(Не) любимая жена Владыки драконов

М-м-м… действительно. И как я сразу не догадалась?!

– Не поможешь? Я не умею…

– Ты с неба свалилась? – Гюле цокает и принимается мне помогать.

– Нет. Я-а-а… из Керы.

– А, тогда ясно. Не переживай, я знаю тысячу и один способ красиво повязать баки. Главное – закрыть волосы и нижнюю часть лица. Это чтобы не привлекать к себе внимание мужчин. Хотя… – девушка смотрит на меня и вздыхает. – Тебе внимания не избежать.

– Из-за глаз? – догадываюсь я.

– Да. Драконы считают, что такие девушки приносят удачу. Смотри, не угоди в неприятности, – хмыкает.

Постараюсь. Уверена, как только я найду Шаха, всё наладится. От внимания других мужчин он меня избавит точно.

– Спасибо, – я смотрю на себя в зеркало. Получилось красиво.

– Не за что, подружка, – улыбается пухленькая блондинка. – И раз уж ты из Керы, мне стоит рассказать тебе о наших правилах.

– Давай, – я пожимаю плечами.

Гюле – болтушка, и это мне на руку. Я спрошу у неё про Шаха. Она наверняка знает всех во дворце. Надо только дождаться подходящего момента.

– Так… – блондинка, подбирает губки. – Дворец поделён на две части – мужскую и женскую. Из мужчин на женскую половину может заходить только владыка Ханар, его родной брат и главный лекарь дворца. В женской части живёт госпожа – жена владыки – и все остальные женщины. Мы – служанки – на первом этаже, слуги рангом старше, как Дамла – на втором. А на самом верху госпожа. Есть сады – там гулять можно, но есть вероятность встретить мужчину, поэтому прикрывай лицо. Поняла?

– Поняла, – соглашаюсь, хотя ни в чём не уверена.

– Мужская часть дворца для нас под запретом. Туда могут заходить мужчины и некоторые женщины.

О, вот это мне интересно! Дамла упомянула об этом, но не объяснила. А мне Шаха надо искать. Даже если он во дворце, то, похоже, на женской половине я его не встречу.

– Что значит – некоторые женщины? – я изображаю крайнюю степень заинтересованности, с надеждой заглядывая в глаза Гюле.

– Ну, вообще-то об этом не принято говорить вслух, – она кривится. – Но, тебе я расскажу, – присаживается ко мне на циновку. – На мужскую половину без разрешения не может заходить даже жена владыки, – шепчет. – Но кое-кто из наших девочек работает там. В той части дворца хватает слуг-мужчин, но без женщин там никак… – делает круглые глаза.

– Ты о чём? – я растеряно хлопаю ресницами.

– Драгхалла! Не понимаешь?

– Нет, – пожимаю плечами.

– Поймёшь потом.

Оу, кажется, я уже поняла… по густо залитым красным щекам пухленькой блондинки.

– Погоди, – гну бровь, – а как же гарем, наложницы? Их вашим господам не хватает?

– Нет гарема. Он был, но у прошлого владыки. Его сын Ханар занял трон и разогнал всех наложниц, – объясняет Гюле.

Тут всё как в «Тысяче и одна ночь». Я думала, наложницы во дворце – обязательное явление. Но, похоже, ошиблась.

– Зачем он их разогнал?

– Откуда мне знать, подружка? – пышка хмурится. – Я служанка, а не советник владыки. Многим во дворце не нравится, что гарем распустили. К примеру, родной брат владыки – тот ещё ходок, и об этом все знают. Попасть в его покои стремятся все наши девочки, которые работают в мужской части дворца. Но это между нами. Поняла?

– Я – могила, – прикладываю ладонь к груди.

Перед тем как выйти из зала Гюле проводит мне короткий инструктаж по поклонам и даже демонстрирует, кому и как я должна кланяться при встрече. Но я почти ничего не понимаю. Во-первых, много телодвижений. Во-вторых, совершенно непонятно, как я должна различать тех, кого в лицо никогда не видела.

Боже, меня точно казнят раньше, чем я найду Шаха!

Глава 5. Можно, если осторожно

– Часто приходиться работать по ночам? – спрашиваю я у Гюле, шагая за ней по коридору.

– Нечасто. Но сегодня во дворце переполох.

Да? Я думала, все просто вымерли. На мужской половине полно стражи, а тут никого. Только я и моя напарница с вёдрами и щётками шагаем в неизвестном мне направлении.

– Что мы будем делать? – интересуюсь у Гюле, а сама прикидываю, как лучше спросить у неё про Шаха.

– Нам надо убраться в новых покоях приёмыша.

– Кого? – я останавливаюсь. – Кто это?

– Ребёнок. Идём скорее, – девушка тянет меня за руку. – Я очень надеюсь поспать сегодня.

Это вряд ли. Она рассчитывает на мою магию, но её нет.

Мы с Гюле поднимаемся по лестнице, проходим несколько футов вперёд, сворачиваем за угол, и у меня замирает сердце.

– Мамочки… – отступаю назад.

У тяжёлых резных дверей стоят два стража. Я уже видела охрану во дворце, но эти! Мужчины с саблями почти прозрачные, а их ноги не касаются пола!

– Что с тобой? – Гюле ловит меня за руку. – Джиннов ни разу не видела?

Ах, это джинны, тю. Можно расслабиться? Нет!

– Видела, конечно, – фыркаю. – Просто… Не ожидала, – оправдываюсь, как могу.

– Да-да, – пухленькая служанка хмурится, – магичка из Керы испугалась джиннов.

– Я не испугалась, – одёргиваю халат.

– Я вижу, – Гюле косится на опрокинутое ведро с водой. – Это джинны-стражники. На женской половине дворца мужчинам находиться нельзя, поэтому нас оберегают духи.

– Понятно, – я стараюсь не выдать эмоций – меня до сих пор трясёт.

Вид «туманных» стражей, парящих над полом, впечатляет до мурашек. У этих двоих полупрозрачные бледные лица с абсолютно безучастным выражением. В местном антураже они смотрятся жутко. Я едва сердечный приступ не схватила!

– Приберёшь? – Гюле вручает мне тряпку.

Она хочет, чтобы я вытерла лужу на полу. И я вытираю. Но пухленькая служанка чем-то недовольна. Сложив руки на груди, она наблюдает за мной и гнёт бровь.

– Всё, – закончив, я поднимаю ведро.

– А как же твоя магия? – напарница смотрит на меня пробирающим до костей взглядом. – Ты не собираешься ей пользоваться?

– Как раз хотела поговорить с тобой об этом, – поджимаю губы и виновато отвожу взгляд. – Я ослабла после болезни и не могу колдовать.

Боже, помоги мне!

– Угу… – Гюле кривится. – И надолго это с тобой?

– Не знаю, – я пожимаю плечами. – Как пойдёт.

– Ладно, – открывает передо мной тяжёлую дверь, – заходи. Похоже, нам с тобой до рассвета не управиться.

Я выдыхаю – кажется, пронесло.

Покои приёмыша оказываются трёхкомнатным номером люкс. Деревянный пол устлан коврами, повсюду подушки и диванчики для отдыха, вазы разных калибров и огромный камин в главной комнате, где стоит люлька с младенцем.

Площади немаленькие, но мы с Гюле договариваемся, что будем делать, и работа идёт бодро. До утра мы здесь точно не задержимся – по этому поводу настроение моей напарницы ползёт вверх. Она уже в предвкушении нескольких часов безмятежного сна.

А я молчу. Надо бы спросить у этой болтушки про Шаха, но, как показала практика, стоит мне открыть рот, и я вызываю подозрения. Надо вести себя аккуратнее – следить за словами.

– Ты и без магии хорошо работаешь, – Гюле хвалит меня. – Скоро закончим и пойдём спать.

– Слушай, а что за ребёнок? – я чищу диван и поглядываю на напарницу.

– Ребёнок… – пухленькая блондинка трёт щёткой ковёр. – Мальчика зовут Муса. Он бастард, – шепчет. – Рождён от простой женщины, которой увлёкся отец нашего нынешнего владыки незадолго до смерти.

– Ого! У вас тут всё непросто.

– Ты даже не представляешь насколько, – вздыхает Гюле. – Почти всю правящую семью погубила драконья чума, и теперь владыка Ханар бережёт каждую каплю крови своего рода. По его воле Муса получил все права члена правящей семьи. Но многим во дворце это не нравится, – последнюю фразу напарница произносит очень тихо.

– А что за женщина с малышом? Это его мать?

В соседней комнате я видела даму. Она сидела у люльки и выглядела очень уставшей.

– Это кормилица Мусы, а его мать погибла при родах. Владыка забрал мальчика во дворец. Говорят, он хотел, чтобы его жена стала для Мусы матерью, – Гюле бросает щётку и идёт ко мне. – Но госпожа Лейла ненавидит этого ребёнка, – шепчет.

– За что можно ненавидеть маленького мальчика? – у меня брови ползут вверх. – Он не виноват, что родился бастардом.

– Какая же ты наивная, подружка! – белокурая пышка хмыкает. – Госпожа хочет сама родить детей владыке – породниться с ним кровью. Это укрепит её власть. Но муж не спешит делить с женой ложе.

Вот это сериал! Мне становится интересно.

– Почему?

– Откуда я знаю? – Гюле уходит от темы разговора и от меня.

Напарница драит ковёр с видом «Ты о чём вообще?». Она уже делала так, когда я спрашивала про гарем. Болтушка, но не дура. Знает, когда замолчать.

– Не хочешь – не говори, – я лишь плечами пожимаю.

– Не обо всём можно говорить, – бурчит Гюле. – Но кое-что ещё я могу сказать, – она снова бросает щётку и подходит ко мне. – Госпожа сегодня едва не покалечила Мусу, – шепчет, – и владыка узнал об этом. Её наказали. Лишили прислуги и денег, а ещё господин запретил ей подходить к мальчику, – улыбается. – Доверие подорвано.

– Но почему ты радуешься?

– Терпеть её не могу! – признаётся моя напарница. – Хоть раз этой козе попало, как следует!

Наш с Гюле разговор прерывает плач ребенка, и мы возвращаемся к делам. Малыш кричит громко и от души. Пока мы убирали комнаты, он надрывался уже не раз. Кормилица его успокаивала, но хватало ненадолго.

У меня сердце крошится от криков мальчика. Может, у него что-то болит?..

– Я сейчас, – встаю и иду к двери.

– Эй, ты куда?! – Гюле явно недовольна. – А диван кто чистить будет?!

– Я не могу слушать, как он плачет, – коротко объясняю и иду в большую комнату.

Там кормилица, прижимая к себе малыша, расхаживает от стенки к стенке. Но её «марш» не помогает – Муса продолжает надрывно плакать.

– Чего тебе? – женщина замечает меня.

– Я могу попробовать успокоить ребёнка, – предлагаю помощь и делаю шаг вперёд.

– Ты кто такая? – кормилица смотрит на меня с недоверием.

– Это Аиша, – Гюле долго ждать не пришлось. – Она новенькая и сегодня работает со мной.

Я тянусь за мальчиком.

– Драгхалла, я сойду с ума! – женщина практически швыряет ребёнка мне в руки. – Дамла обещала прислать нянек мне в помощь, но пришли только вы с вёдрами.

– Не знаю, – моя пухленькая напарница пожимает плечами. – Она могла забыть…

– Забыть?! – у кормилицы глаза, как блюдца. – А ну беги к ней! – приказывает Гюле. – Попроси, чтобы прислала кого-нибудь.

Служанка пулей вылетает за дверь, а я разглядываю орущего мальчика. Хотя… не такой уж ты и крикливый, да? Он хнычет, но уже не надрывается от плача.

Ребёнок – прелесть. Светленький, голубоглазый – ангел просто. Ещё бы не кричал так громко.

– Что с ним? – задаю вопрос кормилице. – Может, болит что-то?

– Живот, – она вздыхает. – Но лекарь сделал всё, что нужно. Должно было пройти. Слушай… как тебя там?

– Аиша, – я качаю малыша, не обращая внимания на хамство этой женщины.

– Мне нужно сбегать кое-куда. Посиди с ребёнком.

– Эм-м… а так можно? – интересуюсь на всякий случай.

Я успела понять, что во дворце не знаешь, где наткнёшься на неприятности. Вот так согласишься остаться с ребёнком на пять минут, а тебя казнят.

– Да никто не узнает, – обещает кормилица. – Я быстро сбегаю к себе в комнату и вернусь.

– Ладно, – соглашаюсь, хотя сомнения по этому поводу есть и немаленькие. – Я покачаю его пока.

– Ай, драгхалла! – женщина машет рукой. – Положи ребёнка в люльку. Не стоит приучать его к рукам.

Что?.. Не знаю, о чём говорит кормилица, но её брезгливый тон мне не нравится.

– Детей надо брать на руки, – открыто спорить не решаюсь, но и молчать не могу.

– Кто это будет делать? Матери у мальчика нет, а няньки постоянно его таскать не будут.

Тогда на кой чёрт вообще нужны няньки? Похоже, маленького бастарда ненавидит не только госпожа.

– Вы хотели уйти, – напоминаю нетактично. – Если передумали, заберите малыша.

– Не передумала, – фыркает кормилица.

По её недовольному лицу ясно, что я перегнула палку, но мне плевать. Мальчика не брошу, но и неприятности мне не нужны. Пусть поторопится.

Женщина уходит, а я продолжаю качать мальчика. Он быстро успокаивается и с интересом разглядывает меня, а я его. Ангел. Этот подкидыш вырастет красивым мужчиной.

– И сильным, – заканчиваю мысль вслух, и малыш дарит мне очаровательную беззубую улыбку. – Какой ты зайка! – не удержавшись, чмокаю мальчика в нос, а он хохочет.

Получив пару раз маленькой ладошкой по лицу, я убеждаюсь – дело не в малыше. Нормальный ребёнок – играет, улыбается, даже умеет смеяться и гулить. Дело в тех, кто за ним ухаживает.

Лет с шестнадцати я подрабатывала няней для соседских детей. Так что опыт имеется, и рассказывать сказки про животик мне не надо. Всё равно не поверю.

Хочу положить ребёнка в люльку, чтобы развернуть пелёнки – мне кажется, что они не сухие. Но едва я склоняюсь над кроваткой, он заходится в плаче.

– Ладно-ладно! Я поняла! – разгибаю спину и шагаю по комнате, успокаивая малыша.

Тишина.

Странные дела. Мальчика вроде не приучали к рукам. Тогда почему он не хочет лежать в люльке? Я кошусь на большую кровать под балдахином. Понятия не имею, кто на ней спит, но для эксперимента подойдёт.

Кладу малыша на кровать – молчок. Разворачиваю туго стянутые пелёнки – тихо. Очень интересно!

Что с тобой делали в этой люльке, малыш? А что-то точно делали и нехорошее. У Мусы на животе ожоги – не волдыри, конечно, но красняки конкретные. Я удивляюсь, как он вообще умудрялся улыбаться и играть со мной?! Пелёнки наверняка натирали ранки, мальчику было больно.

Руки бы оторвать его кормилице! Или кто там его пеленал?..

О том, чтобы снова замотать малыша в тряпки, и речи быть не может. Хорошенько поискав в шкафчиках, я нахожу чистые пелёнки – расстилаю их на широком матрасе, и забираю из люльки одеяльце. Гнёздышко для подкидыша получается уютное, и он совсем не против в нём полежать. Ведёт себя тихо.

Где носит кормилицу, я не знаю. Её «быстренько» явно затянулось, и Гюле не спешит возвращаться. Похоже, все заняты, а до нас с мальчиком-подкидышем дела нет. Свесили ребёнка на служанку – и хорошо.

На дворе ночь, я голодная и без сил – у меня уже глаза закрываются. Сама не замечаю, как оказываюсь в горизонтальном положении на кровати. Малыш держит меня за палец, а я мурлычу ему колыбельную и зеваю…

Глава 6. Бриллиант требует огранки

Ночью я стоял на балконе, вдыхал прохладу и размышлял. Голову занимали не дела города или выходки брата – я думал о предстоящей женитьбе. Я не планировал жениться второй раз, но Лейла не оставляет мне выбора. Всё осложняется тем, что вторая моя супруга должна в первую очередь стать хорошей матерью Мусе. Но найти такое сокровище среди дракониц, которых готовят совсем для другого – настоящее испытание.

Драгхалла, нет пытки страшнее, чем пытка мыслями!

Размяв затёкшие ноги, я окидываю взглядом рассветную Бушару. Город посреди бескрайнего океана песков – оплот безопасности и сытой жизни. Здесь каждый имеет хотя бы каплю счастья. Так почему, драконий бог, я – хозяин этого чуда, несчастлив?!

Моё сердце умерло вместе с той, кого я любил. Вот почему.

Крутить в голове мысли, от которых крошится душа, невыносимо. И сна уже не будет. Я решаю проведать Мусу и заодно посмотреть, как Дамла подготовила покои для него.

Захожу на женскую половину дворца, поднимаюсь по лестнице – возле покоев Мусы, меня встречают джинны-стражи. Двери открываются, я переступаю порог и не просто слышу – кожей чувствую, тишину и умиротворение. Всё, что нужно, чтобы ребёнок спал спокойно – отсутствие Лейлы. Безрадостно, но это правда.

С этой мыслью я захожу в спальню и замираю. Я ожидал увидеть дитя в окружении нянек и кормилицы, но застаю совсем другую картину: на кровати спит девушка, а с ней рядом мирно посапывает Муса. Мальчик держит её за палец и причмокивает во сне.

Нянька решила улечься на кровать в господских покоях?!

Я подхожу ближе и теряю дар речи – у дворцовых нянек наряды куда богаче, а эта девчонка одета, как обычная служанка. Да это и есть служанка! Какого драконьего бога?!

У меня из груди вырывается злой рык, и девушка открывает глаза. Я едва успеваю прижать ладонь к её губам, чтобы не закричала и не испугала ребёнка. Служанка цепляется тонкими пальчиками за моё предплечье и пищит.

– Тиш-ш-ше! – шиплю сквозь зубы.

Но вместо того, чтобы взять нахалку за гриву и выкинуть из комнаты, я разглядываю её. Эта девушка красотой затмит многих дракониц.

– Пуштите! – она хрипит, пытаясь оторвать мою руку от своего рта.

Неслыханная наглость! Но я отпускаю.

Служанка вскакивает с кровати и отступает. Вот только дальше стены не уйдёт, и я почему-то этому рад. Чувствую себя голодным хищником, почуявшим аромат долгожданной добычи. Иду на неё.

Эта девушка пахнет невероятно сладко, вкусно, маняще. И выглядит так, словно её не мать родила, а сами боги создали и зачем-то отправили в наш грешный мир. Она пытается натянуть на лицо баки – дышит часто, и дрожит.

– Оставь это, – складываю указательный и средний палец вместе, отвожу изящную руку от миловидного личика.

Не стоит скрывать красоту под баки, когда я хочу рассмотреть её. Особенно – глаза. Приносящая удачу тем, кто её заслуживает – так говорят люди о таких, как эта девушка.

Но красавицу придётся наказать. Улечься на постель в господских покоях – верх дерзости. Каким будет её наказание? Задавая себе этот вопрос, я не думаю про темницу, мне на ум приходят совсем другие мысли…

Да что со мной, драконий бог?!

Делаю два шага назад, показывая жертве, что с расправой мы повременим. Она переводит взгляд на Мусу, потом снова смотрит на меня. В её взгляде теперь читается дерзость и смелость. Похоже, девчонка не понимает, перед кем стоит. Думает, что я могу навредить мальчишке? Кажется, если подыграть её воображению – она кинется на меня, как тигрица, защищающая своего котёнка.

– Владыка! – за моей спиной раздаётся голос Дамлы.

Вполоборота смотрю назад – старуха стоит у порога, согнув спину.

– Владыка?.. – вторит ей шёпотом служанка и бледнеет.

Девушка цепляется за бортик ниши, чтобы не упасть. На её месте я бы серьёзно задумался о поклоне. А она на ногах устоять пытается!

– На колени… – шипит Дамла девчонке.

Красавица шагает вперёд, но, пошатнувшись, едва не падает. Она сама не своя от страха, и голова наверняка кружится, но она чудом находит силы собраться. Служанка встаёт на колени и не забывает прижать лоб к полу.

– Простите… – шепчет.

– Молчи, драконий ты бог! – Дамла чует, что дело пахнет жареным. – Владыка не позволял тебе раскрывать рот!

Это верно. Но мне нужны объяснения. В покоях нет нянек и кормилицы, а спящий Муса выглядит вполне довольным ребёнком. Кто же за ним следил? Уж не прислуга ли, которая должна драить пол?

– Посмотри на меня, Дамла, – приказываю, – и объясни, – у меня в голосе гремит тихий, чтобы не разбудить дитя, но гром.

Старуха разгибает спину, а в глаза мне посмотреть не решается. В тяжёлом молчании рождается правда, которую мне рассказывать не торопятся. Дамла попросту не знает, что случилось.

– Господин… – она открывает рот, чтобы выпустить оправдание.

Мне это не нужно.

– Ни слова больше, – прерываю старуху. – Пусть служанка объяснит.

Дамла быстро ковыляет к девчонке и, поддерживая её за локоть, помогает подняться.

– Что ты молчишь, драгхалла?! – ругает её шёпотом. – Владыка хочет, чтобы ты всё рассказала!

– Вас не понять, – девушка, округлив глаза, смотрит на старуху. – Мне говорить или молчать?

– Замолчи! То есть говори! – Дамла запуталась окончательно. – Отвечай владыке сейчас же!

– Закрой рот, Дамла! – я делаю шаг вперёд. – Ты разбудишь Мусу своими воплями, – киваю на дверь.

Муса – беспокойный ребёнок, и редкие минуты его сладкого сна стоит беречь, как драгоценность.

Дамла хватает служанку под руку и семенит к выходу. И я выхожу. Стоя в небольшом пространстве между комнатами в покоях, я смотрю на понурую служанку. Девчонка чувствует вину, но, кажется, не понимает, в чём она заключается.

– Почему ты была здесь с ребёнком одна? Отвечай, – требую.

– Ночью мы с Гюле убирались в покоях, – служанка говорит тихо, и голосок у неё дрожит. – Потом она ушла искать Дамлу, а я осталась с кормилицей. Эта женщина попросила меня присмотреть за мальчиком, пока она отлучится, – вздыхает. – Она ушла и не вернулась. Вообще никто не пришёл, – осмеливается поднять на меня глаза.

– Значит, ты всю ночь нянчила Мусу? – тру бороду, размышляя, кому какое наказание назначить. – Так?

– Так, – тяжелее прежнего вздыхает служанка. – Малыш не хотел спать в люльке, плакал. А когда я положила его на кровать – уснул. И я… уснула. Случайно.

Девчонка оправдывается, а я её почти не слышу. Мысли птицами уносят далеко отсюда. Она совсем не похожа на человечек из Бушары. Хм-м, не местная? Должно быть, так. Точёная фигурка, шёлк длинных тёмных волос и эти глаза… Лейла рядом с ней выглядит замарашкой.

Драгхалла, это настоящее наваждение!

Я не могу найти в себе силы перестать рассматривать служанку. Мой взгляд будто прикован к ней тысячами цепей, и кровь в раскалённых жилах разгоняется сильнее. Она бриллиант, которому не хватает огранки, чтобы засверкать всеми гранями. Она прекрасна.

От окончательного помутнения рассудка меня спасает Дамла.

– Пощадите, господин! – старуха решает, что сейчас самое время для мольбы о пощаде.

– Ты во всём немедленно разберёшься, а потом явишься ко мне, – выплёвываю Дамле в лицо, разворачиваюсь и иду к выходу.

Нет смысла рассказывать, что нянек и кормилицу Мусы я выставлю из города немедленно. Что делать с Дамлой – пока не решил, но и ей найдётся достойное наказание. А служанка… С ней я разберусь отдельно.

* * *

Стоило владыке заглянуть в покои и тут же примчались все, кто только может. Где вы ночью были?! Очень хочется спросить, но я молчу. Жду, когда Дамла отчитает нянек.

– …За ребёнком смотрите! – гаркает старуха и поворачивается ко мне. – А ты, – щурится зло, – за мной иди.

Иду. Куда деваться? Я застряла в чужом мире, в чужом теле. Мне и шага одной ступить не дают. Влипла по-крупному. Как теперь искать Шаха?

– Куда мы идём? – интересуюсь у Дамлы, топая за ней по длинному узкому коридору.

– Я отведу тебя в одну из купален. Там надо всё отмыть дочиста, – сердито отзывается старуха.

– Эм-м, простите! – я догоняю её и, поравнявшись, заглядываю в глаза. – Можно мне сначала поесть?

– Поесть тебе?! – Дамла резко останавливается. – Научись держать язык за зубами, а потом, может быть, поешь! – свинячьи глазки сверкают яростью.

Руки опускаются от такого ответа. У меня живот скрутило от голода и голова кружится, а еды не будет.

– Это из-за того, что я сказала правду вашему владыке? – растерянно моргаю.

– Правду она сказала… – фыркает Дамла.

– А что я должна была сделать? – развожу руками.

– Хоть немой прикинуться! – рычит на меня старуха. – Надеюсь, пустое брюхо научит тебя впредь быть умнее.

– Вы… Вы! – с обидой поджимаю губы. – Это жестоко!

Дамла только улыбается злорадно.

Прекрасно! Сначала меня бросили с ребёнком, а потом ещё и наказали. Дамле наверняка влетит от владыки, вот она и бесится, срывая злость на мне. И нянькам тоже влетит. И кормилице. Только мне от этого не легче. Придётся голодной драить купальню.

– Чтобы каждый камешек, каждую плиточку до блеска оттёрла! – Дамла тычком в спину отправляет меня за порог. – А не справишься – я с тобой долго разговаривать не буду – запру без еды и воды на неделю, – и захлопывает дверь.

Я стою в отделанном расписной плиткой каменном помещении и слушаю сердитые шаги старухи в коридоре. Купальня, мягко говоря, немаленькая и очень грязная. Дня не хватит, чтобы отмыть её, а не отмою – пойду в заточение. Перспектива не радужная.

Вздыхая, брожу и не знаю, за что взяться. Оттереть бассейны от ила или почистить стены, которые давно не видели щётки? Ох-х… Усевшись на каменный бортик бассейна, я с грустью смотрю на собственные руки. Что толку от этих изящных пальцев? Красота меня не спасёт. Предыдущая хозяйка тела владела магией, а я нет.

– Ой! – подскакиваю, как ужаленная.

У меня с кончика ногтя только что выпорхнула искорка, как от костра. Ничего себе! Похоже, магия в этом теле есть, только я не умею ею пользоваться. Хм, а что если попробовать ещё раз?

Сосредоточившись, смотрю на палец, и-и-и… Есть! Снова искра! И ещё одна, и ещё! Стрелять магией из пальца в воздух научилась, но толка от этого нет. Так-так-так…

Я расхаживаю по купальне, пытаясь думать. На голодный желудок все мысли только о еде. А мне про уборку думать надо! Как активировать бытовое волшебство?