(Не) любимая жена Владыки драконов

Шикарный интерьер в лучших традициях арабской сказки. Стены украшены бирюзовой плиткой, а потолок искусно расписан восточными узорами. Большие окна с коваными решётками выглядят очень антуражно. Роскоши нет, но выглядит атмосферно.

Дамла сказала, что мы во дворце их владыки… Занесло же меня!

Судя по всему, я сейчас не в самой богатой из комнат. Похоже на больницу. Лекарь имеется точно. А ещё здесь есть полки с пузырьками и холщовыми мешочками – наверное, в них лекарства.

– Простите, Рахат, – я обращаюсь к доктору, – вы будете меня лечить?

– Я? – он разворачивается и смотрит на меня брезгливо. – То, что за тебя отдали триста хамм, не значит, что я – главный лекарь дворца – буду заниматься твоим здоровьем. Ты служанка.

– Простите, – становится неловко.

Я совершенно не разбираюсь в местной иерархии и ещё не осознала, кто я здесь. Но уже неприятно. Извиняться, когда меня почти оскорбили… так себе удовольствие.

– Ты прощена, – с серьёзным выражением лица заявляет Рахат. – Тобой скоро займутся, а пока прими это, – он суёт мне в руку ступку.

На дне какая-то пыль. Пахнет травами. Не так уж плохо, могло быть хуже. Похоже, этот мир далёк от развитых технологий. Хорошо, что мне навоза в качестве лекарства не дали.

Пока я разглядывала снадобье, лекарь собрался уходить.

– Подождите! – я едва не подпрыгиваю на жёсткой кровати.

– Что ещё? – Рахат оборачивается и смотрит на меня недобро.

– Эм-м… – я мнусь, соображая, как спросить. – Из-за головной боли я не могу вспомнить своё имя. На языке вертится… – жалобно свожу брови. – И никак.

– Вчера Дамла назвала тебя Аиша, – седобородый кривится.

– Точно – Аиша, – я натянуто улыбаюсь. – Спасибо.

Аиша – совсем не Ева. Но, подозреваю, от меня прежней ничего не осталось…

Мадам Жужу не обманула – отправила меня в Бушару. Она сказала, что тут «освободилось местечко». Теперь я понимаю, о чем шла речь. Ведьма засунула меня в тело погибшей от болезни служанки. Жуть! От этой мысли у меня мурашки.

– Соберись, Ева! Аиша… – шепчу и разглядываю свои «новые» руки.

Кожа у меня теперь не молочно-белая, а смуглая. Про блондинку Еву можно забыть – расчёсываю пальцами длинные чёрные, как уголь, волосы. Мне бы в зеркало на себя посмотреть. Но зеркал в комнате нет.

Ну что ж… Я в Бушаре, чтобы найти Шаха. И если уж меня забросило во дворец владыки, то начать поиски стоит отсюда. Возможно, мой любимый тоже служит здесь. Чем чёрт не шутит?

Глава 3. Попадают попаданки, но не только

В Бушаре всё спокойно. Если не считать меня.

Я в ярости иду через сад к купальне. Моя жена сейчас у бассейна – наслаждается томным звёздным вечером в окружении своих служанок. Для госпожи жизнь во дворце течёт неспешно и в удовольствие.

Останавливаюсь у раскидистой ивы, наблюдая за тем, что происходит у бассейна.

Лейла, обернутая отрезом ткани, сидит на каменном бортике. Натёртая ароматными маслами кожа мерцает в свете факелов, влажные после купания каштановые волосы рассыпаны по хрупким плечам. Стройные ножки, тонкая талия… Каждый изгиб её тела безупречен.

– Подать ещё фруктов, госпожа? – услужливо спрашивает одна из девушек.

– Достаточно, – фыркает Лейла. – Оставь меня.

Даже в обычной тряпке она выглядит царицей. На изящных пальчиках блестят перстни, на тонких запястьях по десятку золотых браслетов. А как она ест виноград! У любого мужчины голову поведёт.

Но не у меня.

Я вижу лишь безжалостную тварь, которая бросила обожженного младенца в комнате и со спокойным сердцем отправилась отдыхать подальше от его криков.

– Все вон! – приказываю служанкам и направляюсь к Лейле.

Заметив присутствие владыки, девушки хватают блюда с фруктами и бегут во дворец, а моя законная супруга с милой улыбкой на губах встаёт и склоняет голову.

– Муж мой, – её голос тих и полон покорности.

Пушистые ресницы вспархивают, в чёрных глазах отражаются блики огней. Каждый взгляд, каждый жест, каждое слово отточены.

Семья Лейлы столетиями зарабатывает на дочерях. Девушек обучают манерам, грамоте, истории, умению поддержать разговор и искусству плотской любви, а потом выгодно выдают замуж. Родители получают хороший выкуп за дочь, она – безбедную жизнь, а супруг – дрессированную жену, которую не стыдно показать иностранным послам.

Я цепляю острый подбородок Лейлы пальцами, позволяя ей посмотреть мне в глаза:

– Ты прекрасна, как сама ночь, – провожу тыльной стороной ладони по точёной скуле. – Звезда, затмившая собой солнце… Лейла.

Жемчужная улыбка красавицы исполнена скромности – и этому трюку её тоже научили. Я наклоняюсь к изящной шее, касаюсь губами дрожащей под светлой кожей жилки и вдыхаю аромат масел. Лейла вздрагивает и с тихим «а-ах» закрывает глаза. Покорная добыча в когтистых лапах голодного хищника…

– …Жена моя, – хриплю ей на ухо, – у тебя есть ещё одна жизнь?! – без жалости, сжимаю пальцами её щёки.

Перемена в выражении лица жёнушки дорогого стоит.

– Вл-ладыка… – сипит она в ужасе.

– Ты поклялась заботиться о Мусе! Стать ему матер-р-рью… – сжав зубы, рычу в лицо супруге. – Так почему ты пытаешься его покалечить?!

– Нет-нет! – чёрные глаза драконицы становятся круглыми. – Это не так!

– Я не любил тебя, Лейла, и ты знала об этом, когда соглашалась стать моей женой. Я был честен. Я уважал тебя. И что получил взамен?! – добавляю силы в хватку.

Жена, тихо пискнув, зажмуривается. Я чувствую, как она дрожит, ей больно, но мне плевать.

– Пощадите, владыка! – Лейла жалобно сводит брови, в её глазах стоят слёзы.

– Ты больше не подойдёшь к ребёнку, и про моё доверие можешь забыть. Я лишаю тебя прислуги, джинна и сокращаю расходы на твоё содержание вдвое, – щурюсь, разглядывая бледное лицо жены. – Ещё один проступок, Лейла, и я выставлю тебя из города, – отпихиваю её от себя.

– Владыка! – она стоит на коленях, опустив голову, и рыдает. – Позвольте мне объяснить… – всхлипывает.

Искусству плакать Лейлу тоже обучили – слёзы помогают смягчить мужское сердце. Только не моё. Океан слёз этой драконицы не стоит тех, что сегодня выплакал Муса.

Лейла с радостью откликнулась на мою просьбу заботиться о малыше. Она знала, что этот мальчик дорог мне, как родной сын, и поклялась стать для него матерью. Всё – ложь.

– Мне не нужны объяснения. Достаточно того, что я видел. Мусе нужна мать, и раз ты не можешь стать ею, я женюсь ещё раз.

Первый искрений всхлип Лейлы рассекает вечернюю тишину, словно кинжал. Самое время оплакать праздную жизнь единственной жены владыки.

Уходя, я не оглядываюсь. Не хочу смотреть на супругу – это не приносит радости, лишь разочарование. Но и вторая жена не станет для меня усладой. Моё сердце отдано той, что ныне спит вечным сном. Я не могу быть с ней, а значит останусь один до конца дней.

Но Мусе нужна мать, и она у него будет.

* * *

Пойти искать Шаха было плохой идеей. Я не знала, что коридоры этого проклятого дворца – натуральный лабиринт. Да ещё и напичканный вооружёнными мужчинами. У местной стражи в ходу не винтовки – сабли, но один чёрт страшно.

Думаю, если они поймают босоногую служанку в сорочке, аплодисменты я не сорву. Мне положено находится в больничной комнате, но я сбежала и заблудилась. Только неприятностей мне сейчас не хватало…

Прижавшись к холодной каменной стене, я выглядываю за угол – чисто. Бегом несусь по узкому коридору к лестнице, но едва моя нога касается первой ступеньки, сверху слышатся тяжёлые шаги. Стража… Опять! Снова!

В панике, я кручу головой и замечаю за лестницей арку. Не зная куда попаду, но бросаюсь к ней. В лицо бьёт порыв свежего ночного ветра – улица. Вдох, выдох – оборачиваюсь…

Лучше бы я осталась во дворце!

Я очутилась во внутреннем дворике в нескольких десятках футов от огромного бассейна, а на бортике спиной ко мне стоит мужчина. И он не одет… совсем! Слава богу, что отсюда не видно подробностей – только силуэт. Но этого хватает, чтобы к щекам хлынула кровь.

Опомнившись, я быстро прячусь за массивную колону и прижимаю ладонь к груди. Сердце сейчас выскочит!

Я не собиралась подглядывать… Но выходит, что подглядывала.

Мужчина огромный, как буйвол. Крепкая мускулистая фигура осталась оттиском в моей памяти и никак не хочет исчезать. Быстро моргаю, чтобы прогнать наваждение – не помогает.

Надо уходить, но вместо этого я осторожно выглядываю из-за колоны, чтобы ещё раз посмотреть на него. Вцепившись в камень до белых костяшек, наблюдаю за незнакомцем, рассекающим водную гладь. Он так красиво плавает…

Я, кажется, схожу с ума! Мужчина с телосложением буйвола красиво плавает? Слышал бы сейчас кто-нибудь мои мысли…

Ой!

Неожиданно к моим губам прижимается холодная ладонь. В ужасе я цепляюсь за предплечье того, кто пытается не то заткнуть, не то задушить меня и пищу.

– Ты сошла с ума?! – шипит мне на ухо знакомый голос.

Дамла!

– М-м-м… – я пытаюсь ответить, но это непросто.

– Живо за мной!

Мне остаётся только перебирать ногами – старуха крепко держит меня за руку и тащит во дворец. Я сама туда собиралась, просто немного задержалась. Неожиданно для самой себя.

– Пустите, мне больно… – скулю тихонько, пытаясь освободить конечность из «клещей».

– Ты хоть знаешь, за кем подглядывала, девочка?!

– Нет, – отвечаю на ходу, сбивая голые пятки о каменный пол.

Дамла останавливается и озирается по сторонам, а потом хватает меня за плечи и припечатывает к стене так, что мне на макушку сыпется мелкий мусор.

– Это был владыка! – шипит и таращит на меня глаза.

О! Боже! Мой!

– Я не хотела… – хриплю без голоса.

– Не хотела она, – кривится. – Ты за дуру меня держишь?!

Нет! Сама не знаю, что на меня нашло.

– Я не собиралась подглядывать, – оправдываюсь. – Честно!

– Если кто-нибудь узнает об этом, тебя казнят, – заявляет Дамла.

– Казнят?! – у меня на мгновение темнеет перед глазами.

– Тихо ты!

Из глубины коридора доносится гулкий звук шагов. Старушка снова хватает меня за руку, и мы бежим прочь. Если кто и ориентируется в этом муравейнике, так это Дамла. Она лавирует в лабиринте так, словно у неё в голове навигатор с выстроенным маршрутом. А мне кажется, что мы ходим кругами. В этом чёртовом дворце всё одинаковое.

В конце концов мы с Дамлой выходим на улицу – это тоже внутренний дворик, но другой. Он меньше того, где я успела побывать, здесь много зелени и нет бассейна с голым буйволом… Владыкой, я хотела сказать.

– Зачем ты вообще покинула лазарет? – Дамла шагает через сад к ещё одному входу.

– Я… Мне… Не знаю, – задыхаюсь, набегалась по самые ушки.

А что я должна сказать?! «Одна ведьма впихнула меня в тело погибшей служанки, чтобы я смогла отыскать здесь своего любимого»? Боюсь, тогда меня точно казнят.

Дамла останавливается перед тяжёлой дверью с ручкой-кольцом и поворачивается ко мне:

– Если бы ты не обошлась казне в триста хамм, я бы и пальцем не пошевелила, чтобы вывести тебя из мужской части дворца. Таким, как ты, нельзя туда заходить.

– Что значит – таким, как я? – растерянно хлопаю ресницами. – Женщинам?

– Не всем, – фыркает Дамла. – Но твоё дело драить пол и стирать исподнее хозяев.

Очень толстый намёк. И обидный. Перевод: «Грязи» место под ногами.

Я начинаю уставать от унижений. Поскорее бы найти Шаха. Только если меня будут водить на поводке, это случиться нескоро.

– Понятно, – бурчу. – Значит, я тут бесправная рабыня.

– Не говори глупостей, драгхалла! – старушка сердито гнёт бровь. – Рабынь во дворце давно не держат. Ты обычная служанка.

– Тогда почему ко мне относятся, как к невольнице? Я ведь могу уйти отсюда, когда захочу.

Губы старушки расплываются в ядовитой улыбке.

– Уйти-то ты можешь, но вряд ли захочешь, – выдаёт она.

– Почему?

– Скоро поймёшь, – распахивает дверь. – Заходи.

Не нравится мне всё это. Надо срочно искать Шаха и убираться отсюда. Прислуживать местным господам желания нет.

Выдыхаю, шагаю через порог, и в меня, словно иголки втыкаются взгляды нескольких десятков девушек. М-м… Похоже, у них тут ужин.

Восточные красавицы сидят на полу на подушках за низкими столиками. Не знаю, как называется то, что они едят, но похоже на лепёшки. И пахнет еда просто божественно! Мой живот издаёт тигриный рык, а Дамла хмыкает.

– Закатай губу, девочка, – подталкивает меня в спину. – Ужинать ты сегодня не будешь. Считай это частью наказания.

– Но… – я открываю рот, чтобы возмутиться.

– Гюле! – орёт Дамла, перебивая меня. – Сюда иди, – жестом подзывает, пухленькую девушку. – А вы, бездельницы, ешьте быстрее! Сегодня ночью все работают.

Никто новости не рад. Неудивительно. Зато мне становится ясно, что все эти девушки – служанки. Хорошо, не в гарем попала.

К нам подходит Гюле – та самая, которую звала Дамла. Светловолосая пышка в шароварах и поношенном халате.

– Слушаю, – девушка покорно опускает голову перед начальницей.

– Это новенькая, – Дамла хватает меня за плечо и трясёт так, будто я её кукла. – Сегодня она будет помогать тебе, Гюле. Научи её всему и объясни, что можно, а что нельзя. И одежду дай, – брезгливо смотрит на меня. – И смотри, чтобы не ела до утра. Наказана.

– Слушаюсь, – Гюле поднимает голову.

В отличие от меня, девушка выглядит довольной – улыбается. Мне бы хоть капельку её оптимизма. Работать всю ночь на голодный желудок – «прекрасная» перспектива.

Дамла дарит мне на прощанье сердитый взгляд и уходит. А Гюле смотрит на меня со щенячьим восторгом в голубых глазах. В чём дело, дамочка? На всякий случай я делаю шаг назад.

– Ты что, боишься меня? – пухлая блондинка смотрит на меня с удивлением. – Не бойся, – хихикает. – Как тебя зовут?

– Аиша, – представляюсь новым именем.

– Пойдём найдем, во что тебя одеть, Аиша, – она берёт меня под локоть и ведёт в глубину комнаты. – Здорово, что Дамла отдала мне тебя на сегодня! – радуется непонятно чему.

– Почему?

– Ты же магичка. Раз-раз – и всю работу за час закончим!

Ч-чёрт… Об этом я как-то не подумала. Может, девушка, в теле которой я сейчас нахожусь, умела колдовать, но я-то не умею! Боюсь, Гюле ждёт разочарование.

Глава 4. Надежда не умирает

После заката дела владыки не заканчиваются. Особенно, если у владыки бессонница и… драконья чума. Нет, я не болен. Но эта хворь сидит занозой под ногтем.

Болезнь выкосила половину Бушары – унесла жизни людей и драконов. Враги, прослышав о беде, полезли, как тараканы на свет. Мы не успевали отразить набег одной армии варваров, а на подступах к городу уже стояла другая. Это прекратилось лишь тогда, когда некоторые из вражеских солдат сами подхватили страшную хворь. Испытав на себе муки болезни, варвары решили не трогать Бушару, пока всё это не закончится.

Страшное было время для всех, но особенно тяжёлым оно стало для меня. Умерли все, кого я любил – мои мать, сёстры и отец. Великий владыка драконов почил, и я должен был занять трон. Но моя жена Кари отдала душу драконьим богам, и по закону я не мог занять престол холостым. Едва став вдовцом, я вынужден был заключить брак. С Лейлой.

Драконья чума закончилась год назад, но мне кажется, что эта дрянь до сих пор бродит призраком по коридорам моего дворца. Боль от воспоминаний не утихает в сердце.

Вот и сейчас я сижу за рабочим столом в своих покоях, а передо мной разложены десятки свитков. Прошения министров, доклады военачальников, мои приказы – всё они так или иначе связаны с драконьей чумой. Бушара излечилась, но шрамы на теле города останутся надолго.

Из кувшина, который стоит у дверей, высовывается мой джинн:

– Владыка, ваш брат просит принять его.

В такой час? Должно быть что-то очень срочное. И, кажется, я знаю что.

– Пусть войдёт.

Джинн щёлкает пальцами, двери открываются, и в комнату заходит мой младший брат Шахаан. Он останавливается в десятке шагов от меня и молчит – смотрит испепеляющим взглядом. Я и за меньшее казнил…

– Не хочешь поприветствовать своего господина? – гну бровь, разворачивая свиток.

– Доброй ночи, – цедит сквозь зубы Шах. – Владыка…

О поклоне он не вспоминает. Я перевожу взгляд на бумагу.

– Говори или уходи, – бросаю холодно.

– С каких пор мне запрещено заходить на женскую половину дворца?

– С сегодняшнего дня, – поднимаю глаза. – Мне надоели твои интрижки со служанками, Шах.

– Верни гарем, и я не буду трогать служанок.

– Женись, и дели постель с законной супругой! – швырнув свиток на стол, я встаю.

Первое, что я сделал, заняв на трон – распустил дворцовый гарем. Сотни девушек отправились жить в город. Каждой было выдано дорогое приданое, но это обошлось дешевле, чем кормить бесполезную армию наложниц всю жизнь.

– Наш отец, Великий владыка, считал главным богатством гарем и детей, которых ему родили жёны, – брат щурится, глядя на меня.

Наш отец не правил Бушарой сразу после смертоносной эпидемии драконьей чумы. У меня на счету каждый хамм. Я не могу себе позволить содержать гарем.

– Ещё одно твоё слово против моих решений, Шах, и я прикажу бросить тебя в темницу, – сажусь. – Мне стоило избавиться от тебя ещё год назад.

– Но ты этого не сделал, – на губах брата появляется кривая ухмылка.

Не сделал. После драконьей чумы от правящей семьи осталось немного – я и Шахаан. Казнить родного брата в такой ситуации – верх безумия. А ведь есть за что.

– Ты пропал на много лет и вернулся, когда наш отец умер. Совпадение? Не думаю, – бросаю обвинение в лицо Шаху.

– Я здесь уже год, и ни разу не заставил тебя усомниться в моей верности. Но ты продолжаешь меня ненавидеть. За что?

– Я не доверяю тебе, Шах. Ты знаешь об этом.

Ещё до чумы Шахаан повёл войска на город, который мы собирались захватить, и пропал. Наша армия была разбита, а о судьбе Шаха ничего не известно. Мы ждали гонца от врагов – думали, что за моего брата потребуют выкуп. Но гонца не было. Пять долгих лет мы считали Шахаана мёртвым. А он вернулся… в день смерти отца, когда трон остался пустым.

Шах объяснил это тем, что варвары опасались соваться в Бушару из-за драконьей чумы. Даже гонца отправить не решались. Ждали, когда всё закончится. Только не дождались – Шаху удалось бежать.

– Если бы я хотел, – брат складывает руки за спину, копируя меня, – я бы мог стать владыкой. Я младше, но ты тогда овдовел – мы были равны как наследники. Я уступил.

– Или что-то пошло не так, – у меня кулаки сжимаются сами собой. – Я ведь тоже был болен чумой. Думаю, ты просто ждал, когда я покину этот мир. А я выжил.

– Ты, как и наш отец, видишь во всех заговорщиков, – парирует Шах. – О чём говорить, если папа казнил своего первого советника из-за доноса кухарки, – хмыкает. – И ты такой же, Хан. Одержимый.

Бессмысленный разговор. Мы начинали его тысячу раз и тысячу раз заканчивали. Ничем.

– Вон пошёл, – хриплю тихо.

– Знаешь, а я согласен, – брат игнорирует приказ, – я женюсь. На служанке, – широко улыбаясь, разворачивается и идёт к двери.

– Ты не посмеешь! – у меня в ушах звенит от ярости.

– Посмотрим, – бросает мне на прощание и выходит из комнаты.

Шах женится на служанке назло мне…

Он знает, что такой брак вызовет бурю из сплетен в городе. Люди будут чесать языками, а драконы будут недовольны. Члены правящей семьи должны выбирать себе в пару женщин из благородных семей, а не служанок.

У меня давно руки чешутся отправить брата в темницу, но мы росли вместе и в детстве клялись быть заодно, что бы ни случилось. Клятва почти забыта, но немного светлых чувств к этому дракону всё ещё есть в моём сердце.

Мне не даёт покоя история с возвращением Шаха из плена, но… За год, что мой брат дома, он не совершил ни одного серьёзного проступка. Не дал в себе усомниться. Его интрижки с прислугой, мотовство и лень – лишь способ задеть меня. Месть за моё недоверие.

Чую, ночь будет бессонной…

Я массирую виски пальцами – в голове пульсирует боль. Править Бушарой непросто, но ещё сложнее найти общий язык с собственным братом.

* * *

Гюле выдаёт мне одежду и мешочек с личными вещами и идёт к девушкам доедать ужин. А мне положено оставаться голодной… и злой.

Сидя на циновке, я проклинаю мадам Жужу и мир, в который угодил Шах. Я не знаю, как и зачем его сюда занесло, но обязательно спрошу об этом, когда мы встретимся.

Сплошное средневековье, честное слово!

Комната прислуги – это огромный зал, оформленный в восточном стиле, только красота не покроет некоторых печальных нюансов. Высоченный потолок с купольным сводом – прекрасен, но на самом верху на деревянных балках мостятся голуби. Со всеми выпадающими из них последствиями. Они свободно залетают сюда в небольшие окна под куполом, а ещё из-за этих окон в зале страшный сквозняк.

Пол каменный, и от него веет холодом. Я уже продрогла. Представить страшно, как девушки здесь спят! Вместо кроватей – невысокие деревянные помосты, на них тонкие циновки и валики – видимо, вместо подушек. Ни одеял, ни хоть чего-то, что смогло бы обогреть совсем немаленькое помещение, нет.

Неудивительно, что люди умирают от банальной простуды. Нечеловеческие условия и отсутствие адекватного лечения делают своё дело.

Мне становится совсем нехорошо, когда я вижу, как служанки, закончив ужинать, подходят к небольшому бассейну в центре зала – моют в нём руки, ноги и одновременно пьют оттуда.

– Боже мой… – шепчу и отворачиваюсь.

Чтобы глаза не липли к странному зрелищу, я решаю посмотреть, какие личные вещи полагаются дворцовой служанке. Развязываю мешочек – свечи, огниво, гребешок, склянка с ароматным маслом и что-то вроде мочалки. Но главное – зеркало!

Позабыв про голод и злость, я морально готовлюсь познакомиться с собственным лицом. Волнуюсь. Жужу сказала, что моя новая внешность будет весьма привлекательной. Но на вкус и цвет…

Понравлюсь ли я Шаху? Этот вопрос волнует меня больше всего.

На выдохе заглядываю в зеркало, и сердце перестаёт стучать. Красивая… Я очень красивая! О такой внешности я могла лишь мечтать.

У меня даже ладошки вспотели от волнения. Осторожно трогаю пальцами точёные скулы, провожу ими по пухлым губам и аккуратному подбородку. Мне теперь даже собственный нос нравится! Ровненький, аккуратный. Прощай, ненавистная горбинка!

Стоп, а это что ещё такое?..

Ну конечно, обязательно должен быть изъян, и он есть. Один глаз у меня серого цвета, а другой зелёного. Экзотично, чёрт подери!

– Налюбоваться на себя не можешь? – тон Гюле отдаёт насмешкой.

– Что? – я быстро прячу зеркало в мешок. – Нет, просто… А куда все делись? – замечаю, что, кроме меня и белокурой пышки, в зале никого нет.

– Ушли работать. И нам пора, – хмыкает девушка. – Переодевайся.

Вещи, которые я должна надеть, кто-то уже надевал до меня. Они чистые, но точно не новые. Вздохнув, я стягиваю с себя сорочку.

Гюле пялится на меня без зазрения совести. А я чувствую себя так, словно стою в час пик на Пятой авеню. Голая.

– В чём дело? – хмурюсь.

– Красивое тело, – служанка отвешивает мне комплимент.

Гюле пухленькая. Да тут практически все девушки, которых я видела, в теле. Возможно, для Бушары – это стандарт красоты. Тогда почему мне кажется, что Гюле завидует?

– Спасибо, – бурчу и скорее надеваю штаны-шаровары. Они велики мне.

– Такими стройными бывают только драконицы. Но ведь ты человек?

– Человек, – киваю и ускоряюсь с одеванием.

Если Гюле скажет, что в этом мире есть драконы, я не поверю. По крайней мере, пока не увижу их своими глазами.

– Сразу ясно, что ты магичка. Наколдовала себе фигуру, да?

– У вас тут что, драконы водятся? – не сдержавшись, я нервно хихикаю.

– Водятся? – служанка улыбается во весь рот. – Подружка, ты в городе драконов! Во дворце владыки драконов!

– Оу… Серьёзно? – у меня глаза едва ли не на лбу. – Ты дракон?

– Если бы я была драконицей, то весила бы намного меньше и не ходила бы в служанках. Все драконы в Бушаре богаты, как… – она пытается подобрать эпитет. – Как драконы! – находится и, похоже, считает себя гением. – Я человек, как и ты.

– А что, богатых людей в Бушаре нет?

– Драгхалла! – Гюле закатывает глаза. – Бушара стоит посреди пустыни. О каком богатстве, кроме хорошей работы и крыши над головой, тут могут мечтать люди? Если только к варварам податься на услужение. Они грабят города и иногда заглядывают в наши края. Но поверь, подружка, жизнь у них тебе не понравится.

– Верю, – я кручу в руках чёрный платок с маленькой тряпочкой, которая прицеплена к нему цепочкой. – Что это? – демонстрирую странную вещь служанке.

– Это называется баки. Его надо повязать на голову, – забирает у меня аксессуар, – а этим, – трясёт маленьким отрезом ткани у меня перед носом, – прикрыть лицо.