Под игом чудовищ. Книга 2

Тут слышу я наверху вопли и выкрики. Нет, не так: наконец до меня дошло, что наверху – настоящая какафония. А-а, ну да. Там же «адский» огонь тоже наверняка видели. И сейчас думают, что я геройски погиб. Убитый злодейским чёрным колдовством.

Подхожу к своей верёвке. Вернее, тому жалкому тлеющему фитильку, что остался на её конце. Прыгаю, чтоб достать, и дёргаю что было сил три раза.

Вопли и паника наверху прекратились, словно отрезанные. Слышу искажённый многоголосым эхом голос любимого сержанта, в котором, как ни странно, вполне человеческие чувства: а именно – страх и волнение:

– Милорд! Вы живы?! Ф-фу… Помощь нужна?

Чёрт. Ну и резонатор эта каменная труба. Слова слышно отвратительно – о смысле можно только догадаться, зато вот эмоции передаются отлично. Отвечаю:

– Я жив. – стараюсь говорить помедленней и почётче. – Помощи не надо. Скиньте лучше ещё одну шубу. А то моя… Испортилась.

Будете смеяться – но новая шуба упала к моим ногам ещё до того, как отпер бронированную дверь. А отпереть её было нетрудно: достаточно оказалось повернуть ручку, да пару минут поковырять позаимствованным кинжалом в том, что заменяло замочную скважину. Потому что лорд Хлодгар не оказался настолько добр, чтоб оставить ключ.

Внутри двери щёлкнуло, и она, заскрипев, начала было приотворяться.

Ага, нашли дурака – два раза я вам её вот так, запросто, и открою!..

Прихлопнул её скорее назад. Теперь дверь удерживает только защёлка-рукоятка: знаком я с такими конструкциями! Вот так, сходу, входить внутрь я не особо рвался. Нужно вначале кое-что приготовить. А то – вдруг лорд Хлодгар такой же мнительный и зловредный тип, как я. (Впрочем, что значит – «вдруг»?!)

В этом случае вошедшего, или попытавшегося бы, уж точно ждёт сюрприз!

Так что я подобрал и снова раздул как следует свой факел, который отбросил, забравшись с руками и ногами под первую шубу, спасаясь от огнемётов. Зажёг и новый, запасной, который прихватил ещё наверху, засунув за пояс. Вот теперь, держа их обеими руками над головой, носком сапога я и повернул снова ручку двери, толкнув её внутрь.

Какой я умный.

Ну, или предусмотрительный.

Выскочивший с громовым рыком, от которого у более нервного человека наверняка душа ушла бы в пятки, из чёрного проёма монстр напоминал, скорее, медведя.

Первым делом я ткнул ему в морду горящими факелами, постаравшись попасть и в нос, и в оба глаза, слыша треск, и ощущая, как ударил в ноздри отвратительный запах горелой шерсти и палёного волоса – сгорели, стало быть, усы, что росли на этом самом носу. Или рыле – не суть. Тварь, естественно, инстинктивно отпрянула, жалобно заревев и начав обиженно утирать обожжённый нос и глаза лапой с пятидюймовыми когтями.

Пришлось бросить вверх оба факела, а пока они летели, освещая всё призрачными сполохами, словно дело происходит в кошмарном сне, выхватить кинжал. После чего ловким прыжком вскочить монстру на спину, да вбить этот почти футовый кинжал что есть мочи обеими руками в место, где массивная голова переходила в шею.

Это сработало.

Потому что тело сразу обмякло, и почти полутонная туша с обиженным жалобным взрёвыванием осела на обгоревшие камни брусчатки, словно растекшись по ним утратившим мышцы и уже не желающим чужой смерти, телом. (Вот теперь понятно, для чего эта самая брусчатка была нужна: попробуйте-ка сенсоры ловушки с огнемётами спрятать на сплошном камне! Не увидел бы только слепой!)

К счастью, из проёма никто больше не выскочил, а то мне пришлось бы солоно: кинжал у меня имелся только один, да и тот я вколотил так хорошо, что он явно застрял в хрящах и костях позвоночника капитально. (Вот что значит – адреналин! Действительно – «удесятеряет» силы!) Пришлось попинать ногой, чтоб расшатать. И только потом удалось выдернуть… Да, староват становлюсь: запыхался…

Факелы мои после встречей с мордой и непочтительного обращения в виде броска, имели наглость погаснуть. И сейчас пришлось, как только смог слезть с туши, снова раздувать тот, который ещё подавал признаки жизни – а то не видно было в наступившей почти кромешной темноте ни зги. Круг из матово-белёсого серого света, маячивший где-то высоко в вышине над головой, ни фига осветить недра четырёхсотфутовой трубы не мог.

Решил я порадовать своих охранников. Кричу:

– Сержант! Спускайтесь! Мне нужна ваша помощь!

Похоже, уважение ко мне со стороны воинского контингента лорду Говарду удалось внушить приличное, потому что не прошло и трёх минут, как сержант собственной персоной был тут как тут: только не догадался приказать принести ещё одну доску взамен сгоревшей, а приехал, просто сунув ногу в петлю на конце верёвки. Зато при нём имелся меч в ножнах, лук за спиной, полный колчан стрел, взятый у кого-то кинжал – за поясом, запасной метательный – в сапоге… Горящий факел плюс три запасных он захватить, к счастью, догадался и сам.

Похоже, вид убитого медведя и открытой двери внушил ко мне ещё больше уважения. Потому что сержант поморгал, поглотал, да и… промолчал. Понял, стало быть.

А, что верней, просто ещё наверху обнаружил отсутствие кинжала. Ну и правильно: не голыми же руками я задушил чёртова полутонного монстра!

Молчание нарушил я:

– Сержант. Встаньте с факелом за моей спиной. Держитесь в трёх шагах. Я попробую войти. Помогать не пытайтесь. Только освещайте, да смотрите под ноги, когда войдём!

– Я вовсе не замёрзла. – леди Ева дёрнула точёным плечиком под шубой. Заметить раздражённый жест под вот именно – шубой, было весьма трудно, но лорд Дилени обнаружил, что уже настолько привык к своей странной не то – партнёрше, не то – жене, не то – собрату, а точнее – сосестре по оружию, что может легко отслеживать её сейчас почти не скрываемые эмоции и желания.

– Точно. Не замёрзла. Замёрз я. Поэтому разбиваем лагерь, и ночуем. Благо, во все стороны на пять миль отличный обзор. А в поле к нам не подобраться незамеченным.

– Это – смотря кто будет подбираться.

– В-смысле? У лорда Хлодгара же, вроде, нет тварей для условий зимы? А ящеры и динозавры не очень…

– Никто не говорит про динозавров. Как только вы провели свой чёртов рейд, он их вообще перестал штамповать в автоклавах, ограничившись теми, что успел наделать – поскольку секретное оружие перестало быть таковым. А то, что у него нет тварей для самых разных целей – ерунда. Есть, конечно! Другое дело, что они крупны и издали отлично заметны. Медведи. Снежные обезьяны.

Ну, или не совсем заметны. Как гроты.

– Вот об этом, пожалуйста, поподробней. Чтоб я мог проинструктировать часовых.

– Разумно. Ладно: про медведей объяснять ничего не надо. Всё понятно и так: полярные, то есть, белые. Полтонны злобы и мускулов, плюс пасть, полная острых зубов.

Снежные обезьяны – они типа горилл. Но с очень длинной и пушистой шерстью. Если и существовали когда-то йети, то есть – снежные люди, то именно так они и должны были выглядеть. Семифутовые горы мышц в триста кило. Что же до гротов…

Даже не знаю, как объяснить. А уж тем более – как обнаружить. Грот – это пятидесятифутовый червяк. Белого цвета. Живёт в снегу и под землёй. Жрёт вообще всех, кого поймает – в футовой пасти полно острейших зубов, расположенных как у акулы – по всему периметру, по кругу! На поверхности иногда выдаёт своё присутствие этаким… Бугром. Движущимся. Хотя обычно не выдаёт. Так что спасти нас может лишь то, что здесь, на равнинах, они практически не водятся. Слишком мало снега. И еды. Земля промерзает глубоко, и им трудно взламывать промёрзшую корку. Но позже, когда войдём в область холмов предгорий, и лесов, с этой опасностью и правда, придётся считаться.

– Вот уж обрадовала, так обрадовала. Ты-то откуда знаешь про этих гротов?

– Ха! Ещё бы мне не знать! Он и создавал их при мне, для охраны северных рубежей, и испытывал в том числе и на…

– Что?! То есть, тебя…

– Да. – было видно, что тема ей неприятна, – Меня ели в том числе и гроты.

– Но постой-ка. – лорд Дилени ухватился за другой существенный момент сообщения, – Ты сказала, что он создавал их для защиты своих северных рубежей. Стало быть, на вас с севера кто-то… Нападал?

– Как ни странно звучит, но – да. Нет, не так: он не нападал, но опасность нападения существует. Там живёт какой-то… Не знаю, как и назвать-то. Странный тип. Почти на полюсе. У него там плавучий остров. Вернее, это не совсем остров. А, скорее, большой-большой корабль. Ну, или не корабль. – он закусила губу. Лорд Дилени, любивший конкретику, спросил со вздохом:

– Не знаешь, как описать, чтоб мне, тупому, было понятней?

– Нет! Ха-ха-ха… – А приятный у неё смех, когда она расслаблена. Кажется, будто серебряные колокольчики прозвенели, словно наступило Рождество, – Во-первых, ты не тупой. А во-вторых я вполне оценила твою попытку пошутить, чтоб мне стало полегче… Хотя вряд ли тут смехом поможешь. Короче: дело обстоит так. Там, в северном море, не очень глубоко. И тот корабль, на котором сейчас находится дом этого врага Хлодгара, представляет из себя огромную стальную платформу. Покоящуюся на опорах на дне. Раньше с неё велась добыча нефти. Что это такое, надеюсь, объяснять не надо?

– Нет.

– Вот и отлично. Потому что тот, кто живёт на ней сейчас, в нефти не нуждается. Как и в земле. С Хлодгаром он столкнулся, когда тот попробовал высадиться на его платформе, чтоб как раз попробовать. Подобывать. Ну, мой дражайший тогда и получил.

То, что ему причиталось.

– Что, неужели чёрному Властелину наваляли люлей?

– Ну, если называть это столь грубым термином… То – да. Погибло тогда более восьми тысяч наших несчастных ящеров – ты, наверное, уже и сам понял, что Хлодгар суёт их всюду, и гоняет, словно пушечное мясо, везде, где хочет попробовать что-то захватить. Будь то – территории, или какие природные богатства. Ресурсы. Да и вообще – всё, что считает в данный момент полезным для себя. А таковым он считает буквально всё. Так вот, восемь тысяч наших, говорю, погибло, плюс этот сволочь с платформы потопил весь наш десантный, с огромным трудом построенный, флот. Из ста сорока лодок.

И потопил – круто. Буквально сжигал огнём.

– Из огнемётов, что ли?

– Возможно. Хотя наверняка сказать не могу. Но посудины наши так и вспыхивали – словно спички! Я видела это и сама. Хлодгар, конечно, потащил и меня с собой. Впрочем, он редко берёт меня, когда объезжает свои земли. Разве что планирует поход более длинный, чем в месяц. А тогда мы туда шли четыре недели – потому что чёртовы бегемоты движутся со скоростью пешехода, флот строили – пять месяцев, фактически всё лето, и ещё день этот флот плыл до платформы. Лорд руководил. С берега.

Чудо, и счастье, что платформа недалеко от берега, и видна хорошо. Ну, в бинокль. Вот мы и смотрели. Как наш флот превращают в угольки и золу. Сами остались целы. Повезло, можно сказать. А то не было бы проблем у вашей Тарсии. Да и у меня.

– То есть, лорд Хлодгар из-за поражения…

– Да. – она закусила губы, и взгляд посуровел. – Разозлился, конечно, сильно. Отыгрывался по-полной. Ну, когда вернулись – там же у него не было с собой машины!

– Сволочь!..

– Разумеется. Но в данном случае это – не ругательство. А просто констатация факта. Он – мелочный, гнусный, мстительный и действительно жестокий садист. И если что-то у него сорвалось, или не получилось, как планировал – вымещает на рабах. И на мне. Ну, ты уже знаешь – я говорила.

Так что, повторю это снова, ваш летний рейд по тылам, и недавний захват редутов тоже вышли мне тем ещё боком! Особенно мне не понравился, если назвать это столь мягким словом, свинец с этого конца, – она показала на рот, – и с того! – она глазами показала вниз. – А уж как этот гад умеет материться!.. Куда там лорду Ван Ден Граафу!

Лорд Дилени почувствовал, как уши в который раз начинают гореть и буквально сворачиваться в трубочку: действительно, равных лорду адмиралу в забористости выражений он ещё не встречал. Иногда даже и сам старался запомнить обороты поцветистей да пооригинальней. А то материться-то умеет каждый, но вот материться оригинально, и так, чтоб реально пронимать оппонента!..

– Так, получается, у нас наметился потенциальный союзник? Если действовать по принципу «враг моего врага – мой друг»?

– Вот уж нет. Этот типчик, что засел там, на платформе, однозначно дал нам понять, что презирает всех, кроме себя, любимого. И ему просто лень, или недосуг уничтожать всех остальных плебеев. Но и позволить подбираться к себе, будь то с мирными намерениями, и уж тем более для захвата его платформы, он не позволит.

– Не понял. Он что – разговаривал с вами? Сам?

– Да нет. Он не снизошёл. Но послал к нам посыльного. Огромного дракона. Ну, вернее, не дракона, конечно – а просто флайер, замаскированный под дракона: уж мы-то с лордом Хлодгаром видели это отлично! Но вот случись рядом кто из обычных людей – точно купился бы на все эти декоративные крылья, когти, пасть с зубами и искрящуюся чешую… Так вот: этот летательный аппарат прилетел, когда мы уже вернулись в остатки нашего берегового лагеря, и наши оставшиеся у нас ящеры и обезьяны сворачивали его. Дракон же, полыхнув из огнемёта так, что спалил все наши палатки и времянки, скинул нам почти на головы послание.

В бутылке. Из-под виски.

– И что же там было? Ты читала?

– Нет. Но в мозгах лорда Хлодгара это послание оставило… Как сформулировать-то… Чертовски заметный след.

– И что же там было?

– Написано было так: «Ещё раз сунетесь – просто убью всех. А пока позволяю сбежать, поджав хвост, словно побитая собачонка, и пока я занят более важными делами, ещё немного пожить на тех землях, где вы живёте сейчас. Волшебник Стратфорд.»

– Что ещё за волшебник Стратфорд?! – лорд Дилени почувствовал, как по спине пробежал холодок: может, как раз именно незримое, но материальное присутствие этого неизвестного пока чародея он и обнаружил там, в разрушенной часовне, когда забирал «волшебный» замораживающий посох лорда Юркисса?!

– Да-да, похоже, тогда ты именно с ним и столкнулся! Однако почему он не забрал эту штуковину, загадка и для меня. Может, он уже тогда предвидел, что эта вещь как раз будет использована против его врага-соперника, и поможет ослабить Хлодгара?

– Хм-м… Возможно. Но, получается, нам тогда так и так не удастся закрепиться на землях лорда Хлодгара, даже если мы и убьём его, и прикончим всех его приспешников?

– Вот уж не знаю. А что? Вы и правда планируете с населением в каких-то девяносто три тысячи человек захватить и контролировать территорию в миллионы квадратных миль?

Настала очередь лорда Дилени чесать в затылке и недоумевать. Но он нашёлся:

– Ну, с чем с чем, а с рождаемостью у нас в Тарсии никогда проблем не было. (Тьфу-тьфу!) Со временем, возможно, и заселим! Не было бы только заразы какой, да врагов! Ну, и, конечно, если будет расти хотя бы кукуруза – ну, та, которую лорд Хлодгар вывел для приграничного пояса.

– Спасибо ещё раз. Опять повеселил. – она невесело ухмыльнулась, – Я, конечно, понимаю, что даже если прихлопнуть Хлодгара не получится, наклепать новых тварей ему быстро не удастся. Хотя у него и старых осталось предостаточно. Но и тебе сейчас добить его шайку, и прикончить его самого удастся вряд ли. Потому что окопался он сейчас так, что при всём уважении, с одним-то полком – да против его орды, сидящей сейчас в северной твердыне…

– А что? Такая прямо неприступная твердыня?

– Не буду тебе ничего говорить. Прибудем на место, когда закончатся все эти холмы и отроги, увидишь и сам. А, нет, всё-таки кое-что скажу: кое-какой опыт у тщеславного мерзавца, живущего на платформе, мой благоверный перенял-таки. Уж что-что, а в уме и прагматизме ему не откажешь!

К Аутлетту так просто и не подступишься!

Леди Маргарет, если честно, не любила ходить этим переходом.

Да, так не нужно подниматься на два этажа-яруса, и долго петлять там по лабиринтам галерей-тоннелей, являющихся «важнейшей составляющей» стратегии запутывания ворвавшегося бы в Клауд противника. Зато здесь её постоянно преследовало опасение, что вот сейчас из-за угла, из одной из десятка тёмных ниш, выскочат или кровожадные монстры, или наёмные убийцы, и… Ладно, если изнасилуют, а то ведь могут и убить!

Как ни странно, но на этот раз плохие предчувствия оправдались: из-за угла действительно выскочили трое в чёрных плащах и масках! Однако что они собираются с ней делать, выяснить не удалось: пока рука полезла за припрятанным на всякий случай кинжальчиком, что-то тяжёлое и твёрдое ударило её по затылку, ноги почему-то сами собой подкосились, и свет в глазах померк.

Но это не помешало на краешке подсознания пронестись мысли: «Дура. Совсем расслабилась и потеряла бдительность! Не заметила, как какая-то сволочь, получается, кралась сзади, прикрывая и страхуя, и сейчас огрела по затылку!..»

Когда открыла глаза, оказалось, что толку в этом немного: на голове плотный мешок, и руки-ноги связаны так, что не то что развязаться – пошевелиться невозможно! А ещё выяснилось, что её, связанную, и безвольным мешком обвисшую на чьём-то плече, очень быстро, бегом, куда-то несут! И трясёт, надо сказать, изрядно! Однако ни сказать что-либо, ни элементарно завопить, будь то со страху, (Вот чего не было!) ни в попытках позвать на помощь, не удалось. Подвигав затекшей челюстью и языком, удалось выявить отлично затолканный, и ещё привязанный полосой материи, кляп.

Но вот её и принесли куда-то. Потому что сгрузили, словно охапку сена, прямо на пол, и до её ушей донёсся облегчённый вздох, и сердитое бормотание: «А не такая уж она и лёгкая, эта ваша первая фрейлина!» В ответ ещё более сердитый голос проворчал: « Да и плевать. Наше дело – доставить, да получить денежку. А уж что там с ней будут делать – не наша проблема!»

Голоса затихли, шаги тоже удалились, и захлопнулась какая-то дверь, сразу отделившая её от звуков людского присутствия.

Она приказала телу лежать не двигаясь, изображая якобы продолжающийся обморок. Однако за примерно пять минут ни единого звука не нарушило какую-то вязкую, словно могильную, (Тьфу-тьфу!) тишину. Явно подземелья. Явно неотапливаемого. Потому что холод очень быстро начал пробирать до костей, особенно сильно проникая в тело через камни пола: бр-р-р!

Пришлось начать извиваться и крутить руками-ногами, преследуя две цели: попробовать освободиться, и согреться.

Ага: два раза! Вскоре с неё почти тёк пот, но расслабить верёвки не удалось и на миллиметр! Вот уж – поработали профессионалы! Что же до кинжала, то можно и не упоминать, что его и след простыл. Ладно, придётся ждать.

Однако, к счастью, (Или наоборот – это уж как получится! Хотя она надеялась, что раз уж не придушили сразу, может, и не планируют?..) ждать долго не пришлось. Ещё через пять минут, когда она уже прикидывала, как бы не окоченеть и не подхватить воспаление лёгких, в замке двери щёлкнул, поворачиваясь, ключ.

Кто-то, тяжёлый и грузный, вошёл, притворив за собой дверь. Замер у входа. Она постаралась изобразить мешкообразный бесчувственный полутруп. Ну, или хотя бы прикинуться всё ещё не пришедшей в сознание жертвой. Однако её старания пропали даром: вошедший быстро подошёл, и перевернул её тело так, чтоб стали доступны руки, стянутые за спиной в кистях и локтях. Она услышала звук извлекаемого из ножен кинжала, и верёвки на руках заёрзали, и заскрипели: их перепиливали. Готово!

Можно бы попытаться…

Посопротивляться? Сбежать?

Нет уж. Пусть-ка вначале развяжут и ноги. И мешок снимут с головы.

За этим дело не стало – мешок сняли. И вот уже он глядит на неё: неизвестный не то – спаситель, не то похититель. Однако леди Маргарет очень быстро его узнала: лорд Фабьен Айвен, начальник личной стражи её Величества. Солидный мужчина средних лет, и с весом за восемьдесят килограмм. Ну а то, что и он её отлично знает, не вызывало и тени сомнения: видятся иногда по пять раз на дню! Она сделала движение головой и глазами, показывая на кляп во рту. Лорд Айвен буркнул: «Точно. Простите, миледи.»

После чего разрезал и полосу материи, и аккуратно, стараясь не повредить её зубки, выкрутил кляп из её ротика. Чем она и поспешила воспользоваться:

– Капитан! Что за глупые шутки?!

– Это – не шутки, миледи.

– Тогда – что же?

– Это – заказ. На ваше убийство.

– Так вы сейчас меня… убьёте?

– Вот уж нет. Я вашу милость развяжу, а потом одену. Ну, точнее – переодену. В более подходящий наряд. И мы вдвоём очень быстро отправимся в Парассию. В Лории сделаем остановку, и по возможности изменим внешность. А затем так же быстро отправимся дальше – как можно дальше от любимой Тарсии. Которая вам, миледи, теперь уже никак в качестве родины не светит.

– Это ещё почему?

– Почему? – он поднял на неё удивлённые глаза, закончив, наконец, перерезать верёвки капитально обмотанных ножек, – И вы ещё спрашиваете? Я же прекрасно знаю, что вы – не дура! И сами всё отлично понимаете! Жить ведь хотите?

– Да, мне кажется, понимаю. Собственно, тут много ума не надо. – она позволила себе дёрнуть плечиком, вложив в тон побольше сарказма, – После того, как её Величество убедилось, что машина существует, моя участь была предрешена. Поскольку никто не помешает сиру Вателю приказать и мне пройти «курс омоложения и оздоровления». И все функции моего организма восстановятся. Даже та, что у меня отсутствовала с рождения. – она позволила себе прикусить губы изнутри жемчужинками зубов. – Я смогла бы родить его Величеству бастардов. Или…

– Вот именно, миледи! Именно эту, вторую возможность, в случае смерти леди Наины, и следует иметь в виду в нашем случае! Потому что вот уж чего она ни в коем случае не допустит, так это – возможности «починить» вас! И убрать от трона своих отпрысков! Заменив их – вашими.

– Стало быть, она всё же решилась…

– Да. – во взгляде капитана сквозила искренняя боль, – Вот только одного она не учла, сообщая мне о том, что я должен сделать, сразу после того, как гонец рассказал о существовании чёртовой машины. Что поручать столь щекотливое дело человеку, по самые уши влюблённого в вас, никак нельзя!

Леди Маргарет почувствовала, как краска заливает лицо и шею:

– Милорд капитан! Как вы можете!..

– Согласен. Не слишком подходящее время и место для пылких признаний. Но…

Но так уж получилось – я с самого первого дня втюрился в вас, как наивный мальчишка! И жутко ревновал – даже к королю! Так что выбор у вас небольшой.

Или вы соглашаетесь убежать со мной прямо сейчас на уже приготовленных лошадях, или…

– Или остаюсь здесь, в ожидании неизбежной расправы. От нашей оказавшейся столь дальновидной, прозорливой, и коварной королевы. Нет уж. Я согласна бежать с вами, милорд Айвен. Но… Как мы будем жить? Ведь у меня совсем нет денег! И я никогда не смогу вернуться ни в замок отца, к брату, ни в замок мужа.

– У меня есть деньги, леди моего сердца. Я не постеснялся, пользуясь «служебным положением», несколько минут назад доложить её Величеству, что вы захвачены, и находитесь в подземельи, в камере смертников. Она выразила желание навестить вас. Перед казнью через удушение. Через примерно час – когда она закончит наблюдать, как наследный принц изволит практиковаться в фехтовании, в большом зале. А когда она ушла туда, я просто зачерпнул сколько мог драгоценностей из её шкатулки, и засунул за пазуху. Вот. – он протянул руку с горящими разноцветными огоньками самоцветами.

Леди Рашель рассмеялась, искренне и просто:

– Боже! Милорд! Сколько преступлений ради любви какой-то вшивой, и даже не могущей родить, первой фрейлины! Тут и прямое невыполнение приказа, и воровство! И измена Хозяйке! На что же ещё вы пойдёте ради меня?!

– На всё. На всё, миледи. – его горящий взгляд с изрядной долей фанатизма и неадекватности сказал ей, что это – правда. Ну а то, что он влюблён в неё, не мог не заметить даже самый тупой и ненаблюдательный паж. Следовательно…

Следовательно, её Величество вовсе не хотело избавиться от неё столь фатальным и окончательным образом. Иначе выбрало бы простой и надёжный яд.

А хотело это самое Величество просто убрать подальше от Тарсии слишком красивую и молодую конкурентку, наслаждаясь восстановленными супружескими отношениями, и «починенными», и недюжинными способностями его Величества призового кобеля, в одиночестве. Что и логично и, с её стороны…

Порядочно. В какой-то степени.

Только вот разочаровывать молодого влюблённого не нужно. Он должен верить, что действительно спасает её жизнь. От коварной и подлой королевы.

Поэтому она про свои домыслы и логические раскладки промолчит. И будет молчать всю оставшуюся жизнь. Которую им, похоже, предстоит провести на чужбине.

Да и ладно – лорд Айвен не такой уж плохой вариант. Любит же её:

– Лорд Айвен. Я оценила жертву, которую вы кладёте на алтарь вашей страсти. И согласна. Удалиться в изгнание. Вместе с вами. И быть вашей супругой. – она тяжело вздохнула, постаравшись, впрочем, замаскировать этот вздох, или уж частично исправить впечатление от него благодарным взором. И добавила уже только мысленно: