Счастливчик Лукас

– Ваше высочество, ничего еще не потеряно. – сказал он с веселой улыбкой. – Война не проиграна. Более того, пока враг сидит как крыса в своей норе, не решаясь высунуть носа и нам остается лишь выкурить крысу оттуда.

– Выкурить, Фастред? – удивился Ансельм. – Ты говоришь выкурить? А чем же ты предлагаешь мне это сделать. Пока мои храбрые войны могут лишь жечь мой город и грабить моих будущих подданных. Но я не вижу в них запала, чтобы поджечь вот это. – и курфюрст показал на чернеющую громада замка. – Они не пойдут штурмовать стены, уж поверь мне Фастред. А у меня не хватит средств, на осаду, и обещанные тобой пушки неизвестно где.

– Мне доподлинно известно, что орудия завтра будут в городе и нам лишь останется расположить их в нужном месте, о котором я говорил вашему высочеству. А далее вы милостиво примите капитуляцию вашего кузена и прибавить на свой герб еще одну корону.

– Или раньше меня призовет в Вормс император. – в ярости закричал Куфюрст. – Призовет и спросит, зачем же я разоряю земли империи в тот момент, когда к ее границе вот-вот придут турки, а внутри ее поднимают головы еретики и бунтовщики. И если Император не получит нужного ему ответа, то перед Рейхстагом в Вормсе предстанет уже не безумец Лютер, а я.

– Победителей не судят. – ответил граф.

Но этот ответ никак не удовлетворил Ансельма.

– Победителей ? Где же ты видишь победителей, мой благоразумный Фастред. Если ты говоришь о мом кузене, то я не могу с тобой не согласиться: он каким-то неведомым способом, заставил меня расправиться с городом, который должен был принимать меня как благодетеля и освободителя. Я сделал своих бедующих подданых своими врагами. Чья же это победа, мой Квитцов. Да, если бы мы взяли замок, я мог бы попытаться как-то исправить ситуацию, но все что мне нужно для этого, существует пока в виде твоих обещаний.

– Я прошу вас, ваше высочество проявить терпение. – поклонился в ответ граф Квитцов. – Завтра наши ядра полетят точно в цель и стены замка рухнут. Мой источник более чем надежен, я клянусь вам.

Глава восемнадцатая

– Значит завтра они поставят эти пушки у западной стены, как раз напротив лютой башни и начнут стрелять?

Глаза у Каспара светились в темноте, то ли от возбуждения, то ли потому, что отражали пламя костра.

– Да. – подтвердил Тео.

Поскольку его принимали за лейтенант на службе фюрста Ансельма, то и стеречь его, понятное дело, никто не стал, а он, воспользовавшись этим приятным стечением обстоятельств покинул лагерь пушкарей его высочества и вернулся в лес. Заодно еще и прихватив еды для детей.

– И разрушат стену?

– Да, Каспар, сеньор Бьянки, говорит, что у курфюрста есть некий секрет, который позволит ему разрушить стену за несколько выстрелов.

– Надо этому помешать! – упрямо проговорил Каспар.

– Зачем? – пожал плечами бывший лейтенант кирасиров. – Что тебе за дело до герцога Альбрехта? До его замка и до его герцогской короны? Я был бы рад убить фюрста Ансельма, но спасать замок герцога у меня нет ни малейшего желания. Моя вылазка к пушкарям фюрста Ансельма не имела ровно никакого смысла, кроме того, что меня покормили, и вам я смог принести еды. Поэтому завтра мы отправимся с вами в путь. И пойдем мы не в Криштау к родичам Эльзы, а в славный город Вюртемберг неподалеку от которого стоит замок Вальдберг, в котором всем распоряжается прекрасная Ангелика фон Валдберг, моя добрая матушка. Поверьте мне, вы ей непременно понравитесь…

На этих словах молодой швабский дворянин широко зевнул, приложил голову к дереву и уснул крепким сном усталого, сделавшего все что в его силах молодого человека.

– Может оно и так. – не сдавался Каспар. – Но я не хочу, чтобы этот проклятый курфюрст распоряжался в нашем городе. Из-за него погиб Абелард, по его вине в наших домах хозяйничают солдаты…

– Пропал толстяк Михен. – добавил Лукас. – Он, конечно, обжора и никогда не делился едой, но он наш друг.

– А я может никогда не увижу свою матушку. – заплакала Эльза.

– Герцог Альбрехт не самый добрый господин, но к нему мы уже привыкли, и нам нет нужды менять одно ярмо на другое, еще более тяжелое. – подвел итог Каспар.

– Скоро наступит рассвет. – сказала Эльза.

Ночь уже вступила в свои права, но как известно, что время перед рассветом – это самые темные ночные часы.

– Мы заболтались, Игнак. Скоро наступит рассвет.

Герцог молча бросил в камин несколько поленьев и сам стал разводить огонь.

– Ты отдашь мне то, что обещал? – спросил юноша.

– Я обещал тебе твою жизнь, пока она была в моих руках и уже вернул тебе ее. Я обещал тебе свободу, но ты уже сам взял ее. Осталась Франкиска, но я не могу дать тебе то, что мне не принадлежит. Если ты хочешь забрать свою сестру и уйти, я не стану тебе мешать.

– Мне этого довольно.

Сказал Игнак и хотел было уйти, но герцог остановил его:

– Подожди. Кое чем, но я все же смогу тебе помочь.

Он хлопнул в ладоши и в комнату вошли несколько стражников в полных боевых доспехах. Герцог с усмешкой осмотрел их и махнул рукой капитану стражи, чтобы тот подошел ближе.

– Завтра мой кузен пошлет часть своих людей на приступ со стороны главных ворот.

– Мы встретим их. – спокойно ответил капитан.

– Не стоит.

Капитан молчал, показывая, что он выполнит любое распоряжение герцога, хотя и не понимает его.

– Мне стало известно, что это будет отвлекающий маневр и его солдаты не станут рваться в бой. Их задача приставить лестницы и лишь сделать вид, что они собираются штурмовать, поэтому оставь несколько человек, чтобы они отгоняли особенно ретивых, если такие найдутся. А тот сюрприз, который мы приготовили кузену, перенеси на западную сторону.

– Поднять пушки на стену? – уточнил капитан.

– Нет, дружочек, поставь их во дворе, там, где бьет ключ святого Лаврентия. Но не близко к стене, чтобы если она вдруг рухнет, вас не засыпало обломками. Укройте их лучше в кузне – ее крыша защитит вас.

Капитан кивнул головой и не говоря не слова вышел из зала. Двое его подчиненных остались, ожидая приказаний от герцога.

– А вы, мои храбрецы. – сказал тот с насмешкой. – Приведите ко мне моего верного слугу, Корбла. Да так приведите, чтобы он не сбился с пути и ничто бы не отвлекало его по дороге. Только будьте аккуратнее, слишком уж он задумчив, и никто никогда не знает, что именно у него на уме. Даже я этого не знаю, поэтому и прошу вас, дети мои, быть с ним аккуратнее.

Это затейливое приказание было понято стражниками абсолютно правильно и через несколько минут в залу втолкнули Корбла. Ножа при нем уже не было, как не было на нем черной, застегнутой на все пуговицы куртки, которую немцы называют вамс, а французы пурпуэн. Зато под глазом у него был знатный кровоподтек, а руки были связаны крепкой веревкой. Внимательно смотрел на своего слугу герцог Альбрехт, и так же внимательно смотрел на своего господина Корбл. Слишком давно они знали друг друга, так давно, что может и не было смысла в словах, но проститься совсем без слов не получилось.

– Источник святого Лаврентия, Корбл. Когда-то ключ бил на смоляной горке, и горожане ходили к нему за водой. Мой далекий предок отнял его у города и прокопал тоннель в замковой двор. С тех пор в замок потекла чистая свежая вода. Она текла от смоляной горки, под западной стеной, размывая фундамент. Мы давно знаем друг друга, Корбл, так давно, что мне стало казаться будто ты читаешь мои мысли. Но этого ты в моей голове прочитать не мог, потому что я сам давно забыл про это. Значит кто-то еще знал секрет источника святого Лаврентия.

– И ты хотел бы знать кто именно рассказал мне это? – спросил слуга, с издевкой.

Он уже знал свою судьбу и не боялся ее. Он вообще мало чего боялся, но близость смерти лишила его последних страхов.

– Нет, мой старый друг. Мы так давно знаем друг друга, что мне стало казаться, будто ты читаешь мои мысли. И тогда я научился читать твои. Да, я был невнимателен к тебе в последнее время, но теперь я смотрю на тебя и вижу все, о чем ты думаешь. Ты ни за что не признаешься, кто рассказал тебе секрет ключа святого Лаврентия, сколь бы мастер Ян не спрашивал бы тебя, да это и не так уж важно, я узнаю это сам. Но зато я вижу, как страстно ты хочешь эту девчонку Франкиску.... – герцог вздохнул. – Ты не верил, что я отдам ее тебе.

– Я знал, что ты этого не сделаешь. – усмехнулся Корбл.

– Что же, ты умрешь сегодня, мой верный Корбл, но напоследок я хочу отблагодарить тебя, за твою верную службу. Я хочу, чтобы ты увидел на лице своей избранницы истинное счастье. Не этого ли хочет каждый влюбленный. Эй, мальчишка! – закричал Альбрехт.

И в залу вошел молодой венгр со своей сестрой.

– Я сказал тебе, что не могу отдать то, что мне не принадлежит.

Герцог поднялся со своего стула.

– Но тот, кому она принадлежала, оказался должен мне больше, чем я ему. Поэтому завтра, как только рухнет западная стена, ты и твоя сестра уйдете из замка через подземный ход.

Он обернулся на своего слугу и увидев муку в его глазах добавил.

– Теперь мы квиты, Корбл.

Глава девятнадцатая

Едва рассвело как Теофил фон Вальдбург был уже на ногах. А еще он был одет, доспехи его были, как положено затянуты ремнями, шпага висела на боку, и весь целиком он был готов отправиться в путь. Единственное что мешало ему, это то что рядом не было детей. Не было Лукаса, не было Каспара, и даже красавицы Эльзы нигде поблизости не было. Также исчез мул и ржавый гросс-мессер, который Каспар ухитрился-таки таскать все это время с собой. Какое-то время бывший лейтенант кирасиров думал, что дети играют, потом, что они заблудились играючи, но довольно скоро он вынужден был признать, что те просто ушли. А сопоставив некоторые факты, и вспомнив вчерашний разговор, он немедленно сообразил, куда именно они отправились и зачем.

– Будь ты неладен, Каспар. – ругался молодой дворянин, меряя шагами поляну, которую они вчера выбрали для остановки и ночлега. – Я лично спущу с тебя штаны и выпорю, как только ты мне попадешься.

Беда была в том, что чтобы поймать Каспара и остальных, молодой Теофил фон Вальдберг, должен был отправиться туда, где и сам мог попасться в руки солдатам курфюрста Ансельма, которые ни в коем случае не стали бы пороть своего бывшего лейтенанта, но непременно повесили бы его, как дезертира. Был конечно шанс, что дети не успели еще дойти до города, но судя по давно погасшему костру, они ушли еще ночью, когда молодой человек уснул и значит передвигаясь, где пешком, а где верхом на муле, они должны были уже оказаться в городе. Мысль о том, что дети виноваты сами и поправить уже ничего нельзя, Тео отверг, как недостойную дворянина и офицера, поэтому он вздохнул, пожал плечами и бодрым шагом отправился в сторону города.

Одно его огорчало, что вчера он легкомысленно отказался от коня, предложенного сеньором Бьянки, но каково же было его удивление, когда он вдруг услышал знакомый посвист флейты и увидел на старой императорской дороге тучи пыли.

–О, я идиот! – хлопнул он себя по голове и безжалостно выругал впридачу. – Конечно же я могу догнать их. Более того, я непременно должен это сделать. В их компании мне будет гораздо проще попасть в город.

И Тефил перешел на бег, чтобы успеть присоединиться к обозу, до того, как он окажется в городе.

Надо сказать, что его заметили его издалека и сеньор Джованни выслал верхового с еще одной лошадью для молодого человека.

– Слава Богу, что я заметил вас! – вскрикнул он, когда Тео поравнялся с обозом. – Простите, что не лично поехал к вам на встречу, но честное слово, если я оставлю обоз хоть на одну секунду, то непременно что-нибудь случится.

Тео принялся было объяснять почему он опоздал, но итальянец замахал на него руками.

– Ни слова больше! Во всем виновата местная кухня. Ни один благородный человек не может ее выдержать без ущерба для своего желудка. В какой-то момент я и сам чуть было н остался жить в лесу под кустом, понимая, что не могу приподняться из под куста больше чем на минуту. Но не будем про это. Когда эта дурацкая война закончится, я приглашаю вас к себе в гости. Бывали ли вы в Милане?

Так за приятной беседой Тео и синьор Бьянки въехали в город. По мере приближении к месту назначения, итальянец все чаще сетовал, как не хочется ему встречаться с курфюрстом Ансельмом, и как тяжело ему будет объяснить их высочеству, причины по которым из двух пушек, пригодна к стрельбе только одна.

– Ведь я же его предупреждал! – вздыхал сеньор Джованни. – Видит Бог, что предупреждал. Вы-то мне верите, мой друг?

И Тео энергично кивал головой в знак согласия, озираясь при этом и выискивая способы, как не попасться на глаза своим бывшим сослуживцам.

– Один выстрел и: Бах! – огорченно повторял итальянец. – Всех, кто будет рядом разорвет. Просто разорвет…

В городе царила невероятная суматоха: наемники приходили в себя после вчерашнего разгула, командиры собирали своих подчиненных по-ротно и как-нибудь. Посланцы фюрста высекали подковами искры из мостовой, горожан не было видно совсем. Только множество мертвых тел напоминало, о том, что здесь когда-то кипела жизнь.

– Наконец-то! – к обозу подлетел граф Квитцов. – Сколько вам нужно времени, чтобы подготовить свои пушки?

Сеньор Джованни начал было объяснять все особенности порученного ему дела и сложности, которые уже возникли и которые могли бы возникнуть, но был он так многоречив, так взволнован, что граф только замахал на него руками.

– Делайте свое дело. – крикнул он Джованни. – Делайте его быстро и вот вам мой добрый совет: не попадайтесь на глаза его высочеству! Поверьте, что сегодня многие могут оказаться на виселице. Подумайте – надо ли вам это.

Сеньор Бьянки, хотел было объяснить, что встреча с курфюрстом ему просто необходима, но граф даже не стал его слушать и ускакал прочь.

– Что же мне делать, друг мой? – растерянно спросил итальянец Тео.

Но тот лишь указал пальцем на виселицу, на которой уже качался свежеповешенный.

– Не стоит. – кивнул молодой человек.

– Но ведь погибнут люди! – не сдавался сеньор Бьянки.

– Что же, – пожал плечами Тео. – на то и война.

И он еще раз показал на виселицу. Приглядевшись Тео понял, что она не единственная: чем ближе приближались они к рыночной площади, тем больше повешенных видели они. Мертвые висели под крышами домов, на деревьях, и даже не оградах церквей. В городе пахло смертью и запах этот был настолько сильный, что даже привыкшие ко всему наемники то и дело морщились.

– Что же это? – прошептал итальянец. – Ведь город не сопротивлялся.

– Их высочество скор на руку. – угрюмо ответил молодой человек.

Он украдкой вертел головой: с одной стороны он боялся, что его узнают, с другой он пытался найти Лукаса, Каспара и Эльзу. Он и сам не знал, чего он хотел больше: увидеть их или нет. Потому что картины, которые ему рисовало воображение и то, что он видел в реальности не оставляло место надежде. Он понимал, что дети, окажись они здесь, были бы уже пойманы или даже мертвы. Из задумчивости его вывело появление его бывших сослуживцев: отряд кирасиров пресек им путь. Глядя на их доспехи, Тео подумал, что неплохо бы ему избавиться от своих, чтобы не привлекать лишнего внимания.

– Я вынужден вас ненадолго покинуть. – сказал он сеньору Джованни. – Но уверяю вас, ненадолго.

– О! – вздохнул тот. – Бедный мальчик. Будь неладна эта ваша местная кухня… Возвращайтесь скорее, я уже привык к вам. Наше место будет у западной стены, и если дела службы позволят вам, то я буду рад вас видеть.

На этом они попрощались, а Тео, оставив коня пушкарям быстрым шагом пошел по улице подыскивая место, где он мог бы снять с себя столь приметные доспехи, пока кирасиры курфюрста не обратили внимание на своего бывшего лейтенанта. Самым подходящим местом оказалась церковь святого Варфоломея, которая возвышалась неподалеку. Тем более, что она была совершенно пуста.

Войдя туда, он стал стаскивать с себя доспехи и не таясь кидать их на пол. Грохот разнесся под сводами храма. Пораженный этим грохотом молодой человек замер, оглядывая купол и стены, от которых звук отражался. Все было расписано сценами из святого писания и все это так страшно противоречило тому, что он видел на улице, что ему захотелось плакать.

– Да, сын мой, отрекись от греха и царствие небесное уготовано тебе.

Тео оглянулся и увидел в полумраке монаха, которого он, видимо, не заметил входя в церковь. Монах был в капюшоне и невозможно было разглядеть его лица, но голос его показался Теофилу очень знакомым.

– Простите святой отец, что я нарушил ваше уединение.

– Не ты один, сын мой. Всякий нуждается теперь в утешении, всякий ищет спасения своей души.

Из-за спины монаха показались еще несколько его братьев. Все они были в капюшонах и рясах. Разве что на ногах у них виднелись крепки кожаные ботинки, а под одеждой угадывались клинки мечей и даже арбалеты.

– Только путь этот тернист и полон слез и боли.

– Я не боюсь боли. – усмехнулся Теофил и вынул шпагу. – И моих слез, святой отец, вы не увидите.

Монахи двинулись в его сторону доставая из-под одежды ножи, шестоперы, цепы и прочее оружие так любимое проходимцами с большой дороги. Нападающих было больше, но не это пугало Тео. Главную опасность для себя он видел в том, чтобы ненароком не привлечь внимания солдат курфюрста, но он не мог знать, что того же опасались и монахи, которые, в свою очередь, не знали опасений Тео. В этом противостоянии, каждый был и жертвой, и охотником, и никто не чувствовал себя хозяином положения, зато каждый боялся появления третьей заинтересованной стороны.

Долго так продолжаться, конечно же не могло и когда разбойники в рясах подошли достаточно близко, молодой человек решил сделать первый выпад. Он выбрал самого здорового монаха, перенес вес тела на левую ногу, приготовился оттолкнуться ей и ударить шпагой прямо в горло…

– Напрасно вы пришли сюда, мой господин. – сказал предводитель разбойников.

Какая-то тень мелькнула за спиной и Теофил фон Вальдбург почувствовал сильный удар по голове.

Глава двадцатая

– Мой господин!

Какой-то знатный рыцарь подъехал к курфюрсту и что-то почтительно ему докладывал.

– Эдак мы весь день тут просидим. – недовольно буркнул Каспар.

– Дело оказалось сложнее чем мы предполагали. – ответил ему Лукас.

Мальчики старались говорить потише, чтобы не разбудить Эльзу, которая так измучалась, за эти дни, что заснула, положив голову на обгоревшее покрывало. В доме судьи страшно воняло гарью, но зато из него было хорошо видно рыночную площадь, а одним окном дом смотрел на улочку Зеленщиков, на которой теперь расположился курфюрст со своими приближенными. Тут их защищали стены домов и можно было не бояться случайного выстрела со стороны осажденного замка.

– Жалко только не слышно ничего. – вздохнул Лукас.

Он не имел ни малейшего представления, что им делать дальше, да и страшно ему было невероятно. Вчера ночью они чудом пробрались в центр города и сумели спрятаться в доме судьи.

– Как этот дом не сгорел дотла и весь город с ним заодно. – вздохнул Лукас еще раз.

– Не вздыхай ты!

Каспар сердито толкнул его в плечо.

– Или ты боишься? – спросил он с подозрением.

– Я-то? – Лукас опять вздохнул. – Нет конечно, но все же мне боязно. Видел ли ты сколько мертвецов развешано теперь по улицам. Ох, не хотелось бы мне оказаться на их месте.

– Так ведь мы рискуем за правое дело. Разве можно бояться, если рискуешь за правое дело.

– Наверное нельзя, но мне все же не по себе.

Так они переговаривались уже очень давно, но ничего придумать при этом не смогли.

– Мне бы Аркебузу. – мечтательно протянул Каспар.

– Разве ты умеешь стрелять из аркебузы? И потом от ее выстрела нас сразу же найдут и повесят.

– Тогда арбалет…

– Но и его у нас нет.

– Надо признать, – раздался голос у них за спиной. – Что мы зря пришли сюда. Нам стоило оставаться с господином фон Вльдбургом. – Ребята обернулись и увидели, что Эльза стоит на коленях и шепчет молитвы.

– Неужели мы теперь все бросим и уйдем? – спросил недовольно Каспер.

Какое-то время Эльза продолжала молиться, а когда закончила сказала:

– Я бы ответила тебе, что именно так нам и следует поступить, если бы не солдаты на улицах. И это значит, что мы можем лишь мечтать, что уйдем отсюда.

– Смотрите-ка! – позвал друзей Лукас.

Он аккуратно выглядывал в окошко, выходящее на улицу Зеленщиков и махал друзьям рукой.

– Да смотрите же! – повторил он снова. – Какой-то мальчик бежит по улице. Он бежит совершенно свободно, и никто не смеет его остановить.

Каспар тоже подполз к этому окну и стал выглядывать вниз.

– По-моему, он принес курфюрсту воды. – сказал он с удивлением.

– Конечно, Каспар, их высочество хочет пить. И все его придворные хотят пить. И солдаты хотят пить. Вчера большинство из них крепко выпили и сейчас их мучает жажда.

– Шустро он ее приносит: только отбежит и через несколько минут уже возвращается с кувшином. Где же он ее берет? Их высочество не станет пить грязную воду из замкового рва или, что еще хуже, из лужи, а до ближайшего колодца неблизко.

– На смоляной горке! – хлопнул себя по лбу Лукас. – Хотя воду из родника и отвели в замок, но там по-прежнему течет небольшой ручей из под черного камня. Неужели ты не помнишь, Каспар? Ведь мы не раз пили воду оттуда.

– Значит мы можем притворится, что бежим за водой. – радостно вскрикнула Эльза. – И наконец уйти отсюда. Мы вернемся в горелую рощу и отыщем доброго господина фон Вальдберга. Мы извинимся перед ним и пообещаем, что впредь будем его слушаться.

Она захлопала в ладоши и тут же принялась молиться и благодарить деву Марию, что она снова спасла их из страшной опасности.

– Или мы можем попробовать подобраться к курфюрсту поближе. – сказал Каспар и похлопал ладонью по ржавому мечу.

Суетно становилось в городе: солдаты их высочества все еще бегали по улицам, в поисках своих отрядов, но теперь уже это скопище людей все больше напоминало армию.

– Я надеюсь, что с помощью этого кирасира, мы сможем подобраться к фюрсту Ансельму поближе.

В голове у Тео шумело, но сквозь этот шум он уже явственно различал человеческую речь. Вот этот голос над своей головой, он уже где-то сегодня слышал и говорил этот голос, кажется о нем, о Тефиле фон Вальдбурге. Прошло какое-то время, прежде чем молодой человек смог вспомнить все что с ним произошло.

– Он приходит в себя, Гантрам. – прозвучал над ухом еще один голос.

Его Тео слышал впервые.

– Плесни на него водой, Куно. Побольше плесни, нам надо бы поторопиться. Если пушки Ансельма сломают стену, то никто нам уже ничего не заплатит: ни чёртов Корбл ни герцог, так что лей на него воду, чтобы он пришел в себя, а уж я заставлю его говорить.

– Не надо.

Теофил был очень сильно раздосадован и в первую очередь на самого себя: проявив неосторожность он погубил и себя, и детей. Но теперь ему терять было уже нечего, значит настало самое время рисковать. Его голова работала неожиданно быстро и идеи в ней рождались так быстро, что оставалось только подхватывать их пускать в дело.

– Вам нет нужды пытать меня. Если вы ищете способ расправится с курфюрстом, то я – тот, кто вам нужен. Я хочу его смерти не меньше, чем вы.

– На тебе была форма его кирасира. – сказал с сомнением тот, кто был судя по всему предводителем всей этой шайки. – С чего бы тебе хотеть его смерти.

– Разве ты не видел, Гантрам, что он скидывал с себя доспехи, когда вошел в церковь. Наверняка он решил дезертировать.

Тот кого назвали Гантромом недовольно поморщился, но решил, что эта мысль здравая и хотя она пришла не в его голову, нет нужды с ней спорить.

– Может и так, но если он дезертир, то, стало быть, от него сейчас нет никакого толка и стоит его прирезать. – добавил он мстительно.

– Прирежьте меня и вы не только не получите денег от герцога, но и сами скоро окажетесь на виселице.

Разбойники которые стояли поодаль недовольно зашумели, уж очень им не понравилась эта мысль.

– Почему это? – спросил Гантрам недоверчиво.

– Такие как вы редко бывают в церкви. – весело заметил Тео. – Вы не боитесь Бога, вы убиваете священнослужителей, и конечно же слыхом не слыхивали, что курфюрст Ансельм считает святого Варфоломея своим покровителем. Он относится к нему с величайшим почтением. Вам-то, конечно, на это наплевать, но как вы думаете, куда он захочет зайти перед штурмом?

– Куда? – растерянно переспросил Гантрам.

– Сюда, конечно!

Несмотря на ту опасность, которая ему грозила, Тео уже с трудом сдерживал смех.

– Зачем это ему идти сюда? – все еще не понимал предводитель разбойников.