Звездная Кровь. Парвус Терра I

В бараке разговоров становилось всё меньше. Никто не хотел тратить силы на лишние слова – они могли стоить выговора. Медведь, Гамба и я засыпали, едва падая на койку, и просыпались с ощущением, что не прошло и минуты. Мир вокруг казался клеткой: металлические стены, одинаковые коридоры, красные глаза камер, криптор на запястье и вокс в ухе – всё это давило и напоминало, что выхода нет, надо плыть по течению.

На стрельбище я впервые взял оружие «по-настоящему». Не учебный макет с холостыми, не пластиковую копию, а настоящую штурмовую винтовку «Суворов» – ту самую, что я сдавал Сэму на складе. Металл был холодным и тяжёлым в ладонях, приклад лёг в плечо, как будто всегда там и должен был быть, а прицел поймал цель с первой секунды.

– Смотри вперёд, целься в центр мишени, – рявкнул инструктор, его дыхание пахло табаком и потом. – Дыхание ровное. Палец не дёргай, как девчонка. Выстрел это не игра, а быстрое завершение жизненного пути твоих врагов.

Я поднял Суворов и он удобно лёг в мою руку. Всё произошло естественно, без усилий. Я знал, как держать большой палец вдоль ствольной коробки, под каким углом держать локоть, как упереться плечом и поймать линию прицела. Красная точка легла ровно на центр чёрного силуэта, имитирующего Имаго-фуражира. Это было не знание, полученное на тренировках. Это был автоматический навык из прежней жизни, что пряталась за амнезией, из проекта «Космо».

Выстрел. Грохот эхом ударил по ушам, отдача толкнула в плечо, но я поймал баланс мгновенно и сделал второй – точнее первого. Мишень вспыхнула зелёным: «Попадание. 98% точности». Третий выстрел – и инструктор замер, прищурившись, его глаза пробежались по мне, как сканер.

– Ну-ну. Быстро учишься, Максимус. Или уже где-то стрелял? На Земле, в тире для чиновников?

Я не ответил. Просто опустил карабин, чувствуя, как металл остывает в руках. Остальные стреляли хуже: промахи, дёрганые руки, испуганные лица, вспышки «Промах» на их воксах. У меня всё шло плавно, будто я делал это десятки раз – в симуляциях, в реальных стычках, в той тени прошлого, что не давала покоя. Когда стрельба закончилась, я поставил винтовку на стойку и почувствовал, как инструктор смотрит на меня дольше, чем на остальных. Его взгляд жёг затылок, как лазерный прицел.

Я отвернулся, сердце колотилось. Внутри жгло чувство, что я только что выдал себя – не словом, а делом. «Не показывай навыки», – шептало видео. Но тело не слушалось. Оно хотело жить и проявить себя.

Ничем не отличавшиеся дни сменяли друг друга.

Одиннадцатый день начался, как и все предыдущие, но я уже чувствовал перемену. В бараке стояла напряжённость, будто воздух стал тяжелее, пропитанный ожиданием. Гамба почти не шутил – он сидел на своей койке и молча точил нож, выданный на тренировках по выживанию. Лезвие блестело в тусклом свете лампы, каждый взмах камня о металл отдавался в моём сердце тревожным звоном, как предвестие.

– Сегодня, – сказал он, не поднимая глаз, продолжая водить клинком по точилу.

Я кивнул. Мне не нужно было уточнять. Сегодня Гамба уходил на испытание – то самое, что могло сломать или возвысить, дать шанс войти в систему Восхождения или выкинуть в небытие.

Медведь подошёл к другу, хлопнул его по плечу – крепко, по-мужски:

– Держись. Ты справишься. Мы все за тебя.

Гамба усмехнулся, но без огонька, без той искры, что раньше горела в его глазах:

– Конечно. Кто же ещё, если не я? Я ж вояка, меня ничто не сломает.

Он пытался изобразить браваду, но я видел: внутри Гамбу разъедает тот же страх, что мучил Джу перед уходом. Страх перед неизвестным, перед болью инициации, перед тем, что система увидит в тебе не силу, а слабость.

Он поднялся и вышел за дверь, барак снова опустел. Дверь клацнула, и эхо унесло его шаги. Я почувствовал, как мир стал ещё тише, ещё враждебнее. Теперь рядом остался только Медведь – наш якорь, наша скала.

Два дня мы держались вместе. Ели за одним столом, молча ковыряя серую пасту; шли плечом к плечу на плацу, где наши шаги сливались в один ритм; молчали в бараке, но это молчание было хоть каким-то присутствием, барьером против одиночества. Медведь почти не разговаривал – его слова были редки, как патроны в обойме, но его спокойствие действовало на меня, как якорь в шторм. Он выдержит, – думал я. – И я выдержу.

На тринадцатый день и его очередь подошла. Утром Медведь собрал свои вещи медленно, будто откладывал момент, взвешивая каждый предмет: нож, флягу, запасной патронташ. Перед уходом он посмотрел на меня и сказал одно слово:

– Жди.

И ушёл, не оборачиваясь. Дверь закрылась за ним с тихим шипением, и барак опустел окончательно.

Одиночество обрушилось, как стена. В бараке стало так пусто, что даже мои собственные шаги казались чужими, эхом отражаясь от стен. Я садился на койку и слушал тишину – она была тяжёлой, звенящей, и в ней чувствовалось присутствие чего-то чужого: невидимых глаз камер, системы, которая наблюдала за мной, изучала моё состояние и слабости.

Я продолжал практику ежедневных медитаций и это давало свои плоды.

«Психика: 85% (стабильно). Рекомендация: продолжать медитации.»

Ночью я ворочался и видел сны – обрывочные, но страшные, как реальные воспоминания из прошлого. Огонь пожирал лица в масках. Голоса кричали на неизвестном языке – не земном, а неизвестном и древнем. Я был Восходящим. В руках у меня было земное оружие – тяжёлое, привычное, с мерцающими символами на прикладе. Я стрелял, бежал по пустошам, попадал в пасти Червей, чьи жвалы клацали у лица и хотели меня перемолотить. Просыпался в холодном поту, не понимая, что реально, а что нет. Каждый сон оставлял след, будто я прикасался к прошлому, которое не хотел вспоминать – к чему-то запретному, к той роли, что ждала меня за гранью серости.

На четырнадцатый день время остановилось. Барак был пуст – койки соседей стерильно пусты, как после бури, стены казались ближе, давящими. Я сидел и смотрел в потолок, где красные огоньки камер мигали, как глаза в темноте. Весь день прошёл, как в густом тумане: репликация серой пасты, автоматический бег по плацу, удары на мате, которые тело наносило само, без души.

Я не тренировался по-настоящему – тело двигалось автоматически, но мысли были где-то далеко, в той пустоте, где эхом отдавались слова видео: "Ты не один". Но я был один. Совсем. И с каждым часом одиночество жрало меня изнутри.

Настал пятнадцатый день.

Утро было особенно тяжёлым. Даже подъёмный сигнал сирены вокса казался громче, резче, впиваясь в виски, как клинок. Я сел на койку и долго не мог заставить себя встать – тело наливалось свинцом, а в голове кружилась одна мысль: Завтра. Завтра мой черёд сделать шаг в неизвестность. Всё вокруг выглядело чужим, как сон, из которого не удаётся проснуться: пустые койки, серые стены, гул вентиляции, имитирующий дыхание.

День тянулся мучительно. Я ел без вкуса – паста скользила по горлу, как комок грязи, – тренировался без сил, где каждый удар отзывался пустотой в груди, слушал лекции в "Когнитусе" и не понимал ни слова. Голос Вейтана – о Рунах, о пути Восхождения звучал как далёкий шум, не трогая. Всё стало плоским, бессмысленным, как голограмма, выключенная на середине.

К вечеру я сидел в бараке, держа в руках вокс – пальцы сжимали его так сильно, что браслет врезался в кожу. Этот маленький прибор был единственной связью с реальностью: экран мигал статсами, напоминая, что я ещё жив. После очередной медитации система выдала данные: «Психика: 90% (стабильно)».

Я думал о Джо, Медведе и Гамбе – Что с ними? Какой путь им выпал?

В груди поднималось чувство, похожее на страх и злость одновременно – бурлящее, неконтролируемое. Я понял простую вещь: спрятаться не получится. Как бы я ни пытался держать себя в руках, как бы ни прятал мысли за маской серости, завтра мне придётся сделать выбор. Раскрыться? Сломаться? Или найти в себе ту силу, что шепчет из снов?

И впервые сказал это вслух, глядя в красный огонёк камеры:

– Придётся выбирать.

Слова повисли в тишине, и вокс тихо пискнул – будто услышал. Так закончились первые пятнадцать дней. Серость не смогла сломать тело и душу. Но завтра… завтра она либо добьёт меня, либо я прорвусь сквозь неё.

Глава 9. День шестнадцатый – Испытание

Я ворочался на жесткой койке, ощущая каждый шов ткани под ладонями и холодную жесткость пружин. Одеяло, которое раньше казалось привычным и лёгким, теперь давило на грудь, будто специально удерживало дыхание. Сквозь щель в двери доносились звуки: шаги, тихие вздохи, скрип обуви по металлическому полу.

Я закрыл глаза, но это не помогло, мысли настойчиво крутили один и тот же круг: финальный день, что же за испытание меня ждет? Завтра всё должно будет решиться, и я перестану быть новобранцем, который преодолел этот непростой период адаптации.

Периодически я проваливался в сон, который приходил в виде коротких вспышек: огонь, выстрелы, крики на незнакомом языке, падение и бег, лица размыты. Постоянно просыпался в холодном поту, хватая воздух ртом. Тишина барака давила сильнее крика: ни храпа, ни шепота, только равномерный гул вентиляции и тихое жужжание камер, следящих за каждым движением.

В голове возникали образы. Джу – улыбающийся, дерзкий, как всегда, но улыбка дрогнула и превратилась в страх. Гамба – с каменным лицом, за которым угадывалось беспокойство. Медведь – мрачный и тяжёлый, будто готовый к прыжку в бездну.

Хуже всего была тишина. Ни привычного храпа, ни вздохов, ни шёпота в темноте. Только равномерный гул систем вентиляции и тихое жужжание камер в углу. Казалось, даже в этот момент кто-то фиксирует моё беспокойство, записывает частоту дыхания и биение сердца.

Я снова остро почувствовал, что остался один.

Подъёмный сигнал ударил по ушам резким металлическим писком. Я вздрогнул и вскочил с койки, но движения были медленными, тело плохо слушалось, словно его налили свинцом. Приняв ледяной душ почувствовал небольшое облегчение. Я медленно надел форму, привычно застегнул ремень, обулся. Всё делалось машинально, но сознание сопротивлялось, боясь сделать шаг в безызвестность.

В умывальнике зеркало встретило меня чужим лицом. Бледная кожа, синяки под глазами, взгляд мутный, красные прожилки в глазах. Я смотрел в зеркало и едва узнал себя в отражении.

Вокс сообщил, что через 30 минут мне нужно будет пройти обследование в медицинском блоке, чтобы добраться до него требовалось всего 5 минут, поэтому у меня было время на короткую медитацию и я воспользовался этой возможностью.

Я сел на жёсткий матрас, скрестив ноги, закрыл глаза и сосредоточился на дыхании. Сначала мысли крутились как бешеные: обрывки разговоров в бараке, пройденные испытания, строевая подготовка, огненное Игг-Древо, Черви. Сердце билось быстро, руки не находили покоя. Но постепенно дыхание стало ровнее, ритм замедлился, и шум в голове начал стихать.

Время словно замерло и в какой-то момент я почувствовал, как внутреннее напряжение отпустило. Мысли больше не рвались вперёд, тело стало лёгким, и впервые за много дней я ощутил, что вокруг есть пространство, в котором можно дышать свободно. Вернувшись к реальности, я поймал себя на том, что смотрю на мир чуть яснее: цвета кажутся мягче, звуки спокойнее. Даже собственные страхи отошли в сторону.

Сканер состояния подтвердил мои ощущения: «Физическая целостность: 97% (стабильно), психика: 95% (стабильно)».

Я выдвинулся в медицинский блок, проходя через пустые длинные коридоры.

Комната медицинского контроля встретила холодным светом. Здесь было стерильно чисто и упорядоченно – белые панели с голубыми прожилками, ровные линии пола, тишина, нарушаемая лишь гулом фильтров и лёгким жужжанием приборов. Медик в светлом халате, безликий и спокойный, указал ему на полупрозрачную кабинку сканера в центре зала.

– Встаньте внутрь, – голос был мягкий, но без эмоций.

Я сделал шаг, и створки кабинки сомкнулись за спиной. Пространство оказалось тесным, воздух сухим, а из стен вышли тонкие лучи – красные и синие, бегущие по телу, словно ощупывая каждый мускул, каждую клетку. Я почувствовал, как дыхание сбивается, сердце ускоряется, но заставил себя стоять неподвижно. Сканер загудел, линии пробежали вверх и вниз, несколько секунд – и на панели напротив вспыхнули данные анализа.

– Результаты сканирования: Физическая целостность – 97%, физическая готовность – выше среднего. Выносливость – 94 %. Скорость реакций – выше среднего. Нагрузочная устойчивость – 92 %. Нейронная концентрация – 89 %. Психика – 95 %. Общая оценка готовности – 92 %. Статус – готов к распределению, – произнёс женский синтетический голос.

Я невольно выдохнул. Результаты показались достойными. Девяносто два процента – почти идеал. Но именно это «почти» зацепило сильнее всего: будто система нарочно оставила пространство для сомнений.

После завершения медицинского обследования на вокс пришла команда проследовать в зал Совета фригольда Парвус Терра.

Я вышел обратно в коридор и пошел по предложенному маршруту. Сердце билось быстрее. Внутри росло странное предчувствие: сегодня решится не только моя роль во фригольде, но и что-то большее.

Зал, куда меня привели, отличался от всего, что я видел раньше. Он находился внутри главного белоснежного замка Парвус Терры. Потолок уходил высоко, стены были обшиты металлическими панелями с непонятными мне мерцающими узорами, которые переливались голубым светом. По периметру располагались голографические экраны.

В центре стоял большой круглый стол, занятый наполовину. За столом сидели они – Совет Восходящих.

Я сразу узнал Рикса – Ларса Кардан Ворна. Он сидел по центру так, будто сам металл под ним служил лишь фоном для его присутствия. Его лицо было резким, словно вырубленным из льда: высокие скулы, прямой нос, тонкие губы, которые редко двигались, кроме как для коротких приказов. Кожа казалась бледной, почти лишённой тепла, и это только усиливало ощущение холодности.

Глаза – серо-стальные, глубоко посаженные, с таким взглядом, от которого у меня по спине пробежал холод. В них не было ни гнева, ни доброжелательности, только холодная оценка, как у аналитической машины, но с человеческой жесткостью. Волосы коротко подстрижены, ровные, темные, с лёгкой проседью у висков – и это придавало ему ещё больше суровой основательности.

Форма Рикса отличалась от других членов Совета Восходящих: строгий чернильно-чёрный мундир без излишних украшений, лишь золотой знак Парвус Терры на груди. Никаких жестов, никаких лишних движений, лишь идеально прямая осанка и неподвижность, будто он сам был воплощением дисциплины и власти. Даже в тишине он излучал давление, и мне показалось, что всё пространство зала стягивается вокруг этого человека, как вокруг холодного центра притяжения.

С права от него сидела Фламиника Мира Вейт Келдер. Она резко выделялась среди остальных членов Совета – словно живая вспышка цвета в холодном металлическом зале. Она сидела вальяжно, с лёгкой, почти насмешливой расслабленностью, словно заседание было её личной игрой, а не серьёзным ритуалом. Её поза бросала вызов дисциплине: одна нога перекинута через другую, локоть небрежно опирается на подлокотник, пальцы играют с прядью волос.

Казалось, что в каждом её взгляде скрывалась ирония, словно она видела больше, чем говорила, и никогда не воспринимала происходящее слишком серьёзно. Длинные, белые как первый снег волосы обрамляли её бледную кожу, на которой золотился лёгкий румянец.

Одежда отличалась от строгих мундиров остальных: тёмно-бордовый приталенный костюм, подчёркивающий её безупречную фигуру, с тонкой золотой вышивкой по краям. На груди блестел золотой герб Парвус Терры, но он выглядел скорее украшением, чем знаком власти. На пальцах сверкали кольца с камнями, словно она намеренно нарушала регламент своим блеском.

В её присутствии чувствовалась смесь притягательности и опасности. Я уловил, что её красота не мягкость, а оружие: гибкое, острое, и, пожалуй, куда более коварное, чем холодный взгляд Рикса.

Слева от Рикса сидел Знаменосец Анжей Ремаш Белукнир, который выглядел так, будто его тело было выковано вместе с его копьём – грубо, крепко и навсегда. Высокий, жилистый, с сухой силой, в которой не было излишеств. Его седые волосы были коротко острижены, а в складках лица лежала тень прожитых боёв. Глубокие рубцы пересекали кожу – один тянулся от скулы к шее, другой скрывался в волосах, оставляя ощущение, будто сама война вырезала на нём свои знаки.

Он был одет в тёмно-синий мундир с золотой вышивкой герба Парвус Терры на груди. Рядом с ним стояло знамя фригольда – его копьё, отполированное временем и сотнями битв, выточенное из обломка капсулы: оружие и святыня одновременно. Его глаза – стальные, устремлённые всегда вперёд, даже когда он сидел молча, словно готовый шагнуть в бой в любую секунду.

Слева от Знаменосца сидели уже знакомые мне инструкторы – Сергеич и Таррен Хольц, которые встретили меня легкой ухмылкой. Справа от Фламиники сидели 2 незнакомые до этого момента человека. Вокс подсветил их имена: Агнесса Штар – руководитель блока растениеводства, животноводства и продовольственной безопасности и Бенжамин Кай – руководитель административного, производственного, исследовательских блоков и главный рунный мастер.

Агнесса Штар была полной противоположностью Белукниру и даже Мире – её сила заключалась не в суровой внешности и не в броской красоте, а в особом присутствии, которое невозможно было не заметить. Её фигура была тонкой, почти хрупкой, но эта хрупкость оказывалась обманчивой – в каждом её движении ощущалась собранность и дисциплина, будто она всегда контролировала не только тело, но и пространство вокруг.

Лицо у Агнессы было вытянутым, с правильными чертами, но главным в нём были глаза – серо-голубые, пронизывающие насквозь. Их взгляд не был холодным, как у Рикса, и не насмешливым, как у Миры; он был внимательным, оценивающим, будто она всегда видела глубже, чем позволяли внешние слова. Тонкие губы редко расплывались в улыбке, но, когда это случалось, улыбка казалась загадкой, которую никто не мог разгадать до конца.

Тёмные волосы были собраны в высокий гладкий пучок, подчёркивающий её прямую осанку. Она носила строгий тёмно-синий костюм с узким воротом, серебряным гербом и застёжками.

Бенжамин Кай произвёл на меня совсем иное впечатление – взрослый мужчина невысокого роста, в нём было что-то спокойное, надёжное, как в старом учителе, который видел слишком многое, чтобы спешить с выводами. Его фигура была средней, даже чуть сутулой, но она не делала его слабым, а наоборот, создавалось впечатление, что он согнут под тяжестью знаний, а не под бессилием.

Лицо Бенжамина казалось доброжелательным, но с легкой усталостью. Морщины у глаз и на лбу говорили о привычке часто задумываться и прищуриваться в долгих размышлениях. Глаза – тёплые, карие, в них светилась терпеливая мудрость, та самая, которая умеет выслушивать и не спешит осуждать. Его волосы были тёмные с широкой проседью, особенно заметной на висках. Он был одет в скромный темно-синий мундир с серебряным гербом на груди.

В его облике не было властности или блеска, но было нечто более редкое – внутренняя тишина и уверенность. Это очень притягивало, я сразу почувствовал, что у него можно учиться, ошибаться и расти. В отличие от остальных членов Совета Восходящих он выглядел как наставник, а не начальник.

Рикс поднялся с места и его голос прозвучал низко и твёрдо, без лишних интонаций, но каждая фраза будто падала на пол, оставляя за собой невидимую тяжесть.

– Новобранец Максимус, – начал он, – сегодня главный день адаптационного периода. Финальное испытание. С сегодняшнего дня ты полноправный житель Парвус Терры.

Я напрягся: сердце кольнуло ожиданием чего-то таинственного и опасного: боях насмерть, проверках в экстремальных условиях. Но Рикс сразу сломал это ожидание:

– Испытание не будет заключаться в победе над врагами Единства. Не будет ни кровавых схваток, ни проверок на поле боя. Ваше испытание – это выбор. Выбор своей специализации и дальнейшей судьбы. Важно, чтобы каждый новый житель Парвус Терры приносил пользу фригольду. Мы не можем позволить себе бесполезных людей. Во время адаптации все ваши показатели, действия, реакции и даже ошибки были под контролем. Система наблюдала за вами. Она провела полный анализ и может порекомендовать траекторию, по которой ваша польза для нас будет максимальной.

Он сделал паузу, позволив словам осесть в сознании.

– Но выбор, – он подчеркнул это слово, – остаётся за тобой. Система может подсказать дорогу, но именно твой выбор определит дальнейшую судьбу.

После его слов я почувствовал, как невидимый груз сел на плечи. Моё решение станет точкой отсчета и началом моего нового пути. Это не просто экзамен, а судьба.

Внезапно линии на стенах вспыхнули мягким голубым сиянием и на голографических экранах возникла проекция – результаты оценки моих способностей системой:

Отчёт системы адаптации новобранца: Максимус

Физическая подготовка: высокая (91%)

Комментарии: Отличная координация и сила. Тело реагирует на нагрузки быстрее среднего. Сила хвата и баланс стабильны.

Скорость реакции: выше среднего (84%)

Комментарии: Быстрая реакция на визуальные и аудиальные стимулы. Стрельба и управление оборудованием на высоком уровне.

Выносливость: высокая (94%)

Комментарии: Возможность поддерживать интенсивную активность в течение длительных периодов. Нагрузки до 6 часов без снижения производительности.

Дисциплина: удовлетворительная (67%)

Комментарии: Следует инструкциям, но иногда требуется напоминание о порядке действий. Может проявлять инициативу, нарушая протокол.

Аналитический склад ума: подтверждён (95%)

Комментарии: Способен выявлять закономерности в сложных системах. Высокая скорость обработки информации и прогнозирования.

Умение видеть систему: высокое (96%)

Комментарии: Отлично понимает взаимосвязи между различными блоками. Предугадывает последствия действий на среднесрочную перспективу.

Психическая устойчивость: высокая (92%)

Комментарии: Способен сохранять спокойствие при стрессовых и непредсказуемых ситуациях. Уровень тревожности ниже среднего.

Навыки командной работы: выше среднего (82%)

Комментарии: Работает эффективно в группе, поддерживает коллег, может координировать совместные действия.

Лидерский потенциал: выше среднего (85%)

Комментарии: Имеет потенциал для руководящей роли при дополнительной подготовке. Требуется опыт в управлении людьми.

Адаптивность: высокая (94%)

Комментарии: Быстро осваивает новые правила и условия. Легко переключается между разными задачами.

Тактическое мышление: выше среднего (86%)

Комментарии: Может оценивать риски и принимать решения на основе анализа ситуации. Эффективен в планировании действий с учётом ограничений.

Эмоциональная интуиция: средняя (74%)

Комментарии: Способен оценивать намерения и настроение других, но требует практики в сложных социальных ситуациях.

Состояние здоровья: отличное (97%)

Комментарии: Биометрические показатели в норме. Нет травм, хронических заболеваний или противопоказаний к нагрузкам.

Нагрузочная устойчивость: высокая (92%)

Комментарии: Организм адекватно реагирует на физические и психические нагрузки. Возможна работа в экстремальных условиях.

После этого система вывела на экран мой био-профиль:

Максимус Энкин.

Год рождения – 2395.

Биологический возраст – 24 года.

Календарный возраст – ???

Место рождения – НьюМоскоу, Арктическая Империя.

Мононация.

Отец – Алексей Анатольевич Энкин, учитель, Мать – Елена Владимировна Энкина, учитель.

Есть сестра, Дария Энкина, 2394 г.р.

Образование: 2407-2412 гг Нео-Императорская Академия Управления, государственное управление.

2416-2418 гг. данные засекречены.

Трудовая деятельность:

2412-2416 гг. Комиссариат Административных Реформ.

2416-2419 гг. данные засекречены.

С 2419 – участник проекта «Космо».