Высота невозврата

Война очень сильно сближает. Каждый из нас понимал, что наши жизни зависят друг от друга. И каждый готов был прикрыть спину товарища, подать руку в сложный момент.

Мы с «Броней» сдружились еще в учебке. Там он был командиром взвода. Здоровый русский мужик средних лет с громовым голосом. Человек бывалый, видевший войну. Это был его второй контракт. Меня всегда поражало его спокойствие. Возможно, местами оно граничило с пофигизмом, но это действительно уникальное качество на войне. Он никогда ничего не боялся, «Броня» был скалой, с ним ничего не страшно, ему хотелось верить, к нему хотелось прислушиваться. Это настоящий воин, бесстрашный и невозмутимый. Я был в нем уверен на 100 %, что он никогда не подведет и не бросит. И также на 100 % он был уверен во мне.

Второй боец, «Алладин», был человек с сомнительной репутацией. В учебке он не раз конфликтовал с ребятами, вел себя странно, уходил не в ту сторону, постоянно что-то терял. Его руки всегда были в царапинах, перевязанные, в крови. Раны гнили, и он ничего с ними не делал. «Алладин» был инвалидом – не было нескольких пальцев на правой руке (он стрелял левой). Перед подписанием контракта ему кто-то сказал, что в военном билете у него стоит отметка о негодности, поэтому его не возьмут. Поэтому он сжег военник, потом сказал, что потерял его. Я не знаю, зачем он хотел пойти на войну, но он сюда попал.

Нужно сказать, что, несмотря на возраст и здоровье, он был человеком очень терпеливым и выносливым. В учебке нас тренировали вагнера. Это были жесткие тренировки с утра до вечера, с большими физическими и моральными нагрузками, со стрельбой над головой боевыми патронами. Всем было тяжело, но «Алладин» хорошо держался и никогда не жаловался. Я несколько раз был свидетелем, как он хромал и тихонько стонал от боли в моменты, когда думал, что его никто не видит. А замечая меня, выпрямлялся и шел ровно.

Из-за того что он имел репутацию человека со странностями, его никто не хотел брать в штурмовую группу, и так получилось, что он попал в нашу. «Броня» очень не хотел его брать и сказал командиру: «Хорошо, я его беру, но сразу скажу, что за «Полярника» я ручаюсь, за «Алладина» – нет».

Несмотря ни на что, я все равно старался всегда относится к нему хорошо. Общался вежливо, здоровался и интересовался его здоровьем. Это было проявление милосердия. Мы не знаем, как жил этот человек раньше, какие тяготы пришлось пережить, какие истинные стремления души он испытывает. Человека нужно прощать.

Итак, такой командой мы оказались на самом переднем рубеже наших позиций.

Устав дежурить, я разбудил «Алладина», потом он «Броню», и так мы сменялись до утра. Я лег под клеенку и, трясясь от холода, постарался уснуть. Ближе к утру «Броня» сказал: «Здесь все равно ничего не видно, теперь мы на «фишке» только слушаем, лучше ложиться всем вместе, так будет теплее».

Спустя несколько дней мне «Броня» рассказал историю, как, проснувшись ночью, видел, как Алладин на дежурстве один пил воду из своей фляжки.

День 2-й

Накат

Проснувшись утром, первым делом мы посмотрели, сколько у нас воды. Оказалось, что вода осталась только в полторашке, «Алладин» сообщил, что его фляжка опрокинулась и опустошилась.

Солнце только начинало вставать. Светлое зарево едва проникало через дырки в блиндаже, но этого хватило, чтобы немного осмотреться. Из амбразуры открывался вид на долину, мы находились на высоте. Там, внизу, располагался разбитый поселок. Метрах в семи перед блиндажом бугром возвышалась дорога, которая сильно ограничивала наш обзор. Если бы противник подходил к нам за этой дорогой – мы бы его не увидели. В то же время бугор играл очень важную роль, которую мы скоро оценим, – он защищал нас от прямых выстрелов АГС и РПГ.

Судя по всему, здесь раньше рос лиственный лес, такой же, через который мы заходили вначале. Но сейчас от него ничего не осталось. Вокруг нас простиралась выжженная земля, и лишь отдельные пеньки и разбросанные везде стволы деревьев могли об этом напомнить.

Выглянув за спальный мешок, исполнявший роль двери, мы увидели похожую обстановку. Вход находился в яме, слева и справа, впереди возвышались небольшие бугры. Это опять же очень затрудняло обзор, но спасало от осколков. Получается, чтобы нас поразить осколками через входную дверь – нужно попасть снарядом точно в яму, что было достаточно сложно.

В нескольких метрах от входа на земле лежал «двухсотый». Ткани еще не сгнили, он, видимо, лежал тут не так давно. Рисунок камуфляжа было сложно разобрать и определить принадлежность. В такой грязи, в которой мы воюем, камуфляж любого цвета становится черно-зеленым.

Был ли этот боец русским, украинцем, поляком, татарином – мы уже не узнаем. На этой войне пролито много крови. Какими бы мы ни были разными при жизни – смерть уравнивает все.

Война делает людей более бесчувственными. Смотря на этот труп, я не испытывал ничего. Просто воспринимал это как факт, как реальность.

Слева от «двухсотого», на бугре, стояло единственное уцелевшее дерево. Вернее, от него остался только ствол с одной голой веткой. Примерно на высоте 2,5 метра на ветке висел кусок черной тряпки. Этот кусок материи сюда могло закинуть только взрывом.

Внутри блиндажа длинные столбы были закопаны глубоко, маленькие, около метра, просто стояли на «полу» блиндажа. От обстрела они покосились, но «крыша» прочно лежала на земле.

– Мужики, блиндаж-то хохляцкий! – сказал «Броня», указывая на трезубец, вырезанный на столбе. Под изображением были вырезаны еще несколько украинских позывных с характерными буквами «i».

Под амбразурой, в земле, была вырыта прямоугольная ниша, сверху которой лежала плита ДСП, выполняющая роль крыши полки. Здесь лежали пулеметные и автоматные патроны в пачках и врассыпную в обрезанных бутылках, пустые и заряженные магазины, натовские гранаты (судя по всему, MK-II, M-61, M-33). Трофейные гранаты – хорошие игрушки, но опасные. Если не знаешь, откуда граната, то лучше ей не пользоваться – есть такая фишка у минеров: надрезается запал, и взрыв происходит мгновенно, без задержки. Отжимаешь рычаг и прощаешься с жизнью.

В итоге запасной БК (боекомплект), получается, с собой можно было не брать – здесь хватило бы «добра», чтобы держать позицию.

Увидев этот схрон, я обрадовался: «Может, здесь и консерва какая-то завалялась?» Но нет, ничего поесть там не было. Если воды у нас немного оставалось, то с едой оказалось совсем туго.

– Интересно, сколько мы тут будем и какие поставят задачи?

– Ребята говорили, через неделю-две обычно ротация.

– Ну нормально, продержимся. Нам бы еды и воды, тогда продержимся. Блиндаж обустроим.

– Частая ротация тоже плохо. Попробуй еще досюда дойти и потом выйти. Лучше здесь побыть сразу две недели, чем два раза по неделе.

– Это точно.

– На штурм мы, походу, пока не идем. Вчера «Тролля» отправили, и на Двойке пулеметчик сидит.

– На Двойке хорошо.

– Что там?

– Сухо, тепло, места много. Бункер бетонный. Только воды у них тоже нет. Там «трехсотые» были, пили мочу. Как наши парни вчера пришли – выпили их полторашку воды.

– Тут тоже до нас три «трехсотых» сидели.

– Воду просили?

– Нет, как только мы пришли, они так резко выпрыгнули, мы даже спросить ничего не успели. Как будто и не раненые вовсе.

– Да, тут посидишь неделю в луже, еще быстрее побежишь!

Мы все посмеялись.

Зашипела рация, стандартный отчет позиций.

– «Броня» – «Заре», какая у нас задача?

– Окапывайтесь, укрепляйте блиндаж бревнами.

– Принял.

Бревен кругом было немало, разных. Но, во-первых, над нами постоянно летают коптеры, не высунуться. Во-вторых, даже незначительное изменение внешнего вида блиндажа – это привлечение к себе внимания.

Мы обсудили это между собой и решили копать и наводить порядок. В первую очередь разобрали и как смогли почистили автоматы и магазины. Верхняя часть магазинов, которые были на брониках, запачкалась в грязи. Если такой магазин вставить в автомат – будет затыкание патрона, а в наших условиях промедление равносильно смерти. Поправили маленькие столбы, слегка приподняли их и выровняли.

Под потолком, на Х-образных бревнах, противник оборудовал полку. На полке мы нашли достаточное количество пустых мешков, трофейную грелку, кружку и перчатку.

– Смотри-ка сюда! – показал я остальным. – Что это такое?

В потолке, пробив рубероид, торчал какой-то кустарный неразорвавшийся боеприпас. Возможно, сброшенный с коптера «Баба-Яга».

– Еще не хватало, чтобы он тут сдетонировал от обстрела.

Мешки – это было наше спасение. Никогда бы не подумал, что простые мешки будут так важны. В углу мы обнаружили саперную лопату, начали копать, наполняя мешки землей. Места было мало, копать мог только один, на карачках. Броники и каски снимать было нельзя (что добавляло еще больше неудобства), потому что продолжался постоянный обстрел позиций. Поскольку мы были в считаных метрах от врага, то по нам применялась не артиллерия, а минометы. Но чаще это были сбросы с коптеров и стрельба по нам из АГС.

На войне быстро учишься различать летящие боеприпасы. Когда дело идет о жизни и смерти, мозг работает очень хорошо, собирая и анализируя информацию. Чем быстрее ты адаптируешься, тем дольше проживешь. Говорят, на войне три дня продержался – дальше будешь жив.

Мы быстро научились различать по звуку мину 82-мм от 120-мм, снаряд 152-мм, 155-мм (натовский калибр), направление, откуда летит снаряд, и расстояние, на котором он приземлиться от тебя. Кассетный боеприпас было ни с чем не спутать: вначале свист, потом хлопок в небе (он выбрасывает кассеты), далее характерный треск боевых элементов уже на земле.

– Когда у меня был первый контракт, хохлы накрывали только группы бойцов. Если шло 2–3 человека, это им было неинтересно. Сейчас же они, даже если одного видят с коптера, накрывают. Даже кассетку натовскую не жалеют на одного! – задумчиво сказал «Броня», затягиваясь сигаретой.

Как я говорил, броники у нас были неудобные, не только тяжелые, но и неуклюжие, хотя и высокой защищенности. До кармана на рукаве бушлата самостоятельно было не дотянуться. У «Брони» сигареты были в боковом кармане. Когда делали перекур (а курить можно было только в светлое время суток, чтобы не засвечивать огонек), он поворачивался ко мне рукавом, я доставал для него пачку и клал обратно.

Мы продолжали копать и обнаружили под землей, на которой вчера спали, немало интересного. А именно: две саперных лопаты, два спальника (насквозь грязные и сырые), каремат[4] (плюс второй, сильно засыпанный землей), автомат, патроны, магазины (в том числе пара магазинов на 45 патронов), пулеметную ленту, гранаты Ф-1, тепловизор, американский номерной боевой нож, сырые украинские сигареты (целый блок), пару таблеток сухого спирта и разное тряпье, части амуниции. Но еды среди находок снова не было.

Нашли несколько бронеплит: две кевларовые, американские (одна помятая осколком) и несколько стальных. Я заменил переднюю плиту на кевларовую – броник стал заметно легче.

Особенно я обрадовался каремату – теперь было на что сесть. А «Броня» – влажным салфеткам. Он протирал ими губы, и я видел, как его настроение несоизмеримо поднималось.

– Чего ты так радуешься?

– Губы немного смочил, чтоб не сохли! Попробуй!

– Ну ты даешь! Не, я не буду, это ж все равно не вода!

Мы посмеялись.

Влажными салфетками мы наконец протерли лицо и немного отмыли руки.

Магазины на 45 патронов мы с «Броней» разделили между собой. Это хороший апгрейд – дополнительные 15 патронов в автомате.

Изо всех щелей в блиндаже дул морозный ветер. Мы частично заткнули дыры найденными тряпками, мешками, кусками откопанной амуниции. Сначала использовали и клеенку, но ее заменили, так как она блестит на солнце и обнаруживает позицию.

Наполненными землей мешками затыкали дыры у входа – наша защита от осколков, которая впоследствии выручит нас много раз. Места в блиндаже стало немного меньше, зато он стал глубже – при обстрелах можно ниже нагибаться.

– Когда закончится война, сложно представить, сколько на этих склонах потом выкопают оружия.

– Да, тонны оружия, на любой вкус. Больше, чем в Великую Отечественную.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «Литрес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.

Notes

1

Условное обозначение погибшего.

2

«Морковками» называют аккумуляторы для рации.

3

Осколочный боеприпас для гранатометов.

4

Туристический коврик.