Вдоль берега Стикса

Жечь дьявола, только что вышедшего на своих двоих из Смердотины – это была на двести процентов никудышная идея. Азраил, пребывавший в скверном расположении духа, стесняться не стал. Сначала направил огонь в свою пентаграмму, доведя свечение символов от бледно-розового до слепяще-белого. Затем выпустил излишки в высших и ту небольшую армию, которую они привели с собой.

Только час или даже два спустя, придя в себя и подсчитав потери, шестикрылые попытались атаковать снова. Но ни свет с небес, ни фиолетовый туман, ни паукообразные монстры, поросшие белой плесенью и нападающие с разных сторон поодиночке и скопом, успеха не имели. И один лишь Алька со своего привычного места внутри пентаграммы видел, чего стоили отбитые атаки Азраилу. Разошедшихся швов до самых лопаток, рассыпавшихся в пепел надкрылков, да не меньше бурдюка крови, капли которой теперь искрилась на камнях черными алмазами.

– Нет, эти пока не рискнут, – заверил дьявол. – А если рискнут, я их на пироги пущу. Но мне кажется, они после наших гостинцев слегка поумнели и будут готовить долгую осаду. Время теперь играет им на руку.

– Думаешь?

– Ну конечно. Вечно мы так стоять не сможем. Даже если они не смогут взять силой, нас добьют жажда и голод. Я могу перемещать защитный круг, только это сложно и медленно, поэтому варианты прорыва и побега не рассматриваются. Эх, а ведь мы уже так близко к цели!

– Так, может, поискать выход в Стикс? Должна же быть поблизости хотя бы маленькая лужица?

– Нет. Я ничего не чувствую. Высшие заключили союз и подавляют меня. Это они только с виду стоят там спокойные… Если бы не защитный круг, давно сломали бы меня скопом!

Азраил разогнулся, закончив возиться с переделкой узора. Теперь все символы вокруг пентаграммы светились с одинаковой интенсивностью. Качество работы сразу же попытался проверить щуплый морщинистый старикашка: он вышел вперед и приложил ладони к земле, от чего в сторону защитного круга поползли подозрительные бурые пятна.

Азраил гневно рыкнул и с размаха воткнул меч прямо себе под ноги. Пламенное лезвие в тот же миг высунулось на полметра из земли – далеко впереди, пройдя сквозь грудь и голову колдуна, проткнув и подпалив его остроконечную шляпу.

– Каждый, кто… – начал Азраил, но тут из ущелья выбрался-таки переломанный и ободранный гекатонхейр.

Дьявол погасил меч и со скрежетом стиснул кулаки. Чудище издало дичайший крик и рухнуло обратно вниз, объятое пламенем.

– Каждый, – повторил дьявол громогласно, перекрывая предсмертные вопли, – Кто хотя бы посмотрит в нашу сторону с угрозой, отправится следом. Вы что же, Горькой воды вам в брюхо, забыли, кто я такой? Огня хватит на всех, это я обещаю!

Перед носом у Альки пролетела крупная капля кипящей черной крови. Он чувствовал, что дьявол мелко дрожит, словно от холода. Еще пара таких выпадов, и битва закончится просто потому, что Азраил упадёт без сил.

Тем не менее, случившееся произвело сильный эффект на сборище. Похоже, что до этого момента многие на склоне горы были убеждены в своей безопасности. Теперь они тихонько подавались назад, а некоторые совсем без стеснения спешили убраться подальше.

– Не торопись, Азраил! К чему впустую проливать кровь? – разнесся над выгоревшим полем битвы голос еще более громкий, чем у дьявола.

Алька озирался по сторонам, стараясь понять, кто произнес эти слова. Азраил не искал, он знал, куда смотреть.

Порывы сильного ветра подхватили пыль, сажу и пепел, подняли клубами и смели вниз, в ущелье. По ушам ударили мощные тяжелые хлопки, в которых не сразу угадаешь звук гигантских крыльев. Со скоростью, которая сулила бы непременную смерть обычному человеку, с неба на камни упал высший.

Да ещё какой! Огромный, вдвое выше своих красных собратьев. Седой, широкоплечий, белобородый. Белый же строгий плащ закрывал его торс, а голову венчал золотой сияющий обруч. По толпе прошелестел восторженный шёпот: «Верховный! Верховный!»

– Джати, ты ли это? – притворно-радостно воскликнул дьявол. – Что заставило тебя оторвать свою изнеженную бледную задницу от престола и прилететь за миллионы миров в эту вонючую дыру?

– Дела, – не обращая внимания на оскорбления, ответил высший. – У меня к тебе предложение.

С этими словами он откинул полы плаща и показал руки. В одной Джати держал серп на длинной рукояти. Назначение предмета сомнений не вызывало, а размеры оружия соответствовали габаритам владельца. Пальцы другой руки сжимали горловину грубого грязного мешка, в котором билось и завывало живое существо.

– Предлагаю тебе сдаться на суд богов! – возвестил высший своим громовым басом.

Азраил отвесил Альке тяжелый взгляд, словно это по его вине враг предпринял самый эффективный из всех возможных шагов.

– А я предлагаю тебе сгинуть с глаз, провалиться в Аменти и утонуть в её болотах! – не таким пафосным, но по-прежнему уверенным тоном ответил дьявол верховному. Джати при этих словах даже вздохнул, словно бы сожалел о принятом решении.

– Ты всё такой же хам и глупец, поэтому я не собираюсь больше тратить время.

Перевернув мешок, верховный вывалил содержимое на камни. И тут же ловко лезвием серпа прижал к земле шею попытавшегося сбежать животного. Движение было настолько стремительным и точным, что выпарило все иллюзии Альки насчет боевых способностей старого гиганта.

– Ну, вот мы и допрыгались, – прошептал Азраил.

У ног Джати лежал волк. Большущий седой волк. Рядом с высшим он, конечно, казался крошечным, но Алька на глазок прикинул, во сколько раз этот хищник крупнее человека. Да, несомненно, это был тот самый волк. Волк, сожравший печень дьявола.

– Я даю тебе срок на три вдоха, сдайся сам по-хорошему! – в последний раз предложил гигант и сразу же начал отсчёт: – Раз! Два!..

Откуда взялась рысь, никто не понял. Возможно, она воспользовалась бардаком в стане противника и попросту затесалась в его ряды. Либо пряталась неподалёку, за спинами, пользуясь тем, что всё внимание обращено на судью и его жертву. А может, она обладала теперь способностью становиться невидимой даже для высших. В общем-то, не в способе дело. В конце концов, рысь есть рысь, скрываться в засадах и нападать внезапно – её природа.

За миг до того, как Джати провозгласил последнюю цифру, рысь выметнулась невесть откуда ему под ноги. Азраил явно не думал сдаваться, поэтому все были уверены, что вслед за формальностью Джати чиркнет серпом по глотке зверя. Вместо этого рысь сама вонзила зубы волку в голову, легко прокусив клыками черепную коробку.

Высший дернул лезвием, но лишь слегка рассёк серую шкуру. Роли это уже не играло: обещанная смерть Азраила, окончательно лишенного дьявольских сил, на деле оказалась пустой бравадой. У Джати перехватило дыхание, белое лицо пошло алыми пятнами от гнева. Чтобы покарать дерзкую выскочку, ему требовалось поднять серп, размахнуться. Рыси как раз хватило времени, чтобы совершить ещё один безумный скачок в сторону. Сжимая в зубах обмякший волчий труп, она плюхнулась на брюхо возле пентаграммы Азраила. Приземлилась неловко, кувыркнулась по инерции через себя. Но как только лапы коснулись земли, опять оттолкнулась – и тут же острый серп метра на два вошел в камень, срезав кончик пушистого хвоста.

– Пвыгай! – визгливо прогудела рысь Азраилу, не разжимая зубов.

Когда она сваливалась с обрыва, Альке показалось, что воздух в ущелье едва заметно дрогнул, зарябил, как поверхность чистейшего прозрачного водоёма. Дьявол щелкнул пальцами, и защитный круг взорвался тысячей осколков. Словно шрапнель, горючие символы разлетались во все стороны, впивались во вражеских солдат, монстров, высших – всех, кто оказался на пути. Джати успел прикрыть лицо плащом и крыльями, у многих других этой возможности не было.

– Пошли! – кашлянул кровью Азраил. Он тоже разгадал план рыси и без промедления спрыгнул вслед за ней со скалы.

Сил, чтобы тащить Альку с собой за шкирку, у дьявола уже не оставалось. Так что выбор у человека, формально, был. Но он не стал медлить. Зажмурившись заранее, ещё за два шага до обрыва, Алька как следует оттолкнулся – и пошёл.

Отчим

138:9

И сидел Бог-Отчим в месте Своём, и плакал.

Наполнялись Его слезами Горькие воды

Проклятой Реки Стикс.

Проливались они на миры созданные,

растворяли в себе миры проклятые,

забирали себе тварей презренных,

и тварей разумных, и тварей высших.

138:10

Видели это Боги, равные среди равных,

И отвечали Брату своему так:

Виноваты Мы перед Тобой, наш Брат,

Ибо гордость Наша стала виной горю Твоему,

А любовь Твоя – его оружием.

Примем Мы приговор Твой, поскольку он справедлив,

А слово Наше исполненное отменить невозможно.

138:11

Будь же Ты Богом-Отчимом для всего,

Что отринуто, и проклято, и забыто Нами.

Вечно наполняй горькую Реку Стикс,

Пусть терзает она Нас за преступление Наше.

Никогда Ты не сможешь осушить слёзы Твои,

Потому что не может быть любви сильнее Твоей,

Чтобы избавить горе Твоё.

138:12

Так сказали Равные среди Равных

И ушли в пределы Свои,

Ужасаясь содеянному.

Останавливаться нельзя.

Азраил твердил это до тех пор, пока окончательно не упал без движения. Алька раза три-четыре пытался поднять его, но без особых иллюзий. Тело дьявола оставалось бы для него неподъемным, даже если ободрать панцирь. Кое-как удалось столкнуть тушу с дороги в глубокий овраг, и то хорошо.

Алька не опасался, что преследователи заметят пятна чёрной крови на чёрной же жухлой траве. Тут каждая упавшая капля жадно всасывалась чёрной сухой землёй. Облачка чёрной пыли, взлетающие под ногами, показывали, насколько скупы на влагу здешние небеса цвета перезрелой спаржи.

На дне оврага растительность торчала чуть погуще и чуть повыше. Всё равно недостаточно, чтобы укрыться от чужих глаз. Грязно-белое пятно чьей-то широкой спины в траве Алька разглядел уже на спуске. Сначала в груди ёкнуло, потом сразу же отпустило. Это труп волка, его тут бросила рысь перед уходом в Стикс. Ну правильно, зачем тащить с собой такую тяжесть, если планируешь вернуться?

Смотреть на животное Алька не пошёл. Чего он там не видел? Один из тысячи трупов, через которые пришлось переступать за последние дни. Похоже, время, проведенное с дьяволом, начисто отбило ему любопытство, даже на уровне безусловного инстинкта, присущего всему живому. Да, большого и красивого зверя было жаль, но его смерть являлась необходимостью. Конфликт между сочувствием и желанием жить мучал душу недолго – победила усталость.

Алька бухнулся в траву, привалился спиной к жёсткому боку Азраила и со стоном вытянул ноги. Капля черной крови случайно попала на плечо и прожгла дыру в рубахе. Он зашипел от боли и быстро стёр пятно рукавом, отчего пересушенная ткань сразу же расползлась и у запястья. Алька выругался, а потом плюнул и лениво махнул рукой. Даже пересаживаться не стал, просто наклонился, чтобы не касаться обломка плечевой кости.

Скафандр бы выдержал. Но всё равно хорошо, что от него избавились. В нём не удалось бы пройти и половины пути, а так несравнимо легче. К тому же, Луара при очередном погружении нашла проход из Стикса в какой-то божий мир и быстренько организовала там следы пребывания Азраила. Жаропрочный костюм, зацепив за корягу, отправила вниз по горной быстрой реке, заметив, что ищейки обязательно учуют его и потратят некоторое время на поиски.

Алька спросил, что именно за ищейки. До этого лярва не считала человека достойным беседы, но тут снизошла и описала в общих чертах. Так что теперь Алька совершенно не опасался, что преследователи разглядят следы крови в пыли у дороги. Они унюхают беглецов гораздо раньше.

Теперь все надежды, конечно, только на Луару. И на то, чем она занималась почти всё время после головокружительного падения в пропасть – даже не в бассейн, а в жалкую лужу Стикса, открытую на лету хитроумной бестией. Стоило Азраилу и Альке плюхнуться в горькую воду, Луара застегнула промоину, растворила её усилием воли. И тут же создала новую, чтобы вытащить всех на иной берег и сбить со следа неизбежных преследователей.

Потом это повторилось бессчетное число раз. Она создавала и закрывала проходы, прорывала ткань миров и зашивала её. Иногда заставляла глубоко нырять, но порой вскрывала и проходила мимо – просто оставляла свежие швы, запутывая гончих. Регулярно исчезала, проверяя тыл, а возвращалась с каплями крови на длинных тонких усах. Снова открывала проход и увесистыми пинками заталкивала в него человека и дьявола. С каждым переходом горькая вода становился всё гуще и темнее, а миры за его пределами – мрачнее и пустынней.

Резко проснувшись, Алька прислушался. Нет, вроде бы тишина. Показалось. Что-то рысь отсутствует дольше обычного. Надо же, боязнь, которую раньше вызывала эта тварь, уступила место некоторому волнению за её судьбу!

Снова звук? Да, это рысь, наконец-то. Пришла почему-то с другой стороны, не от дороги, а из леса. Не удостоив человека взглядом, ухватила труп волка зубами за глотку и утащила, урча, в жидкие заросли. Такие же чахлые и сухие, как всё здесь. Вернулась быстро, уже без признаков нервозности, как будто приободрённая и повеселевшая. Велела Альке помочь с переноской Азраила.

– Я не дотащу этого жука-переростка в зубах. Попробуй взвалить его мне на спину. Да держи крепче, чтоб не свалился!

Кошачья морда и длинные клыки не позволяли ей внятно произносить звуки. Рысь то шепелявила, то срывалась на гласных в мурчание, словно кошка в марте. Алька убеждал себя, что шутить на эту тему будет неосмотрительно. Он постарался отвлечься, получше исполняя поручение. Почти справился: к концу оврага Азраил свалился с загривка всего три раза.

– Я проложила фальшивый след петлёй по пятнадцати разным мирам, – неожиданно сочла нужным поделиться Луара. – Но это не поможет. Такой облавы ещё Стикс не видывал. Они повсюду, просто повсюду!

– Почему бы нам тогда не вернуться в Горькую воду?

– Там от них не укроешься. Кругом полно высших. Из тех, что знают Стикс, ныряют туда.

– Вроде бы Азраил говорил про запрет для божьих созданий?..

– Запрет запретом, а шпионаж и контрабанду никто не отменял. К тому всё катится, что вдоль берега скоро светлоликих будет жить больше, чем старых асуров. К тому же у высших, если они не полные кретины, всегда есть в Горькой воде знакомцы. Готовые выполнить грязную работу за свой интерес. Не считая простых хищников да мародеров, на которых мы можем там нарваться. Обессиленный дьявол – это, знаешь ли, лакомый кусок для нечисти.

– Ты и сама… – напомнил Алька.

– Да, именно! – прошипела кошка. – В иной ситуации я бы запросто сама придушила его. Но сейчас он нужен мне живым.

– Зачем?

– Чтобы на всю жизнь не остаться в мохнатой шкуре!

Она остановилась, потому что от резкого движения дьявол снова начал сползать на один бок. Алька бросился поправлять.

– Азраил говорил, что форма рыси была твоей любимой.

– Что бы ты понимал! Что бы он понимал! Что знаете о шкуре вы, кто всю жизнь носите только одну? Он ещё ладно, умеет хотя бы надевать временные личины. А твоя вообще сотворена из обезьяны. Бог был пьян, когда лепил людей, не иначе!

– Тебя так бесит невозможность сменить облик?

– Мне эта шерсть уже ненавистнее серы, которой воняет твой дружок!

Да уж, раны на спине Азраила быстро загноились. Чтобы взять след по этой вони, не требовалось быть ищейкой высших. Каково переносить такой запах кошке с её тонким обонянием, Алька не хотел даже думать.

Преодолев чёрный лесистый склон, они вышли к следующему холму, покруче. Там у груды камней Луара наконец остановилась и с облегчением сбросила ношу.

– Останемся здесь? – удивился Алька.

– Нет, – сказала рысь и навалилась спиной на самый крупный валун.

Тот легко откатился, открывая вереницу кривых каменных ступеней вниз, в широкую нору. Из-под земли пахнуло гнилью и сыростью. Алька отшагнул назад. Чахлого света с небес едва хватало, чтобы разглядеть на камнях примитивный орнамент и крупные, полустёртые временем руны. Одна из них, состоявшая из трёх пересекающихся полуколец, показалась Альке смутно знакомой.

– Это что, могильник?

– Он самый, – показала клыки рысь и добавила, – Не трясись, никого там нет. Этот мир был проклят и поглощён Стиксом многие тысячелетия назад. Мы ведь почти у самого истока Горькой воды, так глубоко не ныряют даже проклятые. По крайней мере, добровольно и в здравом уме.

Она ухватила дьявола за край спинной пластины панциря и подтащила к норе. Слишком узко, чтобы везти на спине, дальше перемещать Азраила можно было только волоком.

– В ваших людских сказках про чудовищ в старых склепах есть один минус. Любому чудовищу нужно что-то жрать. Они не селятся в местах, где годами не появляется мягкая плоть. Этот могильник я сама нашла и разорила лет триста назад. И судя по пыли, с тех пор сюда никто носа не совал.

Нора внутри оказалась вполне приличной пещерой. Или даже залом с ровными каменными стенами, кое-где усиленными кирпичной кладкой. Вдоль стен стояло три десятка каменных гробов, частью сдвинутых с постаментов, а частью даже расколотых. Все, в какие Алька сумел кинуть взгляд на ходу, выглядели пустыми.

В центре зала на прямоугольном пьедестале возвышался ещё один каменный гроб. Но стоял криво, а в одной боковине зиял пролом, словно его таранили с разбега бешеные боевые слоны. Или наоборот, словно гроб не устанавливали на почётное место, а небрежно швырнули. Не заботясь, чтобы он совпал с постаментом размерами и стилем выбитых по бокам рисунков.

В дальнем конце зала обнаружилось подобие камина с широким жерлом. Дымоход явно был исправен: пыльная паутина на решетке колыхалась от сквозняка. Вот, наверное, почему в пещере не было сырости и плесени.

– Разводи огонь, – приказала рысь, указывая на кучу старых тряпок и разнокалиберных веток. – Надо быстрее привести Азраила в чувство.

– Разве огонь…

– Возможно. Дым может нас выдать, но и без него нас найдут не намного позже. Для нас сейчас главное – не скрытность, а успеть провести ритуал.

Пока Алька возился с кремнем и горкой странного, сухого, но никак не желавшего гореть хвороста, лярва перетащила дьявола в центральную часть склепа. Затем куда-то исчезла и вернулась с трупом белого волка. Снова скрылась в норе, долго возилась и пыхтела, обратно вползла ещё с чем-то большим и тяжёлым даже для неё. Разглядеть ношу не получилось.

Скромным движением век Луара оценила успехи Альки – тот как раз заставил жиденький огонёк прижиться на краю очага. Дальше началось интересное. Встав на дыбы, она упёрлась лапами в гроб на центральном постаменте. Крякнула – и с грохотом сбросила его на пол, подняв тучу пыли. Плита под ним действительно не имела отношения к гробу. Это был вовсе не постамент, а алтарь.

Взяв в зубы горящую ветку из камина, рысь запрыгнула на плиту и одним умелым движением вписала её в широкий круг. Едва дымящийся уголёк раскалился и оставил яркую оранжевую полосу.

Кашляя, прикрывая лицо грязным краем рубахи, Алька приблизился к лярве и стал наблюдать. Та угольком выкладывала по контуру круга символ за символом. Затем опустила надписи несколькими столбиками к центру. Соединившись у самой плиты, руны медленно наполнились фиолетовым свечением и вдруг вспыхнули, образовав вокруг алтаря септаграмму – ровную семиконечную звезду голубого огня.

– Луара, ты с кем драться собралась?

– Фто? – лярва уставилась непонимающе, словно Алька толкнул её, задремавшую.

– Ну, Азраил рисовал такую загогулину перед дракой.

– Когда нас здесь отыщут, – рысь смерила Альку высокомерным взглядом, – не спасёт ни одна загогулина. Ты что, не отличаешь защитный контур от целебного?

– А в чём разница?

– Один красный, другой синий! – Луара отвернулась, не желая больше ничего пояснять. – Послал же Стикс помощничка! Быстрее бы одна справилась!

Она спрыгнула на пол, и Алька ещё раз убедился, что сброшенный ранее гроб являлся только прикрытием, маскировкой. Руны подсветили алтарь, теперь он был похож на большую могильную плиту, всю изрезанную затейливой резьбой. Или нет, скорее – на стол. Здоровенный такой каменный стол.

По толстой столешнице пролегала широкая трещина. Это не мешало символам, вплетённым в орнамент, впитывать голубое свечение из символов, нарисованных палкой на полу. В склепе, который наверняка был вовсе не склепом, становилось всё светлее.

– Ну, чего встал? – прикрикнула лярва. – Помоги перетащить! Мою силу в этих местах почуять проще, чем вонь от ран дьявола и твоих немытых ног! Нас накроют в любую минуту!

Алька не стал интересоваться, с чего вдруг это животное раскомандовалось. Он только надеялся, что Луара не соврала насчёт назначения рун. Надрывая последние силы, он помог рыси взгромоздить Азраила на стол.

– Ещё жив! Успеем! – подбодрила кошка, лапой выудила из-под алтаря здоровенный кривой нож и повернулась в Альке. – Теперь осталось только принести жертву.

* * *

Дьявол лежал на каменном алтаре лицом вниз.

Мёртвый волк, когда-то могучий и белый, теперь выглядел жалким грязно-серым комком шерсти. Луара бросила его к подножью алтаря. Вернее, к изголовью – так, что Азраил носом почти уткнулся в окровавленный мех.

Алька валялся в дальнем углу, возле очага. В спину больно вдавливались неровности каменной стены, голова расклывалась от перенесенного удара. По волосам на затылке медленно ползло липкое.

– Ну придурок! Нет, это надо, каков придурок? – бурчала Луара, заканчивая приготовления.

Она стояла внутри пентаграммы, которую дорисовала чуть в стороне от алтаря, почти впритык к септаграмме. Теперь магическая фигура состояла из трех больших элементов, каждый из которых светился на свой манер. Семь лучей вокруг каменной плиты – синим, пять под рысью – красным, двойной треугольник под телом волка – белым. Лишь в местах соприкосновения окружностей, обрамлявших каждый из элементов, цвета смешивались, переливаясь всеми цветами радуги.

Луара встала на задние лапы, едва не касаясь головой потолка пещеры. Левой передней лапой задрала волку голову, когти правой положила ему на глотку. Хвост её, как у самой обычной кошки в минуты гнева, бил из стороны в сторону. Как раз где-то там возле хвоста было место, куда Алька пару минут назад, в панике после слов о жертвоприношении, дотянулся ножом. Ничего больше он сделать не сумел.

– Эй, придурок, ты смотришь? – Рысь дёрнула ушами, но повернуться в сторону Альки не сочла нужным. – Смотри внимательно, дальше твоя очередь!

Резким размашистым движением она распорола волку горло. Алька ждал фонтана крови, но её вытекло буквально несколько капель. Стряхнув их на каменный пол, рысь выпустила загривок волка и с натугой приподняла тушу за хвост.

– Он дохлый, кровь почти свернулась, – объяснила Луара. – Тебе будет проще, кровь из живого вытекает легко!

Алька попробовал встать, но в глазах тут же потемнело, так что пришлось снова прислониться к холодному камню.

– А если бы не вёл себя, как придурок, мы бы уже давно закончили, – укоризненно проворчала рысь и выпустила волчий хвост.

Труп, который должен был кулем бухнуться на пол, остался висеть в воздухе. Белые нити от светящихся рун протянулись к изуродованной морде, втянулись в оскаленную пасть и пустые глаза. Черная кровь закапала из ран быстрее, затем полилась ручьём на магический узор, но не погасила свечение.

Когда нити белого света пробили шкуру и устремились к алтарю, Луара победно рыкнула. Волчья кровь на полу кипела, труп зверя извивался, словно в него опять возвратилась жизнь, а белый свет из пасти лился на Азраила. Продолжалось это несколько секунд или четверть часа – Алька не понял. Он только лишь вздрогнул, когда окончательно издохший волк обрушился на пол, магические фигуры поблекли, в пещере стало почти совсем темно.

– Вот и всё, – объяснила рысь. – Теперь иди сюда.

Алька, дрожа всем телом, поднялся. Ослушаться он не мог. Она что-то такое сделала с ним тогда, после попытки нападения. Сначала врезала тыльной стороной лапы, отправив тело на камни, а разум в тишину забытья. Потом при помощи своей сверхъестественной силы вернула в сознание, но запретила даже пальцем шевелить без приказа.

– Отыщи нож, – велела она, вышвыривая останки волка за пределы магического узора. – Да шевелись ты поживее! Вставай сюда, по центру.

Алька тихонько звякнул лезвием и перешагнул руны внешнего контура. Как только он вошел внутрь узора, все три символа налились светом и заполыхали с прежней силой.

– Дай сюда!

Алька покорно протянул нож Луаре. Даже перехватил, как предписывают правила вежливости, повернув к себе лезвием, а кошке позволив взяться за рукоять.