Острова

Максим Георгиев

Острова

Пролог

Прежний мир рухнул. Точнее, он утонул в водах Мирового океана. Вода, ненасытная, безудержная сила, поглотила практически все, до чего смогла добраться. Когда уже казалось, что от нее нет спасения, она ослабила свой натиск, словно выдохлась, и позволила остаткам человечества существовать на тех крохотных клочках суши, которые раньше именовались горами.

Он не знал, как жили люди до Большого потопа, но он сполна вкусил жизнь после. Когда он был мальчишкой, то обитал на самом краю бесплодных, неприветливых земель, которые некогда принадлежали одной из самых могущественных империй прежнего мира. Но что значило ее могущество, когда против людей восстала сама природа? Природа, в отличие от цивилизации людей, не менялась многие и многие тысячи лет, оставаясь идеальным организмом и самой великой силой на земле.

Ему рассказывали, что раньше существовало множество стран, земли было в достатке, на ней строили города с домами-небоскребами и дороги, по которым люди передвигались с невероятной скоростью. Земля была союзницей людей, люди ее возделывали, а она щедро дарила им пищу. Да, природа часто была капризна и непредсказуема, но все же она не мешала людям жить и развивать свое общество.

Почему же все изменилось? Почему природа восстала против людей и так жестоко обошлась с ними? Много раз он задавал себе этот вопрос, когда лежал в воде у берега, на мелководье, то погружаясь в соленые воды океана, то выныривая из них. Недалеко на берегу располагались земли общины, к которой он принадлежал, и часто он ощущал на себе недоуменные взгляды соплеменников, которые не понимали, почему он столько времени проводит в океане.

Он ненавидел это место – мрачные, недружелюбные, коварные скалы, торчащие из воды причудливыми чудовищами, замершими навечно в самых разнообразных позах. Он ненавидел эти клочки так называемой суши, где вынуждены были ютиться люди в надежде выжать из каменистой почвы хоть немного пропитания, чтобы не умереть с голоду. И только погружаясь с головой в воду, не видя и не слыша ничего вокруг, он словно успокаивался и ощущал себя частью той силы, которая теперь властвовала на планете.

Мир теперь принадлежал воде. Он смотрел на горизонт и видел только воду. Куда бы он ни бросал свой взгляд, везде была вода. Даже бескрайнее голубое небо было похоже на океан, и часто он думал: а может быть, небо – это тоже вода? Не обрушится ли небо на землю и не поглотит ли то, что еще осталось?

Он чувствовал мощь, давление, напор океана. Эти волны, с шумом накатывающиеся на скалистые берега, пенящиеся и вздымающие тысячи брызг, были словно живые и внушали трепет и страх. Члены его общины падали перед волнами на колени, когда те были особенно большими. Когда гигантские волны, зарождаясь где-то далеко в океане, приближались к их клочку суши, увеличиваясь в размерах, люди толпились на берегу, наблюдая за их ленивым бегом и молясь, чтобы они, накатив на берег, не унесли с собой кого-нибудь из людей, а еще того хуже – скудный урожай, который община вырастила с неимоверным трудом.

Но даже в этом мире, где люди, казалось бы, должны сплотиться перед лицом общей угрозы, некоторые из них стали изгоями. Люди изгнали его и ему подобных на самый край мира – в те места, которые раньше назывались Кордильерскими горами. Их посчитали слабыми и ни к чему не годными. И вот он еще ребенком оказался здесь, на границе человеческой цивилизации, а вернее, тех обломков, что от нее остались, и огромной, безудержной силы под названием Мировой океан.

Это было ужасное место: крутые скалы, с которых в любой момент можно было, поскользнувшись, сорваться в воду. Вечный шум и плеск волн. Пронизывающий ветер, который зарождался где-то на бескрайних водных просторах и, добегая до берега, набирал такую чудовищную силу, что обрушивался на острова с диким воем, сбивая людей с ног. Он постоянно ощущал вкус морской соли на губах. Соль въелась в него, покрыв кожу грубой коркой, стала частью его самого.

А еще эти крохотные острова окружали стаи кровожадных белых акул. Они шныряли повсюду в надежде чем-нибудь поживиться. И нередко им это удавалось. Стоило кому-то зазеваться, оступиться, оказаться чуть дальше от берега, хищники устремлялись к жертве и принимались безжалостно терзать ее. Вода окрашивалась в алый цвет. Он слышал истошные вопли, видел растерзанные тела людей, что в надежде спастись еще сопротивлялись, выныривая из воды, но огромные акульи челюсти раз за разом смыкались на них, ломая кости, разрывая мышцы и сухожилия. Не проходило и пары минут, как крики, перерастающие в предсмертные хрипы, затихали, поверхность воды успокаивалась, кровь растворялась, а акулы снова начинали кружить в своем устрашающем танце вокруг островов.

Акулы были новыми богами нового мира. Они лучше всех оказались приспособлены к нему. Раньше боги жили на небе, а теперь – в океане. Община поклонялась им не меньше, чем самой воде, и часто приносила акулам жертвы в виде умерших от болезней или ран соплеменников.

Чем старше он становился, тем чаще с интересом наблюдал за акулами. Он видел их плавники, которые стремительно разрезали волны, видел их челюсти, которые безжалостно разрывали очередную жертву. Это зрелище начало его восхищать. Погружаясь раз за разом в воду у берега, где он мог не бояться нападения акул, он думал о том, что люди должны стать как акулы, должны подружиться с водой, а вода, словно читая его мысли, ласкала его тело, будто намекая, что он мыслит в верном направлении. Но как можно это сделать, а главное, как заставить других поверить, что вода и есть путь спасения человечества?

Однажды, пытаясь поймать рыбу, он слишком близко подошел к внешней воде, где не было мелководья. Утром прошел дождь, камни под ногами оказались слишком скользкими, и он, поскользнувшись, упал в воду. Его короткий вскрик быстро потонул в воде, которая сомкнулась над головой. Ему пришлось потрудиться, чтобы снова выбраться на поверхность. Вода, которую он считал своим другом, предала его. Подплыв к берегу, он начал яростно махать руками, стараясь уцепиться за край скалы, но тщетно – камень за годы, что вода неустанно облизывала его, стал совершенно гладким.

Он закричал сильнее. Он видел силуэты людей на берегу. Исхудалые, похожие на обтянутые кожей скелеты, выгоревшие до черноты на ярком солнце, в лохмотьях, лишь отдаленно напоминающих одежду, они поднимались со своих мест и смотрели в его строну. Но никто не поспешил на помощь, ни один не тронулся с места, потому что все знали: тот, кто упал во внешние воды, становится собственностью акул.

Он еще не видел их, но знал, что акулы, почуяв добычу, уже устремились к нему. Сам не зная, каким чувством, но он ощутил, как их огромные скользкие туши пронзают толщу воды. Он видел их темные, бездушные глаза, их пасти, которые словно растягивались в улыбке, обнажая острые зубы, в предвкушении вкусного обеда. Он чувствовал их приближение, как будто был одной из них.

Акулы были близко, когда он все же смог ухватиться за скалу и немного подтянуть свое тело из воды. Но чтобы самостоятельно выбраться на сушу, требовалось слишком много сил. Подняв голову, он увидел людей, которые стояли на берегу и равнодушно наблюдали за его борьбой. Никто из них так и не подал ему руку.

Что-то больно обожгло ногу, и его резко потянуло назад. Руки его разжались, и он снова оказался в воде, а к ноге словно приложили кусок раскаленного железа – в холодной воде это ощущение было более чем необычным. Но он прекрасно знал, что это не железо, а клыки безжалостного хищника сомкнулись на его голени. Акула потянула его на дно, вцепившись в ногу мертвой хваткой, прокусив кожу, жилы, мясо и добравшись до самой кости. Ему даже показалось, что он услышал хруст, похожий на хруст ломающейся сухой ветки.

После этого случая он навсегда останется хромым на одну ногу, и спустя много лет к его высокому титулу «Адмирал» будут добавлять презрительное «Хромой». Но тогда он об этом не думал, тогда он еще не был предводителем Великой Морской Кордильерской империи, он был испуганным мальчишкой-изгоем, который вступил в неравную схватку с морским хищником.

Каким-то невероятным образом он смог развернуться и достать из набедренной повязки, которая служила ему одеждой, маленький нож, выточенный из камня. Это нож сделал ему отец, перед тем как в один солнечный день навсегда сгинуть в коварных водах океана. Отец дал ему нож, велел всегда носить с собой и сказал сыну, что в этом мире можно рассчитывать только на свои силы. И он запомнил совет отца. Нож нередко выручал его, когда другие изгои хотели отобрать у него ужин или залезть в тесную пещеру, которая служила ему домом, чтобы поживиться тем немногим, что он имел. Он в ответ на их дерзость и наглость оставлял на их телах шрамы.

Акула перестала тащить его, а вместо этого начала мотать головой из стороны в сторону, скорее всего надеясь оторвать ему ногу. Вода вокруг окрасилась в красный цвет, боль стала невыносимой, но он собрал все свои силы и наклонился ближе к зубастой морде, выставив вперед нож. Оружие было совсем крохотным по сравнению с пастью хищника, но у него не было другого способа побороться за свою жизнь. Приближаясь, он смотрел в темный глаз рыбы, а она словно смотрела на него. И в этот момент он почувствовал, как внутри него что-то появилось.

– Нет, – прошептал чей-то голос, – она не враг тебе больше.

Он замер и перестал сопротивляться. Акула тоже перестала мотать головой и ослабила хватку.

– Она не враг тебе, как и вода, что вас окружает.

Он понял, что этот голос появился внутри него. Голос казался ему незнакомым, но он был спокойным, ласковым, добрым.

– Она поможет тебе, как и океан.

Он ощутил, как вода слева от него будто стала тверже, словно она дотронулась до его плеча, погладила его здоровую ногу, коснулась щеки. Потом там возник вихрь, закручивающий воду в спираль, который устремился к акуле. Та встрепенулась, словно пробуждаясь ото сна, и разжала челюсти. Он увидел, как хищница медленно подплыла к нему и замерла напротив, подставляя ему свой бок. Не сразу он понял, чего она хочет, а поняв, уцепился за ее плавник, и в следующее мгновение акула резко дернулась вперед, устремляясь к поверхности воды.

– Мы не враги, – все шептал голос, но теперь он звучал откуда-то из глубин океана, и чем ближе они были к поверхности, тем слабее становился этот голос. – У тебя есть шанс помочь людям… Ты должен помочь людям…

Они вынырнули из воды, и яркий солнечный свет ударил в его глаза. От радости он чуть не закричал – он думал, что больше никогда не увидит солнца. Акула понесла его к берегу, где люди, уже забыв о мальчишке, что упал в воду, вернулись к свои делам. Чем ближе они подплывали, тем больше лиц оборачивалось в их сторону.

Акула поднесла его к самому берегу, подождала, пока он зацепится за скалу и выберется на камни, а потом уплыла прочь. Вокруг него начали собираться люди. Их лица больше не были равнодушными. Удивленные глаза на этих сухих, морщинистых, темных лицах смотрели на него как на великое чудо. Люди были ошеломлены и не смели ничего сказать.

– Акула не съела его, – наконец испуганно произнес кто-то.

– Да, я видел это, – подхватил другой голос, не менее напуганный.

– Акула принесла его назад, – сказал дрожащим голосом старик, что стоял ближе всех, и ткнул в его сторону пальцем.

– Да, и я видел… И я… – начал нарастать гул голосов вокруг.

– Он покорил акулу, теперь она служит ему! – снова произнес старик, теперь уже с нескрываемым восхищением, и толпа взорвалась торжественными выкриками.

Он собрал в себе остатки сил и поднялся. Его истерзанная нога сильно болела, и он не мог идти. Но эта боль была ничем по сравнению с тем счастьем, что он испытал. Он всматривался в лица людей, собиравшихся вокруг него, видел в их глазах восторг и трепет. Они ловили каждый его взгляд, каждое движение, они готовы были упасть на колени, а вскоре это и произошло. Сначала на колени опустился старик, который стоял ближе всех, затем его примеру последовали и остальные.

Он тяжело дышал, ощущая, как липкая, горячая кровь сочится из раны, и смотрел на людей. Никто не посмел остаться на ногах, даже на самых дальних скалах люди покорно опускались на колени. И он понял, что будет делать дальше, чтобы спасти людей. Он создаст великую империю, которая поглотит все другие осколки цивилизации, которые еще пытаются сохранить остатки прежнего мира и цепляются за старую жизнь. А потом он поведет людей за собой и вернет их туда, откуда появилась вся жизнь на земле, – в воды океана. Мир меняется, и чтобы он снова стал принадлежать людям, людям надо стать частью этого мира.

Глава 1

Лодка плыла вперед, отважно разрезая небольшие, ленивые волны. Грязно-серый парус, заштопанный в нескольких местах, раздувался под напором легкого ветра, который гнал лодочку все дальше и дальше. Иногда, когда капризный ветер нагонял волны побольше, лодка ловко взбиралась на них, зависая на мгновение на самом гребне, а потом так же ловко скользила вниз, спокойно продолжая свой путь. Двум юношам, находившимся в лодке, повезло, что на небе не было тяжелых туч, которые бы предвещали шторм и большие волны, опасные для их суденышка. Прежде им не единожды приходилось бороться с непогодой, когда злой, неистовый ветер выл, как умирающий кит, и нагонял огромные, подобные высоким скалам черные волны, что с грохотом падали вниз, стремясь поглотить все, что попадалось им на пути. Но сейчас голубое небо было спокойным и светлым, как и сам океан под ним, и поэтому юноши с удобством расположились в лодке, подставив лица и оголенные по пояс тела яркому теплому солнцу.

Лодка, на которой плыли юноши, называлась «Мышонок». Это было небольшое «корыто», как называли такие суда на Плавучих островах. Прогнившие доски, с виду очень ненадежные, но густо промазанные смолой, были обиты снаружи кусками проржавевшего железа. Внутри, кроме пары узких банок да небольшого деревянного ящика на корме, где юноши держали еду и питьевую воду, ничего не было. Не считая, разумеется, мачты – высокого деревянного столба с поперечиной, к которой крепился парус. Несмотря на кажущуюся хлипкость, лодка бодро бежала по волнам, покачиваясь из стороны в сторону, когда игривый ветер на мгновение менял направление, задувая то в левый, то в правый борт.

Когда-то лодка служила совершенно другим людям в совершенно другом мире. Полулежа на дне и облокотившись на борт, один из юношей, которого звали Макс, наблюдал, как истерзанный былыми штормами парус весело оживал и трепетал под порывами ветра. Он думал о том, что вода уничтожила могучие империи, смыла целые континенты, поглотила многочисленные народы, но вот эта лодка смогла пережить катаклизм.

«Мышонок» не был похож на те большие, грозные корабли, что Макс видел в пожелтевших, отсыревших старых журналах. Мальчишкой он часто тайком брал их у отца, который совершенно не интересовался тем, что там написано, а использовал бумагу, только чтобы развести огонь. Макс восхищенно рассматривал картинки, не веря, что корабли могли быть такими большими. Люди, запечатленные рядом с ними, выглядели совсем крошечными, и сложно было представить, что корабли подчинялись людям, а не наоборот. Мальчик читал, что корабли не боялись ни ураганов, ни штормов, смело отправлялись в самые далекие плавания, могли спокойно преодолевать огромные расстояния, перевозить множество людей и вещей. Это были настоящие железные чудовища, изрыгающие дым и огонь. Они даже сражались между собой, пытаясь потопить друг друга с помощью разнообразного оружия, о существовании которого в новом мире нельзя было даже подумать. Но тем не менее большинство из них не пережили катастрофу, оказались бессильны перед природой. В новом мире людям больше приходится доверять таким вот «корытам», как «Мышонок». Макс погладил привальный брус.

Мало кто на Плавучих островах имел лодки, еще меньше было лодок с парусом. Технологии и знания прежнего мира оказались в большинстве своем утеряны. Они оказались под толщей воды, которая каждый год все больше разъедала и затягивала илом то, что еще покоилось на дне океана. Океан был хозяином нового мира, и если он позволял людям жить, то они должны были следовать его законам и правилам. Законы океана были суровы: остатки человечества влачили жалкое существование на клочках суши, что прежде звались горами, и даже не вспоминали о былом величии, что уж говорить о том, чтобы построить большие корабли. По крайней мере, так был устроен мир Плавучих островов, а за его границами Макс еще никогда не бывал. Это было его первое дальнее плавание. Ради такого случая отец выделил ему одну из лучших своих лодок.

– Раньше другом человека была собака, а теперь лучший друг человека – это лодка, – любил говорить дедушка Макса, неизменно подкрепляя эту фразу кашляющим, хриплым смехом.

Макс любил деда, правда, ему иногда казалось, что дедушка чересчур строг с ним. Дедушка был вождем Плавучих островов, пока не передал власть своему сыну – отцу Макса. Видимо, трудно не быть строгим, когда правишь народом, который каждый день борется за собственное выживание.

– Макс, как ты думаешь, что нас ждет? – прервал его размышления смуглый, темноволосый парень по имени Андрей, что сидел рядом.

Макс приоткрыл глаза и, отбросив грустные размышления, посмотрел на своего спутника. Вьющиеся черные волосы Андрея неряшливо торчали в разные стороны, густая челка почти скрывала карие глаза. На тонких, изъеденных морской солью губах играла легкая улыбка, которая могла означать как веселость, так и легкую, невесомую грусть. Макс хорошо знал друга и умел видеть в нем то, что не видели другие. За веселостью в его глазах нередко скрывалась тайная боль, а улыбка, такая легкая с виду, иногда на мгновение превращалась в гримасу страданий. Но друг хорошо скрывал чувства, и многие считали, что его не сломили трудности и невзгоды, выпавшие на его долю.

Но иногда Андрей совершенно менялся, словно превращаясь в другого человека. Это случалось в те минуты, когда он думал, что на него никто не смотрит. Однако в плавании друзья уже провели немало времени, а в небольшой лодке трудно спрятаться. Макс видел, как напрягалось, становилось суровым лицо друга, как глубокие морщины на его лбу становились глубже. Карие глаза со злобой смотрели в никуда, Андрей, крепко задумавшись, сжимал и разжимал кулаки, хмурил брови и играл желваками. Макс с ужасом отмечал, каким незнакомым становится лицо друга в эти моменты. Андрей даже выглядел лет на десять старше Макса, хотя они были практически ровесниками. Макс немного побаивался друга в таком состоянии. Хорошо, что это случалось нечасто. А иногда, когда Макс видел смеющееся лицо друга, его терзал вопрос: а может быть, это лицо – только маска? Может, эти улыбки и добрые взгляды – всего лишь притворство?

– Ты о том, как примет нас федерация? – спросил Макс, пытаясь найти в глазах друга ответы на свои вопросы, о которых он тайно думал, но тщетно – тот, словно почувствовав это, отвел взгляд в сторону.

Андрей поднялся на ноги. Его наготу прикрывали лишь грязно-серые, как и парус лодки, широкие шорты. Нет, думал Макс, друг все же очень сильно изменился. Они стали с ним очень непохожи. Макс так и остался нескладным, тощим юношей с копной светлых волос и россыпью веснушек на вздернутом носу, лишь ростом стал повыше. И еще Макс умел мечтать. А умел ли мечтать Андрей? Макс смотрел на могучую, обросшую мускулами фигуру друга, на его мощную спину, где розовели не поддающиеся загару длинные розовые шрамы. Он помнил Андрея худым мальчишкой с торчащими ушами и пронзительным, доверчивым взглядом, вечно шмыгающего носом, ведь на Плавучих островах, продуваемых северными ветрами, сложно было не простудиться. Андрей был непоседливым ребенком, не знающим усталости, и часто придумывал всяческие шалости, втягивая в них и Макса. Он звонко смеялся и любил шутить, рассказывая окружающим анекдоты, которых наслушался от своего деда. Тот мальчишка и этот возмужавший юноша казались совершенно разными людьми.

– Я говорю о горах, – вздохнул Андрей, уперев руки в бока.

Он мечтательно устремил взгляд куда-то вдаль, словно надеясь увидеть эти самые горы. Но горизонт, как и несколько дней назад, был лишь линией, что соединял бескрайнее голубое небо и такой же бескрайний голубой океан. Волны шумели, разбиваясь о нос лодки, словно возмущаясь тем, что их потревожили, и Максим прикрыл глаза, наслаждаясь моментом. Он думал, что путешествие будет намного опаснее, но пока все складывалось неплохо: отличная погода, попутный ветер и лучший друг рядом – что может быть прекраснее? В глубине души он радовался, что покинул свои острова.

Плавучие острова находились далеко на севере, погода в тех местах была недружелюбной. Злой, колючий ветер приносил только холод, редко уступая место теплым ветрам. Кургузые постройки, которые они называли лачугами, были собраны из разнообразного хлама и слабо защищали от непогоды, беспрестанно обрушивающейся на острова холодным дождем или мокрым снегом. Лежа по ночам в своей лачуге, Макс часто слышал безумный вой ветра, который не могли приглушить тонкие стены, сложенные из пластиковых бутылок, прелой соломы, кусков железа и глины, которая каким-то чудом соединяла все это в подобие жилища.

– Теперь их называют островами, – поправил Макс, тоже поднимаясь и намереваясь чуть поправить парус. – Я слышал, что это огромные скалы и камни.

– Камни, – фыркнул Андрей, а потом задумался, почесав подбородок. – А ведь это вся суша, что осталась у людей. Я никогда не видел суши, но уверен, что эти скалы намного лучше наших Плавучих островов.

Макс вопросительно посмотрел на друга.

– Федерация мощнее нас, это точно, – ответил Андрей на его немой вопрос. – Иначе сыновья их вождей плавали бы к нам, рискуя жизнью, а не наоборот.

Макс внимательно смотрел на Андрея, пребывающего в задумчивости и ставшего похожим на старика, но тем не менее легко находил в нем знакомые черты: чуть прищуренный левый глаз, густые черные волосы, привычка постоянно чесать кончик носа. Но что-то в друге стало совершенно иным, делавшим его чужим и незнакомым. В груди кольнуло. Голос. Как ни пытался Андрей, но, даже когда он улыбался, голос оставался грустным, полным горечи и печали.

Макс подошел к Андрею, похлопал по плечу и попытался приободрить:

– Наша родина не так уж и плоха. Плавучие острова плавают, а горы будут всегда находиться на своих местах. Так было до катастрофы, так будет и после. Если мы очень захотим, то можем уплыть далеко на юг, где солнце всегда жаркое, а ветер нежно обдувает кожу и ласкает ее, как заботливая девица.

– Почему же мы не уплываем? – В потускневших глазах Андрея плескалась боль. – Почему мы плаваем вдоль холодных вод, где даже летом на горизонте видны большие льдины, которые не растопило солнце? Мы вынуждены всегда носить теплую одежду, даже когда спим. Мы недоедаем, мы часто болеем от холода. Из наших детей только половина доживают до совершеннолетия. Всё против нас: вода, погода, хищники, что водятся в океане. Нам досталась самое ужасное место во всем мире.

В этот момент Макс понял, что на него смотрит настоящий Андрей, который больше не пытался скрыть своих истинных чувств и эмоций. Это было лицо человека, который полжизни провел в самых холодных водах океана, с малолетства занимаясь рыбной ловлей, боролся с беспощадной, суровой стихией, умирал от жажды, голода и холода.

Многое Макс слышал о жизни рыбаков из разговоров соплеменников. Рыбаки проводят на воде долгие месяцы в поисках хорошего улова. Не имея ни нормальной одежды, ни возможности укрыться от непогоды, часто без сна и еды, они выслеживают добычу, раз за разом погружаясь в ледяные волны. Когда их поднимают из воды, то от холода не каждому из них удается разжать руки, в которых они сжимают рыбацкие сети. Иногда приходится даже отрубать замерзшие конечности. Кроме того, рыбаков постоянно преследуют морские хищники, а хлипкие, плохо собранные и оснащенные плоты служат от них слабой защитой. Но Андрею не повезло еще больше: он попал в компанию пьяниц и преступников, которых сослали в рыбаки за провинности. Их приходилось бояться не меньше, чем океана.

Что мог Макс ответить другу? Что их народ вынужден жить на севере, так как у Плавучих островов с Алтайской федерацией договор? Андрей это знал. Острова защищали северные рубежи федерации от пиратов, обосновавшихся на последних льдинах Арктики, а федерация, в свою очередь, поставляла островам инструменты, одежду и еду. Этот договор помогал жителям Плавучих островов выжить в новом мире, но платили они за это самую высокую цену – своими жизнями.

Скорее всего, Андрей имел в виду именно это. Почему его народ должен страдать за чужие интересы? Почему его соплеменники должны воевать с пиратами, а рыбаки – рисковать жизнью, занимаясь своим промыслом? Та часть океана, где обитал народ Плавучих островов, была не только ужасной – она еще была несправедливой! Что ж, видимо, они слишком слабы и ничтожны, чтобы бороться с этой несправедливостью.