Разрешенная фантастика – 1

Растянув рот в приветливой улыбке обожравшегося крокодила, и однозначно являясь геометрическим центром клина из четырёх гориллобразно выглядящих молодчиков в чёрных (Это при такой-то жаре снаружи!) строгих костюмах, его встречал лично Хассан.

Правда, в бейджике на груди он теперь значился как мистер Азраил Джапаров, представитель «Эксо интернэшнл». Или ещё какой-то несуществующей фирмы.

То, что согласно мусульманским традициям, его нынешнее имя означало Ангел Смерти, внезапно побледневший хэрр, разумеется, знать не мог.

Но мог кое о чём догадаться, пока его усаживали в джип с тонированными стёклами, уже не давая себе труда лицемерно улыбаться.

И точно – его смерть не была ни быстрой, ни приятной…

Вынырнув из глубин обычного сна, человек потянулся.

Всё в порядке, похоже, обошлось минимальными потерями. Жаль, конечно, старушку, но он сам видел разрезанное почти пополам колёсами пригородного поезда сухонькое и такое нелепое в белом, скорее, более уместном для девочки, платьице, тело – там, тому две недели вперёд…

Так что случилось то, что случилось. Пусть немного раньше, но дочери по крайней мере не пришлось смотреть на… Вот именно. Совсем как у Льва Толстого. Только не от душевных мук, а от физических. Ведь не каждый способен переносить такие муки стойко и терпеливо до самого…

Поэтому человек помолился ещё раз о невинно убиенной больной, принесённой в жертву обеспечения лучшего будущего для полутора тысяч, оставшихся, будем надеяться, благодаря этому живыми, и сравнительно здоровыми.

Вопрос мотивации и оплаты услуг наёмника-вора решён малым Советом Ложи Тех-кто-считают-себя-пупом-вселенной-управляющим-людьми-планеты-земля.

Это отлично, подумал человек, что так называемые масоны – все из «наших», семитских, и действительно беспокоятся о будущем: пусть не планеты, но хоть её экологии. И… своей безопасности.

Управляя ими, довольно легко проводить «акции» и «мероприятия».

Главное – убедить людей с решающим словом в том, что это позволит избежать потерь дивидендов. И усилит их влияние в этом регионе.

Именно так господин Р… распорядился оплатить услуги герра, больше известного под псевдонимом Кунц. Операция по предотвращению усиления Ближневосточного Блока стоит любых денег! Не говоря уже о том, что боевым бациллам и «наши» найдут применение… Конечно, ограниченное… И, конечно, когда-нибудь в отдалённом Будущем. Или – в «критический момент».

Он проверил – этот «момент» не наступит никогда, потому что уж он позаботится об этом. Как и о нейтрализации бацилл. Вернее, об этом-то позаботится время: без «пищи» даже превратившиеся в споры бациллы гарантированно сдохнут через семь лет.

Человек проконтролировал, как бухгалтер Ложи достаточно достоверно рассчитал, во что вылилось бы усиление клана Абдумаликов. Вплоть до подорожания всё той же нефти… Нет, герр Кунц стоил в тысячи раз дешевле возможных убытков! Вот об этом, и о многом другом, и шла речь на очередном малом Совете. Так что всё в порядке и здесь.

Можно одеваться и идти на любимую и ужасно важную работу.

Ощущать, как перекатываются тугие бугры мускулов под загорелой кожей было приятно.

Подойдя к лежаку, Кунц взял полотенце, и не спеша обтёр коренастое тело. Он, разумеется, давно заметил недвусмысленные взоры расположившейся за два лежака от него молодящейся дамы Бальзаковского возраста… А что, симпатичная дама. Похоже, без лишних комплексов. Фигура не худая, а скорее, плотная. Спортивная. Явно средства и амбиции позволяют проводить на тренажёрах немалое время – для поддержания, так сказать, тонуса… Он таких любит. И, главное, проверил – дама здесь абсолютно одна.

Намётанным глазом человека, прослушавшего и отлично усвоившего Курс психологии, предназначенный для сотрудников ФБР, Кунц сразу выявил все признаки «женщины на охоте»: не по возрасту открытые стринги, чуть напряжённо поворачивающаяся головка – словно её обладательница ищет знакомого… Или незнакомого.

Но то, что ищет – без сомнений!

Усмехнувшись про себя, он в который раз сравнил себя всё с тем же пресловутым 007 – чёртов Флемминг-то не врал! Определённый тип женщин так и тянет на рисковых парней!.. И поиск приключений на свою подтянутую и вполне прелестную …! Хм.

Пожалуй, пора оказаться «сражённым наповал». Так он и сказал милейшей соседке по пляжу, предварительно подозвав боя, и вооружившись двумя традиционными коктейлями с зонтиками.

Дама, не отказавшаяся угоститься, впрочем, сдаваться сразу на милость «сражённого» не спешила. Однако от экзотического обеда в ресторане при отеле не отказалась. А уж Кунц знал, куда поведёт свою очаровательную спутницу вечером, чтобы возбуждающая экзотика хулы и махито позволили ему добиться… Того, за чем дама охотилась.

Ближе к утру, откинувшись в очередной раз на подушку, он уже почти равнодушно смотрел на вытянувшееся рядом разгорячённое тело довольно что-то промычавшей женщины, так и не открывшей после пика оказавшихся большими и выразительными, глаз.

Нет, пусть он и извращенец – но вот не сравнится уже для его изощрённого рассудка даже супер-секс – хоть с королевой, хоть со слегка увядшей кинозвездой – с этим ощущением: когда терпеливо и кропотливо разрабатываешь, чтоб победить в войне интеллектов, готовишься, ждёшь, снова в сотый раз всё перепроверяешь, и…

И операция проходит без сучка и задоринки! Вот это – кайф!..

Скорее бы следующее Задание.

Сидя на жёстком лежаке, доктор Хейншель тупо смотрел на свои руки.

Ведь не сам он всё это сделал, будь оно всё трижды неладно?!

Не… лунатик же он?!.. И не идиот! Бациллы-то – были! Они, со всеми своими омерзительными свойствами и «боевыми характеристиками», ему точно не пригрезились! И никого он не пытался «ввести в заблуждение» никакими «подтасовками»!..

Так что же тогда, чтоб им всем сдохнуть, произошло?! Возможно ли, что его сволочное, жадное и омерзительно завистливое начальство украло-таки столь тщательно выведенную культуру?!

Но – как же тогда волосы?! Он видел, он знал – и без всякой дурацкой экспертизы! – что волос – его! И шифр… И отпечатки… Неужели Шеф или герр Маннергейм настолько опытны в подобных делах?! Или…

Они кого-то наняли?!

Нет, это уж вовсе глупая мысль. Такие – удавятся, а лишнего пфеннинга не потратят. Да и зачем им это: ведь все результаты и так находились в их полном распоряжении!

Хотя в том, что оба его непосредственных начальника как-то во всём этом безобразии замешаны, он не сомневался. Ведь Гертруда сказала ему тогда, на втором свидании, что Маннергейм погиб в автокатастрофе (Ага, он такой идиот, что поверит в естественные причины, типа «сильного алкогольного опьянения!»)! И это – всего через два дня после пропажи Шефа. А вот куда исчез Шеф, до сих пор являлось загадкой даже для следствия. Ведущегося впрочем, ни шатко, ни валко…

Но что же теперь делать лично ему?.. Ведь он не сумасшедший – он отлично помнит всё! Помнит, что бацилла была полностью готова, заявленные показатели даже превзойдены, штамм устойчив… И сейф он запирал аккуратно и методично – как всегда! И сигнализация!..

Остаётся только предположить, что Шеф имел какие-то тайные причины, побудившие его на жалкие десять-пятнадцать часов раньше выкрасть то, что он получил бы и так, без проблем, в тот самый день…

Может, его шантажировали?.. Ведь у него, в отличии от Хейншеля, есть дети.

Да, вероятно, это – единственная причина, которая могла заставить буквально купающегося в деньгах солидного и расчётливого мужчину его статуса наделать глупостей!

Но восстанавливать бациллу вновь, как уже предлагали ему в виде сделки, за досрочное освобождение, перевод под «домашний арест» и прочие льготы, сопутствующие «добровольному сотрудничеству», он не собирается!

Нет уж, хватит! Такое можно сделать только раз в жизни!

И если Бог, Небеса, Судьба, или кто там ещё… Похоже, против его страшной работы, значит – он поймёт намёк. Поймёт правильно!

Белые штукатуренные стены камеры видели наверняка столько отчаяния, боли, сомнений… Но как охарактеризовать чувства, что мучат его сейчас?!

Сожаление? Раскаяние в содеянном? Стыд…

Взявшись руками за давно нечёсаную голову, профессор, застонав, начал раскачиваться. Да – теперь ему стыдно. Что ввязался. Согласился. Мог ведь сказать, что не станет… Проклятое любопытство и амбиции – хотелось ведь доказать всем, а в первую очередь – себе, что – сможет!..

Так смог он? Или, всё-таки, все чёртовы результаты кропотливой трёхлетней работы и результаты тестов – страшный… Самообман?!

Нет, он – не сумасшедший!..

Человек позволил-таки Эллен «соблазнить» себя на следующий уикенд.

Он, как ему легко было прочесть в её не слишком обезображенном интеллектом мозге, превзошёл самые смелые её ожидания – и как партнёр, и как пловец. Вода озера была почти чистой, и к вечеру – тёплой. Так что человек легко поддался беззаботности, и прелестям плотских утех.

Настораживали только далеко идущие матримониальные планы в отношении себя, которые лежали на самой поверхности маленького и миленького сознаньица.

Чтобы сбить как-то форсированный настрой своей спутницы, человек изобразил не слишком освежающий запах изо рта. Это не помогло. Тогда пришлось встать так, чтобы бросалась в глаза кривизна его сильно волосатых ног. От этого, однако, стало даже хуже: вид мужчины лишь «чуть-чуть отличающегося от обезьяны», подтвердил шутливую, вроде, поговорку, и только сильнее возбудил его партнёршу.

– Милый… ты не застегнёшь мне молнию?.. – с неизбежным массированием его… хм… о мягкие и тёплые пикантные полушария.

Так что человеку пришлось заняться внеплановым… Приятным времяпрепровождением.

Ничего, время у него пока есть. Он найдёт способ слегка поумерить прыть в слишком резвой самке – в своей такой цивилизованной с виду партнёрше…

Ночь понедельника человек посвятил реальности Два.

Пришлось вернуться почти на месяц назад – хлопоты на Земле-один, связанные с новой должностью, задержали его дольше обычного.

Вселившись, он вдохнул полной грудью, потянулся.

Сейчас же на его животе оказалась точёная коленка, а чуть ниже – нежная ручка. Тёплая упругая грудь ткнулась ему в бок – пришлось положить на неё руку…

Призывно сопя, миниатюрная женщина ткнулась носиком ему в шею и чуть слышно прошептала в ухо:

– Я знаю – ты проснулся! С добрым утром, милый! Мы сегодня – как?..

Тот, которого она имела в виду, уже оказался в полной боеготовности.

Ещё бы – на прикосновения этих нежных и изысканно-тренированных пальчиков не отреагировал бы только мёртвый!

Так что первый час «на родине» прошёл весьма приятно.

Отдышавшись, человек попробовал было встать и одеться. Но вовремя себя одёрнул: ну как же – условности и обычаи!..

Пришлось хлопнуть в ладоши, вызывая слуг.

Пока на него натягивали шёлковые чулки, штаны, рубаху, бархатный кафтан, сапоги, и всё прочее, полагающееся по Регламенту знатному барону фонГертцу, человек улыбался своей очаровательной жене, невинно строившей ему глазки из-под полога огромной, резного дерева, кровати.

Даже непричёсанная и без макияжа она выглядела действительно прекрасно: золотистые, вьющиеся от природы волосы пушистым ореолом окружали правильное лицо, создавая подобающую оправу произведению подлинного мастера. (Человек до сих пор не разобрался, да и не слишком стремился: кто этот мастер: мать, отец, или Природа…)

Глубокие, почти чёрные глаза, дуги бровей и длиннющие пушистые ресницы ярко выделялись на розовой коже. Рельефно топорщившиеся бугорки и холмики на шёлковом одеяле ещё сильней подчёркивали точёную талию и весьма большую и аппетитную… э-э… То, чему полагалось быть большим и аппетитным.

А голос у неё – буквально медоточивый. Многообещающий. Влекущий:

– Мессир барон… Надеюсь, вы всё же передумаете насчёт нашей поездки. Как бы хорошо было повидаться с Матильдой! Да и скучно у нас в провинции – я просто увядаю взаперти!

– Дорогая!.. Скажи проще – хочешь новых платьев и свежих сплетен! – человек не слишком любил сестру супруги. Да и муж той отличался буйным нравом и неумеренной тягой к питью. А если они всё же поедут, общения не избежать: замок Пененсье по дороге.

– Ну и что? Хочу конечно – разве я у вас, мессир барон, не ЖЕНЩИНА?! Да ещё какая!..

С этим заявлением было трудно не согласиться. Особенно после оглаживания точёной формы ручками всех положенных выпуклостей и впадин, прикрытых блестяще-переливчатым покрывалом.

Человек в который раз вздохнул, поражаясь условностям разных реальностей.

Да лежи она хоть абсолютно нагая, слуги, одевающие его сейчас, и застёгивающие все чёртовы многочисленные застёжки и пряжки (пуговиц нет!), не посмеют и глаз на неё поднять! А вот стоит ему самому хотя бы носовой платок самостоятельно засунуть за обшлаг рукава – скандал мирового масштаба! Столь высокородному милорду не положено ничего в одежде надевать самому. Да что там – даже бритьё представляло ритуал на почти полчаса…

Приветливо помахав пальчиками даме, которая встанет в лучшем случае ко второму завтраку, а сейчас будет отсыпаться после утренних «развлечений» – опять дань Ритуалам и Регламенту! – он двинулся к двери.

И, наконец, вышел из баронской парадной опочивальни. Отметил, что заказанного накануне веника нет. Плохо. Упадок дисциплины.

Он грозно топал, и эхо разносилось по тёмным коридорам с высокими стрельчатыми потолками, вселяя рвение и почтение в домочадцев – дисциплину человек поддерживал сурово. В соответствии с традициями предков. Как и регулярно реставрировал стены и крышу Родового Гнезда. Как и заботился о боеспособности гарнизона.

Малая планёрка (так он называл её про себя по привычке точно описывать суть происходящего) как всегда проходила в Малом родовом зале.       По стенам висели порядком выцветшие гобелены со сценами сражений, прославивших предков человека, и сами предки – в виде портретов, в чертовски условном виде передающих фамильные черты. И, разумеется, любимые железяки для убийства – будь то людей, или животных. Алебарды, топоры, булавы, мечи и копья…

Человек сидел на Родовом кресле, а мажордом, шеф-повар, конюший и толпа разных других положенных по должности средненачальственных прихлебателей, почтительно склонившись, докладывала о выполнении его предыдущих распоряжений.

Милорд барон с утра был в духе – никого не отругал за просчёты и лень, а только велел дать двадцать плетей Главному садовнику: почему опять розы не были принесены в опочивальню к её пробуждению?! Более чем почтительное напоминание мажордома о том, что накануне (А то, что «канун» был месяц назад, памяти человека нисколько не притупляло!), он сам велел не вносить розы, пока не выйдет, нисколько его не смягчило.

Слуга с букетом должен был ждать этого момента уже у двери!

Здесь ему приходилось следовать условностям и устоям этого Мира.

А его Власть Имущие – сплошь малограмотные самодуры, отличающиеся дикостью и необузданностью нравов, и фанатичной приверженностью Этикету. Культивирующие физическую силу и выносливость. Так что садовник ещё хорошо отделался – человек старался всё же голов зря не рубить.

Хорошего специалиста казнить нетрудно, а вот воспитать и обучить нового – о-о!..

Все его люди боялись его, но уважали, как мало кого – казнил Фон Гертц только за уж абсолютно вопиющие безобразия! Например – за наглый взгляд на его Жену!

Перейдя в Обеденный зал, человек с аппетитом съел завтрак из свежайших продуктов. Он тщательно скрывал нетерпение, пока Отведыватель откусил и отпил от всех блюд и из всех кубков. (Поскольку внутренним взором видел и так – всё в порядке с едой и вином!) Восхитительный запах заставлял трепетать ноздри и выделяться – слюну.

Поскольку экология здесь не знала ни продуктов переработки нефти, ни АЭС, ни прочих техногенных чудес, чтобы привыкнуть к «девственному», весьма недосолённому и пресному вкусу продуктов, опять понадобится время…

Человек хоть и уважал пряности, но не злоупотреблял: уж больно они здесь дороги. Везти можно только караванами верблюдов, и – за тридевять земель. Через пустыни и джунгли. И – не один год! «Великий шёлковый путь!», будь он неладен…

То, что он один восседает во главе стола, куда легко было (и практически каждый месяц такое и случалось) рассадить пятьдесят чванливых вельмож с жёнами и детьми, а из прислуги даже сейчас можно составить чуть не взвод, его не смущало, как бывало вначале, когда он только начал осваивать эту Реальность… Лёгкое движение брови вызвало мгновенную реакцию виночерпия: подали и налили другое вино.

После завтрака состоялась прогулка верхом, в окружении отряда телохранителей. Не без гордости милорд барон оглядел свои ухоженные парки (хотя здесь не понимали, что такое «ландшафтный», да ещё «дизайн», человек распорядился: в парке имелись и замшелые гранитные глыбы, и приветливые цветочно-пахучие поляны, и «густые» буреломы, сквозь которые были проложены аккуратные мощённые дорожки – всё для уединения и отдыха. Души и взора. (От «Цивилизации».)

Чистые пруды. (Которые крестьяне регулярно чистили, вынося вонючий, но чертовски плодородный ил себе на поля – поэтому урожайность на землях вассалов, кстати говоря, куда лучше, чем у соседей. Но уж он не собирался делиться «ноу-хау».)

Возделанные поля. (Когда начинать посевную, чтоб ростки не выбило вернувшимися заморозками, человек «своим» сообщал, потому что заботился узнавать – поэтому кое-кто из землепашцев считал его чернокнижником. Или Пророком. Вот только попробовали бы они об этом кому заикнуться – костёр светил как раз заикнувшемуся!..)

Тенистые леса в вотчине, разумеется, тоже имелись, однако грибы и ягоды человек оставлял всё тем же крестьянам – хотя, конечно, забирал часть в виде оброка.

И, разумеется, Фамильный Замок: чёрная монументальная громада на изогнутом утёсе… А неплохо смотрится новая, надстроенная, Главная Башня. Не зря поднял: оттуда все его и большая часть соседских ленных владений – как на ладони.

Затем человек отправился в фехтовальный зал, где более двух часов упражнялся с лучшими учителями, загоняв этих троих здоровенных местных, и одного гибкого и подвижного – из Мавритании – молодцов до полуизнеможения: Знатный Вельможа должен владеть мечом, кинжалом, алебардой и всем остальным оружием так, чтобы легко справиться с десятком простых воинов. Или хоть сотней смердов! Пришлось даже в середине занятий сменить кружевную сорочку: он пропотел, как вьючный мул…

С выносливостью, реакцией и силой у человека всё оказалось в порядке. Впрочем, как и всегда.

Пока он плавал в отделанном изумрудно-небесного цвета плиткой бассейне, а менестрели услаждали его слух печальными рыцарскими балладами и фривольными народными частушками. Затем его вытирали и вновь одевали, а человек слушал Эконома – отчёт о собранных податях и налогах.

Всё было в порядке. Воровать (как случалось у некоторых нерадивых вельмож) у человека не осмеливался больше никто: барон владел грамотой и счётом (Вот уж редкость!) получше расчётчиков, бухгалтеров и экономов. Хотя посадить на кол пришлось четырнадцать человек: уж от привычки взять то, что якобы «плохо лежит», отучить труднее всего: причём – во все времена!

Не объяснять же этим завидущим плебеям с загребущими лапками, что он читает в их приземлённых и мелочных мозгах, как в открытой книге! Приходилось делать вид, что проверяет ведомости – уж он знал, где подчищено-подправлено-недописано!

Управлял баронской вотчиной человек обычно после обеда – во время обеда полагалось вести «светский диалог» со вставшей и одевшейся, наконец, во все эти жутко сложно-навороченные роскошные тряпки, женой, и её расфуфыренными фрейлинами. Поскольку часть из них специализировалась на политике, науке, литературе и искусстве, поговорить, в принципе, всегда находилось о чём. За обедом он не скучал.

Раздав вновь собранным «руководителям подразделений» всё необходимые распоряжения на завтра и обозримое будущее, человек посвятил оставшееся до ужина время разборке и чистке коллекции оружия – обязательного для каждого знатного феодала набора смертоносных железок, развешенных, вообще-то, не только в Родовом Зале, а и по всем парадным залам. И коридорам.

Десять слуг с масляными тряпками, песком, и мелом тщательно чистили и полировали, человек хмурился или кивал. Солярки здесь не существовало – ржавчину оттирали только по старинке. Зато уж заточено и отшлифовано всё – не придерёшься!

За ужином пришлось доедать второго кабана, зажаренного на вертеле (А куда денешься – сам убил на «вчерашней» охоте!), и пить огромное количество красного слабенького вина. Чтобы не ударить в грязь лицом перед челядью, его личная норма должна составлять не меньше галлона! Впрочем, когда у человека случался приём, ему приходилось выпивать и пару вёдер. Так что почки работали великолепно – уж человек позаботился.

Жена, делая вид, что не голодна, отщипывала двузубой вилочкой самые «постные» куски, «следя за фигурой». Вот уж этого у женщин не отнять ни в какие Века…

За едой они между собой обычно почти не разговаривали, так как находились визави в двух противоположных концах двадцатиметрового стола. Да и трудно докричаться сквозь рассказы «просвещённых» фрейлин о нравах и обычаях «варваров», или очередную балладу – то есть интеллектуальную пищу. Это только во время приёмов и пиров для других феодалов они сидели рядом – человек на большом тронном кресле, Розамунда – на малом. И в ногах её положено было сидеть арапчонку – чтобы соответствовать моде.

А вот на пирах с соседями они оба больше внимания уделяли Этикету – то есть, общению с достопочтенными гостями. На собственно еду времени почти не оставалось. Только на тосты! Вот такая она – нелёгкая доля Знатного Феодала…

Да и хорошо. Человек не обольщался. Ему приходилось несладко в таких случаях, потому что кто-то из мессиров баронов и графов разговаривал лишь о породистых конях, кто-то – о соколиной охоте, кто-то – о старых и новых крестовых Походах. Ему, если приём проходил у него дома, не всегда было легко направлять общую беседу в начале пиршества…

Зато уж когда было выпито положенное число тостов и общество оживлялось, общая беседа распадалась на отдельные очаги, а через какое-то время «любезные» гости и вовсе отключались. Таких его слуги оперативно относили по покоям – проспаться. И уж пара туалетов имелась при каждом таком покое! Но всё равно – большую часть простынь и тюфяков-матрацев приходилось заменять после каждого Пира.

Вести беседу с жёнами соседей и друзей приходилось Розамунде. И ей было куда легче.       Женщины всегда найдут о ком позлословить и против кого подружить!

Зона жизненных интересов его милой и престижной супруги была весьма сильно ограничена. Если это состояние мозга называть так.

Но человек действительно гордился ею – пусть свататься пришлось полтора года, но он добился своего, и она намного превышала средний уровень местных женщин. И весьма уверенно и дипломатично «работала» радушнейшей и обаятельнейшей Хозяйкой. Недаром же даже соседские менестрели посвящали ей чёртовы восхваляющие Оды…

Потому что когда они сами бывали в гостях – с ответными обязательными визитами – ему краснеть не приходилось: его жена запросто могла перепить любую сплетницу. А уж переговорить!..

В опочивальню удалились заполночь – от восьмидесятый раз повторенных баллад, рассказов, и танцев человека только что не трясло. Но школа самоконтроля брала своё: на лице не дрожал ни единый мускул! Впрочем, думать и сердиться это не мешало: неужели придумать новые движения для танцоров, или мелодии и тексты для штатного оркестра запрещает религиозный Кодекс? Слушать в тысячный раз Песнь о чёртовом (пусть и великом!) Роланде!..

Или – про волосатых дебилов-гуннов!

Но и в роскошной баронской постели пришлось… Работать.

Лишь через пару часов, измочалив несчастную женщину хуже ездовой кобылы (Иначе не вызвать нужных «уважительных» сплетен среди подглядывающих в дырки стен и гобеленов фрейлин, и, соответственно, уважения соседей!), человек смог, наконец, откинуться на спину, и приступить к работе.

Глубокое сканирование выявило только одного потенциально опасного претендента на «мировое господство».

Владыка Хлодгар во что бы то ни стало желал объединить все Северо-восточные Герцогства, Графства и Баронства западной Европы под своей могучей дланью. Счастье ещё, что он обитал буквально тут же, в паре сотен лье от Столицы. «Разобраться» будет несложно. Да и заморачиваться особо изощрённым планом не обязательно.

Самые лучшие средства и способы в таких ситуациях, зачастую – простейшие.

Столь несвоевременные и амбициозные центростремительные порывы Наполеоновского масштаба пресечь в этой реальности можно как раз таким, простым, способом.

Нанять для такого дела в этой реальности кого бы то ни было – ну абсолютно невозможно без того, чтобы слухи об этом не дошли до самого Папы… И дело не в стенах «с ушами». Для такого нужен весомый повод. Ну, хотя бы – типа родовой мести!