Контора

– Я обманул вас дважды, любезный. Чудовищ там тоже нет. Только люди.

На фонтанной площади Алекс заметил импровизированный пикет. Строй военных не давал толпе гражданских лиц прорваться к колонне конвоируемых в Контору работников фармацевтического производства «Скуп-фармтек». Рыжий мальчик, затесавшийся среди взрослых, заметил своего отца и бросился к нему. Солдаты не пустили его через оцепление. Паренек извивался угрем, но все же не смог просочиться между военных. Безжалостные руки держали крепко.

Вульф бросился ему на подмогу, расталкивая солдат. Его били, отпихивали и, в конце концов, заехали прикладом по голове. Он упал на колени и зарычал от бессилия. Мальчик заметил его.

Алекс закричал:

– Этот мир жесток. Не сдавайся. У любой тайны есть разгадка, а у сопротивления – свой предел. Приложи лишь достаточно сил. Борись!

Паренек извернулся и выскользнул из захвата. Пара обманных движений, и ему удалось прошмыгнуть сквозь строй. Он бежал что было силы, пока не уткнулся в спину отца, приняв его таким, каким он стал не по своей воле.

Солдаты, окружившие Вульфа, растаяли в воздухе. Он медленно поднялся и продолжил путь.

У главного входа его встретил швейцар в лице Артура Гловера. Он приветственно снял шляпу, а затем приложил ключ-карту к датчику большой револьверной двери, запустив ее плавный ход. Вульф дружески хлопнул Гловера по плечу, как обычно делал сам Артур, и ама покинул коллективное осознанное сновидение.

– Это мой путь, – прошептал Вульф. – Больше никто не пострадает.

Разместившись в одной из ячеек, Алекс стал неторопливо продвигаться внутрь здания. На середине пути дверь застыла, не давая ему войти. Весь свет как искусственный, так и естественный погас, оставив Вульфа в кромешной темноте. Над головой загорелась красная лампочка аварийного освещения. Он оказался запертым в зеркальной комнате, наполненной тревожным багровым светом, в окружении десятков своих отражений. Они смотрели на него, а он разглядывал их.

Перед Алексом сидел его двойник в растянутом свитере. Давно немытые волосы свалялись колтуном. Лицо покрывала многодневная и жесткая, как обувная щетка, щетина. Белки глаз были испещрены точечными кровоизлияниями от бесчисленных комариных укусов иглы офтальмологического шприца. Чувство безнадежной обреченности застыло на тонких губах с опущенными уголками. В одной руке он сжимал инъектор с нейрофином. В другой – пистолет. Голова безвольно повисла. За его спиной на стене висело черное зеркало выключенного экрана инфопанели.

Вульф попытался подойти к двойнику, но уперся лбом в стекло. Он тщательно прощупал его, а потом ударил кулаком. Один раз, второй, третий. Стекло пошло мелкими трещинами. Алекс колотил по нему с неистовой яростью. Ободранные в кровь костяшки оставляли багровые потеки на прозрачной поверхности. Наконец, стекло раскололось. Преград больше не было.

Вульф медленно подошел к своему двойнику и осторожно забрал из его рук инъектор с пистолетом, сложив их в портфель. Затем он повернул нерадивое отражение к экрану и включил инфопанель. Алекс открыл непрочитанное электронное письмо. В нем говорилось, что он принят на работу в государственную службу психологического мониторинга. Свет от экрана затопил темную зеркальную комнату, и Вульф очутился в зоне ожидания посреди вестибюля Конторы.

Рядом с ним нога на ногу сидела Орье, попивая ароматный кофе из чашки:

– Тебе когда-нибудь казалось, что вся твоя жизнь – это просто затянувшийся путаный сон? Ты раз за разом силишься проснуться, но у тебя ничего не выходит.

– Мне кажется, каждый человек хоть раз в жизни испытывал нечто подобное.

– Я практически не сплю, Алекс, и все же меня не покидают схожие ощущения.

– Ты выгораешь, понимая, что принесла в жертву собственную жизнь из жалости и из чувства долга. Такое существование не имеет смысла. Мы либо безропотно и самоотверженно служим чужим мечтам, либо эгоистично творим собственную судьбу ради себя самих. Иного не дано. Пойдем. Я покажу.

Вульф протянул ей руку и повел к лифту. В кабине он нажал кнопку пятого этажа. Там располагался психоневрологический стационар Конторы. Створки распахнулись, и они вышли в коридор. Алекс целенаправленно шел к палате, где доживал последние годы отец Жюли. Орье едва поспевала за ним. Вульф не давал ей времени на сомнения и раздумья.

Перед дверьми девушка застыла в нерешительности:

– Стоит ли?

– Доверься мне.

Он мягко положил ее ладонь на ручку и слегка надавил. Дверь отворилась, выпуская их на бескрайний берег океана.

Орье ступила на мягкий песок. Волосы взметнулись, подхваченные порывами ветра. Жесткие черты сгладились. Усталость растворилась в глазах.

– Идем.

Они долго и бесцельно брели вдоль линии прибоя. Вдыхали терпкий соленый запах. Купались в солнечном тепле и монументальном спокойствии. Наслаждались отсутствием тревог и переживаний.

На горизонте они заметили бетонный пирс, далеко вдававшийся в аквамариновые воды. Он вел к небольшому скалистому острову со старым маяком. На пирсе сидел одинокий мужчина со спиннингом наперевес и меланхолично удил рыбу. Вульф и Орье направились к нему.

Прервав свое занятие, мужчина повернулся, услышав их приближающиеся шаги:

– Спустя столько времени вы все-таки научились отпускать, – легкая улыбка прорезалась сквозь бороду профессора.

– Без Жюли я бы не смог проделать этот путь, – сказал Вульф.

– Без Алекса я бы никогда не решилась отворить ту дверь, – парировала Орье.

– Верно. В этом и состоит суть здоровых отношений, – согласился Стейнбек. – Симбиоз.

– Чего? – фыркнула Орье.

– Возможно, вы пропустили зачатие чуда, но этот ребенок уже делает первые неуверенные шаги. Отношения – это партнерство, позволяющее успешно тянуть безрадостную лямку жизни. У вас это выходит недурно, – пожал плечами Стейнбек. – Так или иначе, осталась еще одна дверь, Жюли, – он махнул в сторону маяка. – Выпустите нас к триггеру бессознательного.

– Опять? – закатил глаза Алекс. – Только не этот проклятый ковролин.

– Бессознательное не кусается, если вы честны с самим собой.

– Боюсь, в этом-то и проблема.

– Я буду рядом.

Стейнбек поднялся на ноги, обратив спиннинг в посох волшебника из старых сказаний.

– Не замечала за вами раньше подобной инфантильности, профессор, – бросила Жюли, направившись к маяку.

– Эскапизм – один из немногих доступных интеллигентному человеку в наше время способов не спятить.

– Как и алкоголизм, – усмехнулся Алекс.

– Не впадайте в крайности. Они приводят к тому, что однажды в ожидании рая вы с возгласом «аллилуйя» воткнете себе провод в черепушку.

Психонавты прошли по пирсу к маяку, где Орье открыла тяжелую скрипучую дверь. Внутри было темно, хоть глаз выколи. Профессор зажег волшебный огонек на верхушке посоха и ступил во тьму. Жюли двинулась было следом, но Вульф перехватил ее за талию.

– Тебе туда нельзя.

– Это еще почему?

– Ненавижу безумных пауков и грустных матушек. Не хочу, чтобы ты пострадала.

Он неистово впился в ее губы, преодолев сопротивление упершихся в грудь ладоней, чье давление слабело с каждой секундой. Глаза Орье широко распахнулись от удивления, а потом она рассыпалась по ветру клубком желтых шелковых лент, вернувшись на твердую землю. Вульф в последний раз окинул взглядом покинутый берег и, улыбаясь, последовал за Стейнбеком.

Тьма окутала их тяжелым плащом. Сухой воздух пах тленом и пылью. Вокруг них витали бесплотные тени. Ледяной ужас пробегал мурашками по коже от их мимолетных касаний. Вульфа начало потряхивать от паники, а дыхание периодически перехватывало от набегающих спазмов, но он не сдавался.

Психонавты упорно шли вперед. Стейнбек размахивал посохом, отгоняя назойливых призраков. Сокрушая злобных духов, жезл вспыхивал бледным огнем, озаряя окрестности. Архетипы страхов витали в горниле истинной тени. Ликов их был легион. Современные фобии цивилизованного человека вились вокруг них роем ядовитых насекомых. Животный ужас таился чуть дальше, поджидая горящими глазами в ночи посреди непроходимых джунглей. Яростные бури с отблесками пожарищ озаряли горизонт вспышками молний, где небеса подпирали столпы великих древних богов, рожденных от тяги человека к познанию на заре эпохи сознательного.

Вульф ступил на мягкий ковролин. Его ноги вязли в податливом ворсе. С каждым новым шагом он проваливался все глубже и глубже. Алекс словно входил в теплые воды тропического моря.

Стейнбек застыл на границе бессознательного, отбиваясь от орд страхов. Вспышки так и мерцали во тьме. Он стойко держал оборону, выигрывая Вульфу драгоценное время.

– Профессор! – крикнул Алекс, барахтаясь на мелководье. – Я могу помочь вам проснуться.

– Нет!

Посох Стейнбека вспыхнул особенно ярко и разлетелся тысячью осколков, шрапнелью выкосив окружавших его чудовищ. Маска доброго волшебника спала с лица профессора, оставив гордого отца лицезреть венчание собственной дочери.

Стейнбек улыбнулся:

– Я задолжал один танец, молодой человек. Есть вещи, которые надо отпустить, но есть и такие, которые надо пережить и принять, иначе нет возможности двигаться дальше.

Он подал руку дочери, а Вульф погрузился с головой в пучину.

Алекс тонул, но ему больше не было страшно. В глубине сиял мягкий разреженный свет. Он манил и притягивал. Руки погибших коллег и товарищей возникли из фантасмагорической бездны и бережно подхватили его. Рядом плыла Анна. Она указывала дорогу. Свет становился все ярче, а Вульф приближался к поверхности. Бесчисленные руки несли Алекса вверх, как дельфины выталкивают утопающих, чтобы те смогли всплыть. Навстречу ему приближался зеркальный двойник, и когда они соединились, Вульф вынырнул из вод бессознательного.

Над бескрайней белой равниной висела жемчужина, источавшая теплый свет. Внутри нее, как муха в янтаре, застыла фигура Банни Чок. Прямо под невесомой сферой озаренные жемчужными бликами сражались двое мужчин: Пейтон и Беккер. Их битва была бессмысленной. Любая сила всегда вызывает к жизни противоборствующую силу. Они перетекают друг в друга в замкнутой системе, претерпевая трансформации, пока некто третий не сломает систему, направив силы в нужное ему русло.

Подойдя ближе, Вульф достал из портфеля пистолет и сделал два выстрела. Поверженные тела растаяли в ласковом свете, отправившись в явь. Алекс отбросил пистолет в сторону и поставил портфель на землю. Он подошел к парившей в воздухе жемчужине и возложил на нее свои руки. Мягкое тепло наполнило его ладони. Перламутровая поверхность таяла от его касаний. Руки Алекса погружались в жемчужину, пока кончики пальцев не коснулись спящей девочки. Темница Банни лопнула и пролилась на землю миллионом жемчужных бисерин. Девочка упала Вульфу на руки.

Банни Чок сонно потянулась и потерла руками заспанные глаза:

– Доброе утро, Алекс Вульф. Мне кажется, что я очень-очень долго спала.

– Доброе утро, Банни. Ты права. Ты спала очень долго, но скоро мы должны проснуться, – он погладил ее по голове.

Бескрайняя белая равнина пошла трещинами и закрутилась вокруг них безудержным ураганом. Торнадо оторвал их от земли и понес прочь из юдоли кошмаров. Вульф крепко сжимал девочку в руках и возносился все выше и выше. Банни растворялась в его объятьях, пока наконец не исчезла бесследно. Он остался один, подвешенный в бесконечности. Чувство падения заставило Вульфа открыть глаза. Алекс проснулся в купели, вернувшись к реальности.

Глава 23. Комиссар

Вульф очнулся, паря в невесомости. Белоснежные стенки купели подернулись серой дымкой, а затем стали прозрачными, однако гель Роуча все еще доверху наполнял ее. Ямагути молчал. Алекс огляделся. Короткие желтые вспышки сигнальных проблесковых маячков тревожно озаряли купол «Гипноса». Внутри царила полнейшая неразбериха.

Прекрасно экипированные боевики без знаков различия на форме согнали весь персонал лаборатории к краю купола и держали на прицеле. Там же находились и Гловер с Орье, все еще упакованные в амниотические костюмы. Беккер стянул свой и быстро переоделся в амуницию, подобную форме неизвестных боевиков. Заметив по показаниям датчиков купели, что Вульф проснулся, Беккер отдал несколько коротких команд, которые Алекс едва расслышал в наушниках через включенный микрофон Ямагути.

Миниатюрная смуглая девица с армейским ежиком на голове отделилась от отряда боевиков и выцепила дородного японца из согнанного в кучу персонала лаборатории. Понукаемый Ямагути заспешил к купели Вульфа в сопровождении девушки. Его пальцы лихорадочно забегали над консолью, и гель Роуча стал стремительно убывать. Крышка купели распахнулась. Японец, обильно потея, стянул с Алекса дыхательную маску и венец Домбровского. Вульф попытался подняться, но его замутило, а голова пошла кругом. Он едва не упал. Ямагути подхватил его и помог выбраться из купели, аккуратно усадив на пол.

Японец потянулся к аптечке с универсальным метаболитом, чтобы снять у Вульфа последствия интоксикации, но девица незамедлительно рявкнула:

– Назад!

К ней подошел Беккер и положил руку на плечо:

– Побереги связки, Лоутон, – он присел на корточки перед Алексом, внимательно глядя ему в глаза. – Мистер серый волк, вы смогли вернуть сновидицу в явь?

– Да, – ответил Вульф.

– Отличная работа, сынок! – Беккер похлопал его по щеке и обратился к Ямагути. – Подлатай его, Хиросима, иначе он здесь все заблюет.

Японец сделай Алексу укол, и голова постепенно начала проясняться. Стало немного легче.

Беккер продолжал раздавать команды:

– Каннингем! – он щелкнул пальцами в сторону алтаря Никты. – За дело! Извлеки сновидицу из камеры сенсорной депривации.

– Что вы делаете? – просипел Вульф.

– Спасаю активы разведывательного управления. Пейтон предал нас.

Лоутон оскалилась на купель директора, где тот был заперт, беспомощно наблюдая за происходящим:

– Арестовать его, сэр?

– Нет. Это вне наших полномочий, – сморщился Беккер. – Оставим все как есть. Не хватало еще нажить себе врага в лице Паттерсона. Пускай руководители сами решают его судьбу, – он бросил взгляд на купель Стейнбека. – Что с профессором?

– Впал в гибернацию, – ответил Вульф.

– Ясно.

– Беккер, кто эти люди?

– Моя оперативная группа. Я не мог довериться случаю и вызвал подкрепление перед сеансом КОС, – комиссар поднялся на ноги и крикнул здоровенному бугаю, оставшемуся сторожить персонал лаборатории: – Все под контролем, Хикс?

– Порядок! – пробасил в ответ здоровяк.

– Каннингем, что у тебя?

Молодой парень с мощным армейским инфопадом в руках, увешанный гаджетами с головы до ног, ответил:

– Вошел в систему. Через пару минут сможем извлечь девчонку из камеры. Мне нужна помощь, чтобы поместить ее на каталку, – его глаза лихорадочно метались из стороны в сторону под тактическими окулярами дополненной реальности.

– Иду.

Вульф посмотрел на Ямагути, беспомощно стоявшего рядом с купелью. Нейрофизиолог пребывал в шоковом ступоре. Губы мелко тряслись, а лицо было белее снега. Переведя взгляд на Лоутон, Алекс заметил, что та бесстыдно пялится на его пах, туго обтянутый амниотическим костюмом.

Девушка томно прикусила губу:

– Эх, будь у нас немного времени, красавчик, я бы занялась тобой по полной программе. Нет нечего приятнее, чем присесть беспомощному врагу на лицо.

– Шельфовая кампания давно завершилась. Никто никому здесь не враг.

Та беззаботно пожала плечами:

– Все враги, кроме своих.

Вульф бессильно закрыл глаза, стараясь унять метель в голове.

– Идти сможешь? – осведомилось Лоутон.

– Да.

– Тогда поднимай жопу, и топайте к остальным. Незачем распылять силы по периметру.

При помощи Ямагути Алекс доковылял до группы заложников, остававшихся под присмотром Хикса.

Орье бесстрашно выступила вперед:

– Почему вы забираете Банни? Ей нужен специальный уход.

– Девчонка опасна, – буркнул здоровяк. – Необходимы изоляция и контроль.

Беккер и Каннингем вернулись от алтаря Никты.

– Мы эвакуируем Банни Чок. Пси-оружие принадлежит государству. Опасно оставлять ее в руках гражданских. Руководство проведет расследование по поводу правомочности действий Пейтона. Это стезя юристов.

За оперативниками тянулась хвостом роботизированная медицинская каталка с защитным коконом для эвакуации пострадавших. Внутри лежала Банни под действием успокоительных.

– Что ты творишь, комиссар? – встрял Гловер. – Ты нарушаешь все мыслимые законы СГА.

– Успокойся, Артур, и дай нам закончить свою работу. Мы, в отличие от бюро, всегда делом заняты, а не просто подглядываем из-за угла, сжимая член в кулаке.

– Не сотрясай воздух попусту, Пэдди, – осклабился Хикс.

Гловер сжал зубы и ринулся на здоровяка. Тот выстрелил из тазера, и Артур свалился на пол, забившись в конвульсиях.

– Красиво танцует, – хмыкнула Лоутон.

– Обожаю работать дома.

Беккер не поддержал их веселье:

– Довольно! Пора уходить.

Хикс отстрелил электроды шокового пистолета, и Гловер затих.

Каннингем, не выпуская из рук инфопада, направился к лифту. Створки распахнулись, и он вошел в кабину:

– Карета подана, леди и джентльмены.

Беккер с Лоутон отконвоировали каталку в кабину лифта. Хикс до последнего держал персонал лаборатории на прицеле, отступая спиной вперед, и напоследок отсалютовал остающимся через закрывающиеся створки.

Персонал лаборатории «Гипноса» моментально пришел в движение. Несколько нейрофизиологов бросились проверять Гловера.

Орье взяла руководство в свои руки:

– Хадзиме, вытащи директора из купели. Проверьте состояние Стейнбека и переведите его в стационар до естественного пробуждения.

Вульф подошел к Артуру:

– Живой? – уточнил он у персонала лаборатории.

– Оглушен. Жить будет.

Орье продолжала наводить порядок:

– Вызовите службу безопасности. Пусть заблокируют лифты. Нельзя дать им уйти.

– Бестоляк! – откликнулся кто-то. – Они установили глушилки по периметру лаборатории. Мы не можем связаться с охраной. Этот парень – Каннингем, настоящий профессионал. Контроль над системой безопасности и камерами видеонаблюдения Конторы пока у него в руках.

Пейтон выскочил из купели, позабыв о собственной хромоте, едва Ямагути откинул крышку:

– Это ненадолго. У меня есть коды перезагрузки системы, – его пальцы отбивали чечетку на близлежащей консоли. В полу открылась потайная ячейка с пистолетом внутри. – Антитеррористический комплект. Алекс, берите оружие. Надеюсь, в реальности вы управляетесь с ним лучше, чем во сне?

– Я проходил военную подготовку.

– Сейчас она пригодится вам как никогда, – призывно звякнула ближайшая кабина лифта. – Они поднимаются на крышу. Не мешкайте. Задержите их. Выиграйте время для службы безопасности.

Вульф рванулся к лифту. Орье последовала за ним.

– Нет, – попытался остановить ее Алекс.

– Я не брошу Банни и не оставлю тебя, – Жюли отправила кабину лифта наверх.

Вульф проверил обойму и передернул затвор. Пистолет удобно лег в руку. Поднимались молча. Сердце бешено колотилось в груди. Лифт доставил их на крышу.

Снаружи дохнуло как из духовки. После долгого сна и мягкого искусственного освещения психонавты ослепли от ярких лучей солнца, выбивших из глаз слезы. Наверху гулял порывистый ветер. Десантный геликоптер в городском камуфляже с двумя винтовыми турбинами, притороченными по бокам на пилонах, бесшумно завис над Конторой. На борту была намалевана рыжая лисья морда. Подразделение Беккера находилось на полпути к точке эвакуации.

Воспользовавшись эффектом неожиданности, Вульф прицелился и выстрелил в управляющий блок роботизированной медицинской каталки. Он вспыхнул и отрубился. Каталка застыла на месте и больше не сдвинулась ни на сантиметр.

Оперативники мгновенно рассыпались во все стороны. Вульф с Орье спрятались за крупным кубическим силовым агрегатом с турбиной приточно-вытяжной вентиляции. Из их укрытия хорошо просматривались подходы к остановившейся каталке с телом сновидицы.

Лоутон выругалась:

– Гадство! Напомните, почему нам запрещено пользоваться летальным оружием на территории СГА?

– Потому что некоторые постоянно работают на рефлексах и моментально спускают курок при малейшей опасности, – меланхолично отозвался Каннингем.

– От скорострела слышу!

– Заткнитесь оба, – рявкнул Беккер. – Теряем драгоценное время. Вульф, это ты?

Орье приложила палец к губам. Алекс кивнул. Их расположение могли легко отследить по голосу.

– Шон, проверь камеры. Где он?

– Я ослеп, – констатировал Каннингем. – Они вернули контроль над системой безопасности.

– Пейтон… – процедил Беккер сквозь зубы. – Алекс, послушай. Ты умный парень. Не влезай в дела, которых не понимаешь. Сейчас ты содействуешь террористу. У тебя в руках боевое оружие. Кто-нибудь может ненароком пострадать.

Пока Беккер отвлекал их, Хикс бесшумно перемахнул через силовой агрегат вентиляционной шахты. Здоровяк двигался словно тень. Хлесткий удар по запястью выбил пистолет из рук Вульфа. Бросившаяся на подмогу Орье отлетела в сторону, как тряпичная кукла. Ее моментально взяла в оборот Лоутон, вынырнув из-за рядов внешних блоков сплит-системы небоскреба. Она взяла Жюли на прицел тазера. Хикс схватил Алекса за грудки, поднял в воздух и впечатал спиной в жестяной короб. Вульф ударился затылком и медленно сполз по стене оглушенный и дезориентированный. Воздух ушел из легких. Дыхание сбилось.

Орье приняла боевую стойку, стараясь спровоцировать Лоутон и потянуть время.

Та удивленно повела бровью:

– Владеешь джиу-джитсу, институтка?

– А ты проверь!

Ответом Орье послужили два электрода из тазера. Жюли упала как подкошенная.

– Наподдать бы тебе по заднице, сучка, да недосуг. Командир заругает.

Проходя мимо Вульфа, девушка подхватила оброненный пистолет и сунула его за пазуху:

– Пушки детям не игрушка.

Хикс снял защитный кокон с каталки и без малейших усилий перекинул через плечо. Геликоптер приземлился на крышу, распахнув створки десантного отсека.

Каннингем запрыгнул внутрь, доложив Беккеру:

– Сэр, безопасники ГСПМ на подходе. Едут наверх.

Комиссар кивнул.

Вульф, шатаясь, поднялся на ноги и бросился вслед за Хиксом. Он почти нагнал его, когда Алекса перехватила Лоутон. Подсечка опрокинула Вульфа на землю, но тот успел вцепиться в девушку обеими руками. Они клубком покатились по крыше. Лоутон понимала, что любая проволочка сейчас была не на ее стороне. Она колотила Алекса по всем частям тела, до которых могла дотянуться, но он не отпускал. Наконец она смогла извернуться и впечатала ему лбом лицо. Из глаз посыпались искры. Вульф ослабил хватку, и Лоутон начала вставать. В последней попытке Алекс выхватил у нее пистолет. Завязалась борьба за оружие. Прогремел выстрел.

Голову пронзило горячей стрелой. Волна боли затопила сознание. Руки разжались, а ватные ноги перестали держать. Вульф осел и больше не шелохнулся.

– Блядь! – выругалась Лоутон, отступая к геликоптеру.

Она бросилась бежать, когда лифты доставили на крышу отряды службы безопасности. Беккер подал ей руку и затащил внутрь.

– Лисы на борту, Карсон. Вытаскивай нас.

– Принял, – ответил пилот. – Взлетаем.

Винтовые турбины взвыли, раскручиваясь на полную мощность. Десантный люк закрылся, и геликоптер оторвался от крыши, подняв в воздух клубы пыли.

Орье медленно подползла к Вульфу и проверила пульс.

– Только не вздумай у меня умереть.

Алекс погрузился в сладостную тишину.

Глава 24. Якорь

Шум прибоя успокаивал истерзанную душу. Волны лениво накатывали на галечный берег, взбивая хлопья пушистой белой пены. Ее подхватывали и уносили в недосягаемую вышину сталкивающиеся воздушные потоки, идущие встречными курсами с материка и океана. Крикливые чайки парили в подернутом серой дымкой небе на волнах теплой восходящей тяги, рожденной борьбой воль, внимательно выглядывая съестное в окрестностях жилой береговой полосы. Люди для них давно стали самым простым источником поживы. Слишком избыточные и пресыщенные, чтобы рачительно следить за объедками своего бытия.

Вульф часами мог наблюдать за приливами и отливами, сидя на краю пирса и свесив босые ноги поближе к воде. Брызги волн приятно щекотали голые ступни, а спокойная основательность бескрайней водной глади даровала медленное, но верное исцеление его поврежденному мозгу. Изначальная мощь океана и непререкаемая цикличность природных явлений благоприятно влияла на процессы восстановления после полученной неврологической травмы. Стейнбек, вышедший из гибернации, сердобольный Ямагути и команда нейрофизиологов Конторы изрядно перепаяла его проводку в центральной нервной системе и поработала над обновлением прошивки. Дело оставалось за малым – необходимо было дать время для перезагрузки и естественного обновления.