результатах расследования комиссии и объяснить вам принятые решения во избежание превратного истолкования. – Каменев пристально смотрел на стоявшего в полушаге от стола Соколова. Кабинет был в разы меньше жилого кубрика на корабле. Орбитальные станции были циклопическими сооружениями, но и населяли их десятки тысяч людей.

– ВАК не имеет претензий ни к вашим профессиональным качествам ни к вашим действиям в ходе последней операции. Ваши действия признаны соответствующими обстановке и уставу службы. Ваша способность к полной синхронизации с учетом всего двухлетнего опыта использования в расчет не принимается, – тут Каменев сделал паузу и поменял выражение лица. – Как это не прискорбно, я вынужден перевести вас в резерв ВАК, поведение капитана Светлова не оставляет мне другого выхода. Перевод ни в коей мере не должен трактоваться как наказание, скорее уж Светлов наказал себя сам. Простаивать мы вам не дадим и при первой же вакансии будете причислены к действующему экипажу флота.

Каменев и сам внутренне поморщился от своей собственной формулировки. Но не объяснять же мичману, что машинный интеллект, используемый кадровой службой порекомендовал убрать Соколова из экипажа, в противном случае прогнозировал снижение эффективности экипажа и ухудшение командного «климата». Машинт свою эффективность уже доказал, но Каменев испытывал неловкость каждый раз, когда отдавал приказы на основании анализа машинта. В любом случае распространяться на тему применяемых машинтов в кадровой службе запрещалось.

Виктор стоял и таращился на Каменева, силясь понять, что означают его слова. То, что его списывают с корабля он уловил отчетливо, но за что?

– Вам это понятно, таш мичман? – спросил его Каменев, уже понимая, что до мичмана не дошел его намек.

– Нет, таш капитан первого ранга! – делая честные глаза ответил, начиная догадываться, что опять «дяденьки» чего-то порешали про его судьбу, и он опять на перепутье.

– Мне очень жаль, что капитан Светлов, оправдывая свою неудачу пытался сделать это за ваш счет. Оставлять вас в экипаже с напряженными отношениями с капитаном слишком расточительно в вашем случае, понимаете? Если Светлов не ценит наличие такого военспеца в своем экипаже, то мы найдем вам лучшее применение.

– Какое же? – самую чуть выплеснул раздражение в голос Соколов.

– Есть тут одна просьба от гражданских властей на станции Василек. Заодно отточите свои навыки по мониторингу пространства, – все же не удержал шпильку Каменев.

Глава 5. Резервист

Здравствуйте! С вами Алла Семенова и очередной выпуск с главными событиями в мире. В сегодняшнем выпуске:

• В систему прибыл корабль корпорации «Роботикс Индастриз», который доставил нам комплект гравиприводов среднего класса, для строящегося четвертого сторожевого корабля ВАК. Согласно заявлению Координационного Совета ВАК существующее количество сторожевиков недостаточно для полноценного контроля за внутрисистемным пространством, в планах строительство дополнительных трех кораблей, но конкретные сроки зависят от экономических возможностей колонии.

• Опубликован отчет геологический экспедиции на астероид АВ-4304 «Ева». Есть хорошие новости. Астероид настолько богат минеральным сырьем, что признано целесообразным строить перерабатывающий завод вместе с шахтерской станцией прямо на астероиде. Орбита астероида слишком вытянутая, что доставит трудностей с логистикой. Целесообразнее увеличить глубину переработки на месте.

• Оазис-3 сообщает о завершении работ по первичной очистке поверхностного грунта долины от токсичных соединений, препятствующих выращиванию растений в открытом грунте. Ведущий агроном оазиса в своем репортаже строит прогнозы на два года, чтобы догнать Оазис-2. Настоятельно рекомендую к просмотру.

Согласно предписанию, которое Виктор получил на перком во время разговора с Каменевым, до вылета на станцию «Василек» ему оставалось около четырех часов. Виктор решил воспользоваться выпавшим случаем ощутить гравитацию и прогуляться по станции. Местная сила тяжести составляла всего 0,7 g, но эта станция была «главным санаторием» для восстановления после длительных периодов пребывания в невесомости. По станционному времени был разгар рабочей смены, так что коридоры кольца были почти пусты. Рабочие места в основном располагались во «втулке», внутренний объем которой был больше суммарного объема обеих колец станции. Нагулявшись, Виктор забрал свой кофр со скафандром, тощий герморюкзак с личными вещами и направился к причальному доку. Для этого ему нужно было спуститься по «спице» кольца ко «втулке». Сами кольца напрямую со «втулкой» не соприкасались, они центрировались на электромагнитной подушке. Иначе бы затраты на преодолении сил трения сделали бы невозможным эксплуатацию колец. Эта же особенность и порождала проблемы, которые препятствовали тиражированию таких станций. Во-первых, электромагнитная подушка порождала наводящие токи в оборудовании, расположенном во «втулке» и полноценно экранировать ее конструктором не удалось. Во-вторых, переход между кольцами и «втулкой» был через открытый космос. Конечно же имелась специальная транспортная система, представлявшая из себя продолговатые капсулы, в которые позволяли загружаться без шлюзования. Шлюз имел место по соображениям безопасности, но работал без продувки: открыть – закрыть. Далее капсула выплевывалась в сторону «втулки», в которой был желоб с лузами. Электромагнитное поле удерживало капсулы в желобе и притягивало к ближайшей лузе. Далее опять обжим в стыковочном узле и выгрузка через шлюз без смены атмосферы. Через 50 метров в стороне аналогичная конструкция обеспечивала обратную транспортировку. Одностороннее движение, по шесть транспортных систем в каждую сторону и аналогично у второго кольца. Конструкция сложная и ненадежная. Постоянно что-то выходило из строя, не проходило диагностику на герметичность, что неудивительно – слишком много подвижных частей. Как следствие пробки. Люди спускаясь по одной из шести спиц от жилых секций кольца могли попасть в затор, если с транспортной системой, обслуживающей «спицу» что-то случилось. Можно было воспользоваться любым из шести выходов, но в часы пик, когда менялись смены людской поток был весьма интенсивным, что и приводило к столпотворению в «спицах», из которого еще непросто выбраться, если уже глубоко спустился.

Вот в такую ситуацию угодил Виктор. Сумев вернуться обратно, прошел два сегмента и спустился снова, прошел во «втулку» и ответив на звонок перкома услышал возмущенный голос:

– Ну где ты там шляешься, военный?! Уже предстартовая* пошла!

– Да вот в пробку попал, – стал оправдываться Виктор.

– Шевелись давай, без тебя «добро» не дают! Маши крыльями, военный!

*Прим. Предстартовая подготовка -комплексная диагностика и проверка систем корабля перед стартом.

Когда Виктор лихо влетел в отнорок стыковочной галереи, ведущий к шлюзу на шаттл, там его ждал недовольный бортпроводник, который провел его внутрь, указал его место, отобрал кофр со скафандром, закрепил его в ногах и упорхнул в сторону рубки, бросив через плечо:

– Пропустили из-за тебя окно, ждем еще полчаса.

Пассажирский отсек шаттла изгибался вдоль внешнего борта корабля в центральной части зоны жизнеобеспечения, к поверхности по борту были прикреплены ложементы как бы «стоя», а пробраться к своему месту нужно было через пространство над ложементами и противоположной переборкой. Такое расположение обеспечивало максимально эффективное использование объема, а в невесомости все равно в каком положении находится, ощущения одинаковые. При желании можно было принять сидячую позу, трансформировав ложемент. Для багажа существовал грузовой отсек, но кофр со скафандром относился к средствам индивидуальной защиты и должен был находится у пассажира под рукой. В данном случае под ногами. Виктор пристегнулся к ложементу, планируя выспаться. Полет к станции «Василек» должен был занять 14 часов.

Шаттл был медленным кораблем из-за внушительного объема зоны жизнеобеспечения, и мог развивать ускорение только до 30 g, но и это давало прирост скорости на тысячу километров в секунду каждый час разгона. Так что для внутрисистемных перелетов этого вполне достаточно.

Кроме того, гравипривод на шаттлы ставился шахтерского (малого) класса, который не мог преодолеть энергетический порог для ухода в прыжок. Те, кто имел отношение к применению гравиприводов называли режим перемещения по гравитационным волнам со сверхсветовой скоростью просто «прыжком». Прошло три столетия с открытия человечеством способа использования гравитации для перемещения в пространстве не только в виде падения на массивные космические объекты, но природа явления так и не получила согласованного объяснения. Полтора десятка гипотез так или иначе опирались на два подхода. По одной из основных гипотез считалось, что корабль с гравиприводом уходит в другое измерение и этим объясняется факт, что для экипажа перемещение происходит мгновенно, а в реальном пространстве проходят месяцы или годы в зависимости от разницы потенциалов гравипривода и количества использованной энергии на переход. Интересно, что корреляции времени от дистанции прыжка не прослеживалось. Впрочем, пока человечество и не могло совершать прыжки далее 22-22,5 световых лет из-за энергетических ограничений. Изменением мерности пространства объясняли и факт того, что космонавты во время или после прыжка впадали в кому, из которой выходил каждый по-разному – от нескольких минут до нескольких часов. Или не выходил вовсе из-за инсульта головного мозга, что было не редким случаем на заре использования гравиприводов. Пока не догадались перед прыжком вводить экипаж в короткую медикаментозную кому. Сон не годился, именно бессознательное состояние позволяло без видимых последствий переносить прыжок, прогнозируемо и одновременно выводить экипаж в рабочее состояние и избавиться от проблемы внезапных инсультов. Ну и наконец, с учетом прошедшего времени в реальном пространстве корабль двигался со скоростями далеко за пределом скорости света, а этого законы физики в то время не допускали.

Те же самые доводы, но в другом свете приводили и сторонники другой гипотезы, считавшие, что корабль не покидает нашего пространства, просто все что человечество знало до этого работает только в ограниченных энергетических пределах и скоростях. И пора человечеству открыть для себя гравитационную физику, которая вполне разрешает перемещение со сверхсветовой скоростью и телепортацию по одному из измерений, имея в виду время.

Воздействовать на гравитационные поля у человечества получилось после освоения термоядерного синтеза – гравитационная физика оказалось энергозатратной. Собственно, сам потенциал гравипривода строится внутри токамака, из электрической розетки его не запитать, не тот порядок энергии. Но как водится первым за дело взялись военные. Человек издревле в первую очередь изобретал оружие, прикручивал к ручке подлиннее, а уж потом задумывался о мирном применении. Большой Бадабум в результате не получился, но объект экспериментов мог усвистеть куда-нибудь в космос попутно разрушая лаборатории целыми комплексами. А раскидываться токамаками дорого. К счастью в процессе изобретения гравитационной пушки догадались синхронизировать два устройства с потенциалом гравипривода. Ну как догадались – пушку хотели помощнее. А в результате открыли, что усвистеть эта пара может под углом к вектору гравитации. Пушка вроде бы получилась, но стреляла чем-то вроде недостроенных космических кораблей и снаряды эти не были компактными. Но потенциал открытия был уже очевиден, главным препятствием было то, что гравипривод позволял такие ускорения, которые живые организмы не выдерживали, а на малых ускорениях до 10 g работал крайне нестабильно.

Нобелевская премия не могла достойно наградить коллектив ученых, догадавшихся добавить дополнительную пару потенциалов с меньшими по мощности токамаками в попытке снизить ускорение не снижая возможности потенциалов гравипривода. Результат получился несколько иной против ожидаемого, но между дополнительной парой потенциалов удалось получить зону жизнеобеспечения, которая позволяет находиться в безопасности экипажу корабля в любых режимах гравипривода. При условии исправного гравипривода. Зона жизнеобеспечения создавала безопасный от космического излучения объем пространства и, главное, позволяла создавать искусственную гравитацию, причем любую. Однако этой возможностью на современных кораблях уже не пользовались. Сомнительной полезности оказалось фича. При прыжке экипаж прошедшего времени не чувствовал и гравитации тоже. А вот при маневрах в системе движение осуществлялось большей частью под углом к вектору гравитации. А искусственная гравитация создавалась по вектору, хоть тресни. Прочувствовав на себе изменение направление силы притяжения в объеме корабля с каждой сменой галса космонавты решили, что в невесомости будет проще.

Собственно, зона жизнеобеспечения снижала КПД гравипривода тем сильнее, чем большую долю занимала в пропорции геометрических размеров. Грубо говоря, чем сильнее разнесены потенциалы гравипривода вперед и назад, и меньше зона жизнеобеспечения, тем эффективнее гравипривод. В свою очередь гравиприводы разделялись на классы по энергопотреблению, а значит и мощности: малый (шахтерский), внутрисистемный и межзвездный.

Сочетание гравипривода малого класса в сочетании с большой зоной жизнеобеспечения создавало самый распространенный класс космических кораблей, в том числе и в Солнечной системе. Для нужд системы этого было достаточно. Колония Геры даже приобрела установку промышленного принтера для производства гравиприводов малого класса, что обходилось в весомую долю валового продукта колонии, уплачиваемой земной корпорации. Гравиприводы внутрисистемного класса покупались хотя и со сложностями, именно их использовали для кораблей ВАК. Они даже теоретически могли достигнуть Земли, но реальное время будет измеряться десятилетиями. А вот на гравиприводы межзвездного класса Земля соблюдала монополию.

***

– Таш Соколов! Я – Рита Рибейру, помощник коменданта станции Милы Гавранович. Добро пожаловать на «Василек»!

Навстречу Виктору подалась темноволосая девушка, как только он прошел рамку регистрации прибывших пассажиров. Никаких инкогнито на станции быть не могло, камеры рамки автоматически опознавали личность прибывшего, так что Рите достаточно было подключиться к системе опознавания, чтобы выявить искомого пассажира.

– Я вас провожу и помогу устроиться! Багаж есть?

Как таковой необходимости в подобной встрече не было. Вся необходимая информация была автоматически сброшена машинным интеллектом станции, как только он прошел опознавание. Навигатор перкома проложил бы маршрут и подсказал как добраться. Встреча прибывшего у ворот шлюза у военных обязательна только на кораблях при прибытии старшего по званию, а вот среди гражданских властей означало знак особого расположения и уважения.

Собственно, как и обращение таш. У военных такое обращение использовалось только в сочетании со званием и преимущественно в отношении начальства. Например, на «Бармалее» в общении между собой экипаж вообще обходился без «ташей» даже при обращении по званию. Капитана же иначе как шкипером и не называли. Тем не менее, данное обращение использовалось колонистами в обыденной жизни как официальное или чтобы подчеркнуть уважительное отношение. Еще в школе поверхностно объясняли происхождение слова заимствованием у военных государства Россия с Земли. И только на курсе военной истории астронавигационной школы тема была раскрыта полнее. Оказывается, что исходным словом было «товарищ». Дело в том, что колония Геры с самого начала для своего устройства приняла принципы коммуны. По-другому и быть не могло в небольшом поселении, главным приоритетом которого являлось выживание. В свою очередь у государства России имелся похожий исторический опыт, отголоски которого сохранялись до сих пор. Такие как обращение товарищ среди военных. Однако военным в обыденном общении произносить целиком длинные слова и прочие звания было лениво, поэтому товарищ обычно произносилось как «тащ». Колонисты Геры в основной массе были российского или бразильского происхождения. Бразильской части обращение «тащ» понравилось, и они способствовали его распространению. Единственно, особенности языка затрудняли произношение «щ» и за двести лет слово окончательно приобрело звучание как «таш». Следует отметить, что хотя основой языка общения колонистов Геры был русский, но бразильский вариант португальского оказал огромное влияние не только включив заимствованные слова, но и повлияв на произношение и местами на грамматику. Так что колонисты разговаривали на странном диалекте русского языка. «Портурусский» – шутили колонисты бразильского происхождения. «Мы портовый еще до вас придумали!» – привычно парировали им геруанцы с российскими корнями.

Убедившись, что багажа нет Рита с перкома сняла резервирование со стоявшей у стены в зале робоколяски и снова обратилась к Виктору:

–Таш Соколов, таш Гавранович хотела бы до конца текущей смены встретиться с вами, но если вам нужно отдохнуть после дороги, то можем перенести встречу на завтра.

– Не вижу препятствий, я готов, – Виктора продолжало смущать именование его ташем в гражданском варианте. Закрепив кофр со скафандром за плечом мичман двинулся вслед девушке.

Рита пребывала в растерянности. Рита была уверенной в себе девушкой, не без оснований, все же в 27 лет быть помощником коменданта космической промышленной станции весьма показательно. К полной информации по кадрам у помощника коменданта доступа не было и это сыграло с ней немного обидную шутку. Сообщение из ВАК прошло через Риту, в нем кадровая служба информировала, что им будет временно прикомандирован военспец из резерва ВАК в качестве диспетчера полетов. Квалифицированных кадров на станции был страшный дефицит, а тут еще проблемная зона – два летных происшествия за три месяца. Дело в том, что письмо содержало зашифрованное вложение, и Рита видела реакцию коменданта Гавранович, когда она открыла зашифрованный файл, который должен был быть не иначе как личным делом военспеца. Она лишь воскликнула «Ого!» и после этого сообщила помощнице, что им наконец повезло. Такого «ого» Рита от Милы еще не слышала и вызвалась самой встретить нового диспетчера полетов и курировать его адаптацию.