Темное сердце леса

Луна Лу

Темное сердце леса

Посвящение

Посвящается всем милым леди, которые питают слабость к одержимым любовью монстрам в маске

Предупреждение от автора

Данное произведение является художественной выдумкой автора. Все локации, персонажи, события упоминаются в вымышленном контексте. Автор ни к чему не призывает, не оправдывает и не одобряет поведение персонажей.

Это темный роман с элементами мистики для тех, кто любит читать истории про привлекательных монстров в маске.

На этих страницах вы НЕ найдете: социально одобряемое поведение главных героев; моральные и нравственные поступки; логичное и рациональное мышление героев.

На страницах романа вы НАЙДЕТЕ: серую (даже скорее черную) мораль; главного героя – убийцу, главную героиню – его жертву-пленницу; нецензурную лексику; сцены насилия и убийств; откровенные сцены; одержимость и преследование; безумную и страстную жажду любви, живущую даже в самом темном сердце.

Приятного чтения, мои маленькие любительницы мрака.

Пролог

Falling in reverse – Prequel

1975 год, штат Мэн, Горы Аппалачи

Истошный женский крик пронзает ночную тишину, а лес молчаливо наблюдает за происходящим в старой церкви, освещенной полной луной через круглое отверстие в куполе.

Тринадцать человек в длинных черных плащах с капюшонами, держа в руках горящие факелы, выстроились в круг, в центре которого возвышается алтарь – каменная плита, покрытая выцарапанными рунами. На нем, тужась изо всех сил, лежит окровавленная девушка в когда-то белоснежной ночной рубашке, с ритуальным ножом, воткнутым прямо в центр груди.

Раздвинув ноги и пытаясь дышать глубоко, она мечтает скорее извергнуть из себя живое существо, чтобы освободиться от охватившей ее тело боли. Склонившийся над ней мужчина в фарфоровой маске, полностью скрывающей лицо, принимает роды.

– Абрахам, я больше не могу… – шепчет девушка бледными потрескавшимися губами.

– Терпи. – Мужчина грозно смотрит на нее и приказывает: – Продолжай.

Люди в плащах одновременно бормочут молитвы на древнем языке. Столетние сосны, словно мрачные стражи, окружают церковь.

Со страшным криком, напоминающим вой, девушка наконец испускает последний вздох. И, словно бессильная кукла, падает спиной на алтарь.

Абрахам, склонившись над ее бездыханным телом, берет в руки рожденного в муках младенца. Весь окровавленный, с тянущейся из чрева мертвой матери пуповиной, малыш издает свой первый крик. И лес одобрительно встречает дитя, ответив ему шепотом листьев высоких деревьев.

Глаза Абрахама, горящие фанатичным огнем, устремлены на новорожденного сына. Из глубокого пореза на руке мужчины сочится кровь, но Абрахам не замечает боли, крепко держа младенца.

– Хантер… – шепчет он, глядя на крошечное лицо. – Твое имя – Хантер. Именно ты сможешь утопить во тьме и крови этот несчастный мир. Для создания нового царства нашего спасителя, Люцифера.

Перерезав пуповину, Абрахам поднимает ребенка над головой, обращаясь к темным силам, что веками дремали в глубине леса. Луна, возвышаясь ровно по центру купола, идеально освещает лицо плачущего младенца.

– Темный лорд, прими эту жертву! Даруй ему силу! Сделай его орудием нашей воли!

Люди в кругу начинают произносить молитвы громче, быстрее. Дрожащее мерцание горящих факелов освещает бледное и окровавленное лицо новорожденного малыша. Подняв свободную руку над ним, Абрахам позволяет своей крови из открытой раны стечь ему в рот. Алые капли падают на губы младенца, а его черные глаза отражают горящие огни вокруг.

Затем Абрахам подает знак одному из присутствующих, молодому парню, стоящему вне круга, и тот понимает, что нужно делать. Достав из огня факела железный прут с оккультным символом на конце, он протягивает предмет Абрахаму.

Тот, крепко держа ребенка в одной руке, подносит раскаленный наконечник к лицу малыша. Хантер разрывается в плаче и беспомощно дергается, когда Абрахам, выжигает на нем дьявольскую метку. Воздух наполняется болью и запахом горелой кожи, но Абрахам непреклонен. Опустив младенца на тело бездыханной матери, он углубляет порез на своей ладони и окропляет ей выжженное клеймо.

Кровь, стекая с лица младенца, льется на алтарь, окрашивая древние руны в багровый цвет. Ветер шумно шелестит в кронах деревьев, а старая церковь наполняется истошным воем ветра. Факелы в мгновение гаснут, полная луна прячется за тучами, и все погружается во тьму.

Вдруг раздаются жуткие крики – оглушительный звон режет слух, и сектанты безуспешно пытаются прикрыть уши. Но освобожденная ими древняя темная энергия пронзает их и в одно мгновение все резко замолкают.

Их сердца в один момент перестают биться, и один за другим, стоявшие в кругу сектанты безжизненно падают с ног. Из их ушей, носов и глаз льется кровь, окрашивая землю в багровый цвет.

Лес затихает. Младенец, рожденный из крови и тьмы, перестает плакать, а на его окровавленных губах появляется первая в его жизни улыбка.

Глава 1.

Elicea – Pray

1997 год

Я сижу на пассажирском сиденье, теребя между пальцами серебряную подвеску на своей шее, и смотрю в окно, за которым проносятся мрачные леса штата Мэн. Лето в разгаре, но пейзаж выглядит осенним: серым и безликим. Мне это даже нравится. В голову сразу же приходит желание изобразить этот пейзаж на бумаге.

Питер, сидящий за рулем, всю дорогу придуривается, играя в гонки с Келли и Заком – его друзьями, которые сейчас едут позади нас. Все мы уже выпустились из колледжа, но эти трое по-прежнему ведут себя как подростки в вечном поиске острых ощущений.

– Вот суки! – Питер ударяет по рулю, когда пикап Келли и Зака равняется с нашим внедорожником и две улыбающиеся физиономии проплывают мимо, показывая нам средние пальцы и обгоняя.

Он ерзает в сидении в предвкушении “гонки” и крепче обхватывает руль, готовясь продолжить эту идиотскую игру. Когда он вдавливает педаль газа в пол, я лишь раздраженно вздыхаю, ничего не сказав.

Я давно уяснила: это бесполезно. Питер никогда не слушает меня, поэтому я предпочитаю переждать его выкидоны, чем спорить.

Меня уже даже не волнует то, что он едет по шоссе с запредельной скоростью, выезжая на встречную полосу, потому что если мы разобьемся и умрем, этот цирк скорее закончится.

Мы с Питером начали встречаться с первого курса, постоянно ссорились и сходились снова и снова. Когда мы оба окончили колледж, пришло осознание, что наши пути могут разойтись. Это вносит еще больше напряжения в наши и без того натянутые отношения.

Питер хочет посвятить ближайшие годы путешествиям и поиску себя, а я планирую и дальше получать образование. Моя мечта – поступить в Колледж искусств и дизайна в Портленде.

Я согласилась поехать в очередное идиотское путешествие с этой компанией не потому что я все еще надеюсь на сохранение отношений с Питером. По правде говоря, срок аренды нашей с Питером квартиры заканчивается, и я планирую съехать от него, но пока не нашла подходящий вариант. Цены на жилье в Портленде убивают, ведь у меня нет никакой поддержки – ни родственников, ни друзей, ни надежного парня. Я просто пытаюсь отсрочить тот момент, когда мне придется решать этот вопрос.

А еще я вижу эту поездку как возможность пополнить портфолио для поступления в колледж. Пока любители приключений на задницу будут искать какую-то заброшенную деревню древнего культа в горах Аппалачи, я займусь новыми набросками и рисунками местной природы.

Питер резко замедляется, и детские гонки наконец прекращаются.

– Кажется, почти приехали, – спокойно говорит Питер, оглядываясь в окна. – Главное, не проскочить поворот.

Он сбавляет скорость, и я смотрю в боковое зеркало, замечая, что машина сзади тоже начинает ехать медленнее.

Зак и Келли скорее друзья Питера, нежели мои. Питер сошелся с этой сумасшедшей парочкой на основе интересов – они втроем организовали в кампусе клуб любителей True crime, всякой чертовщины и мистики. У меня подобное вызывает лишь холодную дрожь.

Но я здесь не ради этого. Я согласилась поехать с ними ради возможности порисовать на пленэре1.

Лес за окном становится гуще, и я чувствую странное воодушевление. Мы сворачиваем на узкую дорогу, которая резко уходит вглубь. Свет фар едва пробивается сквозь густые ветви деревьев. Питер сосредоточен на дороге, его руки крепко держат руль, а лицо напряжено. Я смотрю в окно, пытаясь запечатлеть в памяти каждую деталь этого места. Несмотря на нарастающую мрачность атмосферы, что-то в этом меня завораживает. Лес кажется живым, он дышит и наблюдает за нами, словно древний страж, хранящий свои тайны. Сколько всего повидали эти леса за миллионы лет своего существования?

А может, как говорит Питер, я снова “романтизирую все подряд”?

Машина медленно ползет вперед, и я замечаю, как лес все сильнее обступает дорожку. Деревья стоят так близко друг к другу, что кажется, будто они хотят закрыть нас от внешнего мира. Воздух здесь ощущается прохладнее и влажнее, а тени становятся гуще. В этой тишине слышно только шум двигателя и легкое шуршание листьев под колесами.

– Откуда ты знаешь, куда ехать? – спрашиваю Питера, все еще глядя в окно.

– Мы едем по карте к точным координатам, где, теоретически, должна быть заброшенное поселение.

– Странно, что так глубоко в лесу есть тропа.

– Сюда приезжают не только такие, как мы. Многие туристы пытаются пройти Аппалачскую тропу. Может, дальше нам все-таки придется немного пройти пешком, – отвечает Питер, пожимая плечами.

И, словно по иронии, в этот момент резко глохнет машина. Фары гаснут, погружая нас в темноту.

Я смотрю назад – пикап ребят тоже заглох прямо за нами.

– Что за… – возмущается Питер, оглядываясь.

Он пытается завести машину. Снова и снова. Выходит и, открыв крышку капота, долго рассматривает. Но ничего не выходит.

Мне не по себе. Дрожь пробегает по телу, а внутри все цепенеет. Мы выходим из машины, и я слышу, как прохладный ветер шуршит в листьях деревьев, которые нас окружают.

Это место пугает меня, как девушку, но как художницу… оно завораживает своей мрачной красотой.

Келли и Зак, вышедшие из пикапа, идут нам на встречу. На их лицах такое же недоумение.

– Что за черт?! – кричит Келли, чтобы мы могли услышать, потому что поднялся сильный ветер. Ее красные волосы взметаются от очередного порыва, и она раздраженно пытается заправить их за уши.

Сняв резинку с запястья, я собираю свои в небрежный хвост, только бы не мешали.

– У меня даже GPS слетел с катушек! – недовольно бросает Зак, поправляя круглые очки и копошась в капоте своего пикапа.

– Ничерта не работает. Дерьмо! – заключает Питер, заметив, что испачкал ботинки влажной землей.

– А чего вы все такие недовольные? – недоумеваю я. Все взгляды обращаются ко мне. – Разве мы не за этим сюда притащились? За всякой жуткой хренью.

Келли устало закатывает глаза, а парни фыркают, будто я сказала какую-то чушь.

Я оглядываюсь. Помимо тропы, по которой мы ехали, кругом сплошной непроходимый лес. Ветер усиливается, а сумрак сгущается.

– Ладно, берите вещи и фонари, отсюда пойдем пешком, – командует Питер.

– Может, разумнее будет переждать в машине до утра? – пытаюсь внести хоть каплю здравого смысла в происходящее.

– Нет, самый сок начинается ночью! – восторженно говорит Келли. – Мы сможем найти деревню ночью, говорят, в это время огни в ней загораются.

Питер, не поддержав мою идею, молча разворачивается и открывает багажник, а ребята отходят доставать свои вещи из пикапа. Я подхожу к Питеру, между нами все еще чувствуется недосказанность из-за нерешенного вопроса о будущем отношений, и я понимаю, что сейчас мне некомфортно находиться рядом с ним. Что, если эта поездка окончательно разрушит наши отношения? Не уверена, готова ли я к этому шагу. Я всегда была нерешительной.

Я беру из багажника сложенный этюдник для рисования, закидываю свой рюкзак с самым необходимым на плечо, и мы отправляемся в путь.

Чем дальше мы идем по тропе, освещенной лишь светом наших фонарей, тем сильнее сгущается лес, оставляя лишь узкую пешеходную дорожку под нашими ногами.

– Ты знаешь, куда идти? – спрашивает Зак Питера, вырвавшегося немного вперед.

– Нет, у меня тоже GPS лег. Идем пока по тропе, дальше попробуем сориентироваться по бумажной карте.

Парни и Келли идут впереди меня, а я сбавляю шаг, чтобы идти одной позади. Не хочу ни с кем разговаривать. Если поравняюсь с Келли, она наверняка полезет с вопросами о наших отношениях с Питером, а это – последнее, о чем я хочу сейчас думать.

Тропа становится все более извилистой, а впереди – сплошная темнота. Хоть сегодня почти полная луна – ее свет будто не доходит до сюда. Если бы не фонари, мы бы двигались, как слепые котята.

Это жутко. Реально жутко. По спине пробегает холодок, а сердце начинает биться где-то в горле.

Лес выглядит обычно, но здесь будто витает что-то неуловимое. Прохладный воздух наполняет мои легкие, и я пытаюсь выровнять дыхание. Не следует сходить с ума просто потому что вокруг темно. Я давно не маленькая девочка. Еще в детстве я усвоила урок: бояться следует не тьмы, а людей, чьи сердца ей наполнены.

К тому же, у нас есть фонари, средства защиты и все такое. Все ведь будет в порядке?

Идущая впереди Келли шумно вздыхает и оглядывается по сторонам. Может, она тоже чувствует что-то странное в этом лесу?

Но прежде, чем кто-либо из нас успевает сделать что-то еще, мы одновременно замираем, как вкопанные. Ледяной ужас покрывает все мое тело, когда посреди ночной тишины раздается детский плач. Будто где-то неподалеку надрывно плачет младенец.

Здесь? Посреди леса?

В горле пересохло от страха.

– Вы тоже это слышите? – испуганно шепчет Келли. Ее глаза в ужасе распахнуты.

____________

1Пленэрная живопись подразумевает создание картин не в мастерской, а на природе, которая служит основой постижения натуры в её естественном освещении.

Глава 2.

Dutch Melrose – RUNRUNRUN

Что это, черт возьми, было?!

Мы с ребятами панически переглядываемся. Я уверена, у них также застыла кровь в жилах, как у меня.

– Гребаное дерьмо… – шипит Зак, оглядываясь на Питера, который замер статуей, прислушиваясь к жуткому детскому плачу где-то в глубине леса.

– Кто-то из вас, придурков, прикалывается?! – возмущается Питер, оглядывая всех нас по очереди.

Какого черта? Он думает, кто-то стал бы так шутить?

– Нет! – одновременно отвечаем мы с Келли и Заком.

Что ж, хотя это вполне в стиле шуток Зака, но стоит только взглянуть на его лицо – становится ясно, что он в ужасе.

Смотрю на Питера в ожидании, будто он может объяснить или как-то прекратить происходящее. Я привыкла, что в компании он кто-то вроде негласного лидера. Но Пит молчит, вглядываясь в темноту леса вытаращенными от шока глазами.

– Пожалуйста, давайте валить отсюда! – я наконец озвучиваю общую мысль.

Недолго думая, ребята кивают и быстрым шагом мы направляемся обратно по той же тропе, что и пришли. Плач ребенка не прекращается, пока мы идем по песчаной-каменистой дороге практически в полной темноте, потому что фонари в наших руках поначалу просто мерцают, а вскоре и вовсе гаснут.

– Господи, что происходит?.. – испуганно бормочет Келли, ускоряя шаг.

Я уже практически бегу прямо за ней, как вдруг она останавливается, и я едва не врезаюсь ей в спину.

Кажется, детский плач прекратился. По крайней мере, я его больше не слышу. Только звуки леса.

Выглянув из-за спины Келли, вижу, что парни впереди нас тоже остановились.

А затем я перевожу взгляд дальше – в темноту тропинки, которая должна привести нас обратно к машинам и выходу из этой задницы.

И тогда я вижу причину остановки. Примерно в тридцати футах от нас посередине тропы стоит крупная человеческая фигура, преграждая нам путь. Лунного света, падающего на нее, достаточно, чтобы разглядеть силуэт – это явно высокий и крепкий мужчина. Кажется, в его руке что-то вроде топора, и он совершенно неподвижен.

Мы все переглядываемся и без слов понимаем: приближаться к пугающему мужчине с топором – не лучшая идея.

Мало ли, какой-то психопат? Какому адекватному человеку придет в голову шастать в этом лесу?

– Походу мы все умрем! – вскрикивает Келли, уже приготовившись к гибели. Она из всего делает драму.

Зак заботливо гладит ее по спине, утешая и заверяя, что “все будет хорошо”.

А будет ли?

Мое сердце замирает, когда Питер, стоящий впереди всех, делает осторожный шаг и кричит так, чтобы незнакомец нас услышал.

– Эй! – Пит приветственно машет ему. – Извини, ты не мог бы…

Он затихает, потому что незнакомец вдруг начинает идти прямо на нас. Молча. Его внешность все так же скрыта тенями деревьев. Не знаю, что именно, но что-то в его фигуре, походке, вселяет ужас.

И не в меня одну, потому что через мгновение Питер показывает нам жестом, чтобы мы разворачивались и бежали в противоположную сторону – обратно вглубь леса.

Прежде чем послушаться парня, я бросаю взгляд на приближающегося мужчину. Чем ближе, тем он кажется крупнее и мощнее, и то, как он грозно надвигается на нас, сокращая расстояние все также – молча – действительно пугает. До усрачки пугает.

Я отмираю, когда вижу, как он слегка ускоряет шаг. В мгновение ребята начинают бежать, и я действую на инстинктах. Охваченная ужасом, я несусь за ними.

– Давайте, быстрее! – кричит Питер, вырвавшийся вперед.

Какого черта он оставил меня позади?

Ладно, плевать. Нет времени думать об этом, потому что я едва дышу, пока бегу по тропе, не видя ничего под ногами и слыша за спиной его ускоряющиеся шаги.

Моим телом движет адреналин, и, хотя я не самая подготовленная к таким вещам, откуда-то во мне берутся силы и я продолжаю бежать. На пробежке в городе я бы выдохлась через две минуты, но здесь… ноги сами несут меня вперед, потому что я слышу – черт, я чувствую, – как пугающий незнакомец преследует нас. Я ничего не разбираю из-за темноты, фонари давно погасли, и я даже не заметила, как в панике выбросила куда-то свой вместе с вещами.

Я со всех ног устремляюсь вперед, видя лишь затылки друзей, и от страха мне начинает казаться, что я чувствую горячее дыхание преследователя за спиной.

Дрожь пробегает по позвоночнику, в груди все сжимается, а легкие горят пламенем. Нужно бежать еще быстрее!

Подгоняемая страхом и его надрывным дыханием позади, я бегу так быстро, как никогда в жизни.

Во мне уже начинает зарождаться вера в то, что мне удастся убежать, но что-то попадает мне под ноги, и я буквально валюсь на землю. К глазах темнеет, ладони жжет от попытки смягчить падение, а легкие будто сильнее разгораются с каждым моим вдохом.

Вижу, как фигуры бегущих друзей, испуганные крики которых уже затихают вдали, скрываются за поворотом тропинки. Пытаюсь окликнуть их, но голос подводит – и из моего горла вырывается лишь немой крик.

Очередная попытка подняться, но ноги не слушаются и я тут же вновь оказываюсь на земле из-за резкой боли в колене, которым я ударилась о камни при падении. Лежу, парализованная ужасом и слышу, как хрустят ветки под тяжелыми шагами пугающего незнакомца.

Он приближается, а я пытаюсь отползти. Цепляюсь ногтями во влажную землю и листья, но он все равно быстро настигает меня.

– Черт! Дерьмо! – Я плачу уже навзрыд от охватившей меня паники.

Сердце бешено колотится в груди, готовое вырваться наружу. Воздух застрял в легких, не давая вздохнуть.

С каждым шагом преследователя страх нарастает, превращаясь в ледяную волну, которая захлестывает меня с головой. Я крепко зажмуриваюсь, не смея открыть глаза.

Сквозь бешеное биение сердца и свои отчаянные всхлипы я слышу, как он останавливается рядом. Не могу раскрыть глаза и взглянуть ему в лицо – мне банально не хватает смелости и безбашенности для этого.

Чувствую его тяжелое дыхание на своей коже. Он словно дикий зверь, наконец догнавший свою добычу.

Но он не нападает. Что ему нужно? Чего он ждет?

Я осмеливаюсь медленно – очень медленно – открыть глаза. Из меня вырывается вскрик, ведь мужчина стоит неожиданно близко. Сев на корточки, он нависает прямо надо мной.

Боже!

Лицо незнакомца скрыто тенью, из-за чего страх режет меня еще острее. Пугающий темный силуэт возвышается передо мной, словно мрачное предзнаменование. Вблизи он кажется еще больше – ростом явно больше шести футов, с широкими плечами и крупным телосложением.

Ему ничего не стоит прибить меня прямо на месте. Топором, лезвие которого отблескивает, или даже задушить одной рукой.

Неужели это конец?

Если он убьет меня, надеюсь, это произойдет быстро и без пыток.

Он склоняется ближе, поднимая руку, и я инстинктивно сжимаюсь всем телом, ожидая удара. Все еще не в силах унять холодную дрожь, я трясусь под ним, как осиновый лист.

– Пожалуйста, не надо… – жалобно скулю я, а щеки обжигают слезы.

Но вместо ожидаемого нападения, незнакомец в тени склоняет голову, словно рассматривает меня, а его пальцы слегка – почти невесомо – касается моей щеки, вытирая с кожи слезы.

Всхлипываю, едва не задохнувшись от этого прикосновения. Меня словно током ударило, а где-то в глубине живота что-то трепетно всколыхнулось.

Его рука скользит ниже – к подбородку, затем достигает шеи, пока мужские пальцы не останавливаются на подвеске, которая висит на цепочке на моей шее. Он касается холодного металла, не нарочно задевая мою кожу, покрывшуюся мурашками.

И снова это гребаное чувство. Будто на страшном аттракционе с большой высоты резко съезжаешь вниз.

ЧТО. ЗА. ЧЕРТ.

Я не должна такое чувствовать, а должна кричать и отбиваться. Но незнакомец не делает ничего такого, от чего я могла бы защищаться. Он просто смотрит на меня. Я не вижу, но чувствую. Его взгляд, скрытый тенью, прожигает меня насквозь.

Странное, пугающее до чертиков притяжение нарастает, когда он наклоняется ближе. Какого черта я не пытаюсь отпрянуть, а лишь прикрываю глаза?

Я размеренно дышу, ощущая, как прохладный ветер треплет мои длинные волосы, а легкие наполняются свежим лесным воздухом. В этот миг время будто замерло и мы остались совсем одни во вселенной, связанные этим странным, немым диалогом, полным напряжения, страха и чего-то, что я не могу объяснить.

Может, я просто приняла свою судьбу, ведь сейчас меня неожиданно наполняет абсолютное… спокойствие.

Горячее дыхание мужчины обжигает мне ухо, пуская дрожь по шее вниз. А через мгновение я слышу его низкий, хриплый и такой проникновенный голос, от которого все разгорается внутри:

– Беги.

Глава 3

YONAKA – Creature

Когда я решаюсь открыть глаза, незнакомца рядом уже нет. Вздрагиваю, осознав, что теперь я совершенно одна на этой тропинке темной ночью в глухом лесу. Питер и ребята сбежали, оставив меня позади, и я понимаю, что я в полной заднице.

Темнота вокруг, неизвестность и жуткий вой диких животных где-то в глубине леса пугают больше, чем неизвестный мужчина угрожающего вида.

Безумно осознавать, что когда он был здесь, мне было даже спокойнее.

Он же мне не привиделся?..

Я не верю в сверхъестественное и ту чушь, которой интересуются Питер и его друзья, но сейчас сложно не засомневаться в реальности того, что я видела. Насколько вероятно встретить в глухом лесу странного незнакомца? Я многое слышала от Питера о жуткой мистической хрени, якобы происходящей в горах Аппалачи, но была убеждена, что это лишь мифы и выдумки.

И все же… Меня не покидает чувство, что этот мужчина был реален.

Ведь я все еще ощущаю тепло в месте его прикосновения и покрывающие тело мурашки.

“Беги” – его голос вновь звучит в моей голове, и тогда мне наконец удается освободиться от оцепенения, сковавшего от страха все тело.

Поднявшись, несмотря на боль в колене, я начинаю бежать. Инстинктивно направляюсь по дорожке в ту сторону, куда побежал Питер с друзьями. Я практически не различаю дорогу перед собой, но не останавливаюсь. Если незнакомец был реален, то он все еще может быть где-то поблизости.

Я понятия не имею, куда бегу, но ноги несут меня вперед. Дышать становится все тяжелее. Черт возьми, я жалею, что мало занималась в зале кардиотренировками!

Кровь шумит в ушах, но даже сквозь этот звук до меня доносится мое рваное дыхание, шорох шагов и хрустящих под ногами сухих веток. Иногда мне кажется, что я не одна, что он все еще преследует меня и гонится за мной, но я ни за что не решусь обернуться и проверить это.