Охота за наследством Роузвудов

Ну конечно. В голове моментально вспыхивает ответ, и у меня вырывается тяжелый вздох. Меня охватывают ужас и раздражение, как всегда, когда я думаю об этом человеке.

Я стону, глядя на небо. От звезд не осталось и следа, как и от моей гордости, когда я говорю:

– У Дэйзи.

Глава 7

ВТОРНИК, 25 ИЮНЯ, 4:21

Я не понимаю, хочется мне оказаться правой насчет того, что еще один кусок карты находится у Дэйзи, или нет.

– Нам придется тихонько проникнуть в ее комнату, пока она еще спит, – говорю я Лео, когда мы идем по улице, на которой я жила до того, как после смерти отца банк забрал наш дом. Находясь неподалеку от обширного участка земли, на котором он стоит, от его блестящих подстриженных лужаек, я невольно чувствую, как меня пронзает ностальгия. – Она никогда не отдаст мне письмо бабушки.

– В самом деле? – спрашивает он, и в его голосе звучит неподдельное любопытство.

Я сердито смотрю на него, потому что он отлично знает, как Дэйзи относится ко мне. Ведь он ее лучший друг.

А когда-то я была ее лучшей подругой.

– Да, это крайне маловероятно.

Он пожимает плечами.

– К счастью, мы можем не переживать о том, что наткнемся на нее.

Я останавливаюсь, когда впереди появляется дом моей кузины – а сейчас и мой дом тоже.

– Что ты сказал?

– Ее нет дома. – Лео продолжает идти дальше, держась поближе к деревьям, растущим на краю двора.

Я догоняю его.

– А где она?

– Ты обещаешь не ябедничать?

– Ты что, шутишь?

Он поворачивается ко мне, и в бледнеющем свете луны я различаю его серьезный взгляд.

– Ты должна пообещать.

– Ладно. – Я закатываю глаза. – Я сохраню любой грязный секрет, который скрывает моя кузина. Даю слово.

– Ночью она часто сбегает к Кеву. У них роман. Она отправила мне фотку из его дома двадцать минут назад и выложила ее в «ТикТок».

– К Кеву Асани? – Я морщу нос при упоминании товарища Лео по хоккейной команде и такого же качка, как и он.

Он кивает.

– Но почему она постит фотки в «ТикТоке» в четыре часа утра?

– Согласно алгоритмам это лучшее время для постинга. К тому же Дэйз все время держит подписчиков в курсе своих дел. Все они просто одержимы Роузтауном и твоей семьей. Особенно теперь.

Я снова закатываю глаза.

– Ее зовут Дэйзи.

Он искоса смотрит на меня:

– Тебе завидно, что для нее у меня есть прозвище, а для тебя нет?

Я поворачиваюсь к нему, чтобы возмутиться, но он вскидывает руку, делая знак замолчать.

– Это не проблема. Я мастак давать прозвища. Ты можешь быть Лили Роуз.

Мой смех разрезает тишину раннего утра.

– Лили Роуз? Это же и так мое имя.

– Твое имя – Лили Роузвуд, и ты никогда никому не позволяешь этого забыть. Никогда. А сейчас это «вуд» отменяется.

Я издаю звук, похожий на хлюпанье воды в кроссовках.

– Это что, намек?

– Вовсе нет.

– Ты явно со странностями, и нет, мне не нужно прозвище, – только и могу сказать я, когда мы подходим к парадной двери. Я достаю из-под коврика ключ и отпираю ее.

– То есть ты убежала через парадную дверь? – изумленно спрашивает Лео.

– А как надо было?

– Через заднюю дверь. Через боковую. Через окно.

– Извини, видимо, у меня нет такого опыта в этом деле, как у тебя.

Хотя я вкладываю в эти слова сарказм, щеки заливает краска. Как будто неумение покидать дом украдкой равносильно признанию, что мне чего-то не хватает.

– Похоже на то. – Он лукаво ухмыляется. Я тихонько закрываю за нами дверь и показываю рукой на лестницу. Лео переходит на шепот: – Не знаю, помнишь ли ты, но моя комната идеально подходит для этого. Окно расположено прямо над крыльцом, рядом с которым растет высокое дерево. Мне будто помогают тайком выбраться из комнаты и вернуться обратно.

Да, я помню, но не хочу в этом признаваться. Когда мы поднимаемся на второй этаж, я прижимаю палец к губам, глядя на закрытую дверь комнаты дяди. Затем медленно поворачиваю круглую ручку на двери Дэйзи и вхожу.

Ее комната – комната принцессы: просторное сиденье, устроенное в углублении окна у дальней стены, из которого открывается вид на обширный задний двор, и нелепая кровать с балдахином и сетчатым пологом.

И в этой кровати кто-то спит, кто-то с рыжими волосами, рассыпавшимися по подушке.

Я вцепляюсь во влажную рубашку Лео и тяну его к двери.

– Ты же сказал, что ее тут нет!

Он отмахивается от меня и, подойдя к кровати, откидывает розовое стеганое одеяло. Я подавляю крик. На кровати лежит манекен в парике. Лео тыкает пальцем в его волосы.

– Похожи на ее, правда? Нам с Дэйз пришлось поехать аж в Бостон, чтобы купить его.

– Я беру свои слова обратно. Вы с ней оба с большими странностями.

На его губах появляется лучезарная улыбка.

– Помоги найти письмо. Где она могла его спрятать? – спрашиваю я, оглядывая многочисленные флаконы духов и средства для ухода за волосами на туалетном столике.

Здесь же стоят полароидные снимки и одна фотография в рамке. На ней запечатлены улыбающиеся Дэйзи и Куинн – что странно, учитывая безэмоциональность последней. Это была бы симпатичная фотография, если бы рамка не потрескалась – да что там, она разбита вдребезги, как будто ее несколько раз швырнули в стену.

– Здесь его нет, – сообщает Лео, роясь в ящике тумбочки. – Знаешь, может, нам стоит подождать ее. Это как-то неправильно – рыться в ее вещах.

Я начинаю выдвигать ящики.

– Ты тайком пробираешься туда, куда вход тебе воспрещен, но тебе претит обыск чужой комнаты?

– Когда речь идет о комнате моей подруги, то да.

Во втором ящике розового туалетного столика Дэйзи хранится нижнее белье. Отодвинув несколько стрингов, я нахожу то, что искала. И поднимаю конверт, показывая его Лео.

– Что ж, тогда тебе повезло. Вот оно.

Несмотря на моральную дилемму, он подходит ко мне, чтобы посмотреть, как я открываю конверт и достаю листок бумаги. В отличие от моего, он исписан обыкновенными чернилами, а не невидимыми.

Я читаю письмо, начинающееся со слов «Дорогая Дэйзидью»[6], и удивляюсь внезапно возникшей ревности. Бабушка уже целую вечность не называла Дэйзи этим именем, во всяком случае, насколько мне известно. Я напрягаюсь, готовясь к тому, что написано ниже.

Ты всегда ярко сияла, и я не сомневаюсь, что многочисленные таланты приведут тебя к прекрасным результатам. Помни, что в первую очередь ты должна доверять своему сердцу, а не голове; это поможет тебе продвинуться дальше и подарит более искренние отношения. Ты – сила, с которой надо считаться, как и все Роузвуды. Всегда используй эту силу во благо.

И позаботься для меня о «Белой розе». Не бойся подвезти того, кто будет в этом нуждаться.

Мое сердце принадлежит тебе.

Твоя бабушка

Я перечитываю письмо еще два раза, затем переворачиваю листок, но на его обороте нет ни пятна, ни других признаков того, что бабушка использовала невидимые чернила. Никакой скрытой подсказки.

– Дэйз скоро вернется. – Лео с тревогой смотрит в окно.

Вероятно, это мой единственный шанс, поэтому надо до конца удостовериться, что я ничего не пропустила. Используя кончик влажной косы, как кисть, я провожу им по странице, оставляя мокрый след. И жду, не проступят ли слова.

Но ничего не появляется. Я засовываю письмо обратно в ящик с нижним бельем, радуясь, что Дэйзи не отличается аккуратностью, поскольку я не помню, в каком именно порядке там все лежало.

– Ничего. Полный провал.

– Мой дом находится совсем рядом, – говорит Лео и потягивается, так что его худи задирается и становится видна узкая полоска кожи между его низом и поясом спортивных шорт. Я отвожу глаза. – Я мог бы взять ключи от машины, чтобы мы проехались по городу и продолжили поиски.

– Продолжили поиски где? Нам ведь больше некого спросить.

– Но ведь нам не хватает двух кусков карты. Есть еще кто-нибудь, кто приходит тебе на ум?

Я зажмуриваюсь и вижу платиновые волосы и красные губы.

– Да, – шепчу я. – Но мне очень, очень не хочется о ней думать.

– О ком?

Раньше я думала, что не хочу, чтобы кусок карты оказался у Дэйзи, но мне совершенно точно не хочется, чтобы им владела Элл.

– Об Элл Клэрмон, – выдавливаю я. – О дочери начальника полиции. Она училась в Лондоне, но теперь вернулась. Она много времени проводила с бабушкой и даже искала ее во время вечеринки.

– Помню ее. – На его лице отражается сомнение. – Не знаю, тот ли она человек. У тебя есть еще какие-нибудь кандидаты?

К глазам подступают слезы бессильной досады, на меня наваливается усталость. Такое чувство, будто бабушка предала меня, и это не относится ни к наследству, ни к карте. Неужели она не понимала, что мне понадобится время, чтобы пережить боль от ее утраты? Конечно, сперва ее письмо отвлекло меня и разожгло любопытство, но теперь, когда оно привело к парню, с которым, как я думала, я никогда больше не заговорю, и, судя по всему, к двум другим неизвестным, которых еще надо отыскать, оно потеряло свою прелесть. Такое ощущение, будто мне предстоит прочесать весь город в поисках подсказок.

Мне хочется вернуться домой и лечь в кровать. В собственную кровать в особняке под пуховым одеялом и со множеством подушек. Я хочу убраться подальше от Лео, его вопросов и таких знакомых повадок и просто оказаться одной. Хочу проспать целую вечность и, проснувшись, обнаружить, что ничего этого не произошло. И очутиться на дне рождения бабушки в прошлом году, смеяться вместе с отцом, когда он кружит меня в танце по гостиной.

Я хочу вернуться в прошлое, до того, как все изменилось.

– Я тут подумал. – Лео перешагивает через груду одежды и садится на кровать Дэйзи.

Я равнодушно спрашиваю:

– О чем?

– Если мы не можем продвинуться без остальной части карты и не знаем, у кого она находится, то должен быть как минимум один человек, кто в курсе происходящего.

– И кто же это?

Он пожимает плечами, как будто ответ очевиден.

– Бабушка.

Меня охватывает гнев.

– Это бы имело смысл, если бы она не была мертва.

Он смотрит на меня с тревогой:

– Эй, остынь. Я не имел в виду, что нам надо провести спиритический сеанс и вызвать ее дух. Я хочу сказать, что нам надо вернуться в особняк.

Мне едва удается сдержаться и не заорать, ведь тогда нас услышал бы дядя Арбор. Мое терпение лопнуло, и, наверное, уже давно.

– О, ты хочешь сказать, что нам надо вернуться в особняк, вход в который нам обоим воспрещен? На территории которого нас менее часа назад едва не поймали? Это классная идея, давай зайдем туда как ни в чем не бывало.

– А у тебя есть план получше? – спрашивает он. И мне досадно из-за того, что это даже не подколка – это настоящий вопрос. Вопрос, на который я не могу ответить, потому что плана получше у меня нет. И он ясно читает это по моему лицу. – Мы не можем просто сидеть сложа руки.

– Я просто… – Я так близка к тому, чтобы заплакать. Один неверный шаг – и я расклеюсь и зарыдаю перед человеком, перед которым мне совсем не хочется плакать. – Ты не понимаешь, как это тяжело…

– Мне тоже тяжело. Я понимаю, она была твоей бабушкой, а я только занимался ее двором и садом пару последних месяцев. Но хоть моя Нонна жива, я уже давно потерял ее. Мы с ней не разговариваем уже много месяцев. Так что твоя бабушка вроде как заполнила эту пустоту. – Когда он смотрит на меня, в его глазах читается мука. – К тому же мне кажется, что, если бы на моем месте был кто-то другой, ты не была такой ершистой.

– Это в каком же смысле?

– Все утро ты ведешь себя холодно. Раньше мы дружили. Или что-то вроде того. Я не знаю, к чему вообще ведет эта карта, но бабушка определенно хочет, чтобы мы работали вместе. Нам надо продолжить попытки найти остальные куски.

Должно быть, на моем лице отражается изумление.

– Я не веду себя холодно. Но ты…

Я замолкаю, проглотив слова, вертящиеся на языке. Моя проблема с Лео коренится в ране, которая, по идее, не должна болеть после всех этих лет. Особенно когда он смотрит так, будто не он мне ее нанес.

– Я что? – спрашивает он.

Если я заговорю об этом, то подниму целый вал эмоций, под которым потону, поэтому я выбираю путь наименьшего сопротивления.

– Мы просто разные, – запальчиво говорю я. – Мы выросли. Мы перешли в старшую школу, и вы с Дэйзи образовали свою компанию, не включив туда меня, так что я нашла себе другую, новую. Как-то так.

– Ну и где эта твоя новая компания? Насколько мне известно, эти придурки, изучающие предметы по углубленной программе, с которыми ты тусовалась, отшили тебя.

– По крайней мере, я не подпевала, – огрызаюсь я, пытаясь скрыть чувство жгучего унижения оттого, что в этом году я осталась одна, без друзей, и это не осталось незамеченным.

– Я не подпевала. – Но в его голосе звучит неуверенность.

Я фыркаю:

– Разве? Я не забыла…

В этот миг со стороны окна доносится какое-то царапанье, и мы оба вздрагиваем.

– Она вернулась, – говорю я, чувствуя, как душа уходит в пятки.

Я делаю шаг к двери. Дэйзи не видно. Лео тянет меня к стене, и мы прижимаемся к ее прохладной поверхности за занавесками. При дневном свете нас было бы видно, но еще не рассвело.

Я пытаюсь не обращать внимания на его близость. Через полупрозрачную занавеску я прекрасно различаю, как Дэйзи открывает окно, ступает на сиденье в его углублении, а с него на пол. На голове у нее колышется узел волос, а ноги обуты в черные кеды «Вэнз». Я и не знала, что у нее есть «Вэнз».

Лео резко вдыхает, и я толкаю его, чтобы он вел себя тихо. Движения Дэйзи выглядят странно – она движется крадучись и как-то неестественно. Она спотыкается об одну из колоссальных куч одежды на полу и приглушенно крякает. Но только когда она добирается до кровати и трясет накрытый одеялом манекен, до меня доходит, в чем дело.

Это не Дэйзи.

Девушка стоит к нам спиной, но я знаю, что произойдет, когда одеяло спадет и появится этот жуткий манекен. Я выбегаю из-за занавески и врезаюсь в ее спину, закрыв ладонью ее рот, чтобы заглушить крик.

Она бьет меня локтем в ребра – у нее молниеносные рефлексы. Этот удар вышибает из легких весь воздух, и я сгибаюсь в три погибели. И сразу же она впечатывает меня в противоположную стену и прижимает что-то холодное к горлу.

Глава 8

ВТОРНИК, 25 ИЮНЯ, 5:42

Включается свет, осветив сначала Лео у прикроватной лампы Дэйзи, затем девушку, которая прижимает меня к стене и держит нож у горла.

Да. Нож.

– Куинн?

В тишине потрясенный шепот Лео кажется слишком громким. Но он не ошибся. Куинн Чжао опускает нож и делает шаг назад. Я быстро подношу пальцы к горлу.

– Какого хре…

– Какого хрена ты тут делаешь? – опережает она меня, и в ее темных глазах горит гнев. И при этом она размахивает ножом – теперь я вижу, что это нож с откидным лезвием размером примерно с ее большой палец. Осознав, что за ее спиной находится Лео, она поворачивается и направляет нож на него. Ее глаза сверкают. – А ты

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «Литрес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.

Примечания

1

 Дверь, открывающаяся в обе стороны. (Прим. ред.)

2

 От love – любовь (англ.).

3

 Твердый нежный итальянский сыр из коровьего молока. (Прим. ред.)

4

 Nonna – бабушка (ит.).

5

 Принадлежит компании Meta, признанной в РФ экстремистской.

6

 Daisydew – роса на маргаритке (англ.).