Вдоль берега Стикса

– Итак, нужно нанести ровно три удара. Сюда, сюда и сюда. Чётко и быстро: в печень, в сердце и в горло. Ты всё понял?

– Да, – выдавил Алька пересохшими губами.

– Будем надеяться, что Азраил после этого придет в себя. Иначе наша клоунада не имеет никакого смысла. В одиночку финальную часть ритуала не осилить.

Алька, продолжая трястись, принял нож обратно. Вместо ответа только кивнул в знак согласия.

– Ну, тогда… – рысь тяжело вздохнула и внезапно гаркнула, – Делай!

От неожиданности Алька вздрогнул и ударил лезвием, как было велено. Раз, другой и тут же третий. Горячая кровь брызнула, залила лицо – и вспыхнула белым светом от рун.

На живую кровь магические нити среагировали куда быстрее. Набросились, выстрелили вверх, как выстреливает огонь навстречу выплеснутой в него горючей жидкости. Боли Алька не почувствовал: вместе со вспышкой света пришла чернота и пустота.

Потом он в очередной раз очнулся. Руны на полу еле тлели. Больше ничего в склепе не изменилось: дьявол по-прежнему лежал на алтаре, демоническая рысь, залитая кровью из трёх глубоких ран, – на полу перед ним. Никто не ожил, не пришел в себя.

Значит, что? Всё зря? Он остался один?

Алька со стоном поднялся, едва сдерживаясь, чтобы снова не вырубиться от густого запаха крови и смерти, наполнявшего склеп. Ничего не зря. Эта Луара много о себе возомнила. Если он однажды сумел провести ритуал, что помешает сделать это ещё раз?

Столкнуть Азраила с алтаря оказалось делом нелёгким. Но всё же куда более простым, чем втащить на его место рысь-переростка. Будь пол по-прежнему скользким от крови, Алька бы просто плюхался на нём раз за разом, не приближаясь к своей цели. Но на полу не осталось ни единой капельки, алтарь и всё занятое рунами пространство оказались чистыми и сухими. Поэтому, подтягивая по очереди то лапу, то хвост, упираясь спиной в кошачий загривок и помогая себе ногами, Алька всё же сумел справиться с задачей. Ему показалось, что потратить пришлось не меньше часа.

– А ты ещё ныла, что у нас считанные минуты в запасе, что мы вот-вот попадёмся, – Алька даже пнул свисающую с алтаря мохнатую лапу.

На самом деле, он не злорадствовал. Просто крайне не хотелось приступать к последнему этапу подготовки. Он даже смотреть боялся на бесформенную кучу, что лежала в самом тёмном и самом страшном углу склепа, позади расколотой каменной гробницы.

Сураса на поверку оказался легче не только рыси, но и дьявола. Какого чёрта она не сожрала его, как предполагал Азраил? Зачем сохранила мерзкий многоногий труп? Не могла же, в самом деле, предвидеть будущее?

Стараясь не глядеть змею в морду, в три приёма Алька дотащил его до жертвенника. Целиком Сураса на белых треугольниках не поместился, кольца его не желали лежать ровной пирамидой и всё время расползались. В конце концов Алька плюнул, понимая, что зря теряет силы и время.

Однако же, когда он встал в пентаграмму, решимости сразу нанести Сурасе ритуальный удар не хватило. Алька несколько раз поднимал лезвие – и опускал его, словно жалея или боясь дохлого змея. В конце концов он даже отвернул его голову от себя и обхватил сгибом руки за толстую шею, цепляясь пальцами за отогнувшиеся чешуйки под челюстью.

– Да какой в этом вообще смысл? В нём и крови-то, наверное, давно нет ни капли. Чего я хочу добиться?

В этот момент земля дрогнула, по стенам склепа пробежал глухой гул. Свет рун померк – и Алька в ужасе почувствовал, что демон в его руках шевельнулся. Заорав, он вонзил лезвие ножа между чешуйками по самую рукоять.

Холм сотряс тяжелый удар. Алька изо всех сил дёрнул нож и удивился, как легко рвётся старая мёртвая плоть. Дёрнул ещё раз – и услышал, как разошлись в шее демона позвонки. Тело почти отвалилось от головы, оставшись висеть на тощем лоскуте кожи. Холм подбросило снова, отчего змей окончательно распался на две части. Его туловище тут же окутали белые световые нити – магический узор наконец-то распознал и распробовал очередную жертву.

Следующий удар сорвал с могильника крышу. Сверху посыпались камни, комья сухой земли, черная удушливая пыль. В этой пыли гиганту, своротившему целый холм, было трудно различить, что происходит внизу. Поэтому он запустил руку в клубящееся пылевое облако и выудил то, что выделялось на общем фоне пятнами яркого света.

Поднеся кулак поближе к лицу и разжав пальцы, Верховный Джати удивлённо пророкотал: «Ты?!» Возможно, он не ожидал, что в мистической ритуальной пентаграмме окажется именно это ничтожество, простой человек. А может, он сказал этот вовсе даже не Альке. Слишком много удивления отразилось в глазах высшего. Удивления и… ужаса?

Голова Сурасы в руках человека открыла глаза. Если там, внизу, Алька мог ошибиться, принять дрожь земли за воскрешение змея, то теперь не было даже сомнений. Прикосновение белых нитей позволило даже отрубленной голове на миг ожить, чтобы договорить своё последнее проклятье. Глаза Сурасы злобно сверкнули, разыскивая врага.

Джати не закричал. Только охнул на вдохе. Потом этот звук перешел в сдавленный хрип, а потом и вовсе погас. Сведенная спазмом грудь больше не могла выпускать воздух. Толстые пальцы шевельнулись в последней попытке раздавить то, что сами же вынули из древнего склепа, но замерли, задеревенев. Кожа под ногами Альки на глазах становилась серой и твёрдой. На смену холоду пришла невероятная жара, волосы встали дыбом.

«Практикуют это потомки расы высших змей… – пришли в голову слова Азраила, сказанные когда-то очень давно. – Выброс энергии огромный, все вокруг горит. При оплошности можно и самого себя в камень превратить…»

Поняв, что именно мёртвый демон Сураса сотворил с Верховным, Алька отшвырнул от себя оскаленную, словно в улыбке, змеиную башку – и сиганул с исполинской ладони вниз.

* * *

Он не сгорел на лету и не расшибся о камни.

Проведя в воздухе не больше секунды, ощутил сильный толчок, почти удар – слишком рано и слишком мягко для столкновения с землёй. Ощущение острого жала под рёбрами, означавшее свободное падение, сменилось лёгкостью и качкой горизонтального полёта.

Что-то схватило его мощными когтистыми лапами. Что-то несло его по воздуху, размашисто хлопая огромными крыльями. Что-то ревело от восторга и хохотало с таким звуком, словно на огне вот-вот лопнет перекипевший чайник.

– Азраил? Ты?!

– Нет, стиксово теченье, не я – карамельный гномик!

– Но… Ты летишь?

– Да!

– У тебя крылья?

– Да!!!

– И… Рога?

Азраил задрал морду, демонстрируя острые, чуть изогнутые симметричные конусы, и заклекотал на всю округу.

– Каково, а? Как давно я этого ждал! Ты представить не можешь, каково это, после стольких лет снова ощутить себя целым!

Он камнем рухнул к земле, заложил крутой вираж, перевернулся за миг до столкновения и в три тяжелых шага погасил скорость. Алька почувствовал свободу и по инерции пробежал ещё шагов пять, прежде чем смог остановиться и повернуться к Азраилу.

На фоне полыхающего колосса дьявол производил неизгладимое впечатление. Казалось, он не только отрастил недостающие части тела, но ещё больше раздался вверх и вширь. Красно-черный панцирь переливался бликами от пламени, сложенные крылья на метр выступали над могучими плечами. Это был всё тот же ужасный монстр, что и в день первой встречи, но теперь это был идеальный монстр!

Азраил тряхнул плечами, довольный произведённым эффектом. Повернулся к гудящему огненному столбу.

– Это ты сотворил? – в голосе дьявола прозвучала нотка то ли удивления, то ли уважения.

– Это сотворил твой старый дружок, Сураса. Его последнее проклятье.

– Так Луара что, не сожрала его? Ах она… Так вот, значит, как она сумела вернуть мне мою силу! Ну и хитрая же бестия! От неё много можно ожидать, но покуситься на самого Джати!

– Задумано было иначе, – раздался голос из-под груды валунов.

Луара, фыркая и нервно потряхивая хвостом, выбралась из завала на месте бывшего входа в могильник. Алька попятился, словно увидел привидение. Разум говорил ему, что Азраил, восстав из мертвых и обретя крылья, должен вызывать не меньший страх. Но рысь он убил лично, а сейчас на её теле не было и следа от ран! И даже крови на лоснящейся шкуре не видно!

– Всё должно было закончиться совсем по-другому, – Луара сокрушенно оглядела угасающий остов Верховного.

– Ну-ка, просвети меня! – потребовал Азраил.

Кошка два раза лизнула шершавым языком грязное пятно на груди. Опомнилась, нервно дёрнула ушами и вдруг свернулась в тугой меховой шар. В полутьме, изредка разрываемой сполохами, Алька сразу же потерял, где у этого комка шерсти лапы, где голова.

– Сначала я хотела вернуть тебя к жизни, принеся в жертву волка, – раздался приглушенный голос рыси.

– Приятно слышать, – оскалился Азраил. – Я боялся, что ты попытаешься высосать из него мою силу.

– Я же не полная дура!

– Кто знает, как далеко заходит твоя жадность? Будь ты крысой, а не рысью, непременно попыталась бы.

– Что мне, лопнуть что ли?

– Непременно. Я сам, придя в себя, нашел бы тебя и лопнул собственными руками.

Голос рыси под мехом стал еще глуше и ещё тише.

– Чтобы уладить наши разногласия, мне пришлось пожертвовать собой. Я вернула тебе мою силу.

– Мою силу! – поправил дьявол.

– Да, твою, – не спорила Луара. – А потом этот вот, – она по-прежнему не удостаивала Альку обращением по имени, – должен был принести в жертву Сурасу, чтобы его сила влилась в меня.

– Неплохой обмен. Четверть дьявола на целого высшего. Вот тут тебя, убогую, действительно могло бы разорвать на куски. Кстати, ты помнишь, что принесение высших в жертву запрещено древним уговором?

– Конечно. Но мне было уже всё равно. После стычки с Джати терять стало нечего.

Азраил развёл руками в знак согласия, хотя голова рыси по-прежнему была повернута куда-то внутрь, видеть жест она не могла.

– О да, это самое интересное. Как ты придумала расправиться с Джати? И как сумела заманить его сюда?

– Да ничего я не придумывала! Так бездарно потратить впустую последнее проклятье великого змея? Потерять половину его мощи? Да с какой стати?

Азраил гневно сдвинул броневые пластинки над глазами, они аж скрипнули.

– Погоди-ка… Так ты что, даже не сказала?..

– Да! Да! Да, я хотела, чтобы проклятье сбылось внутри красного круга! Я поглотила бы всю силу Сурасы, этот презренный сгорел бы синим пламенем, а твой план бы рухнул! Конечно, ты побесился бы немного, но в конечном счёте мы смогли бы договориться с армией богов, остановить войну!

– Я. Никогда. Не стану… – медленно, с угрожающей сталью в голосе начал Азраил, однако Луара его перебила.

– Да прислушайся же ты! Они все летят сюда! Тысячи их!

Азраил замолчал, на несколько мгновений ушел в себя. Упавшую тишину нарушало только потрескивание остывающего каменного истукана. Дьявол вздрогнул – услышал нечто важное там, под опущенными веками. И, по всей видимости, слова Луары оказались правдой.

– Заканчивай свои фокусы, демон! – прохрипел он новым, не своим голосом. – Открывай нам последнюю дверь!

Меховой ком пошёл волнами. Сперва надулся, потом наоборот, съежился в несколько раз. Шерсть с него стала облезать и падать на землю большими комками. Послышался треск разрываемой плоти, когда сквозь старую ненужную оболочку на свет появилась новая Луара.

Она была очень похожа на человека. На ту женщину, какой Алька увидел её впервые. Там, в своём родном мире, в своей клинике, на пороге своего кабинета. От той посетительницы, что давным-давно столкнула его в Стикс, нынешняя Луара отличалась лишь ростом, под стать скорее дьяволу, чем человеку, да тёмно-зеленым оттенком кожи. Зато глаза оставались прежними: янтарные капли мёда с узкими прорезями зрачков.

Луара поднялась с колен во весь рост и расправила крылья – такие же широкие, мощные, как у Азраила. Она показала клыки – те же крупные белые клинки, что были у рыси. Она склонила голову на бок, как тогда, в больнице. И земля под ногами провалилась, становясь горькой водой.

* * *

– Где мы, Азраил?

– В чертоге Отчима. У истока Стикса.

– А почему тут темно?

– Боги-братья не позволили ему сотворить свет.

– А почему тут так тихо?

– Боги-братья не позволили ему сотворить твердь. Здесь нет ни воздуха, ни ветра, ни звука.

– Как же мы говорим?

– Языку Стикса не нужен воздух, чтобы звучать, и не нужен звук, чтобы слышать.

Азраил ударил в ладони, они озарились красными и жёлтыми лепестками огня.

– Я приношу сюда свет, но это не утешает Бога-отчима. Я привожу сюда тварей ничтожных, и тварей созданных, и тварей высших – но это не иссушает его слёз.

Алька увидел своих спутников, но больше ничего за пределом небольшого круга света. Зато теперь он чувствовал, как невидимый поток давит со всех сторон. На тело, на чувства, на душу. Это был поток не воды – поток бесконечной печали. Комок подступил к горлу Альки.

– Что это, Азраил?

– Это слёзы Отчима. Часть той тоски, что переполняет его сердце. Часть жалости ко всем отвергнутым и отринутым, часть горя от безысходности и бессилия.

– Это невыносимо!

– Да. Но он сносит это страдание век за веком, тысячелетие за тысячелетием. Таков приговор богов.

– Это бесчеловечно!

– Да. Ты снова судишь о богах со своей колокольни, но я соглашусь – это бесчеловечно даже по их меркам.

– Я не могу… Как это прекратить?

– Приговор богов невозможно нарушить. Способа осушить Реку слёз не существует.

Луара шагнула между ними и прищурилась, пытаясь разглядеть что-то в кромешной тьме.

– Мы опоздали. Они идут. Они уже здесь!

Вдоль горизонта из края в край ударила голубая молния. Тьма отступила… Нет, сама ткань мира лопнула и разошлась вверх и вниз. Через неровный разрыв шагнул белый многокрылый ангел, не менее величественный, чем был когда-то сам Джати. Голову его венчал широкий золотой венец с камнем, сиявшим так ярко, что Алька прикрыл глаза ладонью. Свет этот преломился в слезах бога, бурлящие вокруг воды Стикса замерцали, покрылись бликами, стали видны глазу – возможно, впервые со дня появления проклятой реки.

Следом за ангелом в разрыв шагнули другие. Ещё, и ещё, и ещё – вот уже сотни их встали перед источником. Азраил зарычал, угрожающе поднял крылья и вытянул вперед ладони, в которых тут же появились два источающих жар клинка.

– Как вы посмели войти в предел Плачущего?! – взревел он так, что голос придавил волосы и перья незваных гостей.

– Мы выполняем волю богов, братьев Его! – ответил первый из них. – Мы пришли остановить тебя. Если не подчинишься сам, мы остановим тебя силой!

– Вы рискнёте напасть на меня здесь? В Его чертоге?

– Если потребуется. Мы готовы начать войну со всем Стиксом, но не позволим тебе освободить Бога-отчима.

– Война уже началась. Войдя сюда, вы объявили её. И подписали себе приговор!

– Приди в себя, дьявол! – угрозы в голосе нового Верховного было не меньше, чем в голосе Азраила. – Нас здесь достаточно, чтобы справиться с тобой! За нами – все боги всех миров! Ты один, потому что ты не прав! Кто встанет на твою сторону?

Азраил опустил взгляд на Альку. Тот подошел ближе, встал рядом.

– О чём они? Ведь ты сказал, что способа освободить Бога-отчима не существует?

– Так и есть. Он обречён страдать вечно. Если только…

– Если только что?

– Бога-отчима можно убить.

От одной мысли об этом Альке стало так тяжело, так плохо, что подкосились ноги. Он не упал, ведь в этом месте не было тверди и не было места, чтобы упасть.

– После всего, что он вынес здесь? Просто – убить?

– Это тяжёлый выбор. Душераздирающий выбор. Я стою перед ним уже многие тысячи лет. Но есть только два варианта: либо убить Отчима, либо обречь его дальше проливать слёзы. Помнишь ту девушку из деревни? Coup de grâce. Мы больше ничем не сможем ему помочь.

Алька отчаянно замотал головой.

– Так ты для этого привёл меня сюда? Ты всё подстроил? С бесами, с сатаной, с той девушкой?

– Нет. Кое в чём я тебе, конечно, врал. Например, про Четыре буквы. Я и есть Четыре буквы. Я – четыре зверя, что знаменуют конец света. Я – та самая сила, что решила убить бога. Именно поэтому они все, – Азраил окинул рукой отряд высших, – пытались нас остановить. Но тебе я ничего не подстраивал, просто провёл по мирам. Показал, что по обе стороны Стикса они одинаково достойны уважения, сожаления и сострадания.

– Я всё равно не смогу поднять на него руку. Только не я.

– Конечно, нет.

– Тогда что я могу сделать?

– Загляни в свой мешок.

Алька удивлённо сбросил с плеч лямки. Он так свыкся с ношей, что порой забывал о её существовании. Мешок не тяготил, за время долгого похода – что в нём осталось-то? Остатки вяленого мяса, усохший кусок хлеба да украденный в замке сатаны наконечник копья, с глухим стуком бьющийся на ходу о бок скрипки.

Воинство у разодранной ткани мира не торопилось нападать. Ждало от дьявола какого-то ответа? Или же подкреплений, которые целыми легионами втекали и втекали через разрыв?

– Сыграй нам, певун, – попросил Дьявол. – Сыграй в последний раз для меня и для Плачущего. Только я прошу тебя, не разводи тоску, как в прошлый раз, здесь слёз хватает и без этого. Сбацай нам что-нибудь такое, чтобы у этих вон, – он ткнул когтем, – уши увяли. Чтобы даже мёртвые восстали и пришли поплясать с нами!

Алька аккуратно вынул из мешка инструмент. Протер гриф от налипших крошек и прижал обечайку к шее.

– Мёртвые чтобы встали? Да, я знаю одну такую песню.

Он взял высокую, скрипучую резкую ноту. Потом ещё одну. В пределе Плачущего не было воздуха, музыка здесь не должна была звучать, но она не просто звучала, а долетала до уха каждого с одинаковой силой и чистотой. Алька заиграл быстро, в стиле своей любимой джиги, приведя в замешательство всю гигантскую разномастную армию.

Поднимались из могилыКости старые сухие,Открывали двери склеповДесять тысяч упырейПовинуясь страшной силеБрали камни, колья, вилы,Шли к проклятой цитадели,Где нет окон и дверей.Через тайные подвалы,И зловонные темницыСквозь бойницы бастионаПробирались мертвецы:Собирались в тронном зале,Пяля черные глазницы,Поколенья беспокойных:Внуки, деды и отцы.

Легкий, едва ощутимый ветерок обдал затылок Альки. Он едва не сбился с ритма, потому что знал – в этом месте нет воздуха и не может быть ветра. Но кто-то подошёл со спины и встал совсем рядом, и от этого движения волосы чуть шевельнулись.

Злой колдун камлал у трона,Лик свело гримасой жуткой.Семь кровавых амулетовПоднимал над головой.Но над этою препонойХохотали, как над шуткой,Орды духов и скелетов,Поплотней смыкая строй.

Новая тень скользнула правее его локтя и замерла, остановившись на полшага позади. Алька скосил взгляд и сфальшивил. Рядом стоял мертвец в ржавых, рваных рыцарских доспехах. Сквозь дыры в броне виднелась истлевшая плоть, в иных местах кости держала вместе лишь бледная призрачная субстанция.

– Ну же, певун! Хватит тоски!

И когда весь зал стал полон,Вспыхнул под хайлом каминнымИзумрудный сноп волшебный,В черный грот открыв проход.Под стенанья, вой и гомонСтарый лич в тряпье старинномВыходил вперед, замшелый,Открывал беззубый рот.– Сядь на трон, колдун великий! –Раздалось над головами. –И не трать напрасно силы,Не исполним мы приказ!Триста лет тебе, безликий,Были верными рабами.Мы клялись служить вовеки –Но увы, не в этот раз.

Алька нашел в себе силы отвернуться от врагов и увидел, что происходит за спиной дьявола. Тьму за источником слёз рассёк алый разрыв. Оттуда медленно, молча, неколебимо выступала совершенно иная армия. Без флагов и хоругвей, без ярких одежд и блестящих лат. Без бравых призывов и громких угроз. Обитатели Стикса, ужасные монстры и простые смертные, проклятые и отринутые собирались со всех берегов на бой за своего приёмного бога, Бога-отчима.

Ты сегодня отвечай нам,Для чего, с такою властью,Страшной силой тьмы владея -Души в тело возвращать,Ты к другим стремился тайнам,Как дитя, прельстился сластью,И не стал пред юной девойВожделенье укрощать?

Горькая вода под ногами двух армий переливалась искрами света. Один из демонов, стоявших в строю по правую руку от Азраила, опустил щит и пристукнул его краем о поверхность. Раздался тихий гул. Демон стукнул еще раз, другой, третий, удачно попадая в лад с нотами. Алька усмехнулся, повторил залихватский проигрыш, и другие слушатели охотно присоединились. Кто ногой, кто копытом, кто рукоятью топора они отбивали такт.

Неужели ты не ведал,Что нельзя вернуть былое?Породнившися со Смертью -Человеком вновь не стать?Ты же знал, что всех нас предал,Начертив на аналоеПентаграмму с адской плетью,Чтобы Вербовщика призвать!Ты не мог забыть, что бесыПо тебе уже изнылись:Тыщи тыщ твоих созданийНедосчитаны в аду!Мы тебе служили честно,На твою мы жизнь молились.Нам – отсрочка от страданий,Им ты – словно гвоздь в заду.

Один из Всадников подмигнул Альке, кивая на скрипку. Тот широко улыбнулся и оттопырил большой палец, продолжая гонять смычок вверх-вниз, словно иглу в швейной машине. Жор кивнул, довольный, что угадал с подарком. Вынув меч из ножен, он встал бок о бок с остальными тремя. Пришло время кое-кому ответить за обман и подлог.

Почему же ты, послушай,Не проникся подозреньем?Сговорился с этим сбродом,Всем накликал страшный час?Подписав заклад на душу,Что в твоем сейчас владенье,Ты одним движеньем продалДуши каждого из нас!Оглянись, колдун, ошую:Демон огненный там кружит,Исполненья договораНынче вечером он ждет.Зря добычу ждет большую,Мы тебе уже не служим!Как избегнуть приговораВыход твой народ найдет!

Новый Верховный гракнул. Войска на той стороне пришли в движенье. Здесь, у источника, музыка заглушила его слова, но армия божьих тварей услышала приказ и ощетинилась лезвиями. Альке показалось, что они сделали это как-то нестройно. Неуверенно. Испуганно.

Расползались по могиламСтарые сухие кости,Разбредалися по светуДесять тысяч упырей.Только демон выл бессильно,Выл и труп терзал от злостиКолдуна из цитаделиГде нет окон и дверей.

Алька хотел выдать напоследок долгий эффектный финал, но последний такт музыки потонул в яростном крике. Ангелы всех видов и расцветок сорвались вперёд, ведя за собой тысячи тысяч сторонников, фанатиков, наёмников. Демоны всех мастей разом, без команды бросилась им навстречу, направляя в бой армию Стикса. Когда они сошлись, ряды смешались, звон и скрежет оружия оглушил.

Алька смотрел во все глаза. Здесь были безвинно замученные, заморенные, отравленные и заживо сожженные. Все брошенные на произвол судьбы и зачахшие в застенках. Умершие от голода в годы бессмысленных войн, утопленные за ведьмовство или всего лишь по подозрению в оном, казнённые по навету или даже без него.

– Так вот для чего боги по всем берегам копят души, – раздался рядом знакомый голос. – Вот куда отправляются святые и падшие!

– Воевода? Ангел? Вы здесь откуда?

– Кто знает? Меня так за измену и ересь на колесо повесить велели. Уж когда палач взялся за шест, этот с глузду съехал, дурень пернатый. Полез ведь меня спасать! Ну куда, там три его набольших присматривали, по шести крыльев каждый! Я его гнал от себя, но сам знаешь, с ним разве сговоришься? Влез, хотя и опалился, конечно.

Ангел широко улыбнулся и продемонстрировал четыре обломка костей в широких плечах.

– Что, дьявол, вот мы и поменялись местами?

– И на чьей ты теперь стороне?

– Трудно сказать. Мы просто провалились в черноту и оказались здесь. Но я вижу вон там, в самой гуще одного знакомого, с кем мне требуется непременно потолковать!

– Вон того, шестикрылого?

– Его самого!

Азраил протянул ангелу один из своих клинков.

– Если мы увидимся снова, напомни мне рассказать, как произносится твоё имя на языке Стикса.

– Люцифер? – рассмеялся тот. – Я уже знаю! Тут все такие осведомлённые, мать моя ангелица, каждый встречный первым делом старается просветить на эту тему!

Двое старых друзей скрылись из виду, но Азраил не последовал за ними. Подошёл к Альке.

– Теперь пришло время тебя отпустить. Это не твой дом, не твой мир и не твоя война. Луара откроет тебе проход в родной город. Когда ты окажешься там, она вернёт тебе память о прошлом и заберёт всё, что ты помнишь о нынешнем.