Книга Севера

– Это очень сложно для меня. Я не понимаю, причём тут гости, если его съедают? – поёжился Мартин.

Карак вздохнул, он всегда это делал перед особенно долгой речью, а ветер наконец-то затих:

– Так рассказывают. Когда мир только появился, люди и киты жили вместе на берегу северного моря. Люди ходили в гости к китам, а киты к людям. Жили они весело. Однажды влюбился молодой кит в дочку деревенского главы. Она была очень красива. Много парней хотело взять её в жены, но она выбрала благородного кита. Отвергнутые деревенские женихи договорились погубить зверя. Ночью, взяв гарпуны в руки, они тайком выскользнули из домов и отправились на берег, где на мелководье спал кит. Пользуясь его беспомощностью на мелкой воде, они подло напали на него, убили, разрубив на мелкие части, которые подарили морскому хозяину. Морского владыку опечалила участь бедного кита. Он призвал на помощь Мать Всего Сущего. Она спустилась на землю и сквозь отдушину в стене вселила дух благородного зверя в тело красавицы. Через несколько месяцев она родила китёнка. Женщина кормила его грудью, как обычного ребёнка. Баюкала, пела колыбельные, а жил он в каменном корыте, наполненном морской водой. Когда оно стало ему мало, отец девушки вырыл для него пруд перед домом. А когда и тот стал мал, то жители деревни взвалили кита себе на плечи, подняли на руки, отнесли на берег. Там они выпустили его на просторы северного бескрайнего моря. Он уплыл к морскому хозяину, а тот наградил его семьёй и долголетием. Он повелел ему плавать по мировому океану и быть судьёй над рыбами и всеми тварями морскими. Но раз в год молодой кит отправлялся в гости к родным к далёким северным берегам. Так и повелось с тех далёких времён. И никто из людей не помнит, почему киты приплывают в эти воды, да и киты тоже уже не помнят о родстве двух племён. Но люди продолжают радостно встречать и провожать далёких родственников, которые приходят к ним с дарами. Такова традиция, соблюдаемая веками.

Ворон едва закончил, как опять вокруг закружила метель, а Мартин ещё некоторое время шёл, не говоря ни слова, сопротивлялся порывам ветра:

– Все равно не понимаю, – ошарашено покрутил он головой.

– Чего ты не понимаешь? – расстроился ворон.

– Не понимаю, как можно жить в таких землях, где бабушки не рассказывают сказки внукам у камина, а детям не во что играть. Тут же нет ничего.

– Странные вы существа – люди. Вы можете жить там, где другие не могут. Но делаете саму жизнь невозможной. Здешние люди жили, как завещали им предки, в единении с природой. Сказки можно рассказывать и при свете лучины, свечки или светильника. А ночи тут порой длятся по полгода, так что времени на сказки более чем достаточно. А во что дети играют? Мальчики – в охотников и дичь, в рыболовов и строителей домов, девочки – помогают по дому матери, да мало ли интересных игр можно придумать на свежем воздухе и снеге, тут особо не заскучаешь. Не будешь двигаться – замёрзнешь. Эти игры готовят их к взрослой жизни. Если мальчик играет в охотника, то когда придёт время, он с отцом пойдёт на охоту, и будет знать, что делать, поможет отцу во всем.

– Какая интересная у них жизнь. Верно, ведь человек может жить и в песках пустыни, и во льдах северных морей! – беседа сокращала путь и помогала идти. Мартин старался не сбиваться с размеренного шага. Небо неподвижно застыло над головой и, казалось, что наконец-то и сам ветер задремал в этой снежной пустыне, слушая давнюю историю.

Но ворон и не думал останавливаться, словно не замечая возгласа, продолжал:

– Но вы забываете, если только забирать и не отдавать ничего взамен, через какое-то время и забирать будет нечего. Раньше все имело начало и конец. Если бросаешь зерна в землю, они прорастают. Собираешь урожай и снова сеешь, опять собираешь в положенный срок. Если охотник добывал дичь, то он часть её возвращал Лесному Духу, дабы тот на следующий год мог заново народить зверя. Если добывали кита, им кормились целый год, отапливали дома, и считали, что кит оказал им великую честь, войдя гостем в их дом. Надо его хорошо встретить и проводить, чтобы он, переродившись, приплыл снова. Ты же сам был на той стороне земли. Неужели не понял, что за рассветом – закат, а за закатом – рассвет. За тенью всегда следует свет, за весной – лето, за рождением – бесконечное путешествие. Это все называется жизнь. Не понимая смысла и душу мира, как можно любить и беречь его хрупкое равновесие. Ты сам часть мира, но в твоих силах соединять разорванные связи. Вы, Хранители, призваны латать прорехи в понимании смысла и существования жизни. Вы лечите души. – Ворон перевёл дух. Это был длинный монолог. – Ушли из этих мест киты, вслед за ними ушли и люди, потому что ушёл смысл их жизни. Вернутся киты, и люди вновь заселят побережье. И когда-нибудь ты сможешь пройти по этим землям, встречая радушный приём местных жителей. Кочуя от жилища к жилищу, меняя ездовых собак на стоянках….

– Собак!? – мальчик чуть не споткнулся, и ветер снова словно сорвался с поводка, злым псом бросился под ноги и начал покусывать щеки.

– Опять ты перебиваешь, – проворчал ворон и глубже спрятался от холодных порывов под тёплой курткой.

– Извини, Карак, так интересно, как это можно, путешествовать на собаках?

– Можно, потому что собаки давно привязались к человеку и за ним готовы идти куда угодно. Разве ты не знаешь, почему собаки и люди так дружны?

– Нет. Я думал, так было всегда… – и ветер снова затих, предвкушая длинную историю.

– «Всегда» тоже имеет начало. Давно, когда человек ещё был юным и диким, он бродил по земле в поисках пропитания. Не умел он охотиться, возделывать землю, ловить рыбу. Только и умел, что срывать плоды, выкапывать коренья, собирать ягоды и орехи. Не знал, как разводить огонь и готовить пищу. Питался плохо, а единственным его развлечением были хвосты. Все люди гордились своими хвостами и постоянно хвастались друг перед другом их красотой. Однажды Небесная Мать спустилась на землю в виде птицы гагары и увидела, что людям на земле живётся несладко. Когда она вернулась в свой небесный чертог, то долго думала, как бы помочь людям, и послала она на землю чайку, кабана и волка и наказала им поделиться своими умениями. Чайка научила людей ловить рыбу, кабан – пахать землю и сеять зерно, а волк научил людей охотиться и загонять стаей добычу. И жизнь людей пошла по-новому, они стали хорошо есть, и были счастливы. Но однажды Хозяин Леса рассердился на людей, за то, что они охотятся в его лесах. Он напустил туману, закружил голову, набросил морок на глаза, и охотники заблудились, разбрелись и потерялись в лесной глуши. Все они погибли в болотах, реках и под завалами. Но один остался жив. Хвост его придавило огромным упавшим деревом, и он никак не мог выбраться без посторонней помощи. Мимо пролетала птичка-невеличка, она пожалела охотника и присела ему на плечо.

– Если хочешь выйти из леса, то слушайся меня. Я дочь Хозяина Леса и помогу тебе. Вначале тебе нужно избавиться от хвоста, иначе тебе не освободиться.

Охотник заплакал, он так гордился своим хвостом, что готов был навсегда остаться в лесу, только не расставаться с ним. Но делать нечего, он напрягся и рванулся прочь из ловушки, напрочь оторвав хвост. Он сидел, обливаясь слезами, на стволе поваленного дерева и гладил потерянный навсегда хвост. Птичка-невеличка вновь запрыгнула ему на плечо и затараторила прямо в ухо:

– Сейчас же сними одежду, выверни её наизнанку, надень снова, и чары Хозяина Леса спадут, а ты увидишь дорогу к дому.

Охотник послушался и сделал так, как советовала птица. О чудо! Оказывается, он был недалеко от своего дома, где ему был знаком каждый камень, каждое дерево. Когда он вышел из чащи, птичка-невеличка обернулась красивой девушкой и спросила охотника:

– Ты возьмёшь меня в жены?

Он с радостью согласился, они сыграли свадьбу, но дочь Хозяина Леса стала замечать, что муж её с каждым днём становится все мрачнее. Поняла она, что он скучает по своему хвосту и отправилась в самое сердце дремучей чащи в дом своего отца Хозяина Леса. Дочь попросила его вернуть охотнику хвост. Тот, видя её горе и любовь к охотнику, сжалился и решил помочь дочери:

– Я не могу вернуть обратно то, что потеряно, – печально проговорил он, – но я могу вдохнуть в него жизнь, и хвост снова будет подле своего хозяина.

С этими словами он подул на безжизненный хвост, и тот обернулся собакой. Пёс жизнерадостно стал скакать вокруг девушки и вилять собственным хвостом. Когда они пришли в дом охотника, собака бросилась к своему хозяину и облизала ему лицо. Они сразу узнали друг друга, человек и его хвост, и больше никогда не расставались.

– Нам в школе говорили… – Мартин, и сам удивился, что это произнёс. Кажется, давно это было: школа, уютные вечера у камина, сказки на ночь. Что-то невидимое перехватило дыхание, и слова застряли в горле. Он закашлялся.

– Что, прости? – переспросил Карак.

Мартин отогнал наваждение и протолкнул упирающиеся слова наружу:

– Нам в школе рассказывали, что в те далёкие времена мужчины приходили с охоты и приносили раненых животных. Или детёнышей диких зверей, а женщины и дети их лечили, выхаживали, играли с ними. Те жили среди людей, и через несколько поколений дикие звери уже и не помнили о том, что когда-то были дикими. Так приручили коров, овец, коз, свиней. Я вот и подумал, возможно, так же и приручили собак. Приносили из лесу щенков волка и выращивали среди людей.

– Так могло быть, но согласись, что сказка интереснее.

Глава 11

Они стояли у похожей на панцирь улитки крошечной хижины, выложенной из аккуратно подогнанных друг к другу снежных блоков. Она была высотой в человеческий рост, шириной метра три, с небольшим отверстием на круглой, словно голова, крыше. Мартин поискал глазами вход и нашёл неприметный ров, который заканчивался коротким снежным лазом внутрь дома.

– Эй! А ну кто там?! Чего вы там топчетесь! Заходите! – раздался весёлый густой голос из дома.

Мартин на четвереньках заполз по снежному коридору в хижину, затащив вслед за собой рюкзак, встал с колен и огляделся. В неясном свете звёзд, проникавшем сквозь окно в потолке, и их отражением в глади ледяной проруби посередине огромного зала было заметно, насколько дом велик. Он и не думал, что маленькое снаружи жилище может быть таким большим внутри.

– Проходите. А то застыли у входа как истуканы, – произнёс голос с противоположной стороны проруби.

– Вы не могли бы зажечь лампу, а то слишком темно. Мы можем ненароком что-нибудь уронить или сломать, а вы будете сильно переживать, – попросил Мартин.

– Свет? – голос хмыкнул – Кабы у меня был свет… Раньше помнится, я мог часами курить свою трубку. Вглядываться в зеркальную гладь проруби, направлять своё многочисленное потомство в различные моря, берега, бухты. А нынче света нет.– Совсем грустно закончил голос.

– Простите, мы не хотели вас расстраивать, – Мартину было неловко.

– Ничего, я уже попривык к темноте… – вздохнул незримый собеседник.

– А что у вас тут случилось?

– Огонь погас. Просто погас. Я был очень занят, помогал своим любимцам, китам. Злобная Изерга хотела полонить их, и направила огромные льдины поперёк течения, ещё немного и она заперла бы моих детей в бухте. И до конца дней своих они могли провести в ледяной тюрьме, а приспешники Изерги истребляли бы их нещадно ради собственного сытого живота. И когда, наконец, я вывел их в открытое море, и запретил рыбам, моржам и тюленям селиться в окрестных водах, вдруг налетел холодный порыв ветра, чёрная тень проникла сквозь полог моего дома и задула светильник, горевший у меня с незапамятных времён. Этот светильник подарил мне великий кузнец Инмар. И что я только ни делал, как ни пытался разжечь огонь, у меня ничего не получалось.

– Вы знаете Инмара? – упоминание имени великана обрадовало Мартина.

– Ну, конечно, а кто его не знает?!

– Мне кажется, – сипло произнёс ворон, впервые высунувшись из-за ворота куртки, – что у нас есть возможность помочь друг другу. Прошу вас, незримый хозяин, укажите нам, где погасший светильник Инмара.

– Конечно, конечно, добрые путники, он висит справа от входа. Протяните руку и дотронетесь до него, – охотно отозвался голос.

Мартин, нащупал холодную гладкую ручку светильника, тот был похож на плоский заварочный чайник.

– Нашёл.

– А сейчас попроси сопровождающий нас дух явить себя во всей красе, – прошептал ворон.

Мартин впотьмах достал из рюкзака маленький резной ларчик и, поставив его на холодный пол, открыл. Огромный дом озарился мягким тёплым светом горящего пламени. Дух Огня без лишних расспросов перепрыгнул на светильник и встал во весь свой небольшой рост, балансируя на крохотном фитильке, торчащем из носика этого странного «чайника». Свет отражался от искрящихся стен, тихой глади зеркальной воды, и чистой синевы ледяного пола. У Мартина несколько секунд рябило в глазах, пока он не попривык к таким переменам.

– Чудеса-чудесные! – воскликнул хозяин снежного дома.

Мартин повернул голову и впервые увидел обладателя таинственного голоса. Он был чудной, ежеминутно менялся полностью или только какой-то одной своей частью. То он был большим грузным мужчиной с пышными, до пояса, усами, то гигантским моржом, то белым китом. В то же время это мог быть кит с пышными усами, или человек с моржовыми клыками. Неизменным оставалось только ложе из шкур, на котором он возлежал, и погасшая трубка, торчащая то из-под усов, то клыков. Он приветственно взмахнул то ли рукой, то ли ластом и сделал приглашающий жест. Как только Дух Огня поселился в светильнике, в доме заметно потеплело. Едва Мартин расстегнул куртку, как Карак, насидевшийся в тесноте, выпорхнул и, сделав круг под потолком, опустился на плечо мальчика.

– Проходите, гости дорогие, присаживайтесь, – перед Мартином появился огромный ворох разноцветных шкур лисиц, песцов, соболей, зайцев. Мартин, смущаясь, сел, тут же глубоко зарывшись в самые нежные меха, до каких ему доводилось дотрагиваться.

– Приветствую славных путников в моем жилище. Зовите меня Отец Морж. Отныне вы всегда можете рассчитывать на моё гостеприимство, – он вальяжно развалился на шкурах, достал трубку, протянул её Духу Огня. Добродушный дух запустил маленькую искорку. Она пролетела через весь зал, описала круг над головой оборотня и опустилась в подставленную трубку. Отец Морж с видимым удовольствием затянулся и выпустил обволакивающую струю дыма из-под пышных усов. Мартин закашлялся, у него заслезились глаза.

– Извините, никак не могу избавиться от этой привычки, так соскучился по трубочке, – смутился Отец Морж.

Он вытряхнул трубку, а выпавшую искорку перехватил и с великой предосторожностью спрятал в разноцветную жестяную табачную коробку:

– Вы знаете, я так давно не принимал гостей, что забыл все правила приличия. Прошу простить меня, если моё поведение показалось вам неучтивым. Чем я могу помочь отважным странникам, чудом забредшим в мою скромную обитель?

– Что вы, многоуважаемый Отец Морж, – произнёс Карак, – никаких обид и стеснений вы нам не доставили. А что касается нашего появления, то с уверенностью могу сказать, никакого чуда в этом нет. Мы искали вас, и надеялись найти в вашем лице помощь и совет.

– Весь во внимании, – Отец Морж опять на миг стал человеком. – И жду от вас захватывающего рассказа о вашем путешествии.

– Наша долгая и по большей части удивительная история начинается с этого мальчугана, – ворон кивнул головой в сторону Мартина.

– Если она такая долгая, то гораздо интереснее её будет слушать за чаем. – Оборотень взмахнул рукой, из полыньи один за другим выпрыгнули маленькая кривоногая чугунная печь и старенький на вид металлический чайник. Печь бочком, словно краб, обошла гостей и встала по правую руку от радушного хозяина. Чайник, попрыгав вокруг, расплескал немного воды и с очень важным видом устроился сверху. Отец Морж подмигнул Духу Огня, и внутри печи загудел огонь, да так жарко, словно горел уже несколько часов. Спустя пару минут Мартин совсем отогрелся. Отец Морж, преобразившись в кита, взмахнул левым плавником, и дом погрузился в полумрак. От тепла снежная изба на глазах превращалась в ледяной дворец. Стены стали прозрачными, по ним запрыгали причудливые тени. Звезды казались ближе, словно кто-то рассыпал их по крыше затерянного в снегах жилища. Мартину на миг почудилось, что он вернулся к себе, в старый деревянный дом с камином. Там, где вечерами рассказывалось множество сказок и весёлых историй. Он вполуха слушал повествование Карака об их путешествии и крепко сжимал ладонями обжигающую чайную кружку. Он не заметил, как начал поклёвывать носом и погрузился в сон.

Миг. И он проснулся. Вокруг завывал ветер, было ужасно холодно. Он приподнял голову, большой ком снега скатился по плечам. Его почти засыпало. Мальчик огляделся, его окружали огромные белые фигуры. Нос обдало зловоние оскаленных пастей, и слышался нетерпеливый гул голосов:

– Еда, вкусная, сочная еда. Разорвём его сейчас, выпьем кровь, съедим мясо, оглодаем кости.

Он лихорадочно пошарил за пазухой. Ворона не было. Мартину стало очень страшно. Ещё никогда он не оставался один, и рассчитывать мог только на себя. Огромные тени приближались со всех сторон. Снег хрустел под огромными тушами.

– Еда, вкусная, сочная еда…

– Стойте! – крикнул он фигурам, поднявшись во весь рост.

Огромные фигуры замерли на миг:

– Если вы меня съедите, то не узнаете страшную тайну.

Хозяева льдов в недоумении переглянулись. Злобные глазки изучающе смотрели на мальчишку, тела раскачивались из стороны в сторону. Самый крупный и уродливый зверь вышел вперёд и подошёл к Мартину.

– Что за тайна?

– Я знаю, почему вы голодные.

Белые фигуры задвигались быстрее от нетерпения.

– Почему? – чуть тише спросил вожак.

– Потому что вы служите Изерге. Она не даёт вам еды, дабы вы всегда были способными разорвать всех, кого увидите или учуете. И вы никого не пускаете к её дворцу. Отец Морж приказал своим детям уйти далеко в море и не приближаться к этим берегам, а все живое вы поедаете, потому жизни тут нет.

– Это и есть твоя тайна? – вожак навис над ним всей своей огромной тушей. – Но от неё мы не стали сытыми. Мы все равно тебя съедим.

– Еда, вкусная, сочная еда…– вторили ему голоса.

– Я могу сделать так, что вы никогда больше не будете страдать от голода.

– Ты волшебник или дух?

Он схватил его могучими лапами и поволок сквозь стаю. С силой бросил на жёсткий, колющий снег возле небольшой проруби.

– Ты обещал нам еду. Вот прорубь, наполни её рыбой. А если не наполнишь, то сам станешь обедом.

Мальчик посмотрел в мутное окно проруби и в ряби воды увидел меняющуюся улыбку. Или она показалась ему со страху – эти пышные усы и торчащие клыки Отца Моржа? Неожиданно идея возникла в голове и придала ему сил и уверенности.

– Могучие Хозяева льдов, – обратился Мартин к обступившим его фигурам, – там, откуда я родом, существует традиция, которая соблюдается с начала времён. Так повелось, если рыбаки терпят неудачу на промысле, то один из них прыгает за борт и плывёт договариваться с морским владыкой, чтобы тот даровал им улов. А когда он возвратится со дна моря, люди с лодки забрасывают сеть, и вытаскивают её вместе с пловцом – полную рыбой.

– Хорошую мысль высказал мальчишка, – обратился вожак к своей свите, – вот пускай он и отправляется к старцу «Тому-Кто-Живёт-Подо-Льдом» и договорится от нашего имени.

Он подтолкнул Мартина головой к проруби и прорычал ему на ухо:

– Если обманешь, мы тебя съедим, вернёшься без рыбы, мы тебя съедим, а утонешь – долго горевать не будем.

– Когда я вернусь с рыбой, вы больше не будете голодать. Будете ли вы дальше служить Изерге или покажете мне, где находится её дворец?

– Выполни своё обещание, и мы покажем тебе дорогу в дом Изерги. Даю слово, – пророкотал вожак, пристально посмотрев мальчишке в лицо. Мартин разбежался и прыгнул в темнеющее окошко проруби и в тот же миг вынырнул посередине жилища Отца Моржа. Что за чудеса?

– Значит, вы и есть старец «Тот-Кто-Живёт-Подо-Льдом»? – поёживаясь от холода, спросил Мартин.

Морж не ответил, а только улыбнулся и глубоко затянулся трубкой, выпустив столб едкого дыма. Мартин подошёл к печи, его одежда высыхала прямо на глазах. Он повернулся к оборотню:

– Я поговорил с хозяевами льдов, они попросили вернуть рыбу в их угодья. За это обещали показать мне дорогу к её логову.

– Ну, ежели оно так, то, конечно, я выполню их просьбу. А ты присаживайся к огню, поешь горяченького, я успел приготовить, пока тебя не было.

– А как я там оказался? – Мартин переводил твёрдый взгляд с ворона на оборотня. – Последнее, что помню, это сладковатый запах табачного дыма и мягкий полумрак светильника. Просыпаюсь, и ничего не узнаю. Вокруг много белых медведей. Я испугался. А ведь медведи не живут стаями. Как же так?

Первым смутился Отец Морж:

– Прости меня, не доглядел, ты задремал и свалился в прорубь. Она у меня непростая.

– И? – стальным голосом спросил мальчик.

Оборотню было совсем неудобно отвечать, он трижды выпустил густое облако дыма, прежде чем решился:

– Прости меня. Я проверял тебя. И ты с честью выдержал испытание. А медведи – бедные создания. Ради пищи они готовы служить Изерге. Она их собирает в полчища и направляет на своих врагов. Когда медведь голоден, он страшен. А сотни медведей наводят ужас на всех её недругов. Потому никто и не суётся в её владения. Кто сможет противостоять такой силе? Только ты. Я помогу тебе в твоём пути. А пока отдыхай, ешь, пей.

Он протянул руку, снял со стены снежинку, подул на неё и она превратились в сани. Коснулся плавником кромки воды, и она вспенилась, рассекаемая спинами рыб. Из кучи мехов вытащил белоснежное песцовое покрывало и набросил на сани, достал из огромного тюка позади себя богато расшитую меховую одежду и заставил Мартина переодеться. Мальчик с удовольствием окунулся в мягкие тёплые обновки. Надел через голову новую, отороченную мехом куртку с капюшоном, покрытую красочной вышивкой, меховые, украшенные бисером сапоги, большие рукавицы, тёплые штаны. Его успокаивало прикосновение к меху, словно гладишь домашнюю кошку. Облачившись, он почувствовал, что одежда ему впору, и сидит на нем так же удобно, как бабушкин свитер. Мимоходом оглядел огромный ворох шкурок, на которых возлежал Отец Морж и задал вопрос, который волновал его с самого начала:

– Простите за нескромность, Отец Морж, видимо, вы удачливый охотник, у вас столько трофеев?

– Каких трофеев? Эти шкуры? – оборотень расхохотался, его звучный смех эхом прокатился по ледяному куполу. – Что вы, я не охотник. Это лисы, песцы, белки мне сдают на зиму свои яркие летние шкуры, чтобы зимой их Изерга не заметила. А по весне они приходят ко мне, и я выдаю им их яркие шкурки в обмен на мои белые.

– Как это? – удивился Мартин.

– Старая история. Пока ты ешь, я расскажу её тебе. Однажды хитрый песец в поисках пищи проник далеко на север и попал в Холодную страну. Долго бежал он по снегам, пока не набрёл на ледяной дом. Он совсем обессилел и обрадовался, подумав, что если тут кто-нибудь и живёт, то он охотно поделится с ним кровом и пищей. Как он ошибался! Это был дворец злобной Изерги. Она завладела всей северной страной, держа её в страхе, голоде и холоде. Обрадовался песец, устремился к ледяному дому. Он начал жалобно поскуливать, стараясь привлечь внимание живущих в доме, но никто не откликнулся на его призыв. Тогда, отчаявшись, песец без спроса вошёл в избу и увидел на большом столе богато приготовленный ужин. Еды было столько, что у изголодавшегося песца заурчал живот. И рыба, и птица, и мясо – все присутствовало на столе и источало чарующий запах. Он не удержался и откусил маленький кусочек от жареной грудки куропатки. Едва успел проглотить этот кусочек, как раздался страшный шум. Снаружи завыл ветер и, разбрасывая вокруг себя хлопья снега, в дом ворвалась страшная одноглазая старуха в черных одеяниях и кривой ногой. Песец испугался и спрятался за стоявший на полу огромный кувшин с вином. А старуха тем временем начала проглатывать блюдо за блюдом, и не остановилась, пока весь стол не опустел. Громко рыгнув, она заголосила:

– Я голодна! Эй, слуги, почему так мало приготовили мне еды? Вы сами хотите быть съеденными?

На её призыв откликнулись безликие тени. Они появлялись из ниоткуда и выстроились вокруг своей госпожи.

– Хозяйка, мы приготовили все, как вы и велели, – заплакали они, не переставая кланяться, – только в дом ворвался чужак и откусил кусок от куропатки. Этого кусочка вам и не хватило.

– Кто это посмел? – взревела старуха.

– Я, – произнёс песец, дрожа от страха.

– Глупый и бесполезный зверёк, как посмел ты обокрасть меня, отвечай, как ты сюда попал? – закричала на него старуха.

Песец забился в угол и жалобно запричитал: