Под игом чудовищ. Книга 2

Во-вторых, он поймёт, что о своих подлинных планах лорд Главнокомандующий не распространяется потому, что некая «спасённая» особа теперь легко, словно в открытой книге, читает в сознании молодого полковника. Следовательно, опасения, что она – хитро подосланная к ним шпионка, всё ещё сохраняются: и у его Величества, и лорда Главнокомандующего. Да и у всего Штаба.

То есть – все они не прибудут в цитадель врага, пока лорд Дилени с дамой оттуда не отбудут.

И не отдалятся от твердыни хотя бы миль на сто.

А в-третьих…

Да, в-третьих – самое главное.

Но лорд Говард даже думать сейчас об этом не хотел. Мало ли! Вдруг чёртова ведьма, на которую Конклав уже точит когти, может выведывать тайные, иносказательно выписанные мысли – и из исписанной бумаги!

Капралу Ферраху не нравилось дело, которым его подразделению приходилось сейчас заниматься.

Да, поголовье скота в родной Тарсии сейчас, после потравы полей, уничтожения сена, да и самого скота на северных границах, сильно упало. Это если сказать мягко. Да, к весне многим (А вернее – немногим выжившим там!) фермерам придётся потуже затянуть пояса, и снова перейти с мясного рациона на полбу. А то – и на мучную похлёбку, или тюрю. Или варить, как уже случалось в особо трудные годы, суп с беленой и крапивой. Хотя это уж – едва ли. Его Величество направил обозы с нужными припасами от государства во все уцелевшие поселения.

Но это не значит, что профессиональные солдаты армии его Величества должны просто-напросто кормить, поить, и обогревать чёртовы сараи с этим самым трофейным скотом! Изображая из себя скотников, подсобных рабочих и говновозов!

А что самое обидное: забрать этот скот в Тарсию живым всё равно не удалось!

Командование признало-таки раздробление профессионального воинского контингента на отряды «по уходу за животными» – опасным! Поэтому придётся терпеливо ждать, пока чёртовы отряды забойщиков и раздельщиков туш доберутся и до их фермы. А доберутся, судя по всему, не скоро: их подотчётная ферма стоит в пятидесяти милях от границы – то есть, на самом «передовом» рубеже территории, что удалось захватить.

Ну как захватить: то сопротивление со стороны ящеров – работников сельского хозяйства, что те пытались оказать, тыкая в солдат вилами и косами, вряд ли можно рассматривать как серьёзное противодействие. Но поскольку уняться или сдаться в плен бедолаги не соглашались, попросту, похоже, не понимая, чего люди от них хотят, пришлось всех просто поубивать. Вспоминая об этом фактически избиении, капрал до сих пор ощущал неловкость: словно залез с горящей головнёй в муравейник из-за того, что один муравей цапнул за задницу…

Да оно и верно: убить этих несчастных полуидиотов, годных только для того, чтоб носить сено из сараев в ясли, да убирать навоз, было нетрудно. Но очень стыдно было потом, когда их тела сбрасывали в одну большую, общую, яму. Вырытую там, за холмом – подальше от бревенчатых строений фермы.

Вот и сейчас, обходя с осмотром расставленные по периметру ограды из жердей, отделяющей от леса всё это уже обрыдшее хозяйство, посты, он всё же больше думал о своём, чем действительно беспокоился о безопасности вверенного ему контингента.

Пусть-ка часовые о ней беспокоятся. Для того и расставлены.

Пройдя по неплохо протоптанной тропинке к третьему, самому на его взгляд опасному, посту, поскольку располагался он в каких-нибудь тридцати шагах от кромки большого лесного массива, капрал смотрел больше на сгорбленную и притопывающую от холода фигуру рядового Хорста, чем на чёрную непролазную чащу, словно бы в свою очередь угрюмо взиравшую на людей. Рядовой скрип услышал за двадцать шагов – похоже, опять, вопреки запретам, натянул по шею шерстяную подшлемную подкладку!

И точно: вон, спешно поправляет. А теперь и разворачивается к нему, отдавая честь.

Подойдя, капрал спросил:

– Как тут?

– Тихо, господин капрал!

– Ага, ещё б тебе не тихо. Будто я не видел, что ты опять натянул на уши чёртову шапку!

– Э-э… – видя, что отпираться бессмысленно, рядовой избрал другую тактику: – Виноват, сэр! Простите, господин капрал! Больше не повторится. Просто… Не хотелось бы, как рядовой Гасюк, лишиться обеих отмороженных ушей!

История, случившаяся с беспечно надравшимся рядовым, позволившем себе шмякнуться сослепу в сугроб, да пролежавшему там до рассвета, а в результате лишившемуся и носа и отрезанных полевым лекарем ушей, конечно, стала притчей во языцех. Поэтому ни капли вина в закромах крохотного гарнизона больше не было – капрал с сержантом Перкинсом лично всё… вылили. А не выпили, как утверждали злые языки завистников, никак не могущих равнодушно смотреть, как начальство, обнявшись, ходит от поста к посту на заплетающихся слегка ногах, горланя скабрезные песенки.

– Не будешь пить, как свинья – так и не отморозишь себе ничего. Главный-то орган у Гасюка – остался! Только вот воспользоваться вряд ли удастся – ни одна уважающая себя шлюха такого красавца к себе и на милю не подпустит. Так что смотри тут у меня!

– Есть, смотреть, господин капрал!

Капрал сдержал рвущиеся на язык ругательства. Но он был реалистом.

Поэтому, понимая, что в триста пятьдесят восьмой раз повторенная нотация о том, что бдительность в их условиях может и должна спасти их чёртовы жизни, абсолютно не нужна, капрал только сердито фыркнул, разворачиваясь. И двинулся, ругаясь про себя, назад, к бревенчатому строению, в котором хоть и воняло ужасно, зато было тепло. Ну, сравнительно, конечно: не выше плюс десяти, чтоб только-только не сдохнуть чёртовым бурёнкам.

Поэтому и не услышал, как свистит стрела, вонзившаяся ему в затылок, так, что окровавленный наконечник вышел наружу в центре лба. А уж о том, чтоб успеть подумать, что там с часовым, речи уже быть не могло: думать бравый капрал перестал в момент касания пробитым лбом и остекленевшими глазами поверхности сугроба.

Застывший от удивления рядовой, разумеется, некоторое время провожавший взглядом уходящее и вдруг упавшее начальство, не успел даже закричать: вторая стрела вонзилась ему прямо в затылок, выйдя уже из открывшегося было рта…

Ехали медленно.

Правда, не потому, что неплохую, в-принципе, дорогу замели сугробы, а потому, что не хотели, чтоб лошади устали и взмылились. На морозе в минус двадцать несчастные животные запросто могут простыть! А пешком не больно-то походишь тут, в глубине заснеженной пустыни, что именуется Великим Северным Плоскогорьем, за которым снова начинаются тайга, тундра, и замёрзшие сейчас болота. А главное – не довезёшь огромный обоз со всем нужным для нормальной жизни тысячи человек: скарбом и пищей.

Лорд Дилени, отпустивший поводья, и позволяющий верному Спокойному свободно выбирать направление, знал, что умное животное отлично определит, где под футовым слоем свежевыпавшего снега располагается полотно дороги, и не собьётся. Значит, можно всё внимание уделить собеседнице, едущей сейчас рядом, и равнодушно-презрительным взором осматривавшей серую в свете так и не пробившегося сквозь пелену тяжёлых свинцовых туч полуденного солнца, пустошь.

– Твоя правда. Абсолютно не на что глядеть. И никакая засада тут абсолютно невозможна. Можешь сказать арьергарду, чтоб не бдили столь добросовестно. Нападения с тыла не предвидится. Вокруг на тридцать миль ни единой живой души.

– Нет уж, солнышко моё. Незачем расслаблять контингент уверениями в том, что вокруг – безопасно. Им лишний тренаж не помешает, да и бдительность настоящий солдат не имеет права ослаблять никогда.

– Блинн… Забыла, что ты у нас – «добросовестный» и «занудный» служака. Старающийся всё делать правильно, и соблюдать указания Уставов и Наставлений.

– Не нужно иронизировать. Я обычно стараюсь не «соблюдать наставления», а держать глаза и мозги – открытыми. И действовать по ситуации. Стараясь при любых условиях сохранить жизни доверенных и доверившихся мне людей. Моих подчинённых.

– Знаю. Не обращай внимания. Это я от беспросветности ситуации и скуки ворчу и придираюсь. – она дёрнула плечом, – И прекрасно понимаю, что это – тупые и бессмысленные придирки. Но – сделать с собой ничего не могу. Я ведь женщина.

– Знаю. Вижу. Видят это и тысяча с лишним отборных кобелей там, сзади. – он кивнул себе за спину, – Поэтому я поражаюсь твоему терпению.

– В смысле?

– В смысле: ты же наверняка видишь их скабрезные и пошлые мысли по отношению к тебе. И их зависть – ко мне.

– Хм-м… А ты умней, чем кажешься с первого взгляда… Ладно, шучу. – его действительно одарили задумчивым взором, – Ты вполне умный. Ну, для твоего уровня образования. То есть – практичен и рационалистичен. Как любой нормальный мужик. Кругозора тебе немного не хватает. Вот если б ты был столь же начитан, как тот же лорд Юркисс, ты смог бы делать такие же трезвые и грамотные выводы о любых вещах столь же успешно. Только – быстрее. Ведь ты молод, и твои мозги и работают быстрее.

– Не нужно подогревать моё тщеславие. И карьерные амбиции.

– Почему? Нужно же хоть что-то в тебе подогреть, дорогой? А то я же вижу: ты перемёрз, потому что посчитал для себя зазорным одеть вторые тёплые кальсоны с начёсом, и сейчас сдерживаешь свои зубы от стука только с огромным трудом!

Лорд Дилени, окинув взглядом её вполне удобно и профессионально расположившуюся в седле фигурку в мужских форменных (не нашлось других!) штанах, и сапогах, и шубе, подумал, что уж она-то не забыла про вторые кальсоны, но не придумал ничего лучше, как весело рассмеяться: никак он не прочувствует, что от его спутницы ничего не скроешь! Да и права она: вторые кальсоны одеть было нужно. Но сейчас придётся терпеть до вечера, когда они разобьют лагерь, и установят палатки. А пока…

– А пока вон там, во второй седельной сумке – второй плащ. Это я засунула тебе, когда мы собирались. Вот чуяла моя «прелестная» задница, про которую ты верно думаешь, что она словно магнитом притягивает все взгляды, что он тебе понадобится!

– Спасибо, милая. И тебе, и заднице. За трогательную заботу и чутьё.

– Не за что, милый. Я, хоть пока и не пользуюсь… э-э… Неким твоим хозяйством, но! Хотела бы, тем не менее, сохранить его на будущее в целости. И работоспособности. На всякий, знаешь, случай.

Мало ли какие мысли могут прийти в мою «очаровательную головку»!

Лорд Дилени почуял, как краска стыда с волной обжигающе горячей крови захлёстывает лицо и уши. Конечно, он её – хочет!.. Хочет так, как не хотел ни одну… Но пока… Бессовестная она у него морда! Подкалывает прямо при подчинённых!

– Не бойся, мой доблестный рыцарь без страха и упрёка! Никто твоего лица и шеи не видит. И уж тем более – про вторые кальсоны не знает. А то, что секс нам не светит по-крайней мере до тех пор, пока не доберёмся до отапливаемых помещений – так это точно!

Мы же – не эскимосы, чтоб сношаться через отверстия в одежде!

Он мог бы поспорить, что теперь от стыда пылает и всё его тело – словно натёртое жгучим перцем! Потому что именно эта пошлая и циничная мысль мелькнула было… Но сердиться на свою циничную и пошлую юмористку он был не в состоянии.

И она и сама отлично знала, почему.

Втюрился бравый молодой полковник по самые уши!

Причём так и не понял – когда и как…

Женщина, едущая рядом, почему-то тяжко вздохнула. Но в голосе ни печали ни насмешки не было:

– Нет, это не любовь, милый. Это просто жалость. Ты слишком близко к сердцу принимаешь мои мучения и стократную смерть… Если б я сама так принимала их, давно бы крыша у меня съехала. А я не должна сойти с ума, или позволить себе расслабиться.

Я должна просто – отомстить!

– Так точно, ваше Величество. Вырезаны все до единого. Никого в живых чёртовы сволочи не оставили. И застали – врасплох, несмотря на часовых: мы нашли их тела на постах… Нападение, судя по тому, что все наши люди были одеты, произведено противником днём. Но какого именно дня – мы не знаем. Трупы успели окоченеть и промёрзнуть насквозь. Те, что оставались снаружи, ещё и покрыты слоем свежего снега.

– И – что? Наши профессиональные солдаты, опытные, по вашим словам, старожилы, даже не пытались оказать сопротивления?

– Никак нет, ваше Величество, не пытались! Меч был только в руках одного человека – кажется, стоявшего на южной стороне, часового. И то – он явно не успел пустить его в ход: лезвие не зазубрено, и следов крови на нём нет. И убили его стрелой. Попали прямо в сердце.

Всех остальных просто застали врасплох за сельхозработами: кто тащил в ясли сено, кто-то – к печам дрова, кто-то наливал в корыта воду. Оттаявшую в бадьях у печек.

– Значит, весь взвод перебит из луков, и свидетелей нет?

– Так точно, ваше Величество. И наши следопыты так и не смогли установить, кто и когда произвёл нападение, откуда пришли, и куда ушли нападавшие. Более того: неясно даже, кто это были: люди или… монстры. Потому что стрелять из луков можно, по-идее, научить любое прямоходящее существо с подходящим строением рук… или лап. Так вот: невозможно даже выяснить, сколько было этих напавших. Как вы знаете, ваше Величество, позавчера шёл снег, и все следы полностью засыпало и замело.

– Понятненько… Ну а что – на самой ферме? Её-то следопыты осмотрели?

– Так точно, сир. Внутрь, похоже, враги ворвались внезапно, никто из наших даже не успел никуда убежать – да и куда в здании с единственным выходом и крохотными узкими окошками побежишь?! Но стрелы из их тел не вынуты, да и вообще – ничего не тронуто: людей оставили лежать так, как настигла их смерть. Животные оставлены в стойлах, и просто замёрзли, когда остыли печи. Отсюда нетрудно сделать вывод, что за фермой и распорядком дня людей следили достаточно долго. Поэтому нападение было отлично подготовлено. И имело единственную цель – убить всех находящихся на ферме людей. Наплевав на жизни животных.

– Стало быть, лорд Говард, вы считаете, что наше последнее решение, забить животных и вывезти их туши, было верным?

– Абсолютно верным, ваше Величество. То, что такие животные сыграют для нас роль своеобразного тормоза и одновременно вынудят постараться сохранить столь ценных животных, подтвердилось: сейчас эти животные просто сыграли роль наживки. Забив же и вывезя животных мы не только сберегаем свои гарнизончики, что вынуждены были оставлять там, но и лишаем чёрного Властелина кормовой базы! И если уничтожим все, скоро ему нечем будет кормить свою ораву! Единственное, о чём я сожалею – так это о том, что мы не начали делать этого сразу. Сжигая опустошённые фермы за собой. Тогда противник не смог бы подобраться к нашим людям вот так – незамеченным!

– Хорошо-хорошо, – его Величество скривилось, словно напоминание об этом задело за обнажённый нерв в больном зубе. – Но что же – нападавшие? Есть хоть какие-то предположения, кто бы это мог быть? Ведь – не ящеры же, в самом деле?!

– Разумеется нет, ваше Величество. Ящеры, как мы видели, не в состоянии ни держать сам лук в лапах, ни осуществлять столь сложные операции как наложение стрелы, натяжение тетивы, и прицеливание.

Думаю, здесь поработали всё же люди. Специально обученные, и подготовленные. Словом, диверсанты-профессионалы. Вроде тех, которыми сейчас командует лорд Борис.

– И откуда, интересно, лорд Хлодгар достал, словно фокусник из шляпы, этих диверсантов?! – ехидства в голосе его Величества не уловил бы только табурет, на котором тот сидел.

– Пока не могу ответить на ваш вопрос вразумительно, ваше Величество. Для этого нужно поймать и обезвредить хотя бы одного из таких диверсантов. Нового вида. Из которых явно и состоят летучие и мобильные отряды уничтожения наших хозяйственных взводов, оставленных на фермах. Или – противодействующих обозам фуражиров, осуществляющих забой и вывоз. Хотя пока, несмотря на высказанные мной опасения, нападений на последние не было. Похоже, сработал тот факт, что я приказал прикрывать такие отряды забойщиков, каждый – роте лучников! Стало быть – отряды противника малочисленней!

– Но всё-таки… Как же много врагов может быть в таком летучем отряде?

– Ну… Думаю, не больше двух взводов, ваше Величество. Но и не меньше одного взвода! Словом, человек сорок-пятьдесят.

– Хм-м… Уже кое-что. А кто помешает таким отрядам объединиться, если они решат, например, напасть всё-таки на наших фуражиров?

– Никто, ваше Величество. Поэтому я уже распорядился временно прекратить походы наших фуражиров. Плевать на оставляемое врагу мясо. Нам важнее – наши люди!

– Логично, конечно… – его Величество вновь побарабанило по столу побелевшими от мороза кончиками пальцев, – Ладно. Будем считать, что лорд Хлодгар преподнёс-таки нам сюрпризец. И хотя мы и ждали чего-то как раз такого, столкнуться непосредственно – чертовски неприятно.

А ещё неприятней то, что у нашего врага, оказывается, имеется в распоряжении не только огромная толпа безмозглых ящеров-рубак. Но и по-крайней мере несколько десятков отлично владеющих приёмами скрытного подхода, владения любым оружием, и подлого убийства исподтишка, диверсантов-людей. А, может, их и несколько сотен! Потому что ничто, по вашим же словам, после того, как лорд Хлодгар понял, что тайны его страны вскрыты нашими разведчиками, не могло ему помешать выращивать как раз таких бойцов. Вместо динозавров, которых мы, кстати, так до сих пор и не обнаружили, и «обычных» ящеров-бойцов! Ведь те самые автоклавы, что нашли тогда, летом, лорд Дилени и лорд Борис, так до сих пор и не найдены?

– Не найдены, сир.

– Ну вот. Следовательно, чёрный Властелин сразу приказал самое ценное оборудование перевезти на всякий случай поглубже в тыл… Сволочь. – король не удержался, и сплюнул. Плевок затрещал на лету – в палатке стояло по крайней мере минус двадцать.

– Ваше Величество! Ведь я вам уже указывал на невозможность…

– Да, я помню. – король, изо рта которого теперь шёл пар от того, что душа явно распалилась, раздражённо перебил лорда Говарда, – Указывали. На то, или это. И я, как последний болван, соглашался. А вот теперь вижу: да, мы вторглись на территорию противника, когда он, по вашим уверениям, этого не ждал. Мы убили – должен признать: в этой части ваши расчёты оправдались! – более пятнадцати тысяч из гарнизона заградительных приграничных редутов. Плюс семь тысяч тех, что оказались стянуты для защиты цитадели. Мы окопались, если можно это так назвать, и в редутах, и в Эксельсиоре. Но!

Мы ни на шаг не продвинулись в решении главной задачи: захвата самого чёрного Властелина в плен, или хотя бы – просто физического уничтожения этого мерзавца!

– Но ваше Величество, вы же сами видите, что возникли такие новые проблемы и обстоятельства, которые предвидеть мы были не в состоянии…

– Да, понимаю. Но это отнюдь не улучшает моего настроения и осознания того факта, что мы, формально победив, тем не менее, по уши в дерьме! И пусть пока погиб лишь один наш взвод, а, вернее даже – лишь два отделения, слухи об этих отрядах карателей-диверсантов уже разошлись и по армии, и по стране!

И нам остаётся лишь одно!

А именно: отвести наших ребят назад, к редутам на границе, и вселиться в них самим, уже окончательно! Капитально. Ожидая лета, и нового набега! Тех новых тварей, которых проклятый маг вырастит там, в тылу, за зиму и весну!

И весь наш выигрыш в этом случае сводится к тому, что редутами теперь владеем мы, а не враг. Но как мы на практике выяснили, это не слишком-то ощутимый выигрыш. Поскольку сжечь такие редуты, дождавшись того же самого конца лета, когда их древесина просохнет уже от весенних ливней – пара пустяков! Как и перебить весь находящийся в них контингент. Уже из наших бойцов!

– Так – что? Ваше Величество прикажет нам оставить эти редуты сейчас – пустыми? На растерзание, так сказать, врага?

– Ну уж нет! До весны приказываю расквартировать всех наших бойцов в чёртовых редутах… В них можно вполне комфортно существовать – ничуть не хуже, чем в наших чёртовых казармах. А охрану их организовать круглосуточную и надёжнейшую! Чтоб ни одна сволочь не могла подобраться незамеченной, и уж тем более – поджечь их!

Всё. Совещание окончено.

Высшие офицеры, сопя, и отдавая честь, но уже не помышляя вставить какой-либо вопрос или реплику, зашевелили слегка закоченевшими телами, и начали выходить.

Лорд Говард не стал дожидаться подмигивания, а просто сам остался на месте.

– Ну что, вы уже приказали доставить этого умника?

– Никак нет, ваше Величество.

– Да-а?! – его Величество изволил заломить вскинутую бровь, – Это почему же вы осмелились нарушить мой прямой приказ?!

– Прошу прощения, ваше Величество, что поступил так. Но! Во-первых, я не был уверен, что нас всё же не подслушивают, потому что мышь могла ведь быть не одна… А во-вторых, зная характер любимого родственничка, я могу точно сказать: приказать что-либо сделать мы ему не можем. Потому что он очень обидчив, горд, и норовист. Ну вот, допустим, схватят мои люди его, силком затолкают в шубу и возок на полозьях, да привезут сюда связанного… И – что?

Ничто не помешает ему заявить, что он ни …рена не понимает в этой чёртовой «технике», и ни …рена делать не будет! Ну, или будет для отвода глаз чертовски долго что-то там ковырять, говоря, что ещё не понял, и времени мало, и инструментов нет, или ещё что-то заумное, и маловразумительное для нас. А смертью мы его не испугаем: он давно уже её не боится. И это – не поза. Ведь и правда – что ему терять?

– Хм-м… Казнить его, мне, конечно, хотелось бы… Но учитывая некоторые оказанные им услуги… И возможность освоения… – король смущённо потупился, из чего лорд Говард сделал снова вывод, что редкие частные визиты его Величества к пленнику имели далеко идущие последствия. – С этим придётся повременить. Ну, по-крайней мере, до завершения его миссии по… э-э… ремонту машины. Но тогда…

Как же вы предлагаете заручиться его готовностью к сотрудничеству? Искренней, а не показной?

– Я, ваше Величество, попробую сыграть на его тщеславии. Потому что он отлично понимает: машину в теперешних условиях может понять и починить только он. Так что поеду уговаривать лично. Сделаю вид, что только на него, одного, вся наша надежда. Ему, я знаю, это нравится. Придётся кое-что ему и посулить. Дополнительно к его обычным требованиям.

– Да? И что же?

– Думаю, ваше Величество всё равно не захочет сунуться даже в починенную машину без… э-э… Проверки.

Вот я и предложу ему её проверить. На себе. Думаю, он и сам захочет этого – ему, как мы уже говорили, терять нечего. А приобрести он может многое. Очень многое.

Молодость. Здоровье. Силу и ловкость.

– Вот-вот! Поосторожней с этим. Проследите, чтоб с ним везде находился готовый ко всему взвод охраны! Потому что уж чем-чем, а ловкостью, хитростью и коварством ваш родственничек не обижен и… В старом теле!

– Непременно прослежу, ваше Величество!

Итоговое заседание по обсуждению результатов зимней кампании большого Совета Штаба проходило в так называемом Тронном зале – а проще говоря, самой большой комнате замка чёрного Властелина, где стояло, почему-то в углу, большое чёрное кресло, которое с натяжкой можно было именовать троном. Только вот на стенах не имелось ни малейших следов гобеленов, коллекции оружия, или ещё чего-либо, призванного вселять ужас, или уважение к хозяину замка…

На принесённых сюда и расставленных вокруг большого продолговатого, явно обеденного, стола, стульях, расселись все высшие офицеры. Не было только лорда Дилени – но его миссия была признана спешной и важной, и уж её-то отменять Совет точно не собирался. Его Величество изволили кивнуть лорду Говарду, расположившемуся по правую руку:

– Можете начинать, милорд.

– Слушаю, сир. – лорд Говард, стараясь двигаться спокойно и медленно, чтоб не ощутить вновь уколов боли в поражённых ревматизмом суставах, поднялся, – Сир! Господа! О том, что кампания в основных чертах завершена, и завершена благополучно, вы уже знаете. Большая часть так называемых откормочных ферм врага нами зачищена и уничтожена. Строения и бараки сожжены. Воспользоваться снова для непосредственного размещения новых животных типа коров, овец и свиней не удастся ни ему… Ни нам. Сам чёрный Властелин, как мы все знаем, к сожалению, избежал пленения и соответственно – казни. Однако мы твёрдо уверены, что в его распоряжении остался единственный годный для длительной обороны оплот – а именно, замок в трёх сотнях миль к северу, в каких-то горах. Не думаю, что лорд Дилени сможет со своим полком действительно захватить эту твердыню, но посылать с ним на банальную разведку меньшее количество людей было слишком рискованно: мало ли каких ловушек мог пооставлять на дороге лорд Хлодгар!

Итак, возвращения лорда Дилени с новейшими и достоверными разведданными мы ожидаем не ранее, чем через месяц, или чуть больше, а мы за это время должны сделать следующее: