Византийский мир: Жизнь и смерть Византии. 1946. Том 1

Именно тогда противники договорились принять решение, исторические последствия которого должны были оказаться значительными. Теодорих был назначен отвоевать Италию, находившуюся во власти Одоакра и герулов с 476 года[14]. Весной 488 года он эвакуировал Мёзию и повел свой народ к новым судьбам. Проблема готских ополчений была решена; проблема исаврийских ополчений, столь же опасных для власти, еще не была.

Действительно, после смерти Зенона (9 апреля 491 г.) Лонгин, его брат, сговорился с исаврийцами, чтобы быть провозглашенным императором, но вдова покойного, Ариадна, заручилась поддержкой сената и добилась избрания шестидесятилетнего сановника, силенциария Анастасия[15]. Немедленно исаврийцы взялись за оружие, но новый государь собрал другие войска и изгнал их из Константинополя. Вместо того чтобы принять свое поражение, они вернулись в свою страну, сформировали новую армию и двинулись по направлению к Босфору. Анастасий также спешно создал армию, которая остановила и разбила мятежников при Котиэйоне (Кютахья) во Фригии и заставила их укрыться в Тавре, где они продолжали вести боевые действия еще в течение шести лет (491-497 гг.)[16].

На протяжении своей долгой истории Восточная империя еще много раз будет потрясаема военными мятежами, но которые были лишь распрями между претендентами на трон. Опасность, от которой она избежала в V веке, – завоевание, поглощение иностранными ополчениями, – угрожала, напротив, самому ее существованию. И именно потому, что она избежала гибельной участи, постигшей Запад, она увековечила на Босфоре традицию Римской империи, законной наследницей которой она по праву считала себя.

И во время этих трагических борьб Восточная империя должна была защищаться от других, не менее серьезных опасностей. Ее дунайская граница была под угрозой со стороны гуннов, которым она выплачивала настоящую дань в форме анноны, и она набирала некоторое их число в свои армии. Эти мирные отношения были прерваны, когда их разрозненные орды и покоренные ими народы были собраны под единым командованием безжалостного и ненасытного вождя Аттилы. Грабительские экспедиции опустошали балканские провинции в 435, 441, 447 годах, каждая из которых сопровождалась все более обременительным для Империи договором[17]. Так продолжалось до того дня, когда требования Аттилы натолкнулись на твердость Маркиана, который отказался выплачивать дань, обещанную по позорному договору 449 года[18]. Аттила, кажется, не осмелился попытаться штурмовать великую стену Константинополя, построенную префектом Анфемием в 413 году и поспешно восстановленную Киром во время вторжения 447 года[19]. Гунны внезапно двинулись в направлении Запада, освободив таким образом Византию от своей постоянной угрозы.

В Азии мир царил до конца V века с Сасанидской Персией, и никакие обстоятельства не могли быть более благоприятными для укрепления молодой Восточной империи. Оба государства считали себя единственными цивилизованными, и их солидарность перед лицом варваров подтверждалась совместной обороной проходов Кавказа против гуннов-эфталитов, которые угрожали обеим империям. Именно отказ Анастасия выплатить обычную субсидию в 496 году спровоцировал трехлетнюю войну (502-505 гг.), театром которой стала Верхняя Месопотамия. По договору, подписанному между Анастасием и Кавадом, персы вернули, за крупную компенсацию, города, которые они захватили, и, чтобы обезопасить границу, Анастасий основал напротив персидского города Нисибиса мощную крепость Дару[20].

Вынужденные защищать само существование своего государства, правители Константинополя не могли помышлять о том, чтобы противостоять предприятиям варварских ополчений на Западе. Интервенции Льва с целью возведения на западный трон людей уровня Майориана (457-461 гг.) и Анфемия (467-472 гг.) оказались безрезультатными[21]. Более эффективной могла бы быть борьба против вандалов, чей флот угрожал обеим половинам Империи и приходил грабить берега Греции. Но попытки, направленные против Карфагена, натолкнулись на осторожную дипломатию и вероломство Гейзериха, который сумел путем переговоров сделать бесполезным флот, который сделал остановку на Сицилии в 441 году[22], и сорвать коалицию, сформированную против него двумя империями в 468 году, сожгнув великолепную армаду, которую Лев ошибкой вверил неспособному Василиску[23]. Вечным миром, подписанным в 475 году между Зеноном и Гейзерихом[24], возобновленным Анастасием и Тразамундом[25], Африка, казалось, окончательно ускользала от Империи.

И, обретая свою независимость, Византия уже приобретала характерный облик, который сохранялся на протяжении всей ее истории: римский по своим традициям, эллинистический по своей культуре, восточный по своим методам правления, которые часто отводили преувеличенное место в государстве личному окружению государя, евнухам его кубикула, императрицам и принцессам, которые оспаривали власть при двух последних представителях династии Феодосия[26].

Таким образом, не этим выродившимся государям, которые проводили праздное существование, заточенные в Большом Дворце, Восточная империя была обязана своим спасением, а государственным деятелям римского происхождения, таким как Аврелиан, Анфемий, которых они иногда умели привлекать к себе, а также новым людям, которые были их преемниками и, при отсутствии блестящих качеств, обладали необходимой энергией, чтобы защищать государство от угрожавших ему опасностей.

Именно этим добрым служащим обязана законодательная деятельность той эпохи, и, прежде всего, первый официальный сборник императорских конституций, собранных до тех пор в частных коллекциях, – Кодекс Феодосия, обнародованный от имени Феодосия II и Валентиниана III 15 февраля 438 года[27] и дополненный большим количеством новелл, собранных позже в Кодексе Юстиниана.

Византия, таким образом, заявляла права на наследие Рима и одновременно проявляла свою созидательную активность, но что еще более примечательно, государство взяло на себя заботу о сохранении античной культуры путем основания на Капитолии аудиториума, настоящего Университета, обеспеченного 31 кафедрой, разделенной между греческим и латинским языками[28], отправной точки традиции, которая должна была сохраняться до последних дней Империи.

Однако бедствия, уходящие корнями в прошлое, делали внутреннюю ситуацию неопределенной: тревожное развитие крупной земельной собственности, ставившее под угрозу авторитет государства; фискальная система, обезлюдившая сельскую местность и разорившая городские буржуазии; недисциплинированность населения крупных городов, поощряемая цирковыми партиями; и, прежде всего, религиозное брожение, порождавшее мятежи и непреодолимые трудности.

Прежде всего, это была борьба с язычеством, все еще очень распространенным в высших классах и в сельской местности, несмотря на императорские эдикты, – в Греции, где Афинский университет был как бы его последним прибежищем, в Египте[29], в Сирии[30], в самом Константинополе, где официальные кафедры занимались язычниками[31]. Действия правительства, вынужденного к осторожности, часто превосходились вспышками народной ярости, окрашивавшими города в кровь[32]. Попытка, подобная попытке Пампрепия восстановить отмененный культ, показывает, что в конце V века вопрос язычества все еще оставался нерешенным[33].

Точно так же применение императорских эдиктов против ересей, осужденных соборами, было источником трудностей. Ополчения федератов, исповедовавшие арианство, добились разрешения на свободное отправление своей религии и даже нескольких церквей в Константинополе, которые были у них отобраны после падения Гаинаса[34].

Но самое опасное волнение было вызвано конфликтами, царившими среди богословов. Спекулируя на догматах, они стремились опереться на императорскую власть и поднять народное мнение, чтобы навязать свои доктрины, отсюда – расколы, мятежи, преследования и угрозы гражданской войны. Уже в начале V века споры были столь ожесточенными, что о них страстно рассуждали в константинопольских лавках[35]. Борьба велась вокруг определения природы Христа: человек, рожденный от простой женщины, который своими добродетелями заслужил соединение с вечным Словом, согласно антиохийской школе; остававшийся Богом в своей земной жизни без смешения с человеческой природой, согласно александрийской школе[36]. Обе доктрины, одна – рационалистическая, другая – мистическая, ставили под угрозу догмат Воплощения, признанный Никейским собором. Доктрина двух лиц и двух природ, поддерживаемая константинопольским патриархом Несторием (428-431 гг.), была осуждена, благодаря авторитету александрийского патриарха Кирилла, на Вселенском соборе в Эфесе (431 г.)[37]. Несторий был низложен, и его приверженцы, изгнанные из Империи, перенесли его доктрину в Персию, откуда она должна была распространиться вплоть до Китая[38].

Доктрина единой природы Христа (монофизитская) была защищена константинопольским монахом Евтихием, который был отлучен патриаршим синодом в 448 году[39], но Диоскор, преемник Кирилла в Александрии, попытался добиться его реабилитации на бурном соборе, известном под названием Разбойничий собор в Эфесе (август 449 г.)[40]. Чтобы успокоить последовавшее за этим волнение, Маркиан и Пульхерия созвали в Халкидоне Вселенский собор, который низложил Диоскора и одобрил доктрину, изложенную папой Львом, к которому Евтихий обратился с апелляцией, в его догматическом послании: один Господь в двух природах без смешения и разделения[41] (октябрь 451 г.).

Вместо того чтобы принести мир, Халкидонский собор, решения которого были сделаны обязательными императорскими эдиктами, вызвал восстание по всему Востоку, раскол в каждой церкви, серьезные беспорядки в Египте[42]. В течение своего очень короткого правления (475-476 гг.) Василиск заставил епископов подписать свою Энциклику, которая его отвергала. Подталкиваемый патриархом Акакием, Зенон обнародовал в 482 году Эдикт единения (Энотикон), который не имел другого результата, кроме как спровоцировать 34-летний раскол (484-518 гг.) между Римом и Константинополем[43].

Такова была ситуация на момент восшествия Анастасия. Его правление, после того как угроза варварских ополчений была устранена, могло бы быть восстановительным, ибо этот скромный силенциарий показал себя превосходным администратором. Озабоченный обеспечением безопасности Империи, он восстановил пограничные крепости, реорганизовал корпуса лимитанов, ответственных за их защиту, и прикрыл подступы к Константинополю строительством своего Длинной Стены[44]. Чтобы исправить плохое управление городами, он издал смелый закон, вдохновленный его советником, сирийцем Марином, префектом претория, – передав их управление государственному чиновнику[45]. Сократив бесполезные расходы, он облегчил бремя населения и наполнил государственную казну[46], но, несмотря на эти мудрые реформы, из-за своей религиозной политики он оставил Империю в состоянии смуты.

По своему прошлому он, действительно, был подозреваем в симпатиях к монофизитам, и, прежде чем короновать его, патриарх Евфимий потребовал от него исповедание веры, которым он обязывался уважать постановления Халкидона[47]. Сначала уступая православным, он предпринял, чтобы положить конец расколу с Римом, несколько попыток безрезультатно[48], затем стал открыто покровительствовать монофизитам, последовательно низложив Евфимия (496 г.), затем его преемника Македония (511 г.), затем Флавиана, патриарха Антиохийского, замененного в 512 году великим богословом монофизитской партии, Севиром[49]. Подлинный террор царил среди православного духовенства, чье сопротивление каралось низложениями и изгнанием. Мятежи, вспыхнувшие в Константинополе, были жестоко подавлены, и в 513 году, взяв в руки дело православных, комит Виталиан, внук Аспара, командующий дунайской армией, восстал и, с переменным успехом, вел боевые действия вплоть до смерти Анастасия в 518 году[50]. Предоставив монофизитам неприступные позиции, которые делали всякое примирение невозможным, Анастасий оставил Империю во власти непримиримых разделений и под угрозой гражданской войны.

2. Восстановительная деятельность Юстиниана.

Исходя из результатов, достигнутых императорами V века, Юстин и особенно Юстиниан предприняли попытку дополнить их, вернув Империи религиозный мир и восстановив Orbis romanus (Римский мир) в его целостности.

Анастасий оставил после себя трех племянников, но его главный министр, евнух Аманций, преданный монофизитам, хотел передать трон одному из своих приближенных[51]. Расстроив его планы, Сенат, по согласию с народом Константинополя, провозгласил императором комита экскувитов Юстина. 68-летний выходец из семьи македонских крестьян из окрестностей Скьюпи (Скопье), сделавший себя сам и малограмотный, он сделал карьеру в армии. Он был приверженцем православия Халкидонского собора[52] (9 июля 518 г.).

Не имея детей, Юстин усыновил своего племянника Флавия Петра Саббатия Юстиниана, родившегося в Тавресии в 482 году[53], и дал ему блестящее и основательное образование. Став императором, Юстин решил сделать его своим преемником и пожаловал ему титулы и почести. Консул в 521 году, Юстиниан стал популярен благодаря своим щедрым тратам[54]. Ревностный католик, он принял наибольшее участие в восстановлении православия.

Шесть дней спустя после восшествия Юстина патриарх Иоанн, окруженный неистовствующей толпой, был вынужден подняться на амвон и признать Халкидонский собор[55], а эдикт Юстина потребовал того же согласия от всех епископов и всех подданных Империи[56]. На Востоке прокатилась яростная реакция против монофизитов. В Антиохии Севир был заменен православным и бежал в Александрию[57]. Многочисленными были низложения и изгнания епископов, преследования монахов, особенно в Сирии[58]. После долгих переговоров между Юстином и папой Гормиздом, в которых участвовал Юстиниан, папские легаты прибыли в Константинополь и положили конец расколу, длившемуся 34 года[59].

В своем православном рвении Юстин издал (около 524 г.) эдикт против ариан, который затрагивал готов и других германцев на службе Империи, и приказал закрыть их церкви в Константинополе[60]. В результате возник конфликт с Теодорихом, который пригрозил применить ответные меры и заставил папу Иоанна I отправиться в Константинополь, чтобы просить об отмене эдикта. Принятый с величайшими почестями, папа добился лишь того, чтобы готские федераты были из него исключены[61]. Недовольный Теодорих бросил папу в тюрьму, где тот умер, и подготовил эдикт о конфискации православных церквей, но сам скончался 30 августа 526 года[62]. Менее чем через год Юстин также умер (1 августа 527 г.), после того как даровал своему племяннику титул Августа и велел патриарху короновать его вместе с его женой Феодорой[63].

Таким образом, Юстиниан был признан императором без затруднений. В течение правления своего дяди он смог составить представление о препятствиях, которые встретятся на его пути: буйство народа Константинополя и цирковых партий, сопротивление восточных народов православным эдиктам Юстина, конфликты с Персией. Одаренный блестящими качествами, обладая энциклопедическими знаниями и большой легкостью усвоения, с особым пристрастием к богословию, он проявлял свою деятельность во всех областях, сам решая все вопросы из глубины своего дворца, который, кажется, никогда не покидал в течение всего своего правления, ведя очень простой, почти аскетический образ жизни, но заботясь о поддержании императорского престижа пышностью церемоний и приверженный традициям древнего Рима, о чьих деяниях он с гордостью напоминал в своих эдиктах[64]. Утвердить порядок силой законов в государстве, как и в Церкви, – таков был первый пункт его программы. Но этот человек, чья воля была, казалось, столь абсолютной, который считал себя единственным ответственным перед Богом за спасение Империи, который хотел все видеть сам и все решать в последней инстанции, не доверял независимым от его воли и часто использовал подчиненных, испытывая их влияние. Среди его сотрудников императрица Феодора занимает первое место. Очень низкого происхождения, бывшая актриса, выступавшая в Цирке в живых картинах, она вела на троне безупречную жизнь, основывая монастыри, любя роскошь и представительство[65], осыпанная почестями своим супругом, который ценил твердость ее ума и часто советовался с ней. Очень набожная, но по своему происхождению приверженная монофизитскому учению, она открыто покровительствовала своим единоверцам, и ее влияние должно было стать преобладающим в религиозной политике Юстиниана[66].

Правление Юстиниана, длившееся 38 лет, делится на три четких периода. С 527 по 533 год он разрабатывает и уточняет свою программу правления, приобретает авторитет и престиж и проявляет желание осуществить единство во всех сферах. Следующий период (533-540) – это период победоносных действий; последний период, самый длинный, – это период трудностей и неудач (540-565).

Первой мыслью Юстиниана, по-видимому, было осуществить законодательное единство и установить преподавание права на незыблемой основе римской юриспруденции. Семь месяцев спустя после своего восшествия, 23 февраля 528 года, он назначил комиссию, tasked with составлением нового кодекса императорских конституций, устранив устаревшие законы и добавив многочисленные новеллы, изданные после публикации Кодекса Феодосия[67]. 7 апреля 529 года был обнародован Кодекс Юстиниана[68], но уже в 534 году император опубликовал его второе издание, единственное дошедшее до нас. 25 декабря 530 года комиссия под председательством Трибониана должна была извлечь из трудов древних правоведов все еще применимые нормы частного права и составить из них кодекс. Так появился сборник Пандект или Дигест, обнародованный 15 декабря 533 года. Публикация 21 ноября предыдущего года Институций, учебника, предназначенного для изучения права и приведенного в соответствие с новым законодательством, завершила этот несравненный памятник[69].

Эти работы продолжались среди забот, вызванных положением Империи. В Константинополе непрекращающиеся распри между цирковыми партиями, жестокость префекта претория Иоанна Каппадокийского и произвольные приговоры, вынесенные префектом города, привели к страшному восстанию, которое вспыхнуло на Ипподроме в присутствии императора и длилось неделю, с 11 по 18 января 532 года[70]. Мятежники подожгли дворец префекта, и огонь перекинулся на Большой дворец, церковь Святой Софии и соседние кварталы. Племянник Анастасия, Ипатий, был провозглашен императором. Юстиниан подумывал о бегстве в Азию, когда Феодора подняла его мужество. Войска под командованием Велизария и Нарсеса окружили мятежников, которые были беспощадно перебиты. Юстиниан усмирил элементы беспорядка, и его власть отныне была обеспечена. На следующий же день после своей победы он начал великолепно отстраивать сожженные здания. Уже в феврале 532 года начались работы по восстановлению Святой Софии по грандиозным планам Исидора Милетского и Анфимия Тралльского, и пять лет спустя, 26 декабря 537 года, состоялось ее торжественное освящение[71].

С самого своего восшествия Юстиниан занялся религиозным вопросом и в своем стремлении к единству ужесточил законы против инакомыслящих. Изданный около 528 года закон обязал язычников пройти обучение и креститься под угрозой конфискации имущества[72]. Монахи-монофизиты под руководством Иоанна Эфесского массово обращали крестьян Анатолии[73]. Афинская школа была закрыта в 529 году, и ее учителя бежали в Персию[74]. Еретики были отстранены от всех должностей[75]. Только монофизиты избежали преследований, и Феодора смогла устроить во дворце Гормизда подлинный монофизитский монастырь, в то время как запретное богослужение открыто совершалось в предместье Сики[76]. Юстиниан задумал план примирить монофизитов с православием посредством некоторых уступок[77]. В 533 году он председательствовал на конференции между православными и монофизитскими епископами и опубликовал свои первые два догматических эдикта, в которых осуждал имевшие несторианскую тенденцию doctrines монахов-акимитов, чтобы облегчить сближение[78].

На внешнем фронте давно назревавшая война с Персией вспыхнула из-за протектората над народами Кавказа в 527 году. Велизарий, правитель Дары, успешно отразил атаку персов на эту крепость (530 г.) и предотвратил их вторжение в Сирию победой, которую он одержал при Каллинике на Евфрате (531 г.). В 532 году новый царь Персии, Хосров I Ануширван, предложил Юстиниану договор о вечном мире, который император, целиком поглощенный своими проектами на Западе, поспешил подписать, но, чтобы обезопасить себя от Персии, он заключил ценные союзы с князьями Кавказа и негусом Эфиопии[79]. Чтобы создать противовес арабскому государству Хира, находившемуся на службе у персов, он создал в 531 году государство со столицей в Босре, чей правитель, Харит ибн Джабала (Арефа) из династии Гассанидов, христианин и монофизит, получил титулы филарха и патрикия[80].

Именно тогда, почувствовав себя свободным, Юстиниан счел момент подходящим для осуществления своего великого замысла: отвоевать Запад, восстановить Римскую империю в ее целостности. Обстоятельства были благоприятными. В Африке король вандалов Хильдерик, друг Империи и покровитель католиков, был низложен и заменен Геллимером, преданным арианству[81]. В Италии после смерти Теодориха его дочь Амаласунта была регентшей при своем сыне Атанарихе, но после его смерти в 534 году Амаласунта была вынуждена разделить власть со своим двоюродным братом Теодахадом, который заключил ее на острове на озере Больсена и приказал задушить (535 г.). Юстиниан объявил себя ее мстителем[82]. У франков Юстиниан был союзником Теодеберта, сына Хлодвига, против остготов, занимавших Прованс[83].

Поскольку Геллимер отверг удовлетворение, потребованное Юстинианом, была решена война против вандалов[84].

В июне 533 года Велизарий, чья репутация была уже высока[85], покинул Константинополь с армией в 15 000 человек и флотом из 92 дромонов, высадился без сопротивления в 5 переходах от Карфагена (сентябрь), разбил Геллимера при Дециме, вступил в Карфаген, благоприятно встреченный населением, и, нанеся Геллимеру новое поражение, взял его в плен в Гиппоне (март 534 г.)[86]. Воодушевленный таким быстрым успехом, Юстиниан реорганизовал управление Африкой (13 апреля 534 г.), образовав префектуру претория и разделив ее на семь провинций[87]. Но завоевание было далеко не завершено. Преемник Велизария, Соломон, должен был подавить восстание берберов, которые никогда не были покорены вандалами. В 536 году Велизарий вернулся из Сицилии, вызванный мятежом ариан в Карфагене. Лишь в 539 году провинция была действительно усмирена Соломоном, назначенным префектом претория, города Африки были восстановлены, и был организован хорошо укрепленный лимес против берберов[88].

Завоевание Италии должно было оказаться гораздо более трудным. Пока велись переговоры с различными группировками готов, Юстиниан готовил две экспедиции: одна под командованием Мунда атаковала Далмацию и отбила Салоны; другая, под руководством Велизария, высадилась на Сицилии, откуда готы были изгнаны (зима 535 г.)[89]. Переговоры между Юстинианом и Теодахадом продолжались, и разрыв произошел лишь после отказа готского вождя сдаться на милость победителя[90]. Весной 536 года армия Велизария перешла Мессинский пролив. Неаполь был взят после 20-дневной осады. Теодахад бежал в Рим, но один готский воин убил его, и на его место был избран безвестный солдат Витигес, который не смог помешать Велизарию триумфально вступить в Рим (10 декабря), но затем сам осадил его там более чем на год. Вынужденный голодом, начавшимся в лагере готов, снять осаду (март 538 г.)[91], он организовал сопротивление в Северной Италии, завоевание которой было долгим и трудным, задержанным соперничеством Велизария с евнухом Нарсесом, который привел подкрепления[92]; и лишь в мае 540 года Велизарий вступил в Равенну и захватил Витигеса, которого увез в Константинополь[93]. Юстиниан даже не дождался окончания кампании, чтобы восстановить префектуру претория Италии[94]. Полагая, что завоевание завершено, он принял титул Готского и сократил численность оккупационного корпуса: вскоре ему пришлось в этом раскаяться.

Внутри страны этот период был отмечен законодательной активностью Юстиниана во всех областях: административная реформа, направленная на защиту населения от несправедливостей, на пресечение злоупотреблений властью со стороны крупных землевладельцев, располагавших частными солдатами (букеллариями), на отмену продажности должностей[95]; и, с другой стороны, церковное законодательство, регулирующее право убежища и предоставляющее монастырям подлинный дисциплинарный кодекс[96]. К этому времени относится эдикт, реорганизовавший управление Египтом[97].

В то же время Юстиниан продолжал делать уступки монофизитам, вызвал Севира в Константинополь и позволил Феодоре добиться избрания патриархов, подозреваемых в ереси, – Анфима в Константинополе, Феодосия в Александрии, где мощное восстание повлекло за собой раскол (535)[98]. Юстиниан готовился провести новую конференцию по примирению, когда в Константинополь (2 февраля 536 г.) прибыл папа Агапит, посланный с посольством Теодахадом, где он и умер несколькими месяцами позже[99]. Он убедил Юстиниана низложить двух еретичествующих патриархов и изгнать монофизитов из Константинополя. Севир бежал в Египет, где умер и был канонизирован (538)[100]. Монофизитская церковь была поражена, но, благодаря Феодоре, позволившей укрывшимся в ее дворце епископам, включая бывшего патриарха Феодосия, производить рукоположения, ее иерархия была восстановлена[101]. Та же императрица приказала Велизарию низложить папу Сильверия, несправедливо обвиненного в сношениях с готами, осаждавшими Рим (март 537 г.), и заменить его диаконом Вигилием, бывшим апокрисиарием в Константинополе, которого она считала более послушным[102].