За куполом

– Откуда нам знать? Наверное, у прислуги собственный интеллект, а напрямую она не управляется. Получила задание в общих чертах, и только.

Фокс зажал кровоточащую рану и стер кровь с лица.

– Будем придерживаться плана дальше. Нам нужно вниз и поскорее – где-то неподалеку бродит еще одна официантка.

Рейнольдс на этот раз промолчал.

– Малколм, ты хорошо стреляешь?

Рейнольдс вспомнил, что резак до сих пор у него в руках.

– Нет. Сегодня впервые, – он протянул инструмент Аарону.

***

До телепортатора они добрались без происшествий, быстрым шагом, иногда переходящим в трусцу. Просторный зал, к невероятному везению, пустовал. Малколм с Аароном тут же окружили голограмму, сосредоточенно разбираясь в системе управления, а Фокс, обеспокоено переминаясь, следил за коридором, откуда могли появиться гости.

Дверь плавно отодвинулась в сторону.

– Тут все понятно, – выдохнул Рейнольдс. – Интуитивный интерфейс, очень простой и хороший. Созданный для людей.

Тут Фокс весь напрягся и слегка подтолкнул Абигейл в спину.

– Живее! Сзади робот.

Мерве оглянулся. Девичий силуэт темнел в дальнем конце коридора. Ее сексуальные изгибы извивались при каждом шаге, обещая легкость и гибкость, она надвигалась медленно, словно шла по подиуму. В походке и намека не было на какую-либо скрытность или охотничьи повадки, что странно при разделяющем их расстоянии в тридцать с лишним метров.

Аарон нащупал в кармане резак. Малколм и Абигейл, пятясь, вошли в телепортатор.

Официантка, не спуская с них глаз, плавно опустилась на четвереньки. Дреды и силиконовые подушечки пальцев рук коснулись пола, а вот колени застыли выше.

Натан Фокс обо всем догадался и вскрикнул:

– Быстро закройте дверь!

Робот как по команде вскинула зад и, словно гончая, рванула вперед на всех конечностях. Мерве тут же ударил по ней резаком. Та увернулась и подпрыгнула к потолку, но срезанная механическая кисть все же покатилась по полу. Ее обладательница, находясь все еще в воздухе, оттолкнулась от стены, придав себе дополнительное ускорение, и с кувырком приземлилась неподалеку от журналиста. Искалеченная рука наравне со здоровой упиралась в пол, недостающая деталь скользнула мимо нее.

Мерве не ожидал, что враг окажется рядом с ним так быстро. Рука дрогнула, и луч резака уперся в ближайшую стену. Третий выстрел он сделать не успел, так как могучие руки Фокса затащили его вслед за собой в закрывающиеся двери.

Аарон уже успел почувствовать себя в безопасности, когда робот подскочил к проему. Тот зиял еще достаточно широко, чтобы официантка успела выхватить сквозь него Натана Фокса.

Мощный манипулятор отбросил Фокса далеко назад, огромная стеклянная дверь стала на место, изолировав телепортатор от политика и злобного робота. Стена помутнела белесым туманом.

Понадобилось некоторое время, чтобы герои осознали произошедшее.

– Малколм, открой! – вскрикнула Рэй. – Мы должны помочь ему.

Послышались знакомый рокот и вибрация запустившегося механизма. Математик лихорадочно пытался взвесить последствия дальнейших поступков.

– Малколм? – Рэй намеревалась подойти и открыть дверь сама, но Мерве встал на пути, показывая свою позицию – шанс выиграть бой, хоть и маленький, но все же был, у них есть оружие, однако робот невероятно быстр и силен и почти наверняка убьет их всех.

Девушка сморщила лоб и попятилась назад. Презрение на ее лице было настолько красочным, что Рейнольдс едва не пожалел о своем решении.

– Абигейл, двое против одного, – язык ворочался с трудом. – Мы не должны рисковать…

Малколма прервал мощный удар в стену. По стеклу расползлось пятно паутины из трещин. Одна, самая крупная, прорвалась к потолку, и по бокам от нее туман рассеивался, словно сквозь щель проникал холод, испаряя конденсат.

Мерве навел резак на место удара. Рейнольдс отвернулся к пульту управления.

– Вы гребаные трусы, – Абигейл озлобленно толкнула журналиста так, что сама попятилась назад. Она шептала и задыхалась, а после чего вскричала: – Ты гребаный трус, Малколм!

Математик, несмотря на опасность, невольно покосился в ее сторону.

Второй удар пробил в стене дыру. Культя, которой наносились удары, по инерции вошла в отверстие. Мерве выстрелил, но конечность успела улизнуть обратно. Область вокруг повреждения стала прозрачной, показав робота, здоровой рукой поднимающего свою отрезанную кисть.

Шум усилился. Зал покрыла мелкая дрожь, и чернота обволокла их спасительной пеленой. Последнее, что увидел Аарон перед тем, как в глазах потемнело, это как официантка метко метнула свою кисть в отверстие в стене.

***

Вышвырнутый из телепорта Фокс на секунду потерял сознание. Очнувшись, он понял, что враг преграждает ему путь обратно. Пробивая себе путь внутрь, робот не обращал на него ни малейшего внимания. Звук механизма сорвался в свист, залив помещение белым светом. Как только его друзья испарились, Натан поднялся на ноги и во весь опор побежал по коридору. Спина каждое мгновение буквально ощущала давление будущего удара механической руки, подстегивая бежать быстрее. Опасность совершенно вытеснила из головы чувства боли во всем теле и недостатка кислорода. Развилка заставила его приостановиться и задуматься. Решив, что главное сейчас – выиграть время, он выбрал наиболее непредсказуемый путь.

Робот нагнал его в машинном отделении. Мерцающие алмазные капли по-прежнему метались вдоль прозрачно-хрустальных и матово-белых построек, однако теперь они делали это гораздо медленнее. Зеркальный городок практически не шевелился, а огромный белый цилиндр в центре выглядел темнеющим. К тому времени Фокс взобрался на перила и угрожающе покачивался на краю переливающейся блестящей пропасти.

Официантка замерла на входе.

– Да, ты правильно поняла, – сказал Фокс. – Только попробуй подойти!

Адреналин в жилах заставлял его тело совершать множество лишних движений: его пошатывало из стороны в сторону, руки судорожно хватались за углы. Натан привык всегда объективно оценивать ситуацию и усилием характера никогда не обманывать себя. Вот и сейчас он уже все решил.

Оглянувшись назад, он приметил паука, стабилизирующего детали. Тот находился довольно далеко, чтобы суметь помешать. Поглаживая магнитными лапками фотонные оболочки, «механик» не мог позволить себе отвлекаться на человека. Повернув голову назад, Фокс понял, что официантка, воспользовавшись его невнимательностью, уже совершила половину прыжка и теперь летит к нему, словно кошка, выставив вперед ощетинившуюся руку. В испуге все тело дернулось, и он полетел вниз со смотровой площадки.

Сильная встряска привела Натана в чувство. Политик висел вниз головой, раскачиваясь над хрустальными замками. Робоофициантка держала его здоровой рукой за штанину брюк, а культей уцепилась за перила. Было видно, что ей неудобно и тяжело, так что, если постараться, можно будет вырваться. Нефункциональный обрубок все изо всех сил пытался цепляться, но лишь больше соскальзывал под немалым весом. Фокс ударил свободной ногой по руке робота и услышал, как под острыми пластиковыми пальцами затрещала ткань. К этому времени к ним уже подоспел паук. Он повис снизу и боязливо растопырил лапки, защищая хрупкие механизмы.

Официантка согнула руку в локте, подтягивая человека к себе, но тот откинулся назад и схватился за одну из лап «механика». Ткань брюк, не выдержав, разошлась окончательно, и Фокс рухнул вниз, увлекая за собой незадачливого паука. Тяжелым клубком они повалились на хрустальные постройки, разбрасывая вокруг себя тонко откалиброванные детали и разрушая синеватые магнитные дорожки, ловя своими телами молниеносные капли. Они вонзались в грудь, конечности, металлические манипуляторы, отскакивали от магнитных захватов и терялись в облаках блестящих осколков. Их фотонная оболочка разрушалась, и скрытое в них антивещество соприкасалось с окружающей средой.

***

Третья телепортация переносилась относительно легко. Отчасти потому, что Мерве не успел подумать о ее невероятной сущности. Он на секунду потерял сознание, а в чувство его привело ощущение покалывания в кончиках пальцев.

Приемной площадкой оказался телепорт, находящийся на поверхности планеты. Видимо, их выбросило по последнему указанному адресу, а Малколм второпях не подумал его поменять. Здесь буря осыпала песком и пылью высокий купол, неохотно пропуская крохотные дозы солнечных лучей сквозь плотный серый туман, который она тащила вдоль всего ландшафта. Коридор, где еще недавно прощался с ними Айоки, пустовал, дальний его конец растворялся во мраке. Мерве это успокоило и напомнило про резак у него в руке.

За спиной послышался цокот каблуков и звук падающего тела. Аарон обернулся и увидел, как Рэй неловко упала на бок и теперь с трудом пыталась перевернуться на спину. Красное пятно у нее на груди стремительно пропитывало белый шелк блузы. Каждый натянутый вдох и выдох сопровождали старческие булькающие хрипы, парализованная правая рука придавлена телом и вывернута кзади.

К ней мгновенно подскочил Малколм. Он придержал ладонью ее голову, а другой рукой рванул ткань, чтобы рассмотреть рану. Абигейл сделала попытку что-то произнести, но это вызвало окровавленный влажный кашель с такой болью, что девушка согнулась в позу зародыша. Под промокшей тканью виднелась плотная сыпь мелких, неустанно кровоточащих точек, разросшаяся от яремной ямки до лифа.

Мерве повернул голову к противоположной стороне телепорта и увидел там, как и ожидал, отрубленную механическую кисть.

– Что это такое? – взвыл Малколм. Он неловко пытался зажать рану своей широко расставленной ладонью.

Аарон почему-то обратил внимание на то, как испачкались в крови его пальцы. Чтобы облегчить дыхание Абигейл, он убрал ими с лица растрепавшиеся рыжие волосы и теперь они, окрашенные вязкой жидкостью, липли к щекам и шее.

– Медицинский отсек, – практически машинально пробубнил журналист. – Айоки говорил про медицинские блоки в этих постройках. Давай, подними ее!

Рейнольдс взял на руки уже обмякшее тело. Девушка безвольно повисла на его руках, и ему пришлось приподнять локтем запрокинутую голову, дабы она не захлебнулась собственной кровью. Ее грудь все еще вздымалась, но теперь немощно, отрывисто, без всякого ритма. Можно было почувствовать, как пиджак у нее на спине также стал теплым и липким.

Малколм бежал по коридору с выражением истинной растерянности на лице. Его дыхание едва справлялось с двойной нагрузкой, тем более он старался нести девушку аккуратно, проклиная себя за каждую встряску. Сознание пыталось отстраниться от происходящего, не воспринимая всерьез органы чувств – внезапно нахлынувшее ощущение опьянения размывало и искажало линии окружающего пространства, отнимало руки и самостоятельно переставляло чужие ноги. Мир стал галлюциногенным, вторичным и надоедливым, а кошмар обрел цель и конечность.

Они остановились в конце коридора, когда Малколм едва не упал, запутавшись в обессиленных ногах. Мерве пробежал немного дальше в целях разведки, держа наготове резак. Он заглянул за широкий дверной проем и только после этого вернулся к математику. Тот, присев на одно колено, рассматривал девушку.

– Она практически не дышит, и пульс я не могу прощупать, – проговорил он сквозь одышку. – Нам нужна карта, иначе можно вечно блуждать.

Внезапно все вокруг залил белый свет. Он исходил откуда-то сверху, из-за облаков, и был невыносимо ярким. Пыльная буря движущимися рваными заплатами прикрывала небо, поэтому поначалу свет скреб землю, словно ливень, прорисованными четкими линиями. Последовавшая за вспышкой ударная волна разметала пыльные облака и очистила небо, однако постройки тут же потонули в поднятых вихрях. Обшивка натужно загудела от упругого натиска, заставив эхо бегать по кругу внутри извращенного лабиринта, купол бомбардировала получившая ускорение галька, проверяя стекла на прочность острыми краями. Рейнольдс и Мерве, сжимаемые стеклянным колпаком среди творившегося хаоса, инстинктивно приникли к полу. Ошарашенная сетчатка наполняла темноту сжатых век разноцветными пятнами и неприятной болью, перепонки интерпретировали перепад давления в нескончаемый звон. Математик отодвигался в сторону и прикрывал собой Абигейл от грозящих не выдержать стенок.

Секунду спустя свет ослаб и позволил открыть глаза. Мерве поднял взгляд. Разогнанные облака выстроились в огромную слоистую сферу и ловили краями покрасневший свет, что делало их похожими на толстую кипу тлеющей бумаги. В центре всего этого замер корабль. Его заднюю часть поглощал задыхающийся в углекислом воздухе огненный шар. Одна половина кормы полностью отсутствовала, от второй остался только рваный каркас, испускающий клубы черно-серого дыма. Остальной корпус был либо деформирован, либо оплавлен, на всем протяжении обшивка покрылась рваными ранами с пробивающимся огнем. Разбросанные по всему небу обломки двигались вниз огненно-дымными метеорами, простреливающими мягкие облака и отклоняемые ветром.

– Фокс, – догадался Мерве.

Едва видимое серебристо-звездное свечение подняло переднюю часть судна кверху. Горящая корма провалилась вниз и, прорезая атмосферу раскаленным металлом, корабль сорвался в штопор. Воздух плотно обтекал вытянутый корпус, дым легко стелился вдоль, с каждым мгновением он все стремительнее набирал скорость. Аарон понял, что его падение может представлять опасность, но лишь тогда, когда стали различимы узоры на поверхности.

Звездолет вонзился в землю в нескольких сотнях метров от купола. Грохот от столкновения оглушал даже сквозь герметичные стенки. Под собственным весом корпус смялся практически до половины, превратившись в искореженный металлический цветок, который тут же исчез в клубах огня, дыма и пыли.

Дрожь земли едва не сбила Рейнольдса с ног. Он снова поднял Рэй и побежал из последних сил к проему. Над его головой стоящий на дыбах в окружении бомбардирующих поверхность обломков корабль покачнулся. Забежавший вперед Мерве истошно закричал, и Малколм все понял не оглядываясь. Припустив еще быстрее, он успел перемахнуть проем и оказаться в просторном куполе.

Корабль наклонялся все больше и больше, пока, в конце концов, не рухнул на бок. Его пузатый корпус раздавил хрупкий свод коридора, после чего сам разломился в нескольких местах одновременно. Колоссальная масса расплющила фюзеляж и вдавила его в бурый грунт. Удар отделил носовую часть, и та, кувыркаясь, отскочила вперед. На изуродованной обшивке не осталось ровного места, сквозь разломы она источала непрерывные потоки густого непроницаемого дыма. Изуродованный остов теперь повторял рельеф поверхности, что напоминало в нем кита, выброшенного на скалы.

Великан обессиленно замер. Система жизнеобеспечения автоматически закупорила разгерметизированный блок, затянув проем туманно-белой фотонной пленкой. Малколм, сделав пару шагов, бережно положил девушку на пол, после чего сам повалился рядом с ней. Мышцы ног, рук и спины свело от перегрузки, легкие жгло от недостатка воздуха, сердце било в грудь изнутри.

Мерве ходил кругом, покачиваясь на дрожащих ногах. Приходя в себя от произошедшего, он не сразу заметил стоящего вдалеке Айоки.

Кларкорианец замер робким механическим призраком на другой стороне зала. Малколм и Аарон, завидев его, сразу вскочили на ноги. Журналист усталой рукой направил на робота резак.

– Подойди сюда, – крикнул он ему. – Живее, но без резких движений.

Айоки послушался. Оказавшись рядом с людьми, он театрально поднял огромные руки.

– Не при таких обстоятельствах я надеялся встретиться вновь, – металлическая пыль на его лице ссыпалась в эмоции сожаления.

Мерве подошел ближе, не сводя прицел.

– Ты упоминал про медицинские блоки. Отведи нас туда!

Айоки быстро окинул взглядом Абигейл. Даже Мерве было понятно, что все плохо. Ее кожа побелела, а дыхания не наблюдалось вовсе. Веки были прикрыты практически полностью, на губах запеклась кровь.

– Вам не успеть, – сказал кларкорианец холодно. – Мозг умрет раньше. Некий предмет прошел сквозь ее грудь во время деструкции, частично изменив расположение атомов. Аорта, легочная артерия, сердце и спинной мозг теперь похожи на решето. А внутреннее кровотечение сдавливает легкие и заливает трахею.

Аарона схватила ярость. Во всемогущей утопии такой ответ он расценил как преступное равнодушие. «Наука уперлась в потолок» – это фраза почему-то въелась в память сразу и, на его взгляд, была довольно звонкой и годилась для репортажа. Только вчера они все ели мясо, собранное по атомам, а теперь ему не могут помочь спасти умирающего друга. Он всерьез задумался над тем, чтобы спустить курок.

Собеседник все понял единственно по выражению лица.

– Будет быстрее, если я понесу ее. Мистер Рейнольдс, я вижу, изрядно устал.

Мерве пришлось согласно кивнуть. Держась на порядочном расстоянии, он пропустил его к Абигейл.

За куполом буря практически стерла все следы взрыва: неустанные потоки ветра разогнали оплавленные облака, а обломки корабля хоронил серый песок.

– Здесь недалеко. – Девушка теперь лежала так, что огромные механические конечности казались уютными. – В конце дальнего коридора. Каков бы ни был ваш план, это бесполезно. Амадиса нельзя победить.

Кларкорианец быстрым шагом двинулся вперед. Чтобы поспевать за ним, землянам пришлось бежать трусцой.

– Малколм, не разговаривай с ним, – предупредил Мерве. – Иначе он нас заговорит.

Но математик не послушал.

– Там снаружи, – сказал он, имея в виду рухнувший корабль, – доказательство того, что Амадис не всемогущ. Зуб даю, ему не хотелось таких последствий.

– Они были неизбежны, – голос Айоки был все таким же спокойным. – Роботы обслуги не управляются им напрямую, поэтому вам удалось их обхитрить. Сейчас же вы столкнетесь с ним лично, и никакое оружие тут не поможет.

– Ты подстраиваешь факты под его решения. Смахивает на культ личности!

– Уже десять минут как он сообщил мне, чем все закончится.

– Прибавь шаг. Думаешь, тебе не стоит опасаться за свою жизнь?

– Я не опасаюсь за свою жизнь уже в течение большого количества времени, мистер Рейнольдс. Сегодняшний день не исключение. Аарон прав, вам лучше помолчать, тем более что я знаю этот и будущие диалоги наизусть.

Путь к медицинскому блоку занял вечность. Один коридор вливался в другой, после – в третий, превращаясь в залы и комнатки. За все время Абигейл не издала ни звука. Она мягко покачивалась на металлических руках, ее блуза теперь была больше красного цвета, нежели белого. На побледневшем лице губы отталкивали неестественной синевой .

Медблок представлял собой непрозрачный купол величиной с крупный спортзал. Освещен он был гораздо ярче, настолько, что у Мерве начали мелькать мушки перед глазами. Стены, обстановка и инструментарий выполнены в светло-голубых тонах, с которыми контрастировал лишь огромный белый операционный стол в центре. Над ним находилось нечто вроде большой люстры, с огромным разнообразием свисающих вниз механических лапок. Каждая лапка заканчивалась особым инструментом диагностики и операционных вмешательств.

Айоки водрузил Рэй на стол. Силиконовая поверхность приняла в себя все изгибы ее тела. Купол ожил: загорелись дисплеи, стол подсветился зеленоватым свечением, «паук» над головой шевельнулся.

Кларкорианец сделал шаг назад и бесстрастно наблюдал за происходящим.

Над Абигейл появилась зеркальная голографическая проекция ее тела. Основная часть голограммы светилась синим, однако всю грудную клетку и мозг компьютер окрасил в красный. Также броским желтым цветом были представлены левая почка и край поджелудочной железы.

Айоки повернулся к землянам, за ним вспыхнула надпись: «Необратимое повреждение коры головного мозга. Дальнейшее лечение невозможно. Время смерти: 14:21».

На металлический корпус падали светло-голубые блики.

– Мне жаль, – проговорил он.

Мерве невольно перевел взгляд на Малколма. Тот не выдал никаких эмоций, лишь желваки заиграли на посеревшем лице. Он отвернулся к стене, запустил руки в волосы и сделал несколько глубоких вдохов.

Математик только теперь понял всю серьезность ситуации, зыбкость их положения и фантастическое везение ранее. Переживание и беспомощность разлились в груди раскаленным свинцом и теперь медленно стекали по утробе, оставляя чернеющий след некротизированных внутренностей.

«Ты гребаный трус, Малколм!» – значит, таковы будут ее последние слова. Разочарование и презрение. Это чувство, казалось, и поныне выражало ее застывающее лицо. Каковы шансы убить робота, если бы они открыли дверь? Теперь все предстало в ином свете: Аарон держал врага на прицеле, и один меткий выстрел мог спасти обе жизни. Со стороны Абигейл поступок выглядел омерзительным малодушием. Лучше расставь приоритеты между жизнью индивидуума и всего населения Земли, гребаный трус. Тогда ты ни на секунду не вспомнил о доме.

Взгляд зацепился за лежащий на столике у стены инъектор. Он заметен потому, что среди стерильной частоты и маниакально систематизированных и упорядоченных предметов был попросту небрежно брошен. Рейнольдс старался сообразить, является ли это каким-либо посланием в этом мире или же он попросту сходит с ума.

– Ее мозг не восстановить, – предугадал Айоки грядущий вопрос. – Она мертва. Они все мертвы. Клетки их мозга – то, что делает нас всех людьми, личностями, – погибли, тела их – все равно что обрезки волос, ногтей или осыпавшаяся перхоть. Я могу воплотить их в физическом мире, но это уже будут не они, а лишь копии, созданные на потеху вам. Простите…

Мерве вдруг понял, что он невыносимо устал от нового мира. От всех этих правил, порожденных безупречной философией, райской беспечной жизни его жителей и безукоризненной правоты ее лидера с незапятнанной репутацией. Теперь он жаждал недостойного общества, непредсказуемого, на которое он был способен повлиять своей, бесспорно, субъективной и не до конца верной точкой зрения. Общества слабого и от этого не возлагающего на твои плечи гигантский груз ответственности посредством принятия решения исключительно ментальным путем, в логичности которого ты не сможешь сомневаться, но и до конца жизни не поверишь в его справедливость. Он устал от утопии.

– Аарон, пойми, – Айоки сделал шаг навстречу, – я ничего не в силах поделать. У нас люди тоже умирают. Уходят навсегда, и даже Амадис не вправе их вернуть, ибо личность – это динамическая система, а не просто совокупность клеток. Я лично закладывал постулаты. Нельзя копировать индивидуумов по собственному желанию.

От того, что предугадывают его мысли, Мерве тоже устал. Он качнул резаком в руке.

– Проведи нас к выключателям магнитных захватов. И молись, чтобы двери открылись!

Айоки огляделся вокруг, удерживая паузу.

– Не принято у нас просить о чем-то собственное детище.

***

Многотонные створки разъехались в стороны. Бушующий огонь установки ядерного синтеза осветил лицо Мерве красноватым светом. Внешне относительно спокойный, он пытался унять внутреннюю бурю эмоций. Прикинуть шансы на успех в поединке с существом, которого человеческий разум до конца даже понять не в состоянии, не представляло особого труда – Амадис умнее, быстрее, сильнее, возможно, уже подготовил целую армию и, уж точно, видит каждый будущий шаг. Успокоение давало лишь отсутствие иного выхода, ибо человек больше никогда не приблизится к рычагам давления на лидера настолько близко.

Айоки первым ступил в открытые двери. Под ярким светом искусственной звезды его механизмы побелели еще сильнее. Мерве и Рейнольдс крались следом, словно пробирались в пещеру тролля. Гнетущая обстановка неизвестности и опасности вдавливала их головы в плечи и подкашивала ноги, заставляя цеплять носками туфель металлический пол. Аарон не сводил прицел с затылка кларкорианца, а сам тем временем шарил взглядом по огромному утесу программного центра. Малколм, не обремененный оружием, вертелся из стороны в сторону, выискивая опасность.

Огромный протуберанец, зародившийся некоторое время назад, достиг утеса. Вершина гигантского огненного ушка разбилась о невидимую упругую преграду, но оставшиеся потоки энергии обволокли собой магнитный кокон. Пламя окружило офис, пронеслось вдоль кипящим магматичным потоком, скрыв за собой окружающее пространство и освещая все оранжевым светом. Яркие бурлящие блики метались по железной поверхности, создавая чувство плавающей опоры и кружа голову.

Айоки подошел к двойному ряду программных столов и остановился. Бушующий вокруг огонь раскрасил его белесый корпус в малиновый цвет. Он обернулся, ожидая, когда пленившие его люди тоже увидят Амадиса.

Тот сидел за одним из столов, третьим считая от начала. Место ему было явно не по размеру, но он и не пытался создать хозяйского вида: аристократически прямая спина, покоящиеся на столе руки со сцепленными в замок пальцами и невозмутимое выражение лица делали его похожим скорее на гостя, нежели на лидера. Глубокий спокойный взгляд, не скрываясь, держал пришедших в поле зрения.