Хроники королевского Ассенизатора

Но вот палач и закончил «обработку». Отложил кнут.

Из-под помоста, через люк, ему подают… Табуретку. Хм. Сидеть он, что ли, будет, отдыхая? А-а, нет: следом подают и огромную, в пол-бочки, железную жаровню с ручками. И там – явно горят угли: красноватое свечение пробивается сверху!

Начинается, стало быть, следующий этап истязания: народ снова придвигается ближе к помосту!

И вот палач ставит табуретку под промежностью беспомощной жертвы, и водружает на неё жаровню: та только на две ладони не достаёт до сразу задёргавшейся особо чувствительной части тела донны Эльзы!

Бедняжка начинает пытаться уйти с линии жара, и из последних сил пробует подтянуться на руках на слегка провисшей верёвке! И пытается раскачиваться!

Однако ненадолго хватает её крохотных оставшихся силёнок! И вот уже отчаянно бьётся раненной птицей её тело, обвисшее на бессильных ручках, и начинает краснеть и покрываться волдырями тело: и бёдра, и живот, и ягодицы. И, конечно, промежность…

Воняет, вероятно, ужасно! Горелая человеческая плоть – не тот «аромат», которым можно бы наслаждаться! Нормального человека стошнило бы… Как многих в толпе!

Но Светоча это не касается! Приблизившись ещё, словно хищник к добыче, попавшей в капкан, он, опираясь на помост руками, широко раскрывает глаза!

Видно – отлично! В деталях и подробностях! Как кожа несчастной жертвы под действием не огня, а – жара, превращается в красный, а затем и коричневый, лангет! С кровью и подгоревшими до черноты местами!

Хайми понимает, что специально для донны Эльзы тряхнул стариной Его Величество: возродил, пусть пока и во сне, древнюю церковную казнь: сожжение ведьм!

Да, раньше, при Предтечах, обычно тех просто – сжигали на костре!

Но более «гуманные» последователи инквизиции, умники из Конклава, решили, что это неэкономично. И невыгодно! Ведь при этом тратится куча хороших дров! И страдания жертвы, пока та не умрёт, длятся не более нескольких минут. А главное – за пламенем их почти не видно пришедшим зрителям! А за гулом огня – не слышно воплей сжигаемой!

А ведь основное назначение аутодафе – вселение ужаса в сердца потенциальных ведьм! Чтоб и не думали кому-то причинять вред! И хотя бы – изображали порядочных и любящих жён и матерей. Набожных и скромных.

Чтоб не возникло желания отомстить обидчицам – в сердцах тех, кто состоит с такими в браке.

И, может, именно поэтому у них в стране – самые покладистые и «любящие» жёны! Никому ведь не хочется, чтоб родной муж обвинил в колдовстве, а борзые заплечных дел мастера, состоящие при Конклаве, получили возможность попрактиковаться в прикладных способах развязывания рта, а проще говоря – пытках! А уж они выпытают всё, что захотят: временем и возможностями не ограничены!..

Ну а если угождать мужу во всём, и не перечить, и исполнять все прихоти – он и не подумает обвинить такую замечательную во всех отношениях супругу в чём бы то ни было… И будет награждён обустроенным бытом, и регулярным сексом.

Но насколько Хайми слышал, последнее аутодафе с жаровней состоялось лет этак… С пятнадцать назад – он был ещё мальчиком, и жил не в столице. Лично не видел.

А вот Его Величество, похоже, видел!

Вот и воспроизводит всё – до мельчайших деталей! Таких, как отшелушивание сгоревшей кожи с бёдер и животика, с ягодиц… И постепенное обугливание шкворчащей, и пузырящейся кровью, промежности! Донна Эльза теперь уже не воет и не вопит сквозь кляп, а только еле слышно стонет и подкатывает влажные от слёз глаза к небесам…

Но вот они вдруг закрываются, и тело безвольно обвисает на верёвке!

Палач выдвигает табуретку с жаровней наружу, и шурудит в ней здоровенной кочергой. Появляются даже язычки пламени и летит зола!

Помощник палача подаёт ему из-под помоста, снова через люк, какой-то пузырёк. Палач подносит его к ноздрям жертвы. Не проходит и полминуты, как дёргается голова, и снова открываются искажённые смертельной мукой глаза!

Нюхательные соли, стало быть…

Палач снова вдвигает жаровню на место.

Хайми уже не в состоянии на это смотреть в отличии от народа и Его Величества: те, словно гиены, спешащие на падаль, снова приблизились к помосту! Нравится запах?!

Но приказать Светочу снова проснуться командой «Три!» никак нельзя!

Ведь тот – в безопасности! И – наслаждается!

И если Хайми разбудит его в самый разгар «изысканного» шоу, услаждающего взор и душу садиста, сразу поймёт Светоч, что невыносимо для его Ассенизатора смотреть на мучения своей новоиспечённой жены! Получившей «достойное» наказание за те якобы наслаждения, которые всего несколько часов назад давала ей та самая штучка, что сейчас превратилась в подгоревший антрекот!

Так что Хайми, мысленно скрипя зубами, и стараясь из последних сил сдерживать эмоции, вынужден наблюдать. Как превращаются в угли, и отваливаются от тела ошмётки самых интимных мест его жены. И как палач три раза меняет прогоревшую жаровню на новую – пока жертва окончательно не перестаёт реагировать на чёртовы нюхательные соли, и глаза её окончательно не закрываются, а голова бессильно не обвисает на своей верёвке. Нет: дыхание ещё есть, но в сознание жертва уже не приходит: это показывает поднесённое ко рту зеркальце.

Похоже, всё рассчитали древние «теоретики» Конклава: времени к этому моменту прошло часа три-четыре, и вот и солнце садится. А ночью смысла продолжать казнь нет: ничего не видно. А жертва всё равно уже мало чего чувствует. Но то, что мучения длились не несколько минут, а несколько часов, несомненно толпу впечатлит.

Хотя – о чём это он?!

Ведь Его подлое Величество наверняка мечтало именно о чём-то как раз таком, и, очевидно, неспроста! Видать, всё же рассказали, рассказали ему, и не без ехидных комментариев, наушнички, сидевшие за дырами в стенах новых покоев Ассенизатора, как всё происходило – часами, и как стонала и вопила его бывшая любовница…

И думало Его Величество, как бы пожёстче отомстить, долго. И – разозлилось от души!

А то, что долго проигрывается в озлобленном сознании, обязательно попадает в той, или иной форме – в Подсознание! И уж Супер-Эго ситуацию обыгрывает. Со всех сторон!

Но вот жаровню и убирают из-под того, что осталось от промежности женщины, а тело снимают с виселицы. Как ни странно, ноги пока оставив привязанными к кольцам…

А-а, вот в чём дело: четвертование!

То есть – теперь руки перезавязывают, к кольцам в помосте, распялив женщину, словно морскую звезду, и палачу передают из-под помоста что-то вроде большого железного лома.

Он показывает его всем присутствующим, высоко подняв обеими руками над головой! И даже обходит помост по кромке – настоящий шоумен, будь он неладен…

Хайми приходится теперь глядеть, как сильными, но редкими ударами дробят кости: вначале – ног, а затем – рук, вздрагивающей жертве. Будем надеяться, что она всё ещё без сознания! Иначе может просто спятить от чудовищной боли…

Если только уже не сделала этого!

Помост при каждом ударе явственно сотрясается под руками Его Величества, и Хайми готов поспорить, что выражение, имеющееся там, на лице Светоча, обозначает высшую степень удовлетворения! Впрочем, как и у всех окружающих помост…

Кончается этот сон логично: со смертью жертвы!

А в том, что она умерла, сомневаться не приходится: нет следов собственного движения тела, как нет и дыхания на снова поднесённом ко рту зеркальце!

Палач что-то кричит, отбросив лом, и кланяется толпе.

Всё вокруг становится мутным и нерезким – Его Величество покидает сон.

И вот Хайми – снова один.

Вот оно как.

То есть, то, что Хайми думал про намерения и эмоции Светоча до этого сна – просто наивные детские мечты! А на самом деле Его Величество продумало всё куда круче и конкретней! И, конечно, гнусней.

То есть – вначале донна Хайми должна подлечь, фактически сама, под лучшего (По версии придворных сплетников и городских шлюх!) …баря Алезира, и «насладиться» теми ощущениями, что его «несокрушимое достоинство» может ей подарить… А уж потом, по контрасту, пусть поймёт под действием жаровни – и какие мучения может принести это место женщине!..

А ничего не скажешь – идеальная месть!

И задача Хайми теперь все силы приложить к тому, чтоб она не свершилась!

Но нельзя сейчас возвращаться к воспоминаниям, и думать об этом!!!

Потому что караулит, караулит его мысли Подсознание короля!

И читает в его мозгу – за счёт чёртовой «обратной связи», которая имеется в шлеме, и про которую ему иногда говорили те, кто учил его… А он-то – не верил, что такое возможно! Думал, что связь – только односторонняя: Светоч – видит опасность или врага, Хайми – зачищает! Или убивает. Врага.

Но раз уж пока думать нельзя, остаётся только сидеть, постаравшись расслабиться.

Быть может, сегодня предстоит ещё работа?

Работа нашлась.

В очередной Вселенной, куда они со Светочем попали, природа оказалась чудесной! А вот обитатели – нет!

То есть – очутилось на морском побережьи Его Величество. На классическом, словно на картинке: жёлтенький песочек, чудесное мирное синее море, набегающее на пляж маленькими волночками. Чайки над головой, освещённые полуденным жарким солнышком. Пальмы… Ну, и заросли кустов там, за кромкой пляжа – шагах в тридцати.

Его Величество, понятное дело, сбрасывает одежду, то есть – камзол, штаны, чулки и башмаки, и лезет в воду. И, похоже, море тёплое: Светоч начинает плескаться. Ну а плавать он не умеет. Да и никто сейчас не умеет: в озёрах и реках живут такие монстры, что невольно поопасаешься! Одна баррощука чего стоит! Монстр, длиной с лошадь, и запросто отхватывает за укус руку, или ногу! А то и голову.

Но здесь, на мелком, на расстоянии десяти шагов от берега – всего по колено, месте, Его Величество, похоже, ничего не боится.

А зря.

Огромное склизкое щупальце вдруг обхватывает туловище короля за талию, и неторопливо, но уверенно, тянет в море! Светочу удаётся вскочить на ноги, сделав пару шагов в ту же сторону: Хайми этого достаточно!

– Раз!!!

Ух ты! Ну и дела!

А тварь-то… наглая и жадная! Потому что сама – размером всего с барана! Пусть и крупного, килограмм на сто.

Правда, вот щупальца, все десять – довольно длинные. Шагов по семь-восемь. И сейчас, распластанная на каменном полу собственным весом, монстра выглядит… Неубедительно! Потому что еле способны, оказывается, подняться от пола эти самые усеянные присосками чёрно-зелёные щупальца!

Однако когда донн Хайми начинает приближаться к ней, держа наготове катану, монстра из глубин несколько взбадривается: выпучивает на Хайми глазищи размером с чайное блюдце, и выставляет концы щупальцев впереди себя! Ну-ну, глупая тварь.

Хайми рубить приподнявшиеся конечности очень даже легко!

Что он и делает, работая мечом, словно ветряная мельница, и постепенно открамсывая от тех, что оказались поблизости, щупалец, небольшие по длине куски. Но эта тактика, хоть и «осторожная» и неэффективная (В-смысле, эффективно было бы, если б он просто отрубил огромную голову спрута – от её основания!) тоже приносит свои плоды: во-первых, осьминог не может подобраться к телу человека, а во-вторых – длина щупалец, как ни крути, а – неизменно сокращается!

Единственное неудобство – приходится иногда смотреть под ноги, чтоб не поскользнуться на извивающихся и покрытых омерзительной слизью, отрубленных кусочках!

Но вот Хайми и приблизился к туловищу – почти на длину руки! И уж если монстра что-то собирается предпринять, то – самое время!

Как в воду глядел! Туловище спрута вдруг резко поворачивается, и в лицо Хайми летит струя чёрной и отвратительно пахнущей жидкости!

Подумаешь, испугали!

Уж от чего-чего, а от жидкости Хайми увернуться нетрудно!

Зато тварь создала проблемы самой себе: оба буркала, сейчас усиленно моргающих, залило остатками чернил! Всё ясно: тварь привыкла «брызгаться» там, под водой!

Ловко увернувшись от толстых обрубков, Хайми бросается к туловищу, и в два движения выкалывает оба огромных глаза!

Монстра дёргается, начинает беспорядочно сучить во все стороны остатками щупальцев, в тщетных попытках достать вновь отскочившего на безопасное расстояние врага! Но через буквально минуту запал её проходит, и Хайми уже без проблем, по одному, дообрубает до «основания» оставшиеся куски щупалец.

Подойдя теперь вплотную к слабо шевелящейся массе, оказавшейся ему по колено, прикидывает. И вонзает катану туда, где должно быть огромное двухкамерное сердце: Хайми изучал в том числе и конструкцию тела спрутов…

Отодвинуть ногами к стене отрубленные куски щупалец и бурдюк-мешок основного тела оказалось нетрудно: бурдюк весил не более действительно ста килограмм.

16. План «А»

Покачав головой – испачкал в слизи хорошие сапоги: теперь Котеру придётся отмывать их! – Хайми садится снова на табурет. Вздыхает.

Интересно, скоро ли побудка?

А, вот и она! В дверь стучат. Замечательно.

Хайми открывает, и здоровается с лейтенантом Оссковым – на вахте снова он.

– Здравствуйте, донн, – лейтенант выделяет тоном удвоенную букву, – Хайми! Поздравляю с повышением ранга! – и, с улыбкой, – Как дела, господин Ассенизатор?

– Благодарю, лейтенант. Дела? Сегодня было труднее, чем обычно. Но остался жив – вот главное. – оба невесело хмыкают. Хайми добавляет, – Но работёнки у вашей команды сегодня будет много. Спрут не исчез. Так что нужно вынести и где-то закопать его останки. А полы – помыть. Чтоб завтра не было скользко.

– Сделаем, донн Хайми! – но уходящий Ассенизатор видит краем глаза, (Работа приучила бдить во все стороны одновременно!) как уже за его спиной четвёрка солдат смотрит в подвал и брезгливо переглядывается.

Пусть они и молчат, но явно не в восторге…

Ну и ладно. Это – уже не его проблема. А подразделения очистки, что сейчас будет вызвано из казарм, и задействовано лейтенантом.

Скрывшись за углом и лестницей, Хайми прибавляет шагу. Второй тоннель. Третий. Так. Второй его поворот, от косяка бокового коридора – второй снизу блок.

Нагнувшись и поковыряв клинком даги, он вытаскивает из монолитной на вид стены каменный кирпич. Суёт руку в углубление за ним. Вот он – свёрток.

На третий день после вступления в должность он пришёл сюда, и «организовал» себе тайник. Пусть попотеть и потрудиться пришлось и два дня, оно того стоило!

Потому что едва он освободил Котера от ночных дежурств-бодрствований, обыскали их совместное жилище! Тщательно и методично!

Но свёрток, который Хайми перевёз из родового замка, уже был надёжно спрятан!

И сделать так ему посоветовала мать. В детстве какое-то время жившая здесь с отцом. Она же собрала и свёрток…

Получается – как в воду глядела!

Потому что вот оно: то, что сейчас Хайми нужно больше всего! Яд.

Не вот этот, который действует практически мгновенно, и не этот – который «срабатывает» только через три-четыре дня… А вот этот. Который вызывает сердечный приступ у жертвы через два-три часа после приёма… И следов не оставляет.

И труднее всего было не думать именно об этом, совсем уж «пожарном», варианте.

Хайми кладёт свёрток на место, вдвигает камень. Прячет за пазуху и пузырёк с ядом, предварительно проверив, что притёртая пробочка легко вынимается из горлышка. А – главное! – что абсолютно не пахнет бесцветная жидкость.

Теперь – в кухню!

– Моё почтение, мэтр Кротт!

– Здравствуйте, донн Ассенизатор! – во взгляде раскрасневшегося и весьма объёмистого мужчины лет пятидесяти неподдельное удивление, но мешать поварёшкой в огромной кастрюле на пышущей жаром гигантской плите он не перестаёт, – Чем обязаны вашим, столь редким к нам, вниманием?!

– Проблеме.

– Да-а?! И какой же?!

– Боюсь, она связана с завтраком… Или обедом… Или ужином – Его Величества!

– Простите, донн Хайми – боюсь, я не совсем вас понял… Что-то не так с пищей Его Величества?!

– Да нет. С пищей как раз всё в порядке: не сомневаюсь, что её качество и вкус как всегда будет выше всяческих похвал, раз уж это дело – в ваших надёжных руках! Но…

– Ну, договаривайте уже, донн Хайми! Вы же знаете – я не силён в намёках, недосказанностях и догадках! – красное лицо краснеет ещё больше, брови хмурятся.

Донн Хайми делает жест трём пялящимся на них помощникам, и ещё пяти поварятам – чтоб отошли подальше. После чего приближает на всякий случай губы к уху мэтра Кротта. И пусть из сковородок и кастрюль шипит и шкворчит так, что не слышно друг друга уже в шаге, и повару со своими помощниками приходится общаться с помощью крика, бережённого, как говорится, Бог бережёт!

– Не имею права рассказывать вам всё – в деталях. Кодекс Ассенизаторов! Но боюсь, сегодня кто-то может попытаться подмешать отраву в пищу Его Величества! – Хайми даже не глядя чувствует, как спал с лица и напрягся упитанный мужчина! – У вас есть кто-нибудь, кто поступил в услужение на кухню недавно?

– Да, есть. Дурак один! Точно! Это Гамми! Ну, подросток для подноса свежей воды из колодца. Его сейчас нет – он как раз пошёл за водой!

Хайми отлично знает, что этот самый Гамми, наглый и борзый бастард дона Гомеса, прислуживает на кухне ровно две недели. Застал момент одевания Светоча, когда папочка просил за своего ублюдка за неделю до этого. И за это время бастард успел почти со всеми здесь, на кухне, перецапаться, и даже пытался проявить неповиновение. Впрочем, порция розог его быстро «вдохновила». На более добросовестную работу, и засовывание в то место, где солнце не светило, и сейчас слегка повреждённое, своих амбиций и гордыни. Естественно, остальные помощники повара и поварята этого явно мстительного наглеца со взглядом злобной крысы не слишком-то любят:

– Могу порекомендовать вам, уважаемый мэтр Кротт, избавиться от этого мальчишки!

– Но я не могу этого сделать! Его воткнули сюда по приказу Его Величества!

– В таком случае, могу порекомендовать отослать его, и подальше, и немедленно, с каким-нибудь поручением – на весь сегодняшний, а желательно – и завтрашний день!

– Хм-м… А вот это – возможно. Точно! Отправлю его в деревню, за свежими яйцами. И свеклой!

– Отлично. И вот ещё что. Посоветовал бы Вам те порции пищи, которые уже приготовлены для Его Величества… Выкинуть! А новые наложить только после того, как мальчик будет отослан! И тогда вам, мэтр Кротт, точно не придётся терять голову из-за того, что Его Величество отправилось к праотцам! – Хайми делает соответствующий жест рукой: словно перепиливая себе горло.

Глаза мэтра Кротта наполняются ужасом – он очень подвержен своему богатому воображению! Но побледневшему повару удаётся промямлить:

– Вот уж спасибо, донн Хайми! Ваша правда: хочется ещё пожить! А пацана этого я отошлю сейчас же! И Боммера с ним пошлю: пусть присмотрит! Как бы чего не!..

– Отлично, мэтр Кротт! Смею надеяться, что вы ещё много лет будете услаждать вкус Светоча вашим великолепным искусством!

– Спасибо, донн Хайми! – повар знаком велит подойти к нему Боммеру – его второму помощнику.

Хайми откланивается.

Он не сомневается, что всё, что он «порекомендовал» мэтру главному повару, тот исполнит в точности! Ещё ни разу не было, чтоб к советам Ассенизатора не прислушались! Ведь они базируются на так называемых «вещих» снах!

Но теперь у него имеется проблема.

Предстать пред светлы очи Светоча, получить очередной разгон или благодарность, и уже после этого…

Сделать то, что он собирался сделать!

Потому что время у него теперь появилось!

– Вы сегодня поздно, донн Хайми!

– Прошу прощения, Ваше Величество! Мне пришлось задержаться. По работе. – Хайми не стал уточнять, чем занимался сразу после «побудки»: зачем, если соглядатаи и вездесущие шпионы всё равно доложат Светочу, где он был, и что делал?! А, может, даже и то, что рекомендовал мэтру Кротту.

– Ах вот как… – Его Величество уже почти одет, и это значит, что через каких-то пять минут отправится в малую столовую на завтрак, – Не сомневаюсь, дело было важным. И что вы как всегда – предусмотрительны. И компетентны. – Хайми кланяется.

– Ну хорошо. – Его Величество дёргает плечом, – Кстати, сегодняшними снами я тоже… Вполне доволен! Единственное, что предпоследний был… М-м… Пожалуй, несколько затянут! И однообразен. Я даже подустал.

– Приношу свои самые покаянные извинения, Ваше Величество! Но ведь… Непосредственная опасность вам не угрожала?

– Хм. Пожалуй, нет. Точно: нет! Ха-ха-ха! Ну всё: благодарю, донн Хайми. Вы свободны!

– Благодарю, Ваше Величество!

Хайми упячивается. С еле слышным вздохом выходит за дверь. Теперь – вперёд!

Туда, куда до этого он почти не ходил. Разве что в самом начале карьеры, когда обошёл все коридоры и залы замка, чтоб ознакомиться с хотя бы общим планом этого запутанного здания. Построенного так – явно специально. Чтоб дезориентировать прорвавшихся внутрь врагов.

Вот он: коридорчик, ведущий из кухни – напрямую в столовую. А вот и винтовая лестница, соединяющая уровень подвала, где находится кухня – со вторым этажом. Где расположены обе – и большая и малая! – столовые. И подоспел он буквально в последний момент: доверенный лакей Его Величества, Яков, несёт в руках, тяжко дыша, огромный поднос со всякими блюдами, что предназначены для поглощения венценосному едоку!

Хайми, быстро, и с озабоченным видом спускающийся ему навстречу, говорит, старательно подделывая вздох облегчения:

– Ну, слава Богу! Яков! Ты – прямо из кухни?

Яков, несколько опешивший от такой неожиданности – никогда прежде донн Ассенизатор с ним не заговаривал! – растерянно отвечает:

– Да, донн Хайми!

– Замечательно! А теперь скажи: кушанья и вино тебе выдавал лично мэтр Кротт?

– Ну… да! Всё было как обычно. Разве что пришлось чуть дольше ждать!

– А теперь – главный вопрос! Ты кого-нибудь встречал по дороге?! С кем-нибудь останавливался поговорить?! – донн Хайми, задавая вопросы, подходит почти вплотную, теперь нависая над несчастным напуганным пожилым слугой.

– Нет, донн Хайми! Не было ничего такого! Ни с кем я не разговаривал! И уж тем более – не останавливался! А вы… Простите, донн Хайми – почему спрашиваете?

– Потому, Яков, что обеспокоен! Мягко говоря. Сказать открыто не могу, но сегодня я уже заходил на кухню, к мэтру Кротту. И уж из этого «намёка» ты можешь догадаться, что неспроста я спрашиваю тебя о том, не приближался ли кто-нибудь к тебе. И – главное! – к подносу с пищей для Его Величества! – горящие глаза Хайми, почти вплотную приближенные сверху к глазам лакея не позволяют усомниться в том, что дела – очень серьёзны!

– Д-д-а я… – от испуга или шока Яков даже начинает заикаться, и потеть: крупные капли бегут по висками и шее, – Ни с кем! Нет, ни с кем! Я всё – как всег…

Донн Хайми смотрит вдруг за спину Якова, где очень кстати начинает шипеть и трещать очередной факел, Яков невольно переводит взгляд туда же: на вспыхивающее перед тем, как погаснуть, пламя.

Воспользовавшись этим, рука донна Хайми быстро опорожняет пузырёк над кубком с любимым вином Светоча: кларетом. Из неприкосновенной бочки. Пользоваться которой ещё кому-нибудь – категорически запрещено. Вот уж это вино Светоч допьёт, даже если наступит конец света!

Яков снова поворачивает голову, но Хайми руку уже убрал. Хотя продолжает стоять с видом крайней озабоченности, хмуря брови. Вздохнув, Хайми говорит:

– Слава Богу. Я абсолютно доверяю тебе – ведь ты служишь Светочу долгие годы! И как никто другой заинтересован, чтоб Его Величество пожило подольше! Но… Во избежание малейших сомнений или угрызений со стороны моей совести, я уж сам провожу тебя сегодня до дверей малой столовой. А уж внутри – будь любезен: проследи сам, чтоб никто посторонний не подходил к столу и подносу Его Величества!

И вот ещё что… Не нужно пугать Его Величество моими… Подозрениями и действиями! Пусть всё идёт как всегда! А, вот ещё что!

Когда будешь нести обед – я буду спать. Поэтому проследи уж сам – за малейшими подозрительными действиями посторонних! И ужин – обезопась! Это – в твоих же интересах!

– Понял вас, донн Ассенизатор! – Яков уже вполне справился с эмоциями, – Прослежу! Ваша правда: уж если кто и будет крайним, если с пищей Его Величества окажется не всё в порядке – так уж точно: первым повесят меня! А потом – мэтра Кротта!

– Рад, что ты чертовски, если можно так сказать, верно разобрался в ситуации! Что не удивительно. Неразумные у нас долго не задерживаются. Ладно. Его Величество уже, наверное, ожидает. В недоумении. Идём! Я буду идти впереди!

«Довёл» Якова до дверей малой гостиной Хайми за буквально минуту: путь от кухни до столовых организован так, чтоб и не занимать более минуты! Чтоб восхитительные блюда не успевали остыть! Убедившись, что поднос благополучно вплыл в двери, Хайми отправляется по своим делам: приём пищи занимает у Светоча ровно пятнадцать минут. За это время нужно подготовить (На всякий случай!) «План Б»!