Трагикомедия бродяги любви

Даже мадам Мишель как-то подошла к Джованни и спросила привычным для неё приветливым вежливым тоном:

– Месье Казанова, я хотела уточнить, планируете ли вы дальше снимать эту комнату у меня и насколько…

– Да, мадам Мишель – ответил слегка смущённый Джовано, – я собираюсь снимать эту комнату ещё продолжительное время, а почему у вас возник такой вопрос?

– Вопрос вполне закономерный, месье Казанова, потому что раньше у вас не было проблем с расчётом со мной, вы исправно платили, но после скандала и потери работы у вас начались задержки, неполные и нерегулярные выплаты, я прощала такое положение вещей, пока вы искали работу. Но вижу, что пока у вас ничего не получается, и финансовое положение не изменилось, хочу вас предупредить: я не разрешу вам жить в долг в своём доме, ни одного дня, как только вы не заплатите сумму за месяц, я позову стражу! Поэтому, если вы чувствуете, что финансово не тяните оплату комнаты, прошу вас съехать прямо сейчас, или по истечению месяца заплатить за прожитый месяц и кое-какие долги! – вдруг сменила свой вежливый тон на резкий мадам Мишель.

Джовано в этот момент испугался не на шутку, его опять залихорадило от мысли, что скоро пророчества Ромео о ночёвке под мостом и голоде могут сбыться, нужна была работа, и срочно!!!

С обаятельным стыдливым румянцем на аристократично красивом лице, и с ужасом в больших, как у мальчишки, светло-карих глазах, молодой человек промямлил:

– Что вы, право, мадам Мишель, я…, я…, я всё выплачу, трудности были временными из-за потери работы, вот увидите, что к назначенному вас сроку я исправлюсь, и выплачу всё, как положено…

– Что ж, поверю вам! – закончила разговор Мишель и удалилась, а Джованни в панике уткнулся лицом в ладони: он не представлял, что делать с надвигающейся грозой…

… Тогда Джовано решился на одну рискованную денежную афёру: так называема «беспроигрышная лотерея», развлечение популярное в Европе тогда. Мошенничество же состояло в том, что Джовано, как организатор, хоть и обещал определённые крупные выигрыши удачливым, но это была ложь, просто у всех лотерейных билетов цена была высокая, а Джовано смухлевал так, чтобы покупатели не могли выиграть сумму больше стоимости билета. Тем более, они никак не могли выиграть те крупные суммы в пять и десять тысяч золотых луидоров, которые Джовано обещал «главным победителям». Из «беспроигрышной» лотерея быстро становилась «безвыигрышной», и давала юному авантюристу Джовано хороший заработок.

… Когда Джовано закончил разработку своей афёры, он достал один из тех дорогих парчовых нарядов и модный напудренный парик, что был у него ещё со времён дружбы с Маттео. Потом солгал, представился троюродным братом господина Маттео, молодым сеньором Джокамбо, и попросился на приём к министру финансов, чтобы получить разрешение продавать лотерею, скрыв от министра, что в лотерее есть подвох…

Ох, как волновался Джовано, чтобы министр не раскусил обман сейчас, во время общения, с большим трудом юноша сдерживал себя, чтобы руки не начали подрагивать, кое-как натягивал слабую улыбку…

Однако изысканные манеры молодого человека, столь дорогой наряд им титул сеньора с редким именем Джокамбо сбили министра с толку, и он разрешил эту «беспроигрышную» лотерею…

Джовано с большой радостью начал продавать лотерейные билеты, выкрикивая пафосные лозунги о выигрышах самых везучих, а у самого уже снова завелись хорошие суммы денег и хорошая жизнь, мадам Мишель была довольна, что Джовано вновь платит ей исправно, как и раньше, до скандала с кардиналом…

Но, нет, не долго так протянул Джовано, в тот день, когда юноша продавал, как и обычно свои лотереи, к нему подошли два сильных высоких королевских стражника со шпагами и арбалетами, и один из них грубо гаркнул:

– Моё почтение, «сеньор Джокамбо», или сейчас выясним, как вас, авантюрист, зовут на самом деле! Вы обвиняетесь в обмане министра, а так же денежном мошенничестве, так что его сиятельством министром нам приказано арестовать вас за эту афёру, если не хотите усугубить проблемы с законом, извольте идти с нами в Бастилию…

Тут Джовано застыл в холодящем оцепенении с настоящим ужасом на аристократичном молодом лице с мыслью: «О, нет!!! Только не это!!! Только не тюрьма!!! А-а-а! Срочно спасаться отсюда, рвать когти!!!».

После недолгого размышления Джованни рванул от стражников с такой скоростью, с какой только лёгкое грациозное животное убегает от охотников или хищника! Будто не куртизаном Джовано всю жизнь был, а заядлым бегуном! Стражники такой прыти не ожидали (Джованни сам от себя такого не ожидал, но страх перед тюрьмой дал юноше хорошее ускорение)…

Только спустя несколько минут стражники очнулись от удивления и побежали за беглецом, пуская периодически стрелы из арбалета…

Джовано полностью игнорировал опасность стрел, и всё бежал без оглядки, залазил от них на разные крыши, спрыгивал на кареты, карабкаясь по карнизам и скульптурам ввиде химер…

… Конечно, пока Джованни удалось спрятаться и оторваться от погони, он все силы отдал. И сейчас, бледный, осунувшийся, вспотевший, с усталым взглядом карих глаз с синяками под глазами и с взъерошенным смешным хвостом из волнистых длинных русых волос, кое-как поплёлся до дома мадам Мишель, где снимал комнату…

Джовано с тяжёлой от усталости головой и горящими от боли мышцами быстро покидал свои вещи и многочисленные книги так же в четыре сундука, как и приезжал в Париж, сел в большое мягкое кресло с массивными ножками…

И тут только понял, что он не может сейчас уехать обратно в Венецию по той простой причине, что сейчас в Париже его кругом караулит стража, а, чтобы уехать, нужно пойти, найти и оплатить почтовую карету. Получается, если он попытается сейчас пойти найти карету для побега в родной город, его быстро арестуют, и поедет юноша не в Венецию, а намного ближе – в тюремную камеру Бастилии.

Джовано не выдержал, уткнулся лицом в ладонь и вскрикнул:

– Что я наделал!!! А! Как мне теперь отсюда уехать?! Только не в тюрьму! Это я тогда по малолетству так легко обошёлся, сейчас всё серьёзно будет! Ой, не зря меня Ромео дурачком называет, ведь чужая страна, я здесь никому не знаком, никому не нужен, на что я рассчитывал?! Как мне сейчас спасаться?

Тут Джовано Казанове пришла идея попросить помощи у мадам Мишель, ведь ей пойти и нанять почтовую карету не стоит труда, а он сейчас всё равно пойдёт сейчас рассчитываться с ней за проживание, деньги после столь прибыльной афёры у него имелись, он может предложить за помощь с почтовой каретой вознаграждение…

… С такими мыслями Джованни кое-как привёл себя в должный вид: оделся опрятно, расчесал свой волнистый красивый хвост с атласной голубой лентой и с деньгами направился в комнату Мишель…

Молодой человек постучался в расписную дверь и просил:

– Моё почтение, мадам Мишель, можно к вам?

– Проходите, месье Джовано Казанова… – послышался женский тонкий голос Мишель.

Джованни прошёл и продолжил разговор:

– Мадам Мишель, я хотел сообщить вам, что пришёл рассчитаться и сдать комнату, потому что так сложились обстоятельства, что мне придётся покинуть Париж и вернуться в Италию в Венецию. И я хотел попросить у вас, мадам, помощи с поиском почтовой кареты, просто мне нужно уехать тайно, не попавшись на глаза страже, у меня сложились кое-какие проблемы с законом, поэтому мне сейчас никак нельзя самому иди в люди искать карету, а вы бы мне могли помочь с наймом кареты, я бы за такую помощь вам неплохо доплатил…

Мишель, женственная француженка с высокой причёской из каштановых волос с игривой завитой прядью сидела за позолоченным трельяжем в пышном платье лавандового цвета с яркими зелёными бантами, и не поворачиваясь, ответила:

– Что ж, месье Казанова, расчёт я приму, вы должны только за этот месяц, комнату проверять не буду, я вам доверяю, с каретой тоже помогу, понимаю ваши проблему, что в тюрьму никому не хочется, но за помощь с каретой я хочу от вас получить немного иное вознаграждение…

– Хм… – недовольно с раздосадованным выражением на нежном аристократичном лице уточнил Джовано, хотя сразу догадался, о чём пойдёт речь, – Иное вознаграждение? А какое именно?

– А подумайте, месье, сами, что нужно молодой, красивой и богатой вдове от самого известного в Европе любовника-куртизана, который славиться тем, что умеет доставить такое удовольствие даме, как настоящий альфа-самец?

Джовано на лицо ещё хуже стал выглядеть, сразу на лице появилась уже нездоровая усталость, голова и так была тяжёлая, а сам он не успел отдохнуть после такой пробежки, а тут ещё его опасение оправдалось, что добавило чувство униженности. «Эх, Мишель, стерва, знает, когда предложить! В самый неподходящий момент! Тут уже еле дышишь после такой пробежки по крышам, на нервной почве уже, кажется, всё тело болит, а она с этой бесконечной и одинаковой у всех светских избалованных дамочек, волынкой об «альфе-самце»! И, ведь знает, что я в такой критической ситуации не смогу сказать «нет»! Кажется, дамы высшего света думают только о том, как побогаче и веселее жить, красивей одеваться, вкусней кушать да предаваться разным развлечениям от скуки богатой жизни! Хотя…, мне-то что уже терять? Всё равно, когда я вернусь в Венецию, буду снова куртизаном, хотя тот год, что я прожил в Париже, я не занимался этой работой, но всё равно вернусь, никуда не денусь, просто на год мне удалось перерыв сделать. В тюрьму не хочется, а Мишель… ничего, не страшная, были у меня и хуже, можно согласиться…».

После такого размышления Джовано с вежливой улыбкой галантно поцеловал ручку Мишель и учтивым тоном протянул:

– Что ж, мадам Мишель, я, конечно, не ожидал такого предложения, но, мне кажется, оно нам обоим нравится, так что я навещу вас, когда вы будете готовы, и подарю вам всю страсть и нежность, с которой может любить лишь бродяга любви, как я называю свою работу. И я очень надеюсь, что вы меня не предадите и утром, часов в пять, меня будет ждать почтовая карета до Венеции…

Мишель, кокетничая изящными женственными плечиками и прядью каштановых волос, с ухмылкой протянула:

– Что ж, месье Казанова, можете не беспокоиться, с каретой я вас не подведу, а сегодня через два часа буду ждать вас…

Джовано от неприятного чувства, будто его сейчас в грязь уличную втоптали, смолчал, но, конечно, чувствовал себя ужасно…

… Но через два часа собрался с духом, навёл достойный марафет и посетил на эту бессонную ночь спальню мадам Мишель…

… Старая и пройденная в Венеции уже, наверное, раз пятьдесят, Казановой история: От заката и до рассвета закрытая на ключ дверь спальни, зашторенные шёлковые портьеры, закрытый балдахин, разбросанная на полу одежда и сладострастные вздохи на ложе любви. Под утро Джовано чувствовал себя совсем уставшим, а от прохлады раннего утра его лихорадило, но тут Мишель, которая уже при параде, растолкала молодого куртизана в бок и шепнула:

– Джовано, вставай, как и договаривались, сейчас, в пять утра уже у дверей твоя почтовая карета до Венеции. Спасибо, это была незабываемая ночь удовольствия, я от тебя, как от мужчины, в восторге! Прощай!

Джовано с большим трудом встал, оделся, кое-как гребешком пригрёб свои волнистые русые длинные волосы в хвосте, накинул легкий дорожный плащик из терракотового сукна, погрузил сундуки на карету и сел в карету, промямлив Мишель:

– Прощайте, мадам Мишель, благодарю за всё…

… Карета двинулась в путь, пейзажи опять сменяли друг друга…

Но Джованни не обращал внимания на красоту пейзажей, а сидел, от холода и озноба укутавшись в суконных плащ. Голова ему казалось свинцовой, но лечь спать он не мог, нервы были уже в таком напряжённом состоянии, что уснуть у юноши не получалось. Год назад юноша ехал в блистательный Париж, наслаждаясь путешествием, ощущением новой жизни, бежал от тех переживаний, что остались в Венеции, грезил о хорошей уважаемой работе, достойной жизни и многом другом, в азарте сочинял стихи о своих мечтах, путевые заметки…

…Теперь же Джованни возвращался обратно в Венецию к тому, от чего пытался сбежать, совсем опозоренный, обессиленный и потерявший всякую надежду на лучшую долю. Вдобавок, с гнетущим чувством вины за такое фиаско и угрызениями совести: «Глупец! На что надеялся? Кому в огромном Париже нужен непонятный безродный иностранец?! Думал, что я ж такой умный, что сразу хорошую работу найду, а получилось, что наивно прособирал все неприятности, да ещё чуть в тюрьму не угодил! Правильно Ромео дурачком меня называет, родители сказали, что из меня никто путный не вырастит, а Маттео тогда посмеялся «нищий он и есть нищий, хоть одень его, как лорда»…».

… Так Карета и прибыла в Венецию, к борделю, где была комната Ромео…

… Молодой мужчина, увидев друга с вещами, радостно соскочил, побежал ему на встречу и обнял грубыми массивными руками со слезами на смешном с большим носом лице и со словами:

– Слава Христу-Искупителю, Джованни, ты вернулся живой! Я ж за этот год весь извёлся, столько нервов потратил! Каждый раз получаю письмо, и каждый раз извожусь тут! Ты же наивный дурачок! На что ты там надеялся, я не понимаю!!! Ведь чужая страна, никого знакомого, никому ты, безродный провинциал и иностранец, там не нужен! Ты же сначала ввязался в эту историю с кардиналом Антонио, это ж до такого додуматься нужно, так рисковать своей жизнью, это над тобой Господь смиловался, что Папа Римский полностью оправдал тебя! Потом ты умудрился затеять противозаконную махинацию с этими лотереями!!! Он, значит, куролесил, а я тут переживаю, чтоб не загремел в тюрьму или на помост!!! Когда уже ты перестанешь быть наивным ребёнком и будешь рассуждать, как взрослый человек?! Ладно, давай твои сундуки, сейчас постелю тебе на диванчике, видно, что ты нервничал, не спал и плохо ел, видок у тебя, бедняжки…

Джовано посмотрел на свой внешний вид в зеркало и посмеялся:

– Ромео! Только не вздумай смеяться, что я сейчас выгляжу страшнее крокодила!!!

Ромео в ответ тоже засмеялся, глядя, как на измученном Джовано в грязной рубашке растрепались его длинные русые волосы, как метла, а модный напудренный парик, что юноша держал до это просто в руках, он случайно нацепил задом на перёд:

– Да уж, твой внешний вид требует сейчас хорошей работы! Хотя я и не думал смеяться, я безумно рад, друг, что после таких неурядиц ты сейчас здесь цел и невредим, но у тебя, правда, невыспанный вид, так что давай, тащим с тобой воды, умоешься и отсыпайся, потом будем дальше разбираться…

– Спасибо, друг, спасибо за то, что не предашь меня… – прошептал, растроганный смешной попыткой проявить заботливость Ромео до глубин души Джовано…

…Через полчаса чистый и переодетый Джовано уже успокоился и крепко спал на мягком большом диване с красивыми чугунными ножками…

На следующее утро же Джовано в благодарность Ромео накрыл за свой счёт им шикарный стол, а потом на оставшиеся от поездки в Париж деньги, чтобы не жить в борделе, снял себе скромную комнату и стал наряжаться в высшем свете на балах, маскарадах и других светских развлечениях. И обязательно с рубиновым перстнем, и знатные богатые дамы, наслышанные о Казанове как о самом умелом и известном любовнике-куртизане, настоящем альфа-самце в плане амурных дел сразу таяли, как конфитюр, и были готовы платить большие деньги за страстные ночи с настоящим «жрецом любви» и «элитным куртизаном».

… И началась у Джованни снова вереница этих абсолютно одинаковых бездушных капризных маркиз, баронесс, графинь и герцогинь с красивыми именами, и скоро Джовано уже перестал пытаться запомнить каждую, он уже разделил постель за деньги, как куртизан, со ста женщинами, и все потом просто визжали от восторга…

Он по-прежнему был для них лишь игрушкой, развлечением, а они для него – регулярный и прибыльный доход.

…Помимо заработка куртизана Джовано постоянно искал другие способы разработать и просто проявить свои умственные способности, развиваться, обучаться чему-то новому. Он всегда был главным читателем местных библиотек в Венеции, посетитель и покупатель в книжных лавках, ему нравилось читать, познавать что-то новое, и сам активно увлекался сочинительством для души, издательства твёрдо отказывали ему из-за испорченной репутации.

Молодой Казанова ловко освоил навыки свахи и изредка подрабатывал тем, что тех своих пассий, которые были незамужними девицами и, получалось, потеряли честь с ним, он, как настоящая сваха, пристраивал замуж за пожилых и богатых по расчёту. Другой мужчина, более молодой, не возьмёт замуж нечестную особу, а пожилые богачи были готовы взять в жёны молодую, пусть и порочную, но красивую женщину, получался брак без любви, за то за выгодный в денежном плане, и те дамы всегда были благодарны Джовано и щедро платили ему.

Так же Джовано сам фехтовал блестяще, и некоторым дворянам за деньги давал уроки фехтования на шпагах. Самому юноше нравилась такая подработка, но, увы, ему редко предоставляли такую возможность, большинство дворян носили шпаги только из-за этикета, моды и красоты, мало кто хотел научиться фехтовать на самом деле…

… Звон шпаг ненадолго отвлекал юношу от грустных мыслей, к сожалению, это не был выход от странного ощущения одиночества и западни, в котором сейчас пребывал Джовано.

… Потом Джованни Казанове пришла в голову более интересная идея. Дело в том, что у многих мужчин-дворян были проблемы на личном фронте из-за солидного возраста, из-за чрезмерной толщины, конечно, они были наслышаны о славе Казановы как самого умелого любовника-альфонса и завидовали Джовано, мечтая так же легко нравиться женщинам. И так же слышали о том, что известный куртизан поддерживает столь безупречную форму и стимулирует себя для амурных похождений определёнными медицинскими секретами, называемыми «кухней Казановы». Юноша решил ловко сыграть на чувствах оскорблённых мужчин и за хорошие суммы денег продавать желающим книгу рецептов травяных ванн, чаёв и диет для мужского здоровья, которые использовал сам юный куртизан, и собрал в свою книгу «Кухня Казановы».

… Джовано понял с первых же удачных попыток, что это самая прибыльная его затея, и скоро тут покупателей у него было не меньше, чем восторженных пассий.

… Вот и сейчас Джованни, нарядно одетый в бежевый кафтан-жюстокор, синие камзол и кюлоты, модный напудренный парик, пришёл в гости к очередному покупателю «Кухни Казановы». В этот раз это был тучный толстый молодой и богато одетый в парчу и бриллианты, герцог.

– Поверьте, если будете соблюдать диету, травяные чаи и травяные гигиенические ванны, что доступно прописаны в моей книге «кухня Казановы», то у вас и лишний вес исчезнет, и мужская сила для интимной близости с дамой усилиться заметно, все ваши проблемы на личном фронте сразу исчезнут. Поверьте мне, известному любовнику-куртизану, который сам добился успеха у женщин благодаря этой системе, а стоит такая «Кухня Казановы» пятьсот луидоров… – эффектно говорил Джовано, а сам думал: «Ага, давай, дурачок наивный, верь той чуши, что я тебе несу, раскошеливайся, я-то знаю, что при такой толщине тебе всё равно ничего не поможет, разве только если ты правда возьмёшься за ум и похудеешь!».

Молодой тучный герцог, как и все предыдущие покупатели этой книги, подвоха не почувствовал и радостно воскликнул:

– Ой, Джовано Казанова, что, правда, если делать всё, как описано в книге, я, как мужчина, стану боле привлекательным и мои отношения с женой наладятся? И всего за пятьсот луидоров? Конечно, вот деньги, это просто шанс исправить жизнь! Спасибо вам!

Джовано взял мешочек с деньгами от тучного герцога, отдал ему один из рукописных экземпляров своей книги и с вежливым поклоном произнёс:

– Был рад помочь, благодарю за вознаграждение, позвольте откланяться и пожелать вам, сеньор, перемен только в лучшую сторону…

… После этого Джованни вылетел из дома герцога в минорном настроении:

– Что ж, ещё один повёлся на уговоры и купил книгу! Это действительно, прибыльно! Попробую найти ещё таких глупцов! Они наивно верят, что мужская привлекательность сделает их жизнь лучше! Как бы не так: иногда привлекательность может помочь, но чаще она же становится просто красивым дешёвым фантиком, а, иногда дешёвой разменной монетой. Не родись красивым, а родись счастливым, все говорят и не лгут…

… Ну, а в свободное от авантюр, любовных похождений и научных и писательских трудов время Джованни проводил в обществе своего самого надёжного, и по сути, единственного друга, Ромео.

Ромео, грубоватый на лицо смешной, с неопрятной метелкой из каштановых волос, молодой мужчина встречал друга всегда с радостью:

– О, Джовано, друг, молодец, что не забываешь проведывать меня! Давай, проходи, пообщаемся, я уже успел соскучиться, очень хочу пообщаться!

– Я тоже рад видеть тебя, Ромео! А я тебе гостинец купил… – тихо ответил молодой Казанова и вручил Ромео большую бутылку хорошего шампанского, именно такого, какое очень любил Ромео, но позволял из-за проблем с деньгами очень редко.

– Ой, Джовано, спасибо! Порадовал! Садись за стол. Тебе наливать?

– Нет, – испуганно вскрикнул Джованни, – я не пью, ты знаешь! Как вспомню своего отца Джузеппе пьяным, не могу выпить, сразу любой алкоголь отвращение вызывает, принципиально не пью…

Ромео пожал своими мощными плечами и убрал шампанское, а потом сел рядом с Джовано за стол и часа два они весело делились новостями. У кого какие пассии, что нового изучил, прочитал или написал Казанова, какие новые авантюры затевал юноша, и что нового в жизни Ромео. Конечно, обсуждали и общие, как у лучших друзей, воспоминания…

… Тут уже стемнело, а старые резные часы с маятником на камине показывали десять вечера…

– Ну, что Джовано, друг, засиделись уже, а тебе ещё на квартиру в гондоле добираться… – прошептал Ромео.

– Я… я… я… ещё с часик посижу, я сегодня не тороплюсь, успею до дома добраться… – мило смутившись пролепетал юноша.

Ромео встал в позу «руки в боки», смешно раздул ноздри своего большого носа и заботливо уточнил:

– Та-а-к, чую, что ты мне, друг не всё говоришь, не всё так благополучно, как ты расписывал. Если хочешь, расскажи, ты же знаешь, что я – надёжный человек, быть может, я смогу чем-то помочь?

Джовано смущённо лишь стал теребить в руках свой красивый длинный волнистый русый хвост и протянул:

– Знаешь, мне просто очень одиноко возвращаться в пустую комнату, я не люблю оставаться один на один с самим собой, сразу накатывают неприятные воспоминание, и какие-то угрызения совести, стараюсь приходить к себе поздно, чтобы сразу уже ложиться спать… – тут Джованни стало как-то неловко за своё признание и он суетливо протараторил, схватившись за нарядную треуголку – Ладно, удачи, Ромео, хорошо посидели, но и, правда, пора домой…

Ромео покачал головой и подумал: «Эх, Джованни, друг, как мне жаль тебя, но я одного не понимаю, почему ты всё время пытаешься бороться со своей судьбой, почему ты не пытаешься приспособиться к тем обстоятельствам, в которых живёшь сейчас? Что это: такое сильное желание самоутверждения из-за низкой самооценки или просто такое скрытое желание найти кого-то, кто подарит тебе любовь, ту настоящую любовь, которую ты никогда не знал ни в отчем доме, ни взрослым?».

Глава «Тяжёлый период для великого авантюриста и лучшего в Италии любовника-куртизана Казановы или последняя капля в чаше терпения…»

… Так и прошло три года, Джовано Казанова в свои юные двадцать три года был очень приятный и ухоженный молодой мужчина. Его светлое лицо имело правильные благородные черты, обаяние молодости (хотя образ жизни давал о себе знать, столь юный человек мог бы выглядеть намного свежее), русые волосы стали завиваться ещё сильнее в хвосте, собранным яркой голубой атласной лентой, а на балы он надевал модный парик.

Светло-карие глаза по-прежнему красиво выделялись на лице. Его личико можно было бы назвать красивым и нежным, если бы не следы недосыпа, обилие пудры и мушка, которые прибавляли Джовано возраст.

Брутальная фигура же красиво контрастировала с нежным личиком, он имел широкие спортивные плечи, узкую талию, стройную фигуру и высокий рост. Молодой человек за столь долгую карьеру куртизана-альфонса уже знал о своей неотразимости для дам, как и красивый галантный кавалер, так как и альфа-самец в постели. Уже сколько лет, с шестнадцати лет, он питался исключительно по своей строгой диете, входящей в его «кухню Казановы».

На правах «элитного куртизана» его приглашали на балы, он был прославлен в Италии, как самый лучший дамский угодник и куртизан. Мужчины в высшем свете говорили о Джовано из зависти более грубо: « он – самый известный и продажный жигало в Италии, который за хорошие деньги готов переспать с любой дамой, какой бы она некрасивой не была».

… Каждое появление Джовано на балу производило фурор, все гостьи бала, как одна начинали томно вздыхать, жеманничать перед ним и судорожно спорить с друг с другом, какая заплатит ему больше денег за ночь любви, чтобы он стал её любовником.