Штрафбат для Ангела-Хранителя. Часть первая

Пошли вшестером: Илья со своим стрелком Веселовским, лейтенант Миша Никитенко, Коля Никишин, стрелок комэска, и Андрей с Агнией. Командир эскадрильи, сославшись на дела, отказался.

Шли недолго, минут 10.

– Ты не стрелял ещё? – спросил Илья, он же старший лейтенант Кутеев, Андрея, когда они пришли.

– Когда?

– А ну да, ты ж у нас недавно. Короче, вот, пришли – здесь у нас тир, – широко повёл рукой в сторону Илья.

– Вон пеньки. Вот банки, – он нагнулся, подобрал несколько продырявленных банок, и принялся расставлять их на пеньках.

– Стреляем по очереди. По пять выстрелов. Сначала с десяти шагов. Потом с пятнадцати, и наконец, с двадцати. Но с двадцати только Колян могёт, больше никто. Разве что иногда случайно.

– Это, у меня только одна обойма53, – забеспокоился Андрей.

– Ерунда, глянь-ка сюда! – Толик Веселовский раскрыл противогазную сумку, которую до сего момента молча нёс на плече: в глубине её как бы нехотя блеснул тусклый металл – сумка до половины была заполнена пистолетными патронами.

– Откуда? – поинтересовался Чудилин.

– От верблюда! – просиял Толик, и деловито пояснил: – у пехоты выменял, на «Казбек». Так что хоть обстреляйся!

– Ну-с, начнём, господа гусары! – Илья нетерпеливо вертел «вальтер» на пальце, как ковбой.

– Смотри, глаз себе не выбей!– шутливо предупредил его Коля Никишин.

– Учи учёного, поешь говна печёного! – авторитетно изрёк счастливый обладатель трофея, – Ой! – он спохватился и обернулся к девушке: – извините пошляка, мадемуазель! Отвык-с! У нас тут дамы обычно отсутствуют!

– Давай уже стреляй, балабон! –легонько пихнул его в спину Коля.

– Стреляю! – торжественно изрёк Илья и дослал патрон в патронник, – и учитесь! Нервных просим удалиться!

Он прищурил глаз, выцеливая первую банку. Бах! «Вальтер» подпрыгнув в его руке. Банка, кувыркаясь, слетела с пенька.

– О! Видали! В точку! – веселился Илья.

– Ха, с перепугу попал… – Коля Никишин был явно не прочь подколоть старшего лейтенанта.

– Ага, с перепугу! Щас я тебе покажу! – он выбрал банку поменьше и плавно спустил курок. Бах! Банка осталась стоять на месте.

– Банка уж слишком маленькая! –оправдывался Илья, – щас вот эту! Он выбрал банку из-под американской тушёнки, Бах! И…. банка снова осталась стоять на месте.

– Вот чёрт!

Он уже начинал злиться. Бах! Четвёртый выстрел был с тем же результатом.

– Бляха-муха! – уже вовсю ругался незадачливый стрелок, – мушка сбита! – он стал осматривать свой «вальтер».

– Ну, точно! Вот же, Колян, смотри! – он сунул пистолет Коле под нос.

Тот внимательно осмотрел мушку, и авторитетно изрёк:

– Да-а-а… нагрела тебя пехота! Думаешь, чего это они тебе его почти задарма отдали? И нахрена он тебе нужен? И патроны к нему искать надо…

– Да, ладно, фигня, щас поправочку возьму! – он тщательно прицелился. И не дыша спустил курок. Бах! И банка, кувыркаясь, слетела с пенька.

– Во! Я ж говорил! Так, у меня ещё три выстрела!

– Какие три выстрела?! – подал голос молчавший до этого Миша Никитенко, – ты уже пять сделал!

– А три не считаются! Это были пристрелочные! – не сдавался Илья.

– Так, ваше место в буфэте! Сейчас моя очередь, – Михаил дослал патрон в патронник своего ТТ, – иди, ставь банки!

Бурча себе под нос что-то насчёт сбитой мушки, и крутя свой трофей в руках, Илья пошёл ставить слетевшие две банки.

Старший лейтенант Михаил Никитенко отстрелялся не в пример лучше: 4 из 5 банок слетели с пеньков.

За ним отстрелялись сержанты Веселовский и Никишин. Наилучший результат показал Коля Никишин: 5 из 5.

– Ну, Андрюха, а ты, что стоишь, как в гости пришёл? – Илье, чтобы загладить свои три промаха, требовался кто-то, у кого результат будет ещё хуже.

– Так это…. На мастеров смотрю, учусь помаленьку… – скромно ответил Чудилин.

Коля пошёл подбирать и ставить сбитые им 5 банок. Поставил только три, две забраковал, выбросил подальше в кусты со словами:

– Всё, решето!

И добавил ещё две свежие, из заготовленной рядом кучки.

Андрей дослал патрон в патронник, прицелился и первым же выстрелом снял с пенька первую банку. Позади раздались одобрительные хмыки. Второй выстрел – вторая банка. Хмыки за спиной стали громче. Третий выстрел – третья банка.

– Молоток! – послышалось из-за спины.

Четвёртый и пятый выстрелы ушли в молоко. Скрывая досаду, Андрей пошёл ставить слетевшие банки.

– Зря похвалил, – послышался голос Веселовского, – прицел человеку сбил.

– Сбил, сбил! Чё сбил-то? У меня вообще мушка кривая! – Илья явно был намерен взять реванш за неудачу в первом туре, – Так, – он отошёл к следующему колышку, вбитому в землю в пятнадцати шагах от пеньков, – Теперь с пятнадцати!

– Э! Э! Э! Ты куда? А дамы? – Коля повернулся к Агнии – ваш выход, примадонна!

Агния покраснела, вопросительно посмотрела на Андрея. Он, конечно, понимал, что им всем хочется покрасоваться своим умением стрелять перед дамой, а учитывая её нулевой опыт в этом деле, и, как они предполагали, никудышные результаты её стрельбы, даже скромные результаты их стрельбы смотрелись бы немного весомее. Илья, видимо, эту идею понял, и с готовностью согласился – его результат был пока наихудшим.

– Прошу прощения! Конечно, пусть стреляет! – он, дурачась, галантно раскланялся.

Агния неуверенно огляделась.

– Ну, чего ты, Огонёк, смелее! – подбодрил её Николай.

– Мужчины, я же ещё не умею… – она растерянно и с мольбой посмотрела на Андрея.

«Вот паразиты!» – подумал он, – «ведь она же действительно не умеет».

– Андрюш, ты меня научишь? – тихо спросила она, глядя ему в глаза.

Он решительно вложил в её руку пистолет (магазин он уже пополнил, вщёлкнув туда ещё пять патронов взамен израсходованных).

– А чего не со своего? – подал голос Илья. У Агнии, действительно, на ремне висела кобура с ТТ, который ей выдали в оружейке как личное оружие, и Андрей позавчера даже пояснял ей, что-куда надо нажимать, чтобы произвести выстрел, но этим дело тогда и закончилось.

– Какая разница? – хмыкнул Коля, – так хоть чистить меньше….

– Вот и научится чистить! – не унимался Илья.

– Да угомонись ты! – одёрнул его Миша Никитенко.

– Андрюш, правда, давай я из своего?

– Да не вопрос, – Андрей убрал свой ТТ в кобуру, кивнул Агнии ободряюще: – вынимай!

Большой чёрный пистолет смотрелся этаким внушительным страшилищем в её маленькой руке.

Она с трудом дослала патрон в ствол.

– Так?

– Да, – он встал позади неё.

– Теперь смотри, – негромко говорил он ей на ухо, – руку держишь прямо, задержи дыхание, и плавно спускаешь курок. Поняла?

– Ага.

– Давай.

Бах! Отдача дёрнула в её руке пистолет так, что он чуть не дал ей в лоб. Пуля, взыкнув, улетела вверх, срезав несколько веточек с дерева.

– Бля-я-я!!! – вырвался коллективный вздох, – твою же ж мать….

– Ты, это, Огонёк, осторожнее! Крепче надо держать!

Агния испуганно обернулась к Андрею.

– Ничего, ничего, – пробормотал он смущённо, – просто крепче надо держать. Поняла?

– Да, – ответила она не очень уверенно.

– Давай!

Бах! Ствол снова подбросило вверх, и пуля опять улетела в небо.

– Э, нет, так не пойдёт, – Коля Никишин решительно подошёл к ней: – давай-ка, я тебе покажу, как надо.

Он подошёл к ней сзади, приобнял её, правой рукой взял её за правое запястье:

– Вот эту ручку держим вот так. Теперь, – он схватил своей левой волосатой лапищей её за левое запястье и приложил его на её правое предплечье – а левой ручкой держим правую вот здесь. Так будет лучше. Поняла?

– Ага.

Андрей сбоку хмуро наблюдал за Колиными манипуляциями.

– Стреляйте, барышня, – Коля так и остался стоять сзади неё, приобняв, и глядя из-за её плеча за траекторией стрельбы: процесс обучения девушки доставлял ему большое удовольствие.

Бах! Опять мимо. Но уже пуля пошла в сторону банок.

Ещё раз. Бах! Опять с тем же эффектом.

– Держи крепче! – мягко и вкрадчиво уже почти в самое ухо.

Бах! Банка, кувыркаясь, улетела с пенька.

– Вот, я же говорил! – восторжествовал Коля Никишин, – просто ей нужен был опытный тренер!

– Слушай, тренер! Ты давно в рыло не получал? – Андрей решительно направился к ним, – а то смотри, выхватишь ненароком, – Андрей крепко взял его за плечо.

– Да я что? Товарищ лейтенант! – Коля, дурашливо улыбаясь, явно ловил кайф от ситуации, – я же просто тренер! – Он стряхнул с плеча руку Андрея, и серьёзно и веско добавил: – на правах лучшего стрелка нашей эскадрильи.

– Слющай, трэнэр! – Веселовский явно подражал Жорику Горидзе, – атайди! Пасматри на Чудилина – зарэжет!

Все весело заржали. Только Андрею было не очень весело. Выходка старшего сержанта с обниманием Агнии за плечики его задела. Видимо почувствовав это, Коля посчитал за лучшее отойти в сторонку.

Кусая с досады губы, Андрей приблизился к девушке. Она, прекрасно чувствуя его состояние, и слыша все его мысли, потянулась губами к его уху:

– Не расстраивайся, я люблю тебя! У меня всё получится, ведь правда?

Внутри захолонуло от её слов, негатив мгновенно улетучился. За спиной как будто выросли крылья, он быстро воспрял духом.

– Знаешь что, а давай-ка… – он вынул свой ТТ из кобуры: – попробуй-ка держать вот так! – он взялся за пистолет обоими руками, – у тебя просто кисть слабая: тебе трудно стрелять с одной руки, даже если второй ты себя держишь за запястье. Держи пистолет сразу обеими руками – так точно получится!54

– Так! Предыдущие пять выстрелов не считаются! Это была тренировка! – заорал сержант Веселовский. – Давай, перестреливай! Ещё пять!

Агния сжала рукоятку ТТ обеими руками, выдохнула, прицелилась, и мягко нажала спуск. Бах! Банка слетела с пенька. Бах! Слетела вторая. Бах! Третья, кувыркаясь, последовала туда же. Затвор остался в заднем положении.

Девушка растерянно обернулась к Андрею:

– Патроны кончились…

– На мой! – сунул ей в руки свой ТТ.

Она обернулась к зрителям:

– Можно?

– Давай, давай!!! – положительные эмоции у зрителей уже перехлёстывали через край, – ещё два выстрела!

Бах! Мимо. Бах! Банка слетела.

– Ну, не всё коту масленица! – подытожил Илья, – но молодец! Это надо же, а?! Девчонка, а как стреляет! А теперь с пятнадцати шагов!

Андрей, пряча счастливую улыбку, пошёл ставить банки.

– Я с тобой! – девушка побежала за ним, – я помогу!

Ставя банки, она поймала счастливый взгляд Андрея.

Стали стрелять со второй позиции, с пятнадцати шагов. Результаты, понятное дело, из-за увеличившейся дистанции, были хуже. Но Илья умудрился со своего «вальтера» сбить 3 банки с пяти выстрелов.

– Я ж говорил! – радовался он, как ребёнок, – хороший пистолет-то! Зря ругали!

У остальных было примерно то же самое: 2-3 банки из пяти. Андрей сбил две.

– Две банки и дырка от баранки! – весело прокомментировал Илья за спиной.

И только Коля, как и полагается лучшему стрелку эскадрильи, сбил все пять.

Но к таким его результатам все уже давно привыкли.

– Ну, Огонёк, давай, покажи себя!

Агния взяла пистолет двумя руками. Андрей стоял рядом.

– Ноги пошире расставь, – подсказал он ей, – так будешь устойчивее стоять.

– Не подсказывай! – раздался сзади весёлый возглас Миши.

Бах! Бах! Бах! Бах! Бах! – с пеньков слетели все пять банок.

Позади раздались восторженные голоса.

– Вот это да! Ты гляди! Колян, да она тебе баки сейчас подобьёт!

Агния восторженно посмотрела на Андрея. Он приобнял её за плечи:

– Умница! Так их!

Отошли на двадцать шагов. У большинства результаты оказались совсем скромными: одна-две банки. И то, две банки выбил только Веселовский.

Коля показал свой стабильный результат: четыре банки.

Агния вышла на позицию. Взяли пистолет обоими руками, оглянулась на Андрея. Он ей кивнул: «давай, милая!»

Пять выстрелов – пять банок одна за одной слетели с пеньков!

Дружный, восторженный, рёв пяти мужских глоток возвестил о том, как они все восхищены её победой.

Не сговариваясь, все подбежали к ней, схватили. И бросились качать.

– Ой, мужчины, ой, отпустите!

Наконец, вняв её мольбам, и вдоволь набросавшись, отпустили, сунули её в руки Андрею со словами:

– Держи, лейтенант! Такого стрелка надо на руках носить!

Она растерянно смотрела ему в глаза, а он наклонился к её лицу и поцеловал её в губы.

– О-о-о!! А-а-а!! – радостно заорали все. – Правильно, лейтенант! Вот так! Береги как зеницу, О как!

А Андрей был на небесах от счастья. Его ангел-хранитель, его любимая, была лучшим стрелком эскадрильи.

– Ну, теперь мы фрицам дадим прикурить, да Андрюха? – Николаю явно хотелось загладить перед ним свою выходку с обниманием Агнии.

Андрей под впечатлением её успеха был расположен благодушно, и был готов простить Колю:

– Это точно! Правильно я говорю? – он приобнял девушку за плечо, и улыбнувшись, посмотрел её в глаза. Она ответила ему тем же. Он смотрел в её глаза, и совершенно утонул в них, как в море: казалось, смотреть в них можно вечно, не отрываясь…

С небес на землю его немного опустил Толик Веселовский:

– Вот когда она фрицев также, как банки с пеньков, начнёт с неба сшибать, вот тогда и посмотрим….

***

Наконец, когда они остались одни, Андрей решился задать ей мучивший его всё это время один вопрос. Но она его опередила. Только он успел раскрыть рот, как она, улыбнувшись, пожала плечами, и ответила:

– Андрюш, я сама не знаю, как у меня это получается!

– Но ведь ты же никогда до этого не стреляла. И тебя никто этому не обучал!

– Понимаешь, – она опять смущённо пожала плечиками, – наверное, дело в том, что я всё-таки не совсем человек. То есть, я в человеческом теле, но я – ангел, а значит, и могу я гораздо больше. Я об этом до сего момента как-то не думала. Но видимо, и вижу я гораздо дальше, чем полагается человеку. И телом своим могу управлять не в пример лучше. Отсюда и выше точность стрельбы.

– Но ты так быстро научилась! – воскликнул он.

– Ну, а что там уметь-то – пожала она плечами, – просто надо было показать, как правильно надо делать, и всё, – но увидев, как нахмурился его лоб, и уловив в его мыслях воспоминание про Колю-«тренера», она поспешно добавила: – вот ты мне и показал. Как надо.

Андрей улыбнулся.

Глава 22. Тяжело в учении – легко в бою.

Задетый за живое словами Толика Веселовского, Андрей решил серьёзно заняться её тренировками. То, что она доказала, что у неё хороший глазомер и твёрдая рука – это было ещё полдела. Дураку было понятно, что уметь стрелять из пистолета – это ещё пока не значит, что ты хороший воздушный стрелок. Пистолет и мощный крупнокалиберный пулемёт – немного разные вещи.

Предстояло научить её многим тонкостям её новой профессии: как правильно целиться из пулемёта, как брать правильное упреждение, как определять момент открытия стрельбы, как правильно определять дистанцию открытия огня, устранение неполадок в работе пулемёта, вопросы взаимодействия с лётчиком. Этим они и занялись, когда пришли к своему самолёту.

– Так, теперь слушай, – обратился он к девушке, когда они подходили к стоянке, – я… – он посмотрел ей в лицо и остановился, запнувшись. Она смотрела на него совершенно озорными глазами, улыбаясь, и прикусив краешек губы.

– Ты… – он опять запнулся, сглотнул, – ты, вот что…. – вздохнул, смутился вконец, – слушай, ну зачем ты так на меня смотришь, а?!

– Как смотрю? – а озорная улыбка не сходит с лица.

– Ну, так… я на тебя посмотрел, и забыл, что хотел тебе сказать! Понимаешь?!

– Хорошо, – она согнала улыбку с лица, и с серьёзным выражением лица спросила:

– Так лучше?

– Не знаю…. Прямо наваждение какое-то: как на тебя посмотрю, так обо всё забываю.

– Ладно, пойдём уж, забывчивый ты мой! Про пулемёт ты мне хотел рассказывать…

И она широким шагом пошла к самолёту.

Маслорадиатор уже стоял на месте, и Шурка с одним из техников их звена возилась, налаживая работу его бронезаслонок.

– Ого! Уже пришли! А я думала, вы надолго! – она выпрямилась, вытирая руки тряпкой. – Ну, как успехи?

– Ты не поверишь, – радостно выпалил Андрей, – она Коляна перестреляла, представляешь?!

– Да ладно! Лучше его в полку никто не стреляет! Разыгрываешь?!

– Да какое там! Все видели. Никто и не ожидал. Она же пистолет до того в руках ни разу не держала!

Александра недоверчиво переводила взгляд с командира на девушку, потом всё же спросила:

– Агнюш, что, так и было, что ли?

Она в ответ пожала плечами:

– Да я сама не поняла, как это у меня получается.

Она смущённо улыбнулась. Потом поспешно поправилась:

– Сначала-то у меня как-то не очень получалось. Но Андрюша показал, как надо пистолет правильно держать, – она обернулась и опять подарила ему свою озорную улыбку, – и всё наладилось!

Последующие полтора часа они плотно занялись учёбой.

Андрей сразу взял быка за рога: найдя подходящую полуметровую дощечку от снарядного ящика, прибил к ней парой гроздей крест-накрест обломок черенка от лопаты, покрутил в руках сей загадочный предмет, критически осмотрел его, пробормотав под нос: «хвоста не хватает», пошёл дальше дербанить снарядный ящик на дощечки. Через 10 минут работы в руках у него был грубый и корявый макет, отдалённо напоминающий модель самолёта. Тем не менее, в этом наглядном пособии был фюзеляж, было крыло, и было хвостовое оперение.

– Было бы время, сделал бы покрасившее, ну да для наших задач и так сойдёт, – подытожил он, вертя в руках сделанный макет. Последние несколько минут Агния, сидя на пустых ящиках, с интересом наблюдала за его действиями.

– Так, садись к пулемёту!

Она тут же вскочила, залезла на крыло, затем ловко забралась в кабину стрелка. Лейтенант встал на крыло, заглянул к ней в кабину, самолично убедился в отсутствии патронов в рукаве подачи, передёрнул ручку перезарядки, и спрыгнул с крыла. На удивлённый взгляд девушки ответил:

– Это чтобы ты мне в лоб не стрельнула случайно, пока я тебе буду показывать.

– Вот смотри, – начал он, держа в руке свой примитивный макетик самолёта, – это – фриц. Я сейчас буду ходить вокруг тебя, имитируя атаки истребителя, а ты в меня целься, поняла?

Девушка кивнула. Он отошёл за хвост штурмовика, встал за ним метрах в трёх.

– Поехали. Смотри – самый простой способ атаковать нас у немца такой: зайти нам в хвост. В этом случае ему не надо брать никаких поправок, подошёл метров на 200, и жахнул. Двести метров – дистанция открытия огня, с большего расстояния стреляют редко – не попадёшь. Двести метров это примерно вот так самолёт выглядит, – он, прищурив глаз, прикинул линейный размеры макетика, и отошёл метров на пять за хвост. Вот! Вот таким ты будешь видеть атакующий истребитель, когда он подойдёт к нам на 200 метров. Запомнила?

Девушка понятливо кивнула.

– А ещё лучше ему метров на сто подойти, вот так будет выглядеть на этой дистанции – он подошёл вплотную к килю самолёта, выставив вперёд руку с макетиком, тогда нам с тобой точно кирдык. Но немец, не дурак, он так делать не будет – потому, что ты в этой ситуации его постоянно держишь под прицелом.

– А как он будет делать? – девушка пытливо глядела на него через прицел пулемёта.

– А так: он будет стараться выйти в мёртвую зону, к примеру, под хвост. Смотри, примерно так! – Андрей, стоя за хвостом, плавно опустил модельку самолёта за стабилизатор, который находился в полуметре над землёй. Ты его видишь?

– Уже нет!

– Вот! А он тебя видит, и подбирается к нам под брюхо, а стрелять ты по нему не можешь, и через несколько секунд, когда сблизится, он откроет огонь.

– И что делать в таком случае?

– А на этот случай у нас есть связь. Как только немец нырнул под хвост, сразу кричи мне: фриц под хвостом! Поняла?

– Поняла. А что дальше?

– Как что? Я сманеврирую, и постараюсь сделать так, чтобы ты его снова увидела.

– А как ты сманеврируешь?

– Ну, если запас скорости есть, то задеру нос, и фриц снова окажется над стабилизатором. Тут ты не зевай – лупи в него! У тебя на это не более 2-х секунд. Он же тоже не дурак – если видит, что опять оказался в зоне обстрела, то тут же попытается шарахнуться в сторону, да и я, задрав нос, не могу так долго лететь – скорость то падает! 3…4 секунды, и нос снова опускать придётся. Такая фигура горкой называется.

– Поня-я-ятно… – протянула девушка задумчиво.

Потом встрепенулась:

– А если запаса скорости у тебя нет, что тогда?

– А вот тут интереснее. Если скорости нет, но есть высота, то услышав про то, что немец под хвостом, я стану в вираж, то есть накренюсь, и начну разворачиваться вправо или влево, и фриц при этом неизбежно опять попадёт в зону твоего обстрела: он окажется или здесь, – Андрей плавно вынес модельку над правой половиной стабилизатора, или здесь, – он переместился с моделькой в руках на несколько шагов влево, – в зависимости от того, в какую сторону я буду виражить. И у тебя опять только пара секунд, не более, чтобы его достать. Поняла?

– Ага. А если… – она наморщила лоб, – а если нет ни высоты, ни скорости, тогда как ты будешь поступать?

– А тогда… тогда я буду к земле прижиматься, чтобы он снизу никак не подлез.

– Так это поэтому вся наша эскадрилья на отходе к земле прижималась?

– Именно. На бреющем и уходим. И из зоны зениток быстрее выходишь, и вражеским истребителям не даёшь снизу зайти.

– Ну, хорошо, это я поняла. Так значит, если мы летим низко, то они нас и атаковать не будут?

– Ещё как будут! У них на эти наши хитрожопости другие методы имеются. К примеру, смотри! – Андрей встал строго за килем с самолётиком в руках. Ты его вроде бы видишь, но только кончики крыльев, и то стрелять не будешь – ты опасаешься прострелить себе свой собственный киль. А такое, кстати, в пылу боя случается!

– И что тогда?

– Тоже самое: кричишь мне – фриц за килем! Я вильну рулём направления и самолёт мотнёт вправо или влево, и немец окажется вот здесь, или вот здесь, – он переместил модельку немного вправо, а потом немного влево от киля. И опять же. Не зевай, – мочи его, гада, как только он тебе открылся! Понятно?

– Более-менее.

– Теперь далее. Среди немчуры попадаются и особо одарённые, я таких встречал. Эти прямо в лоб не прут. Они по дуге заходят, иногда со скольжением. Смотри, вот так, лейтенант отошёл за хвост метров на 10, и пошёл обратно, имитируя моделькой полёт змейкой, – он остановился, и крикнул: – А ты чего на меня смотришь? Ты целься давай!

Девушка встрепенулась, и прильнула к прицелу пулемёта, ворочая его на турели:

– Так? Правильно?

– А вот и нет. Я же вижу, как ты целишься. Ты целишься прямо в него, он постучал ногтем в модельку самолёта. А надо не в него!

– А куда же надо?! – удивлению девушки не было предела.

– Прямо в него надо целиться, если он заходит сзади, прямо на тебя. А тут он летит по дуге, сбоку, и целиться надо немного перед ним – это называется брать упреждение. Примерно вот сюда, – он показал пальцем точку перед носом модельки. Потому, что он двигается, и пока пуля долетит до него, он из этой точки уже тю-тю! И пули твои просвистят у него за хвостом, поняла?

– Ну, примерно.

– Хм.. примерно…. Хорошо, будем уточнять.

Следующие пять минут он рассказывал ей про величину упреждения, про зависимость этой величины от дистанции стрельбы, от скорости цели, и от угла встречи пули с целью.

– Ну, схватываешь?

Девушка аж вспотела от усердия.

– Да. Более-менее. Давай, потренируй меня ещё!

– Добро!

Он десятки раз имитировал на неё заходы, перемещаясь за хостом самолёта. И зорко следил за тем, куда она направляла ствол пулемёта.

Сзади послышались шаги…

– Ого! Гляди-ка сь цирк шапито! – услышал он за спиной Колин голос. Обернулся – к ним подходил комэск со своим стрелком.

– Товарищ командир эскадрильи! Отрабатываем взаимодействие стрелка и пилота в бою! – отрапортовал Чудилин.

Взял модельку в руки, Слава Миронов похвалил Андрея:

– Молоток! Правильно делаешь! Понял, Колян, как надо опыт передавать? А то ты молодым всё на руках объясняешь! А лейтенант видишь, самолётик хоть и примитивный, да сделал! Всё показательнее, чем ты своими корявками показываешь!

– Да ей, командир, это и не требуется! Вон, меня сегодня перестреляла с пистолета! А божится, что до этого пистолета ни разу в руках не держала! Способная, аж жуть! Тебе, Огонёк, в цирке фокусником выступать надо. Вот у меня есть знакомый директор цирка… – начал он, – когда война кончится, я тебя….

– Ладно, пойдём, директор цирка! – не мешай людям заниматься боевой учёбой, – Слава Миронов увлек за собой не в меру разговорчивого старшего сержанта.