Сахар со стеклом

– А ты чего такая пугливая? – Максим подошёл ближе, заметив, что я отшатнулась от его намерения меня приобнять. – Думаешь, съем?

Последние слова были сказаны низким бархатным голосом.

– Макс, – спокойно окликнул Шевцов, который, как оказывается, подпирал плечом косяк. Интересно, давно он так стоит? – Завязывай.

При виде Алексея я почувствовала, что краснею. Вдруг вспомнился его вчерашний пристальный взгляд, тяжёлый и колючий.

– Привет, Лекс, – ответил Ларинцев, даже не взглянув на друга.

И тут он протянул руку, легонько сжал мои пальцы, которыми я держала бутерброд, поднёс к своему рту и прилично так откусил. Я и ахнуть не успела, как он то же проделал с моим латте, громко потянув напиток через трубочку. Всё время, пока он это проделывал, Ларинцев смотрел мне в глаза.

Так и застыла, поражённо глядя на этого наглеца.

– Макс! – рявкнул Алексей, отчего я аж дёрнулась. – Поехали уже.

Развернувшись, братец резко сдёрнул с вешалки в прихожей куртку и вышел за дверь, громыхнув последней.

– Нервный какой-то, – пожал плечами Максим и ухмыльнулся. – Давай, Ледышка, поторопись, а то твой братец сейчас начнёт рыть землю копытом.

Ларинцев, небрежно набросив куртку на плечи, тоже вышел на улицу, а я так и осталась стоять, всё ещё соображая, что сейчас только что было.

Понятно, что я для Шевцова – низший сорт, голодранка, позарившаяся на его счастливую сытую жизнь, как, вероятно, он считает. Но чтобы психовать из-за того, что его друзья ко мне интерес проявили? Считает, что таким сорнякам, как навязанная сестрёнка из глубинки, нечего даже в радиусе его друзей появляться.

Ну и ладно. Не очень-то и самой хотелось.

Я вышла на крыльцо и демонстративно выбросила надкушенный бутерброд и стакан с кофе в урну возле порожка. Надеюсь, они оба это увидели.

Машина фырчала, ожидая, пока я спущусь со ступеней. Мне даже показалось, что братец просто тянет, пока я возьмусь за ручку, а потом даст на газ, так и оставив меня стоять на месте. Но ничего такого не произошло. Я спокойно открыла двери салона и увидела, что сзади сидит Максим и похлопывает ладонью по сидению, приглашая меня сесть рядом.

– Падай, Мисс Ледышка, – улыбается он. – Спереди поедет Иришка, поэтому я тут с тобой.

Молча вздохнув, я села в машину, а парень положил свою руку сзади на спинку сиденья. И тут по ушам ударили бешенные басы, а в зеркало меня обжёг взгляд тёмных глаз.

Что ж, меня ждал второй день в лицее имени Юрия Гагарина.

Глава 10

В этот раз Ира Ряполова лишь недовольно посмотрела на меня, когда мы за ней заехали. Точнее, Шевцов и Ларинцев, а я так, прицепом. Буркнула под нос «спасибо», как только машина остановилась на стоянке и быстро ретировалась от неприятной компании. Ларинцев ещё хотел что-то вдогонку сказать, но я заметила, как на него метнул недовольный взгляд Алексей.

В класс я уже забежала по звонку, потому что пришлось задержаться в библиотеке – надо было получить учебники.

– Привет, – улыбнулась Ане, проскользнув к последней парте.

Но в ответ девушка окатила ледяным взглядом и прямо перед моим приземлением на стул поставила туда свою сумку.

Я непонимающе уставилась на неё, скорее ощутив кожей, чем услышав, несколько смешков. В кабинет как раз вошёл преподаватель, и мне пришлось, не выяснив, что за муха укусила Степанову, отсесть за свободную парту.

После урока я нагнала Степанову в коридоре.

– Ань, что случилось?

– Ты и правда не понимаешь? – девушка резко развернулась и посмотрела мне в глаза.

– Не совсем.

Аня презрительно ухмыльнулась, а потом обижено насупилась и отвернулась к окну.

– Я как дура тебе вчера рассказывала про этих, – она кивнула неопределённо головой, но я прекрасно поняла, о ком она. – А оказалось, что ты одна из них. И к чему вчера был этот цирк?

– Всё совсем не так, Ань, – я потупилась под её внимательным взглядом. Нужно было всё же рассказать ей вчера. Я бы, наверное, тоже обиделась на её месте.

– Правда? То есть ты не сводная сестра Лекса? Ещё и спрашивала о нём!

– Ань, ну правда, я совершенно не их круга. Моя мать вышла замуж за своего босса – отца Шевцова, и несколько дней назад и меня забрала из ***ска. Я тоже из обычной школы. И я тебе не врала.

Взгляд Степановой слегка смягчился, но смотрела она всё ещё с недоверием.

– А на счёт Алексея… Я действительно хотела узнать о нём больше. Ему пришлась не по нутру такая сестра, как я, и, думаю, он скоро меня со свету сживёт совсем.

Я и сама расстроилась от своих слов и устало села на диванчик в холле, уронив рядом на пол сумку. Мне отчаянно требовалось поделиться с кем-нибудь этим. Ни с мамой, ни тем более с Виктором я не могла этого сделать. О тёте Соне и речи нет. Алёнка хорошая подруга, волнуется за меня, но она понятия не имеет, что за фрукт этот Лекс. А Аня его знает и всё поймёт.

Я настолько устала за эти несколько дней делать хорошую мину при плохой игре, что сейчас будто все силы враз покинули меня, и я почувствовала, как глаза предательски запекло.

– Эй, – Степанова приземлилась рядом, закинув за плечо кудрявую рыжую прядь. – Всё и правда так плохо?

Я кивнула, почувствовав, как по щеке поползла слеза. А потом просто вывалила всё на голову Ане. Рассказала и о первой встрече, и о том, как хотела подружиться в первый день знакомства, о том, с какой ненавистью Алексей смотрит на меня, а я даже понять не могу, за что он так? Презрение, неприятие, но чтобы так люто ненавидеть? Я даже о кошмарах последней ночи рассказала. А потом замолкла, опустошенная, словно из меня выкачали все мысли, и в голове остался только звон.

– Я конечно знала, что Лекс – псих, но чтобы настолько, – немного помолчав, сказала она. А маме ты правда не хочешь сказать? Может, она поговорит с его отцом?

– Не знаю… Были мысли. Но этим я разрушу то, что она столько лет пыталась для меня построить – семью. Может, всё утрясётся, и Алексей просто перестанет меня замечать?

Аня задумчиво посмотрела на свои руки.

– Не знаю, возможно. Но ты всё же будь с ним осторожна. А ещё запиши мой номер, мало ли чего.

Я продиктовала Степановой номер своего сотового, она дала мне вызов, потом я ей, и вот теперь у нас были контакты друг друга. Я была благодарна за дружеское участие. Конечно, случись чего, Аня мне мало чем сможет помочь, но даже то, что я смогу кому-то поплакаться в жилетку, уже вселяло какую-никакую уверенность в себе и надежду, что всё в конце концов наладится. Аня обняла меня и извинилась за свою холодность, а потом мы пошли на уроки.

– Слушай, Янка, а ты не хочешь поплавать? – спросила меня после последнего урока Аня.

– Поплавать? Где? – я удивлённо подняла брови.

– В лицейском бассейне. Обычно перед тренировками команды пловцов он пустует, и желающие поплескаться могут свободно воспользоваться.

Мы остановились у зеркала в холле. Я бросила взгляд на отражение и ужаснулась, насколько у меня уставший вид. «Измочаленный» – сказала бы тётя Соня. Дома я посещала бассейн, мне нравилась лёгкая физическая усталость после плавания, потому что вместе с ней ощущался прилив какой-то свежести, радости от общения с водой. Наверное, неспроста в детстве моим любимым мультфильмом была «Русалочка».

– Вообще-то, я бы с удовольствием, только у меня же купальника нет.

– Это не проблема, – Анюта махнула рукой – Для недели плавания всем студентам выдают форменные купальники, тебе нужно забрать свой.

– Ничего себе, их лицей выдаёт?

– Поверь мне, за те деньги, которые платит твоя мать с её новым мужем, купальник тебе бесплатно выдать для занятий – сущая мелочь для лицея.

Мы отправились к завучу за разрешением, а я задумалась, а ведь действительно, обучение в таком лицее в большом городе стоит немалых денег, и мне стоит быть матери благодарной, а проблемы общения с братцем я уж как-нибудь стерплю.

Завуч распечатала нам какую-то бумажку, которую следовало предоставить завхозу. Тот выдал запечатанный свёрток, заставив раз пять расписаться в накладных. Далее мы сообщили вахтёру возле бассейна примерное время занятия, услышали дежурные наставления о правилах безопасности, и, наконец, оказались в помещении с бассейном.

Это был огромный зал, сейчас освещённый только второстепенным светом. Ступени и зоны отдыха облицованы красивым голубым кафелем, спортивные снаряды для занятий аккуратно расположены в специальных нишах, вода в большой и малой бассейных ванных немного подсвечена. Совершенно не сравнить с нашим школьным бассейном моего городка, который то и дело закрывали на ремонт.

– Одна из причин учиться в этом лицее, – заметила Степанова, увидев мой восхищённый взгляд.

– Это точно, – протянула я.

– Раздевалка и душ здесь, – Аня проводила меня в помещение сбоку.

Я зашла в индивидуальную кабинку и развернула пакет. Красный сдельный купальник с тёмно-синей эмблемой лицея и голубая резиновая шапочка.

Когда я вышла из раздевалки, Аня уже плыла на середине дорожки и помахала мне рукой.

– Давай, ныряй уже, Ян!

Я подошла к стартовой тумбочке и надела очки. Флажки над водой слегка колыхались. Тишина и безмятежность воды манила, и я, глубоко вздохнув, прыгнула в воду. Как же хорошо было ощутить невесомость собственного тела, а вместе с тем, казалось, и мыслей, роившихся в голове. Лёгкие движения давались просто и свободно.

С Аней мы встретились на другой стороне дорожек. Рассмеялись, когда я вынырнула и взобралась на тумбочку.

– Тебе идёт смех, – сказала моя новая подруга. – Забей на Лекса и его компанию, просто наслаждайся жизнью и цени выпавший тебе шанс, Янка.

– Я так и пытаюсь сделать, – я улыбнулась. Сейчас и правда это казалось возможным. Вода однозначно вдохновляла меня.

– Ты неплохо плаваешь. Хочешь, я предложу Зое Антоновне твою кандидатуру на соревнования?

– Даже не знаю, – я пожала плечами. – Я никогда не занималась спортивным плаванием, скорее так, для себя, для души, так сказать.

– Что ж, подумай над этим, – Степанова встала, взмахнула руками и снова ушла в воду, а потом и я за ней.

Мне нравилось плыть, наблюдая, как по дну, не отставая, стремится моя тень, тревожимая волнением воды. Аню не видно было, я ушла в себя, она же плавала на соседней дорожке.

В очередной раз оттолкнувшись от бортика, я поплыла в обратную сторону, наблюдая за дном и периодически добирая вдох. Устала. Пора уже было собираться. Наверное, у Алексея уже закончился факультатив по биологии, от которого меня и Степанову освободили, и мне пора идти, не очень хотелось бы выслушивать претензии от Шевцова, что он меня ожидает.

Вынырнув из воды, стащила очки, и тут мой взгляд упёрся в мужские туфли.

Я подняла глаза. Шевцов стоял, скрестив руки на груди. Ани в зале видно не было.

– Где Аня? – я посмотрела по сторонам и отступила немного назад, спрятавшись почти по плечи в воде.

– В душе.

– Почему она меня не предупредила? – вопрос был адресован скорее мне самой, чем Шевцову.

– Она торопилась, – Лекс равнодушно пожал плечами.

Он продолжил молча пялиться, и мне стало не по себе. Вряд ли бы Аня ушла без меня, тем более бы не оставила в его присутствии одну намеренно.

– У тебя уже закончился факультатив? Я быстро соберусь.

Под его взглядом было неуютно. Сейчас он не горел той лютой ненавистью, но смотрел так внимательно, что мне захотелось уйти под воду с головой.

– Сегодня домой сама, мне нужно уехать по делам. Маршрут автобуса номер 123а.

Голос холодный, как сталь. И тон такой пренебрежительный, будто его величество король-солнце снизошёл до общения с чернью.

– Понятно.

Он уже собрался уходить, но потом развернулся и добавил:

– И нигде не шарься, сразу езжай домой – отцу необязательно знать, что я уехал сразу после занятий.

Вот значит как. У него там какие-то тёмные делишки, а я покрывать его должна. Не сказать о наших разногласиях – это одно, но врать намеренно я не собиралась.

– Не указывай мне, что и как я должна делать.

Ещё шаг назад.

Шевцов сузил глаза и подошёл к самому краю бортика. Присел на корточки и внимательно посмотрел мне в глаза.

– Бестолковость и бесстрашие – опасное сочетание, Яна.

Он впервые назвал моё имя. Но сделал это так, будто выплюнул самое отвратительное ругательство. От этого жуткого тяжёлого взгляда мне захотелось броситься вплавь к другой стороне бассейна. Вряд ли бы он прыгнул за мной, к тому же плаваю я быстро.

В голове всплыла фотография Шевцова на лицейской спортивной доске почёта. Команда «Дельфины». Да уж, толку от моей дилетантской скорости.

Но Лекс и не собирался. Он просто продолжал сверлить меня своим взглядом. Вот вроде бы обычный парень, как у него может быть такой цепкий, колючий взгляд, от которого становится больно почти физически?

Шевцов выпрямился и переложил моё полотенце с шезлонга на поручень у кромки, пропустив пушистую ткань через сильную ладонь.

– До вечера, сестричка, будь хорошей девочкой.

Это что, чёрт возьми, за смена настроения? Сначала прожигал взглядом, а потом будто ни в чём не бывало ушёл. Странный тип этот Алексей. Странный и опасный.

Я выбралась из бассейна, когда он ушёл из зала, и только потом заметила смятую пачку от сока на полу и оранжевую лужицу.

Навстречу мне из раздевалки вышла Аня, вытирая на ходу волосы полотенцем. Слава Богу, цела и невредима. А то кто знает, что у Шевцова в голове.

– Янка, всё нормально?

– Да. А у тебя?

– Тоже. Твой новоявленный братец – настоящий психопат. Я отказалась уйти, когда он припёрся, так он вылил мне на голову пачку сока. Пришлось бежать в душ, потому что мою проволоку, если слипнется, потом не вычесать. Чего он вообще хотел?

– Сказать, чтобы я ехала сегодня домой на автобусе.

Аня хмыкнула, а потом добавила ещё несколько нелестных слов о моём сводном брате.

– Что только в его башке твориться?

– Не знаю, мне и самой интересно.

Глава 11

Лекс

– Поплавать заскочил?

Рыжая иронично выгнула бровь, уперев руки в бока. Шапочку она уже сняла, и медные космы, выбравшись на волю, пытались снова установить связь с космосом.

Чем-то эта тёлка даже восхищала. Ей всегда было плевать на нас – тех, с кем считались все не только в группе, но и во всём лицее. Обычно новенькие, особенно городские, те, кто поступил в наш лицей по стипендии или гранту, тушуются, боятся. Оно и неудивительно, потому что каждому сразу доступно поясняют, кто тут хозяин. А эта так и не пронялась, сколько бы её не травили. Как в танке. Даже уважать за это стали. Только всё Должанов никак не угомонится, продолжает цеплять её. Уже оприходовал бы, и забыли. Хотя, полагаю, об эту даже он может зубы обломать.

– Сгинь, Ирландо.

– Шевцов, – девчонка делает вид, что её прозвище не задевает, – ты, вроде бы как, не выкупил ещё этот лицей.

Отпиваю прямо из пакета жижу, именуемую соком. Тереть не могу соки из пакета, но других в столовой не продают. Только берёзовый. Развод в виде воды с сахаром и лимонной кислотой. Подхожу на пару шагов ближе. Девчонка тушуется. Сзади бассейн, спереди я.

– Ань, – прошу по-доброму, – тебе не пора? Мне надо с сестрёнкой поболтать.

Кажется, моя псевдосестричка нашла себе надёжного цербера. Степанова приосанивается и бесстрашно смотрит мне в глаза.

– А ты уверен, что она с тобой хочет разговаривать?

– У неё выбора нет.

Я уже начинал злиться. Время шло, и Демьян меня уже заждался. Голубая шапочка сводной сестрицы замельтешила в обратном направлении. Неплохо идёт под водой, кстати, плавно.

– А мне кажется, тебя твоя Ирусик заждалась. Янке я что надо передам.

Ну упёртая баба, сама виновата.

Я медленно оторвал зубами уголок пачки, а потом перевернул её на рыжие патлы. Будет знать, как под ногами путаться.

– Тебе бы в душ.

Ирландо застыла в немом шоке, наблюдая, как околоапельсиновый сок стекает по носу и щекам и собирается липкой лужицей на полу.

– Ты больной, Шевцов, – прорычала девчонка. – Только посмей Янке что-то подобное вытворить…

– Топай уже.

На этом утомительная беседа, наконец, закончилась, и рыжая метнулась в сторону девчоночьего душа. Едва она скрылась, из воды вынырнула Фомина. Когда она сняла очки, то посмотрела так, будто увидела монстра из-под своей кровати. Поднялась на ноги, распахнула глаза. Взгляд подёрнулся привычной уже тревогой, и девушка сделала назад несколько шагов. Не думает же она, что я кинусь топить её? Хотя в некоторые моменты руки чешутся приструнить эту выскочку. Но сейчас некогда. Демьян, как и клуб, ждать долго не могут. Но я вдруг завис, глядя, как капли воды сползают по её шее. Вроде бы вся такая худенькая, прозрачная, но на груди форменный лицейский купальник натянут прилично, в отличие от той же почти плоской Ирландо.

Девчонка захлопала глазами, выискивая подружку. Спросила о ней таким голосом, будто я съел её вместе с патлами, или утопил, а хладный труп спрятал в раздевалке.

Я почувствовал, как в кармане отозвался вибрирующим сообщением телефон. Чёрт! Демьян уже зубы стёр от нетерпения, наверное.

Сообщил сестрёнке, что хотел, предупредил, чтобы домой сразу ехала – не хочу потом расспросов от отца, почему дочурку его пассии я с почестями и комфортом не привёз обратно. Вообще, эта игра в личного водителя меня уже задолбала.

Однако девчонка вдруг взбрыкнула, границы свои, видите ли защитить попыталась. Ладно, зачтено, сестричка, ты и вправду попыталась. Только почему-то попятилась. И в глазах привычный страх колыхнулся.

И почему меня от одного только её взгляда бросает в лютую злость? Наталья – не первая шлюха отца, но на ней он женился, а потом она и этого бездомыша притащила. А это уже слишком. Потому что это настоящее предательство мамы, хотя он мне обещал. Обещал же! И эта овца с невинным взглядом своих почти прозрачных глаз только напоминает мне о его предательстве!

В клуб! Снять это дерьмо с души, это напряжение.

– Лекс, – буркнул Демьян, когда я приземлился на пассажирское сиденье, – ты там домашнее задание в библиотеке делал, что ли? Капец, я уже три сигареты скурил.

Демьян чиркнул молнией кожаной куртки, застёгиваясь до самого подбородка. Он даже зимой, в лютые морозы, ничего теплее не надевает. Хотя, зачем – всё равно на колёсах почти всегда.

– Во сколько аукцион?

– В девять.

– Лоты пробил?

Демьян расплылся в плутоватой улыбке, пока я заводил мотор. Котяра. Только что не облизнулся.

– Так же не интересно, Лёха.

Ни Макс, ни Должанов моего увлечения «Чёрным драконом» не разделяли, а Демьяна считали хитрожопым дельцом, окучивавшим меня в своих интересах. Так оно, наверняка, и было, только мне плевать. Демьянов открыл мне дорогу в интересный мир, помог понять, чего я хочу. Поэтому то, что он с меня имеет, наверняка, комиссионные, меня мало колышет, пока дорога на аукционы открыта.

Я вырулил со лицейской стоянки и направил машину в сторону трассы. Надо успеть заехать домой, пока бестолковая сестрица не приехала. Иногда автобусы приходят в посёлок быстрее, потому что у них своя полоса, пока машины торчат в пробке в час пик.

Ей Демьяна ни к чему видеть.

А ему её.

Глава 12

Яна

Учится в этом лицее оказалось сложнее, чем я предполагала. Да, условия были созданы идеальные, но и программа была достаточно сложной. Чтобы держать отметки на прежнем для меня уровне, приходилось заниматься, заниматься и ещё раз заниматься. А я была не отличницей. Некоторые предметы шли довольно легко, а вот с некоторыми, как например с английским, приходилось сидеть иногда чуть ли не до середины ночи. Мама неоднократно предлагала нанять мне репетитора, чтобы подтянуть до уровня знаний этого лицея, но я отказывалась. Она и так слишком много делает для меня.

А сегодня в нашей с Аней компании появился ещё один персонаж. Утром, когда я за пару минут до звонка влетела в класс, на моём месте сидел щуплый паренёк в огромных квадратных очках. Ни дать ни взять классический ботаник. Анины вещи лежали на парте, но самой её в классе не наблюдалось.

– Эм… привет – поздоровалась я с парнем. – Это вроде бы как моё место.

Парень захлопал глазами, уставившись на меня, но так ничего и не сказал. Но тут подоспела Аня.

– Привет, Ян! – девушка тряхнула кудрявой медной копной, собрала волосы на макушке и привычным движением перетащила на них резинку с запястья. – А это Эдик. Эдик – это Янка, про которую я тебе писала.

– Я просто болел, – буркнул ботаник. – И это вообще-то моё место.

Я как-то даже растерялась слегка. Привыкла уже сидеть со Степановой. Она стала островком безопасности в этом новом для меня мире неприятия и косых взглядов.

– Эди-и-ик, – протянула Аня. – Ну не будь врединой, уступи новенькой.

Эдик сердито зыркнул на меня через стёкла очков, но вещи собрал и пересел за соседнюю парту.

Эдуард Чагин – так звали моего нового знакомого. Оказалось, что они с Аней друзья, и теперь парнишка таскался с нами на переменах. Не таким он оказался вредным, как мне сперва показалось. Юмор у него, конечно, своеобразный, но в остальном он просто гений. Даже Ане с ним не сравниться. Особой страстью Эдик пылал к биологии и химии, и когда узнал, что я тоже увлечена биологией, зауважал. Даже слишком, потому что теперь я часто ловила на себе его взгляд, пропитанный щенячьим восторгом. А вчера потащился провожать меня на остановку, рассказывая об антипараллельности цепей ДНК.

А утром мы со Степановой застали его за последней партой угрюмым и безрадостным. Он даже поздоровался как-то напряжённо, через зубы. В руках Чагин держал свои очки и тщетно пытался отскоблить от стекла жвачку.

– Эдик, кто это сделал? – Степанова поджала губы, и, думаю, ответ она и так знала.

– Никто, – угрюмо отозвался Чагин.

Тут в класс вошла компания «золотых», как мы прозвали их с Аней. Они взрывались от хохота, бурно что-то обсуждая между собой. Девушки громко смеялись, висли на парнях. Ларинцев паясничал, что-то изображая, Шевцов боком прижимал к себе Ирину Ряполову, усмехался, обнажив белые зубы. Такие эти ребята лёгкие и беззаботные. И такие жестокие.

– Ань, – предупредительно взяла подругу за руку, но она стряхнула мою ладонь. Её уже было не остановить. Степанова не была бы Степановой, если бы не вступилась за слабого.

Девушка решительно шагнула к весёлой компании и встала перед ними в позу.

– Ну и на хрена вы это сделали?

Я замерла, предчувствуя неприятности. Замерли и «золотые». Но они скорее опешили от такой наглости.

– Ирландо, ты попутала берега? – Роман Должанов приподнял бровь.

– Это ты попутал, Должанов, когда решил родиться.

Лицо у парня вытянулось, желваки дёрнулись, но тут послышался голос Ирины.

– Степанова, шла бы ты к своим ущербным друзьям, а то нашлась тут защитница.

Оскорбление отдало пощёчиной, но я так и не нашла в себе смелости поддержать Аню. Пока она защищала своих друзей, я трусливо осталась стоять рядом с Эдиком, потому что стоило мне только подумать сделать шаг, как Шевцов обдал меня таким ледяным взглядом, что тело тотчас налилось тяжестью. Я совершенно не боец, не чета Степановой. И от этого стало жутко стыдно.

– Кто бы ещё говорил об ущербных друзьях, – парировала Аня, демонстративно скользнув взглядом по Должанову и Инне Вардиной.

Раскосые глаза Ирины сузились с презрением и ненавистью. Она уже сделала шаг к Ане, намереваясь выплюнуть очередную порцию яда, а может быть даже и ударить бы посмела, только вот крепкие пальцы, сжав её плечо, заставили девушку остаться на месте.

Ряполова вздрогнула и удивлённо посмотрела на Лекса.

– Хватит, – отрезал он, глянув на Аню. – Степанова, тебя друзья заждались.

– Мы не договорили, – прошипела Ирина Лексу, заметно сникнув.

– Не о чём говорить.

Алексей взглянул на Аню, словно спрашивал: «Ты ещё здесь?». А та, к удивлению уставившейся и молча наблюдавшей половины класса, тоже стушевалась и, едва дёрнув плечом, вернулась к нам.

Прозвенел звонок, в класс вернулись учащиеся, гулявшие где-то во время перемены, а за ними вошёл и преподаватель. Урок начался, а я всё никак не могла отделаться от гадкого чувства, что было трусостью с моей стороны стоять и молчать в тряпочку, пока Аня встала на защиту своих друзей.

– Ань, – шепнула её я, не выдержав осуждения собственной совести. – Прости, что я стояла истуканом, пока ты там… ну с этими…

– Забей, – тихо отозвалась подруга. – Мне с ними не привыкать цапаться. Они уже всех достали.

Преподаватель неодобрительно посмотрел на нас, и пришлось замолчать.

Через пару дней история с Эдиком повторилась. Только вот Ани, чтобы вступиться за друга-ботаника, рядом не оказалось.

* * *

Сегодня ночью прихватил первый морозец, и с утра всё было покрыто острыми белоснежными иголочками инея. Я чувствовала, как начинают замерзать коленки, хотя от остановки до лицея идти не более пяти-семи минут. Теперь я стала стараться сбежать пораньше из дома, чтобы не ехать со сводным братом на машине. То ещё удовольствие видеть фыркающую Ирину и плотоядные ухмылочки Ларинцева по пути к лицею. Благо ещё Должанов в другой стороне города живёт, и его привозит водитель. А то можно было бы с ума сойти с такими попутчиками.