Давай прогуляем пары

Он с размаху шлепает ладонью по плечу и внимательно осматривает меня с головы до ног, задерживаясь чуть дольше на разбитой брови.

– Почти, – усмехаюсь, вспоминая колкий взгляд дерзкой коротышки из синей развалюхи. – Есть что пожрать?

– И выпить найдется.

– Я пас.

– Не будь кайфоломом! – Лицо Клима разочарованно вытягивается.

– Но это только сегодня, – решаю сразу же его утешить. – Наверстаем. К чему вообще такой размах?

– Первое впечатление всегда самое верное.

– И ты решил сразить всех наповал?

– Виноват. Хочешь сказать, когда ты здесь учился, такого не устраивал?

Неопределенно пожимаю плечами.

Я устраивал и похлеще, но все это было в жизни «до». Сейчас я стараюсь деньгами не сорить, им них находится более дельное применение, чем напоить толпу студентов для того, чтобы залезть в трусы к понравившейся девчонке.

– Пойдем кое с кем тебя познакомлю, – кивает в сторону гостинки Айс.

С Ледовским приехало несколько парней по обмену. Мы жмем друг другу руки и произносим дежурные фразы. Обещаю свозить их на мототрек, пока погода не размазала грунтовую дорогу. Пацаны воодушевленно поддерживают идею.

Ну и отлично. Приличия соблюдены, можно теперь и просто потухнуть на диване.

Заложив незажженную сигарету за ухо, беру коробку пиццы и падаю в свободное кресло. Жадно накидываюсь на еду, чувствуя, как она камнем оседает в пустом желудке.

Клим, приземлившись напротив, прикладывается к пиву и со скучающим видом осматривается. В его хату набилось человек пятьдесят. Склонив голову набок и прищурив один глаз, он смотрит чуть выше моего плеча.

– Ты в курсе, что на тебя все таращатся?

Не прекращая работать челюстями, оборачиваюсь. Встречаюсь взглядами с двумя бывшими одногруппницами, которые быстро отворачиваются. Принимаются перешептываться, не переставая стрелять глазами.

Я знаю, сколько обо мне ходит слухов, и, скажем, часть из них небезосновательны.

– Воды дай.

– Мот, это, конечно, не мое дело…

– Раз не твое, подумай десять раз, прежде чем сказать. – Обрубаю резко, вскидывая взгляд на Айса.

Он в ответ не отводит свои глаза, неожиданно бросает в меня полную бутылку воды. Ловлю ее около своего лица.

Усмехаемся.

– Отец может нашептать ректору. – Он трет указательный и средний пальцы большим, намекая на деньги. – И тебя восстановят на любой курс. Только скажи.

– Зачем мне это?

– Ты сливаешь свою жизнь в толчок, медленно себя убивая.

– Как мы заговорили! Это ты где такой философии набрался? В штатах? – Я подаюсь вперед. – Мать пожаловалась?

Клим кивает и делает еще один глоток пива. Опять задумчиво смотрит мне за спину.

После того как батя сдал, мать решила заняться моим воспитанием. Я знатно покуролесил в то время. В стрессе был. Справлялся как мог. Прав меня лишили как раз в тот период. С отцом мы всегда были близки. Были… сейчас с ним стало сложно поддерживать связь. На звонки не отвечает, просит не приезжать к нему. Мать наняла ему сиделку. Он закрылся и отгородился от всей семьи. Так бывает, когда взрослый мужик в один момент становится беспомощным, словно ребенок, учится заново держать ложку и делает первые шаги. А жена, вместо того чтобы поддержать и быть рядом с ним, находит утешение в постели его лучшего друга. Говорит у нее тоже стресс. Видать справляется, как может.

Прогоняю ворох воспоминаний и мыслей, которые не приносят ничего, кроме неконтролируемой злости. Не сегодня. Сегодня я отдыхаю, пытаюсь расслабиться, насладиться, мать его, жизнью.

– Выбрал? – спрашиваю у Айса, когда его взгляд опять съезжает с моей рожи за мою спину.

– Думаю, да. Хочешь забиться как в старые добрые?

После того раза, когда мы запали на одну девчонку, такие случаи повторялись с завидной регулярностью. Мордобой больше не устраивали. Подошли к вопросу с другой стороны: делали ставки, спорили. Сначала – кто быстрее разведет на первый поцелуй выбранную цель. Потом – кому покажет сиськи и даст их потрогать. Кого подпустит еще дальше. Впоследствии запросы наши выросли. Но быстро наскучили. Ради секса больше не нужно было выдумывать дешевые подкаты, цель сама шла в руки.

Лениво оборачиваюсь, хочу оценить объект.

– Блондинка, – подсказывает Клим.

Шарю глазами по залу, пока не натыкаюсь на парочку у стола с напитками. Брюнетка и блондинка.

Девчонка что надо. Светлые волосы волнами лежат почти до поясницы. Кукольное лицо, полные губы и аккуратный вздернутый нос, короткая юбка демонстрирует, насколько прямыми и ладными ногами наградила ее природа. Белая футболка облегает выдающиеся формы, и я ощущаю незначительное шевеление в штанах.

Сочная. Зачетная. И такая вся натуральная, не то, что Окс.

Мой взгляд соскакивает на ее подругу. Уже знакомые карие глаза на секунду встречаются с моими, и я словно получаю удар под дых. Мир замедляется.

Вот так встреча. Неожиданно. Интересно.

Девчонка вопросительно приподнимает бровь. Тоже узнала.

Провожу пальцами по неожиданно растянувшимся в улыбке губам и сам не понимаю, как произношу:

– Хочу вторую.

– Это разве не пацан? – ржет Клим.

– Заткнись…

Глава 4

Ясная

Никогда не понимала смысла больших сборищ и скоплений народу. Вечеринки с сомнительным поводом или совсем без него, празднования дней рождения на пятьдесят человек, свадьбы на сотню. У обычных людей зачастую не бывает друзей больше, чем пальцев на обеих руках. У адекватных людей настоящих друзей – тех, кому они доверяют безоговорочно, за кем могут кинуться в воду или войти в горящий огонь – единицы. У меня только одна Тая. Мы с ней полярно разные, но это никогда не было проблемой. До первого курса универа я вообще обходилась без близкого общения с посторонними людьми, не связанными со мной кровным родством.

Я не собиралась никуда идти, дома меня ждут мягкая постель, воздушное одеяло, вкусный чай и поставленный на паузу сериал про самого неуловимого маньяка в Советском Союзе. Домашний уют пришлось обменять на квартиру, затянутую сигаретным дымом, от которого чешутся глаза и першит в горле.

– Сделай хотя бы вид, что тебе здесь интересно, – ворчит Тая, та самая причина, заставившая меня вылезть из-под одеяла.

– Дай мне в руки книги по психологическому анализу убийц, тогда сделаю, – отвечаю я недовольно.

Нет, силком меня сюда никто не тянул. Однако я, как верная подруга, повелась на жалость. Тая умоляла пойти с ней. Одной ей было страшно, а со мной спокойнее. Не знаю, правда, как я могу ее защитить в случае чего. Распугать слишком активных ухажеров своим острым языком или полным отсутствием вкуса?

Согласившись пойти на вечеринку новенького с физмата, я напрочь отказалась переодеваться. Поэтому сейчас рядом со стильно одетой Таей – короткая юбка и белая обтягивающая футболка – я в своих серых спортивных штанах и мешковатой толстовке в тон, смотрюсь как минимум нелепо. И меня это мало волнует. Главное – мне удобно. И никто не пялится на мою грудь.

– Может, что-то выпьем? И тогда с твоего хорошенького лица наконец исчезнет это выражение… – говорит подруга и указывает подбородком в сторону кухни.

Там парни из приглашенного бармен-шоу творят с шейкерами настоящую коктейльную магию, собирая вокруг себя восторженных зрителей и желающих угоститься их творениями. Мы заметили это представление сразу же, когда сделали первый экскурсионный круг по квартире новенького.

– Какое именно выражение? Я стараюсь быть душкой и не зевать от скуки.

– Как будто ты хочешь меня убить, и смерть моя будет страшна и мучительна, – хихикает Тая, откидывая за спину длинные светлые волосы с легкой укладкой.

– Если у них найдется годный джин-тоник, будем считать, что ты выиграешь себе время и останешься жива. Пока что.

– Люблю твою доброту.

– Идем уже.

Выставив плечо, прокладываю дорогу к напиткам, не переставая осматриваться. Тая плетется следом, цепляясь за мой рукав. Боится потеряться в толпе или заблудиться в бесконечных коридорах и комнатах. Впору нарисовать себе карту на ладони, чтобы запомнить, в какой стороне находится выход.

Такую квартиру вы вряд ли увидите в обычном панельном доме. Размерами меня не удивить. В нашей семье четверо детей, двое взрослых и часто приезжают погостить бабушка и дедушка, поэтому предкам пришлось расширить жилплощадь. Две ванные комнаты спасли моих родителей от развода, а большая кухня наконец стала вмещать всех членов семьи. Есть стоя – так себе удовольствие. Так вот, эти апартаменты больше нашей скромной квартиры на целое футбольное поле. Ремонт явно дизайнерский. Цветовая гамма приглушенных холодных оттенков – много серого, синего, стального. Пол везде темный, света мало. А стены явно обшиты шумоизоляцией. Время позднее, музыка долбит по ушам, не щадя перепонки, при этом никто из соседей еще не явился с разборками. Или мы их просто не услышали. А может, и явились, но решили остаться затусить. Такое тоже возможно. Дом новый и находится в элитном жилом комплексе, соответственно все жильцы здесь не простые работяги.

– Чего желаете, дамы? – с заигрывающей улыбкой обращается к нам один из барменов.

Тая просит приготовить ей «Апероль», а я, разглядывая ассортимент алкоголя за спиной бармена, тычу пальцем в прозрачную бутылку.

– Джин-тоник.

– Пять минут.

– Вот видишь, теперь я буду душкой, – обещаю я, поворачиваясь к Тае. – Когда ты уже утолишь свое любопытство, и мы поедем домой?

– Погоди, – смеется подруга, бросая быстрый взгляд в толпу, – мы не уйдем, пока я с ним не познакомлюсь.

– С кем?

– С новеньким.

– У-у-у… это надолго. Тебе хватит смелости подойти к нему?

– Нет. Ладно. Мы не уйдем, пока он меня не заметит. И убери этот скепсис с лица!

– Тебе мое лицо сегодня прямо не дает покоя! – Я закусываю нижнюю губу, чтобы не рассмеяться.

Отвернувшись, исподлобья наблюдаю за тем, как малознакомые люди накачивают свои тела спиртными напитками и общаются, устанавливая тем самым социальные связи, которые им пригодятся в будущем.

По телу прокатывается странная пульсация, словно на меня кто-то смотрит. Тут все друг на друга так или иначе пялятся, ища себе потенциальную пару на продолжение вечера или объект воздыхания, как это делает Тая. Она поставила цель – обратить на себя внимание новенького – и определенного сделает это. Не сегодня, так когда-нибудь еще.

Вопрос в том, кто может смотреть на меня. В смысле кто в здравом уме и при доброй памяти обратит внимание на ходячий мешок, когда рядом есть красотка Тая. Только слепой или тупой.

Поворачиваю голову, и глаза сами отыскивают объект.

Матвей Громов пялится на меня с противоположной стороны комнаты, насмешливо изогнув губы в полуулыбке. Он касается их пальцами, словно хочет ее спрятать.

Помятый, с засохшей раной на брови и тенями под глазами. Выглядит еще хуже, чем в нашу последнюю встречу. Он чем-то болен? Или просто постоянно бухает и мало спит?

Матвей меня узнал.

Дыхание перехватывает, а сердце совершает неожиданный кульбит. Никогда прежде такого не испытывала.

Теряюсь на мгновение. Как он здесь оказался и почему неотрывно наблюдает именно за мной?

Вопросительно приподнимаю бровь. Чего ему надо? Недоволен, что отстегнул мне слишком много на ремонт машины? Я, наоборот, считаю, что мало, можно было и добавить.

– Ты куда смотришь? – спрашивает Тая и оборачивается через плечо.

– Любителя «Мини Куперов» увидела.

Матвей бросает на тарелку недоеденный кусок пиццы и, не разрывая со мной зрительного контакта, что-то говорит парню рядом с ним. Взмахнув ресницами, отворачиваюсь первой и как раз вовремя: на барной стойке появляется мой коктейль.

Беру прохладное стекло в руки и обхватываю губами соломинку. По внутренностям разливается тепло, успокаивая мои неожиданно натянутые нервы.

Это меня так случайная встреча с бритоголовым мажором взволновала? Или что?

Хмурясь, смотрю на плавающий в стакане кусочек лайма.

– Боже, это он… как я выгляжу? – Тая вдруг начинает суетиться, одергивать юбку и расправлять несуществующие складки на своей идеально выглаженной футболке.

– Кто?

– Хозяин вечеринки. Его зовут Клим.

– Это тебе тоже девчонки на физической культуре разболтали? – удивляюсь ее осведомленности. – Прекрати дергаться. Какого черта?!

Возмущенно поворачиваюсь на пятках.

Матвей Громов будто бесшумно трангрессировался за мою спину и теперь самодовольно улыбается, довольный произведенным эффектом.

– Зачетная задница, Коротышка.

Моя ягодица горит огнем, лицо пылает от стыда и гнева, а из глаз сейчас начнут стрелять лазерные лучи, как в сериале про супергероев. До напряженного покалывания в пальцах сжимаю бокал с джином, мечтая опрокинуть его на голову самодовольному болвану, который стоит передо мной.

Он только что меня облапал.

И неужели он надеется остаться после этого целым и невредимым? Судя по наглой роже, он либо не дорожит собственной жизнью, либо просто тупой. В причинно-следственных связях разбираться не планирую. Лучше просто съездить ему по лицу.

– Ой! – испуганно пищит Тая и пытается схватить меня за рукав толстовки. – Не надо, Лер.

Еще как надо.

Уворачиваюсь и смело шагаю вперед. Если таких наглецов сразу не поставить на место, потом будет еще хуже. А я люблю свою спокойную ничем не примечательную жизнь и хочу, чтобы она такой же и оставалась.

Бесцеремонно врываюсь в чужую зону комфорта, так же настойчиво и резко, как только что это сделал Матвей. Останавливаюсь в миллиметрах от его напряженного жилистого тела и вскидываю голову.

– Ты бессмертный, что ли? – цежу я сквозь стиснутые зубы.

– Разрешаю проверить, – тихо говорит Мот и склоняет голову.

Наши носы почти соприкасаются. Борюсь с желанием дернуться в сторону.

В болотных глазах Матвея скачут бесы. Они бросают мне вызов и хотят узнать, что будет дальше.

Сглатываю.

Меня не пугает отсутствие расстояние, между нами. Не пугает чуть прищуренный злой взгляд Громова, который еще секунду назад был насмешливым. Не пугают его плотно сжатые губы и подрагивающие крылья носа. И точно не пугает, вдруг образовавшаяся в комнате тишина.

Мне словно напихали в уши ваты и вытолкали на сцену. Скучающие зрители притихли и ждут зрелища с замиранием сердца и не дыша.

Мое же сердце скачет галопом. Инстинкты кричат не лезть к парню, о котором ходит тьма слухов. Держаться подальше, развернуться и уйти. Но что-то мне подсказывает, что сделать этого он мне не даст. Зачем подошел? Слишком мало внимания ему дарит его блондинка, захотел в свою коллекцию кого-то еще?

Я вдруг замечаю, что на радужке его глаза есть янтарное пятно. Яркое, но небольшое. Необычное, завораживающее. Гетерохрония. А на щеке в двух местах аккуратные черные родинки, как мушки. Идеальные и круглые.

Чертово геометрическое совершенство на совсем не симметричном лице.

– Передумала меня убивать, Коротышка? Жаль, – усмехается парень, сдвигая уголок губ влево.

– Нет, я просто размышляю, какой способ будет для тебя самым подходящим. И где мне потом прятать труп. Здесь слишком много свидетелей.

– Можем уединиться. Я совсем не против такого развития событий.

– Зато против я. Чего тебе от меня надо? – интересуюсь я елейным голосом.

– Увидел знакомое лицо, поздороваться решил. Я вежливый мальчик, – издевательски тянет Матвей и вдруг клацает зубами в опасной близости около моего носа. – Люблю плохих девочек, Ле-ра.

Отклоняю голову в назад.

– Мы не знакомы.

– Я не глухой, а подружка твоя голосистая. – Он кивает мне за спину, указывая на Таю. – Мое имя уже знаешь?

– Зачем оно мне?

Чувствую, как наша похожая на игру в пинг-понг беседа затягивает меня в какое-то болото. С места не сдвинуться. Не уйти, не убежать.

Мне нравится, как Матвей отвечает мне, как кривит губы, приподнимает брови и его помятое лицо, словно он недавно только встал с кровати, преображается и оживает. Этот парень определенно не в моем вкусе, да и не может он похвастаться выдающимися внешними данными, от которых у девчонок мокнут и исчезают трусы. Однако он определенно умеет пользоваться своей природной харизмой и как опытный самец-павлин, распускает свой хвост в нужные моменты.

Вот и я уже заинтересовалась. Повелась на животные инстинкты. Хотя еще несколько минут назад этот парень вызывал у меня лишь раздражение.

– Хочу слышать, как ты станешь стонать мое имя, когда будешь лежать подо мной. Ты ведь, девственница, Ле-ра?

Закатываю глаз.

– Да ты я смотрю пикапер от Бога.

Забираю свои слова о заинтересованности назад. Все-таки наличие у мужчин ума заводит меня больше, чем все остальное.

Матвей широко улыбается и неожиданно кладет руку мне на талию, собираясь притянуть вплотную к себе.

Напрягаюсь каждой клеточкой тела.

– Показать тебе квартиру? Познакомимся поближе.

– В твоих мечтах, возможно, – говорю я.

В следующую секунду джин-тоник прозрачными каплями стекает по уже не очень самодовольному лицу Громова. А я, довольно улыбнувшись, выкручиваюсь из его ослабевшей хватки.

– Стерва… – шипит Матвей, слизывая с губ мой любимый напиток.

Его глаза опасно вспыхивают, когда я, вскинув ладонь, демонстрирую ему средний палец.

– Приятно познакомиться.

Громов встряхивает головой, проводит рукой по лицу и короткому ежику волос. Хищно оскаливается и напирает, стремительно двигаясь вперед. Хватает меня за ворот толстовки и резко дергает на себя.

Я даже не успеваю испугаться, опять оказываясь нос к носу с Матвеем. Только на этот раз он не распыляется, пытаясь меня очаровать, а просто встряхивает, как тряпичную куклу.

***

Бесить парней у меня в крови. Все детство, проведенное рядом с братьями, я только и делала, что училась выводить их из себя. А это было сложно, потому что, в отличие от меня, они пошли в наших интеллигентных родителей.

Сейчас, видя, как дергается у Матвея щека, а взгляд расширившихся зрачков скользит по моему лицу, понимаю: я достигла высшей точки мастерства. Становится немного страшно, потому как я совсем не в курсе, что творится в его бритой башке.

Цепляюсь пальцами за мужскую руку, впиваюсь в его кожу ногтями. Зло смотрим друг на друга. О взаимном притяжении уже не может быть и речи. Разбилось на тысячу осколков о непомерное эго Матвея, которое я посмела задеть, плеснув в него коктейлем.

– И что ты сделаешь? – спрашиваю тихо, отклоняя голову назад.

– Да во-от ду-умаю, – издевательски растягивая слова, произносит Громов. – Свернуть тебе шею, чтобы больше никогда не видеть, или засосать, чтобы больше не выпендривалась?

– Умереть или прикоснуться к твоему языку? – Кривлю губы в отвращении. –  По-моему, ответ очевиден.

– Проверим?

Матвей опускает влажные ресницы и смотрит на мой рот. Пытаюсь увеличить расстояние между нами. Наше дыхание перемешивается.

Он не посмеет…

Воздух снова электризуется и потрескивает. Я вообще словно глохну и слепну. Ничего, кроме Матвея, не вижу и не слышу.

Сердце отбойным молотком колотится о ребра. Внутренности холодеют. Что, если правда поцелует? Прижмется губами, укусит, лизнет?

На нас пялится добрая половина элиты университета. И если Громов уже успел оттуда вылететь, то я все еще продолжаю учиться и планирую закончить именно этот вуз. Сомнительные слава и популярность мне не нужны. Я люблю свою тихую необщественную жизнь. Свет софитов нужен Тае, а не мне.

Мне нужна лопата, чтобы сначала двинуть ею Мота по затылку, а потом прикопать его же в лесочке.

– Только попробуй сделать это… – Горло пересохло, а грудь сдавило оковами.

Паника охватывает меня с головы до ног. Колени вдруг становятся мягкими и подрагивают.

Не помню, когда последний раз нормально целовалась.

Кажется, это произошло еще в школьном лагере. Мне исполнилось четырнадцать, Диме – шестнадцать, и он был из другого отряда. Мы удрали с дискотеки и обменивались слюной под трибунами, стоящими на футбольном поле. Он мне действительно понравился, но не настолько, чтобы позволить стащить с себя кофту и белье. Когда я не дала Диме это сделать, он слился и перестал со мной здороваться.

Через пару дней Дима растрепал всему лагерю, что я сама попросила его подержать себя за грудь и залезла к нему в шорты, а он меня прогнал. Ходил с важным видом, улюлюкал и подмигивал, называя ненасытной нимфоманкой. Его друзья смеялись и просили задрать майку каждый раз, когда я проходила мимо. Девчонки презрительно фыркали, шептались и косо поглядывали. С тех пор ни один парень ко мне не прикасался.

Я возвела вокруг себя каменную стену, вырыла огромный ров и запустила туда пираний. Надежно спрятала свои гордость и сердце. Так мне казалось.

А теперь все это с легкой руки Матвея может рухнуть к моим ногам, обнажая девственную душу.

Я не могу допустить этого поцелуя. И отвернуться тоже не могу.

– Люблю, когда мне бросают вызов, Ле-ра.

Неожиданно Матвей улыбается, не как обычно – показывая зубы в оскале, а открыто и по-настоящему. Не пойму, что его так развеселило? Мой отказ с ним поцеловаться? Страх в моих глазах? Или еще что-то?

– Эй ты, больной! Отпусти ее! – пытается влезть, между нами, Тая.

Подруга смело, так, что трещит ткань, дергает за футболку парня, удерживающего меня. Толкает его в плечо и бьет небольшими кулачками.

Шум обрушивается на нас, как холодная вода.

Громов поворачивает к ней голову и заторможенно моргает. Словно тоже потерялся в пространстве и забыл, где и рядом с кем находится.

– Пусти меня! – требую я.

– Да пожалуйста, – с деланым равнодушием бросает Матвей.

Одновременно дергаемся и отскакиваем друг от друга.

Матвей отворачивается к бару и хватает несколько шотов с текилой. Опрокидывает их в себя быстрее, чем я успеваю моргнуть.

– Ты как? Он не сделал тебе больно? – обеспокоенно тараторит Тая, ощупывая и рассматривая меня со всех сторон.

Пытаюсь сконцентрировать внимание на ней, а взгляд так и сползает на фигуру в темной футболке. Его плечи чуть приподняты и выдают напряжение. Матвей проводит рукой по ежику на затылке и поворачивается к подошедшему другу.

Тая смотрит в их сторону и отрывисто вдыхает.

– Нет. – Я качаю головой.

– Что нет?

– Он не сделал мне больно. Все в порядке. Я в порядке.

– Напугал? Я же говорила – он псих! Чего ты вздумала его бесить? – расспрашивает она, понизив голос, и опасливо косится в сторону Громова.

– Само как-то вышло, – нехотя отвечаю я. Обхватываю руками плечи, чувствуя холод, и киваю в сторону дверного проема: – Давай уйдем.

– Савва уже приехал? – интересуется Тая, имея в виду моего брата, обещавшего нас забрать.

– Понятия не имею. Просто хочу уйти.

– Ладно. Я с тобой.

Протискиваясь сквозь сборище толкающихся людей в сторону выхода, чувствую на себе тяжелый взгляд. Приказываю себе не оборачиваться, а просто идти.

Несмотря на то, что Громов больше не учится в нашем универе, и мы в принципе не имеем никаких общих точек пересечения, я вдруг понимаю это не помешает нам встретится еще раз. И еще раз. И еще…

Глава 5

Ясная

– Братец написал, что будет через пять минут, – говорю я, поглядывая на мобильный.

– Поскорее бы, – вздыхает Тая. Ее зубы отбивают чечетку. Она переминается с ноги на ногу, кутаясь в тонкую кожаную куртку, и уже который раз одергивает короткую юбку, словно это поможет согреться.

Накинув капюшон, виновато смотрю на подругу:

– Извини, что так вышло. Знаю, ты хотела провести время совсем не так.

Я чувствую свою вину за испорченный вечер. Иногда полезно держать язык за зубами и стараться слиться с основной массой народа.

– Брось! Ты не виновата, что там оказался этот на голову отбитый Громов. У меня реально от него кровь в жилах стынет. Бр-р. Я не вру, смотри, правда мурашки бегут! – жарко возражает Тая.

Задрав рукав, демонстрирует гусиную кожу на предплечье, как будто я могу не поверить подруге. В Матвее действительно есть что-то пугающее, темное, отталкивающее. И это не показушный образ для привлечения девушек, в этом вся его суть.

– Ты просто замерзла, – улыбаюсь я, стараясь поскорее забыть инцидент с неприятным парнем. – На вечеринке ты вела себя очень смело. Полезла нас разнимать. Неужели думала, он меня ударит?

– Нет, я беспокоилась не об этом. Вы так смотрели друг на друга, что казалось, вот-вот поцелуетесь. Прости, но я, как твоя лучшая подруга, должна была предостеречь тебя от ошибки, – говорит Тая и смеется в ворот своей куртки.

– Вот спасибо! – Я тоже смеюсь. – Ты настоящий друг.

Подняв глаза к небу, безошибочно отыскиваю окна квартиры на верхнем этаже элитной высотки. Даже сейчас, пока мы стоим у подъезда в ожидании брата, до ушей долетают резкие биты музыки и периодические взрывы громкого хохота. Веселье в самом разгаре.