Избранное

ФАБРИКА БЮРОКРАТОВ

Его прислалидля проведенья режима.Средних способностей.Средних лет.В мыслях – планы.В сердце – решимость.В кармане – перои партбилет.Ходит,распоряжается энергичным жестом.Видно —занимается новая эра!Сам совался в каждое место,всех переглядел —от зава до курьера.Внимательныйк самым мельчайшим крохам,вздуваетсердечный пыл…Но бьютсяслова,как об стену горохом,об —канцелярские лбы.А что канцелярии?Внимает, мошенница!Горитехоть солнца ярче, —онауложитвесь пыл в отношеньица,в анкеткуи в циркулярчик.Бумажкувстречатьс отвращением нужно.А лишьувлечешься ею, —то через деньголова заталмуженав бумажную ахинею.Перепишут всеи, канителью исходящей нитясь,на докладыс папками идут:– Подпишитесь тут!Да тут вот подмахнитесь!..И вот тут, пожалуйста!..И тут!..И тут!.. —Пылв чернила уплылбез следа.Предв бумагувсосался, как клещ…Среда —этопаршивая вещь!!Глядел,лицомбелее мела,сквозь канцелярский мрак.Катился пот,перо скрипело,рука свеласьи вновь корпела, —но без концагромадой белойрослагора бумаг.Что угодноподписью подляпает,и не разберясь:куда,зачем,кого?Собственнуютетушкуназначит римской папою.Сам себеподпишетсмертный приговор.Совестипартийнойслабенькие пискизаглушаетс днямиисходящий груз.Раскусил чиновникпафос переписки,облизнулся,въелсяи – вошел во вкус.Где решимость?планы?и молодчество?Собирает канцелярию,загривок мыля ей.– Разузнатьнемедляимя – отчество!Кактакомупосылать конвертс одной фамилией??! —И опятьнесетсямелким лайцем:– Это так-то службу мы несем?!Написали просто«прилагается»и забыли написать«при сем»! —В течение днястрану наводняпотопомненужной бумажности,в машинуживотуложит —и вотна дачустремится в важности.Пользы от него,что молока от черта,что от пшенной каши —золотой руды.Лишь растутподваламиотчеты,возносячернильные пуды.Рой чиновниковс недели на деньаннулируетоктябрьский гром и лом,и у многихдажепроступают сзадипуговицыдофевральскиес орлом.Поэтвсегдаи добр и галантен,делиться выводом рад.Во-первых:из каждогопри известном талантеможет получитьсябюрократ.Вывод второй(из фельетонной водицывытекал не рази не сто):коммунист не птица,и незачем обзаводитьсяемубумажным хвостом.Третий:поднять бы его за загривокот бумажек,разостланных низом,чтоб бумажки,подписанныепрямо и криво,не заслонялиемукоммунизм.

1926

ТОВАРИЩУ НЕТТЕ

пароходу и человекуЯ недаром вздрогнул.Не загробный вздор.В порт,горящий,как расплавленное лето,разворачивалсяи входилтоварищ "ТеодорНетте".Это – он.Я узнаю его.В блюдечках – очках спасательных кругов.– Здравствуй, Нетте!Как я рад, что ты живойдымной жизнью труб,канатови крюков.Подойди сюда!Тебе не мелко?От Батума,чай, котлами покипел…Помнишь, Нетте, —в бытность человекомты пивал чаисо мною в дипкупе?Медлил ты.Захрапывали сони.Глазкосяв печати сургуча,напролетболтал о Ромке Якобсонеи смешно потел,стихи уча.Засыпал к утру.Курокаж палец свел…Суньтеся —кому охота!Думал ли,что через год всеговстречусь яс тобою —с пароходом.За кормой лунища.Ну и здорово!Залегла,просторы надвое порвав.Будто навекза собойиз битвы коридоровойтянешь след героя,светел и кровав.В коммунизм из книжкиверят средне."Мало ли,что можнов книжке намолоть!"А такое —оживит внезапно «бредни»и покажеткоммунизмаестество и плоть.Мы живем,зажатыежелезной клятвой.За нее —на крест,и пулею чешите:это —чтобы в миребез России,без Латвии,жить единымчеловечьим общежитьем.В наших жилах —кровь, а не водица.Мы идемсквозь револьверный лай,чтобы,умирая,воплотитьсяв пароходы,в строчкии в другие долгие дела.Мне бы жить и жить,сквозь годы мчась.Но в конце хочу —других желаний нету —встретить я хочумой смертный частак,как встретил смертьтоварищ Нетте.

15 июля 1926 г., Ялта

УЖАСАЮЩАЯ ФАМИЛЬЯРНОСТЬ

Куда бытыни направил разбег,и как ни ерзай,и где ногой ни ступи, —есть Марксов проспект,и улица Розы,и Луначарского —переулок или тупик.Где я?В Ялте или в Туле?Я в Москвеили в Казани?Разберешься?– Черта в стуле!Не езда, а – наказанье.Каждый дюймбытия земногопрофамилиени разыменован.В головеот иментакая каша!Как общий котел пехотного полка.Даже пса дворняжкувместо«Полкаша»зовут:«Собака имени Полкан»."Крем Коллонтай.Молодит и холит".«Гребенки Мейерхольд»."Мочалаа-ля Качалов"."Гигиенические подтяжкиимени Семашки".После этогогуди во все моторы,наизобретай идей мешок,все равно —про Мейерхольда будут спрашивать:– "Который?Это тот, который гребешок?"Як великимне суюсь в почетнейшие лики.Я солдатв шеренге миллиардной.Но и явзываю к вамот всех великих:– Милые,не обращайтесь с ними фамильярно!

1926

КАНЦЕЛЯРСКИЕ ПРИВЫЧКИ

Ядва месяцашатался по природе,чтоб смотреть цветыи звезд огнишки.Таковых не видел.Вся природа вродетелефонной книжки.Везде —у скал,на массивном грузеКавказаи Крыма скалоликого,на стенах уборных,на небе,на пузелошади Петра Великого,от пыли дорожнойдо гор,где грозыгремят,грома потрясав, —вездеотрывки стихов и прозы,фамилиии адреса."Здесь были Соня и Ваня Хайлов.Семейство ело и отдыхало"."Коля и Зинасоединили души".Стрелаи сердцев виде груши."Пролетарии всех стран, соединяйтесь!Комсомолец Петр Парулайтис"."Мусью Гога,парикмахер из Таганрога".На кипарисе,стоящем века,весь алфавит:а б в г д е ж з к.А у этогоот лазаньяталант иссяк.Превыше орлиных зонпросто и мило:"ИсакЛебензон".Особеннолюдейвинить не будем.Таким нельзябез фамилий и дат!Всю жизнь канцелярствовали,привыкли люди.Онии на скалуглядят, как на мандат.Такому,глядящемуза чаемс балконцакак солнцесадится в чаще,ни восход,ни закат,а даже солнце —входящееи исходящее.Эх!Поставь менячасокна место Рыкова,я бк веснедекрет железный выковал:"По фамилиямна стволах и скалахузнатьподписавшихся малых.Каждомув лапкидать по тряпке.За спину ведра —и марш бодро!Подписавшимсяи Колями Зинамсобственные именастирать бензином.А чтоб энергияне пропадала даром,кстати и Ай-Петрипочистить скипидаром.А ктодо тогок подписям привык,что сновак скале полез, —у этогонавсегдазакрывается лик-без".Под декретом подписьи росчерк броский —Владимир Маяковский.

1926 Ялта, Симферополь, Гурзуф, Алупка

ХУЛИГАН

Республика наша в опасности.В дверьлезетнемыслимый зверь.Морда матовым рыком гулка,лапы —в кулаках.Безмозглый,и две ноги для ляганий,вот – портрет хулиганий.Матроска в полоску,словно леса.Из этих лесовглядят телеса.Чтоб замаскировать рыло мандрилье,шерстьаккуратносбрил на рыле.Хлопья пудры(«Лебяжьего пуха»!),бабочка-галстукот уха до уха.Души не имеется.(Выдумка бар!)В груди —пивнойи водочный пар.Обутые лодочкойкачает ноги водочкой.Что ни шаг —враг.– Вдрызг фонарь,враги – фонари.Мне темно,так никто не гори.Враг – дверь,враг – дом,враг —всяк,живущий трудом.Враг – читальня.Враг – клуб.Глупейте все,если я глуп! —Ремень в ручище,и на немповисла гиря кистенем.Взмахнет,и гиря вертится, —а ну —попробуй встретиться!По переулочкам – луна.Идет одна.Она юна.– Хорошенькая!(За косу.)Обкрутимся без загсу! —Никто не услышит,напрасно оретвонючей ладонью зажатый рот.– Не нас контрапупят —не наше дело!Бежим, ребята,чтоб нам не влетело! —Лунав испугеза тучу пятитсяот рваной грудымяса и платьица.А в ближней пивнойвеселье неистовое.Пареньпиво глушити посвистывает.Поймали парня.Парня – в суд.У защитысловесный зуд:– Конечно,от парняуйма вреда,но кто виноват? —Среда.В немсилу сдерживатьнет моготы.Он – русский.Он —богатырь!– Добрыня Никитич!Будьте добры,не трогайте этих Добрынь! —Бантикомгубкисложил подсудимый.Прислушиваетсяк речи зудимой.Сидитсмирней и краше,чем сахарный барашек.И припаяет судья(сердобольно)«4 месяца».Довольно!Развезверю,который взбесится,даютна поправку4 месяца?Деревню – на сход!Соберии при нейсловами прожги парней!Гуди,и чтоб каждый завод гуделоб этойпоследней беде.А ктословам не умилится,томуагитатор —шашка милиции.Решимостьи дисциплина,пружиньтело рабочих дружин!Чтоб, есливозьмешь за воротник,хулиган раскис и сник.Когдау больногорука гниет —не надо жалеть ее.Поратопором законаотсечьгнилыедела и речь!

1926

ХУЛИГАН

Ливень докладов.Преете?Прей!А под клубом,гармошкой избранные,в клубах табачныхшипит «Левенбрей»,в белой пенеприбоемтрехгорное…Еле в стул вмещается парень.Один кулак —четыре кило.Парень взвинчен.Парень распарен.Волос взъерошенный.Нос лилов.Мало парню такому доклада.Парню —слово душевное нужно.Парнюсилу выхлестнуть надо.Парню надо…– новую дюжину!Парень выходит.Как в бурю на катере.Тесен фарватер.Тело намокло.Парнем разосланык чертовой материбабы,деревья,фонарные стекла.Смотрит —кому бы заехать в ухо?Что башка не придумает дурья?!Бомбаиз безобразий и ухарств,дурости,пиваи бескультурья.Так, сквозь песни о будущем рае,только солнце спрячется, канув,тянутсяк центру огнейот окраиндрака,мутьи ругня хулиганов.Надов упор им —рабочьи дружины,надо,чтоб ихсудом обломало,в спортперелитьмускулья пружины, —надо и надо,но этого мало…Суд не скрутит —набрать имени раструбитьв молве многогласой,чтоб на лбу горело клеймо:«Выродок рабочего класса».А главное – помнить,что наше телодышитне только тем, что скушано;надо —рабочей культуры делоделать так,чтоб не было скушно.

1926

РАЗГОВОР НА ОДЕССКОМ РЕЙДЕ ДЕСАНТНЫХ СУДОВ: «СОВЕТСКИЙ ДАГЕСТАН» И «КРАСНАЯ АБХАЗИЯ»

Перья-облака,закат расканарейте!Опускайся,южной ночи гнет!Парапароходовговорит на рейде:то один моргнет,а тодругой моргнет.Что сигналят?Напрягаю яморщины лба.Красный раз…угаснет,и зеленый…Может быть,любовная мольба.Может быть,ревнует разозленный.Может, просит:«Красная Абхазия»!Говорит«Советский Дагестан».Я устал,один по морю лазая,подойди сюдаи рядом стань. —Но в ответковарнаяона:– Как-нибудьодинживи и грейся.Ятеперьпо мачты влюбленав серый «Коминтерн»,трехтрубный крейсер.– Все вы,бабы,трясогузки и канальи…Что ей крейсер,дылда и пачкун? —Поскулили снова засигналил!– Кто-нибудь,пришлите табачку!..Скучно здесь,нехорошои мокро.Здесьот скукиотсыреет и броня… —Дремлет мир,на Черноморский округсинь-слезищуморем оброня.

1926

ПИСЬМО ПИСАТЕЛЯ ВЛАДИМИРА ВЛАДИМИРОВИЧА МАЯКОВСКОГО ПИСАТЕЛЮ АЛЕКСЕЮ МАКСИМОВИЧУ ГОРЬКОМУ

Алексей Максимович,как помню,между намичто-то вышловроде дракиили ссоры.Я ушел,блестяпотертыми штанами;взяли Васмеждународные рессоры.Нынче —иначе.Сед височный блеск,и взоры озаренней.Я не лезуни с моралью,ни в спасатели,без иронии,как писательговорю с писателем.Очень жалко мне, товарищ Горький,что не видноВасна стройке наших дней.Думаете —с Капри,с горкиВам видней?Выи Луначарский —похвалы повальные,добряки,а пишущийбесстыж —тычетцелый деньсвоипохвальныелисты.Что годится,чем гордиться?Продают «Цемент»со всех лотков.Вытакую книгу, что ли, цените?Нет нигде цемента,а Гладковнаписалблагодарственный молебен о цементе.Затыкаешь ноздри,нос наморщишьи идешьверстой болотца длинненького.Кстати,говорят,что Вы открыли мощиэтого…Калинникова.Мало знатьчистописаниев ремесла,расписать закатили цветенье редьки.Воткогдак ребру душа примерзла,тыее попробуй отогреть-ка!Жизнь стиха —тоже тиха.Что горенья?Даженет и тленьяв их стихехолодноми лядащем.Всевходящиесрифмуют впечатленияи печатаютв журналев исходящем.А рядоммолотобойцеванапестамучитпрофессор Шенгели.Тутне поймете просто-напросто,в гимназии вы,в шинке ли?Алексей Максимович,у Васв ИталииВыкогда-нибудьподобноевидали?Приспособленностьи ласковость дворовой,деятельностьблюдо-рубле – и тому подобных «лиз»называют многие– "здоровыйреализм". —И мы реалисты,но не на подножномкорму,не с мордой, упершейся вниз, —мы в новом,грядущем быту,помноженномна электричествои коммунизм.Одни мы,как ни хвалите халтуры,но, годы на спины грузя,тащимисторию литературы —лишь мыи наши друзья.Мы не ласкаемни глаза,ни слуха.Мы —это Леф,без истерики —мыпо чертежамделовитои сухостроимзавтрашний мир.Друзья —поэты рабочего класса.Их знаниеневелико,но врезалинстинктв оркестр разногласыйбуквыгрядущих веков.Горькодумать имо Горьком-эмигранте.Оправдайтесь,гряньте!Я знаю —Вас ценити властьи партия,Вам дали б все —от любвидо квартир.Прозаикиселипред Вамина парте б:– Учи!Верти! —Или жить вам,как живет Шаляпин,раздушенными аплодисментами оляпан?Вернисьтеперьтакой артистназадна русские рублики —я первый крикну:– Обратно катись,народный артист Республики! —Алексей Максимыч,из-за Ваших стеколвиденВамещепарящий сокол?Илис Ваминачали дружитьпо садуползущие ужи?Говорили(объясненья ходкие!),будтоВыне едете из-за чахотки.И Выв Европе,где каждый из граждансмердит покоем,жратвой,валютцей!Не чище льнаш воздух,разреженный дваждыгрозоюдвух революций!Бросить Республикус думами,с бунтами,лысинкуюжной зарей озарив, —разве не лучше,как Феликс Эдмундович,сердцеотдатьвременам на разрыв.Здесьдела по горло,рукав по локти,знамена небаалы,и соколы —сталь в моторном клекоте —глядят,чтоб не лезли орлы.Делами,кровью,строкою вот этою,нигдене бывшею в найме, —я славлювзвитое красной ракетоюОктябрьское,руганноеи пропетое,пробитое пулями знамя!

1926

ДОЛГ УКРАИНЕ

Знаете ли выукраинскую ночь?Нет,вы не знаете украинской ночи!Здесьнебоот дымастановится черно,и гербзвездой пятиконечной вточен.Где горилкой,удальюи кровьюЗапорожскаябурлила Сечь,проводов уздойсмирив Днепровье,Днепрзаставятна турбины течь.И Днипропо проволокам-усамэлектричествомтечет по корпусам.Небось, рафинадаи Гоголю надо!Мы знаем,курит ли,пьет ли Чаплин;мы знаемИталии безрукие руины;мы знаем,как Дугласагалстух краплен…А что мы знаемо лице Украины?Знаний грузу русскоготощ —тем, кто рядом,почета мало.Знают вотукраинский борщ,знают вотукраинское сало.И с культурыпоснимали пенку:кромедвухпрославленных Тарасов —Бульбыи известного Шевченка, —ничего не выжмешь,сколько ни старайся.А если прижмут —зардеется розойи выдвинетаргумент новый:возьмет и расскажетпару курьезов —анекдотовукраинской мовы.Говорю себе:товарищ москаль,на Украинушуток не скаль.Разучитеэту мовуна знаменах —лексиконах алых, —эта мовавеличава и проста:"Чуешь, сурмы заграли,час расплаты настав…"Разве может бытьзатрепаннейда тишесловапоистасканного«Слышишь»?!Янемало слов придумал вам,взвешивая их,одно хочу лишь, —чтобы сталивсехмоихстихов словаполновесными,как слово «чуешь».Труднолюдейв одно истолочь,собойкичись не очень.Знаем ли мы украинскую ночь?Нет,мы не знаем украинской ночи.

1926

ОКТЯБРЬ

1917 – 1926Еслистихсердечный раж,еслив сердцезадор смолк,голосами его будоражькомсомольцеви комсомолок.Дней шоферыи кучерагонятпулейвремя свое,а как будтолишь вчерабылибуриэтих боев.В шинелях,в поддевках идут…Весть:«Победа!»За Смольный порог.Там Ильич и речь,а тутпулеметный говорок.Мирдругими людьми оброс;пионерылет десятизадают про Октябрь вопрос,как про делоглубоких седин.Вырастаетвремени мол,день-волна,не в силах противиться;в смоль – усыоброс комсомол,из юнцовперерос в партийцев.И партийцыв годах борьбыпротив всехбуржуазных лиснатрудилисебегорбы,многийстали взросли лыс.А у стен,с Кремля под уклон,спят вождиот трудов,от ран.Лишь колышеткамнипоклоното стаподневольных стран.На стенепропылени немкалендарь как календарь,но в сегодняшнемкрасном дневоскресаетгодов легендарь.Будет знамя,а не хоругвь,будутпули свистеть над ним,и «Вставай, проклятьем…»в хорубудет бойи марш,а не гимн.Век промчитсяв седой бороде,но и десятьпройдет хотя б,мыне можемне молодеть,выходяна праздник – Октябрь.Чтоб не стихсердечный раж,не дряхлел,не стыли не смолк,голосамиегобудоражькомсомольцеви комсомолок.

1926

НЕ ЮБИЛЕЙТЕ!

Мне б хотелосьпро Октябрь сказать,не в колокол названивая,не словами,украшающимитепленький уют, —дать быреволюциитакие же названия,как любимымв первый день дают!Но развеуместнослово такое?Но развенасталидни для покоя?Кто галоши приобрел,кто зонтик;радуется обыватель:«Небо голубо…»Нет,в такую ерундуне расказеньтебоевуюреволюцию – любовь.В сотне улицсегодняна вас,на меняупадут огнем знамена.Будут глотки греметь,за кордоны катяогневые слова про Октябрь.Белой гвардиидля менябелейимя мертвое: юбилей.Юбилей – это пепел,песок и дым;юбилей —это радость седым;юбилей —это крайкладбищенских ям;это речии фимиам;остановка предсмертная,вздохи,елей —вот что лезетиз букв«ю-б-и-л-е-й».А для насюбилей —ремонт в пути,постоял —и дальше гуди.Остановка для вас,для васюбилей —а для насподсчет рублей.Сбереженный рубль —сбереженный заряд,поражающий вражеский ряд.Остановка для вас,для васюбилей —а для нас —это сплавы лей.Разобьетврагаэлектрический ходлучше пушеки лучше пехот.Юбилей!А для нас —подсчет работ,перемеренный литрами пот.Знаем:в графикахдовоенных нормкоммунизма одежда и корм.Не горюй, товарищ,что бой измельчал:– Глаз на мелочь! —приказ Ильича.Надов каждой пылинкебудить уметьбольшевистского пафоса медь.Зорче глаз крестьянина и рабочего,и минутуне будь рассеянней!Будет:под ногамизаколеблется почвапочище японских землетрясений.Молчитперед боем,топки глуша,Англия бастующих шахт.Пустькитайский языкмудрен и велик, —знает каждый и так,что Кантонтот же бой ведет,что в Октябрь велинашрязанскийИван да Антон.И в сердце Союзавойна.И дажекиты батарейи полки.Ворыс дуракамизасели в блиндажирастрати волокит.И каждая вывеска:– рабкооп —коммунизма тяжелый окоп.Война в отчетах,в газетных листах —рассчитывай,режь и крой.Не наша ли кровьпродолжает хлестатьиз красных чернил РКИ?!И как ни тушили огонь —нас трое!Мытроеохапки в огонь кидаем:растет революцияв огнях Волховстроя,в молчании Лондона,в пулях Китая.Намдевятый Октябрь —не покой,не причал.Сквозь десятки таких девятимозг живой,живая мысль Ильича,наск последней победе веди!

1926

СТОЯЩИМ НА ПОСТУ

Жандармы вселенной,вылоснив лица,стоят над рабочим:– Эй,не бастуй! —А здесьтрудящихся щит —милициястоитна своембессменном посту.Показа нашимоктябрьским гуломи в странахв другихне грянет такой, —стой,береги своим карауломкопейку рабочую,дом и покой.ПокаВолховстроев яркая речьне победиттемноту нищеты,нутро республикивам беречь —рабочихдомов и людейщиты.Храня республику,от людей до иголок,без устали стойи без лени,пока не исчезнутбогатство и голод —поставщики преступлений.Враг – хитер!Смотрите в оба!Его не сломишь,если сам лоботряс.Помни, товарищ, —нужна учебавсем,защищающим рабочий класс!Голой рукойне взять врага нам,на каждом участкепреследуй их.Знай, товарищ,и стрельбу из нагана,и книгу Ленина,и наш стих.Слаба дисциплина – петлю накинут.Бандит и белыйживут в ладах.Товарищ,тверже крепи дисциплинув милиционерских рядах!Инойхулиганутакдаже рад, —выйдетэтакийдрачун и голосило:– Ничего, мол,выпимши —свой брат —богатырскаярусская сила. —А ты качнешься(от пива частого),у целой улицы нос заалел:– Ежели,мол,безобразит начальство,то нам,разумеется,и бог велел! —Сорвут работуглупым ляганьемпивного чадабузящие чады.Лозунг твой:– Хулиганамнет пощады! —Иной рассуждает,морща лоб:– Что цапатьмаленьких воришек?Ловить вора,да такого,чтобоб немговорили в Париже! —Если выудятмиллиониз кассы скряжьей,новыйс рабочихсдерет задарма.На мелочь глаз!На мелкие кражи,потрошащиетощийрабочий карман!В нашей республикесвет не равен:чем дальше от центра —тем глубже ночи.Милиционер,в темноту окраинглаз вонзайострей и зорче!Показа нашимоктябрьским гуломи в странах другихне пройдет такой —стой,береги своим карауломкопейки,людей,домаи покой.

1926

О ТОМ,

КАК НЕКОТОРЫЕ

ВТИРАЮТ ОЧКИ

ТОВАРИЩАМ, ИМЕЮЩИМ

ЦИКОВСКИЕ ЗНАЧКИ

1Двое.В петлицах краснеют флажки.К дверям учрежденья направляютшажки…Душой – херувим,ангел с лица,дверьперед нимиоткрыл швейцар.Не сняв улыбки с прелестного ротика,ботики сняли пылинки с ботиков.Дескать:– Любой идет пускай:ни имя не спросим,ни пропуска! —И рот не успели открыть,а справапринес секретарьполдюжины справок,И рта закрыть не успели,а слеванесет резолюциюкакая-то дева…Очередь?Где?Какая очередь?Очередь —воробьиного носа короче.Ни чином своим не гордясь,ни окладом —принялобоихзавбез доклада…Идут обратно —весь аппарат,как братлюбимому брату, рад…И дажекотенок,сидящий на папке,с приветомподнялпередние лапки.Идут, улыбаясь,хвалить не ленятся:– Рай земной,а не учрежденьице! —Ушли.У зававосторг на физии:– Ура!Пронесло.Не будет ревизии!..2Назавтра,дома оставив флажки,двоеопять направляют шажки.Швейцарсквозь щельгорделиво лается:– Ишь, шпана.А тоже – шляется!.. —С черного ходадверь узка.Орет какой-то:– Предъявь пропуска! —А очередь!Мерь километром.Куда!Раз шестьокружила дом,как удав.Секретарь,величественней Сухаревой башни,вдалителефонит знакомой барышне…Вчерашняя девав ответ на вопроссидити пудритвеснушчатый нос…У завовской дверидраконом-гадомнекто шипит:– Нельзя без доклада! —Двое сидят,ковыряют в носу…И толькоуже в четвертом часузакрыли дверьи орут из-за дверок:– Приходитепосле дождика в четверг! —У кошки —и то тигрячий вид:когтивцарапать в глаза норовит…В раздумьеобаобратно катятся:– За день всего —и так обюрократиться?! —А в щельгардеробвдогонку брошен:на двух человекполторы галоши.Нету места сомнениям шатким.Чтоб не пассябюрократкоровой на лужку,надоили бюрократамдать по шапке,иликаждому гражданинудать по флажку!

1926

НАШЕ НОВОГОДИЕ

«Новый год!»Для других это просто:о стаканстаканом бряк!А для насновогодие —подступк празднованиюОктября.Мылетаисчисляем снова —не христовый считаем род.Мыне знаем «двадцать седьмого»,мыдесятый приветствуем год.Наших днейзначеньюи смыслуподвести итоги пора.Серых днейобыденные числа,на десятыйстройтесьпарад!Скоровсемнамсчет предъявят:дни своиерундой не мельча,ктои какв обыденной явивоплотилслова Ильича?Что в селе?Навози скрипучий воз?Свод небесныйкоркою вычерствел?Есть ли тамужемиллионы звезд,расцветающие в электричестве?Не купаяв прошедшем взора,не питаясьзрелищем древним,кто и нынчепослал ревизоровпо советскимМарьям Андревнам?Намкоммунане словом крепка и люба(сдашь без хлеба,как ни крепися!).У крестьянужеготовы хлебавсем,кто переписью переписан?Дайте крепкий стихгодочков этак на сто,чтоб не таял стих,как дым клубимый,чтоб стихом такимзвенетьи хвастатьперед временем,перед республикой,перед любимой.Пусть гремятбарабаны поступиот землик голубому своду.Занимайте дни эти —подступык нашему десятому году!Парадиз края в край растянем.Все,в любой работеи чине,рабочие и драмщики,стихачи и крестьяне,готовьтеськ десятой годовщине!Все, что красити радует,все —и слова,и восторг,и погоду —всек десятому припасем,к наступающему году.

1926

СТАБИЛИЗАЦИЯ БЫТА

После боеви голодных пытокотрос на животике солидный жирок.Жирок заливает щелочки бытаи застывает,тих и широк.Люблю Кузнецкий(простите грешного!),потом Петровку,потом Столешников;по нимв годураз сто или двести яхожу из «Известий»и в «Известия».С восторга бросив подсолнухи лузгать,восторженно подняв бровки,читает работница:"Готовые блузки.Последний крик Петровки".Не зря и Кузнецкий похож на зарю, —прижав к замерзшей витрине ноздрю,две дамы расплылись в стончике:«Ах, какие фестончики!»А рядом,учли обывателью натуру, —портреткого-то безусого;отбирайте гениядля любого гарнитура, —всеот Казина до Брюсова.В магазинах —ноты для широких масс.Пойте, рабочие и крестьяне,последнийсердцещипательный романс«А сердце-то в партию тянет!»В окне гражданин,устав от ношенияпортфелей,сложивши папки,жене,приятной во всех отношениях,выбирает«глазки да лапки».Перед плакатом «Медвежья свадьба»нэпачка сияет в неге:– И мне с таким медведемпоспать бы!Погрызи меня,душка Эггерт. —Сияющий дом,в костюмах,в белье, —радуйся,растратчик и мот."Ательемод".На фоне голосов стою,стоюи философствую.Свежим ветерочком в республикувея,звездой сияя из мрака,товарищ Гольцманиз «Москвошвея»обещает«эпоху фрака».Но,от смокингов и фраков оберегая охотников(не попался на буржуазную удочку!),восхваляеткомсомолецтоварищ Сотниковтолстовкуи брючки «дудочку».Фракили рубахи синие?Неувязка парт– и советской линии.Меняудивляют их слова.Бьет разнобой в глаза.Вопрос этотнадосогласоватьи, разумеется,увязать.Предлагаю,чтоб эта идейная дракане длилась бессмысленно далее,пришиватьк толстовкамфалды от фракаи носитьлакированные сандалии.А чтоб цилиндр заменила кепка,накрахмаливать кепку крепко.Грязня сердцаи масля бумагу,подминаяМосквупод копыта,волокутопятьколымагудореволюционного быта.Зудииздевкой,стих хмурый,вразрезс обывательским хором:в делахидеи,быта,культуры —поменьшедовоенных норм!

1927

БУМАЖНЫЕ УЖАСЫ

(Ощущения Владимира Маяковского)Если бв пальцахдержалземли бразды я,я быземлю остановил на минуту:– Внемли!Слышишь,перья скрипятмеханические и простые,как будтозубы скрипят у земли? —Человечья гордость,смирись и улягся!Человеки эти —на кой они лях!Человекпостепенностановится кляксойна огромныхважныхбумажных полях.По каморкамютятсялюдские тени.Человеку —сажень.А бумажке?Лафа!Живет бумажкаво дворцах учреждений,разлеглась на столах,кейфует в шкафах.Вырастает хвостна сукнов магазине,без галош нога,без перчаток лапа.А бумагам?Корзина лежит на корзине,и для тела «дел» —миллионы папок.У васна ездучервонцы есть ли?Вы были в Мадриде?Не были там!А этимбумажкам,чтоб плылии ездили,ещевозносятновый почтамт!Сталиножки-клипсыу бывших сильных,заменилиинструкциисилу ума.Людимедленносходятна должность посыльных,в услуженииу хозяев – бумаг.Бумажищив портфельумещаются еле,белозубуюобнажают кайму.Скоролюдина жительствовлезут в портфели,а бумаги —наши квартиры займут.Вижув будущем —не вымыслы мои:рупоры бумагорут об этом громко нам —будетза столомбумагапить чаи,человечекпод столомваляться скомканным.Бунтом встать бы,развить огневые флаги,рвать зубами бумагу б,ядрами б выть…Пролетарий,и дюймненужной бумаги,как врага своего,вконец ненавидь.

1927