Первый Встречный

– Прошу садиться, Егор Артемьевич. Сожалею, обед небольшой, всего двенадцать перемен – мы не ждали гостей. Есть ли у вас предпочтения в блюдах?

– Не сподобился, княгиня, – без всякой робости улыбнулся Строев. – Солдатская кухня не балует изысками.

Александра намеренно потчевала капитана вниманием, которого тот никоим образом не мог ожидать от княгини: во-первых, они едут во дворец, и лишний сторонник, возможно, друг, не помешает, во-вторых, Строев производил приятное впечатление строгостью манер и выдержкой. Он и бровью не повел, а она, как никак, продержала его, царского посланника, в неведении более получаса, а впереди у него еще испытание княжнами. Алекс мысленно сделала себе пометку свериться с Бархатной книгой родословий.

– Еще минута, и я представлю вам дочерей.

Резные белые двери, обрамленные чеканными цветами, распахнулись, и в них появились три девицы. Капитан вежливо встал и застыл, не в силах справиться с потрясением. Он вдруг явственно почувствовал, как отпадает челюсть, а зрачки выползают из орбит и лезут на лоб. «Смирно, капитан!», – мысленно приказал он себе и вытянулся во фрунт.

Первой с куклой в руках влетела милая девчушка в платье чудовищного канареечного цвета, за ней с книгой под мышкой шла укутанная в кашмирскую шаль строгая барышня. Волосы ее были затянуты в тугой узел так, что казалось, глаза пробьют очки в толстой черепашьей оправе. Замыкала троицу чопорная дева с непроницаемым лицом, выбеленным до мертвенного оттенка, в уложенном буклями напудренном парике фонтанж. Длинный шлейф её старомодного платья, робко опустив голову, несколько неуклюже несла девушка-служанка.

Капитану еще не приходилось дважды за день лишаться дара речи, но и на этот раз он ничем не выдал своего крайнего изумления.

– Позвольте представить моих дочерей: княжна Ярослава, княжна Ольга, княжна Софья.

Сестры присели в глубоком реверансе и не двинулись с места. Строев галантно отвесил вежливый поклон, не преминув про себя отметить, как мало между ними общего, и как досадно, что они ничуть не походят на мать.

– Капитан Егор Артемьевич Строев. Из Петербурга. С посланием государыни князю, – представила Александра гостя. – Прошу садиться. Начнем, помолясь, – заключила она, кивнув старшей дочери.

Ярослава молитвенно сложила руки и, закрыв глаза, часто-часто зашевелила губами. За столом замерли в ожидании, но старшая княжна самозабвенно продолжала молиться, словно забыла о часе обеда. Наконец, Александра, сочтя слишком затянувшейся молитвенную паузу, обернулась к дочери и чуть не вскрикнула от увиденного, но годами выработанная бывшей царской фрейлиной выдержка, спасла ее – она подавила готовый вырваться смех и спокойно произнесла:

– Аминь!

Слуги, наготове стоявшие вдоль стены, понесли серебряные блюда с различными яствами на стол. Появились тушеный в белом вине кролик, утка в яблоках, осетр, щучьи головы, соленые грибочки, пироги с рыбой, с калиной, с ревенем. На первое подали суп с потрошками.

Капитан с аппетитом принялся за еду, наслаждаясь поданными разносолами.

Исподтишка окидывая цепким взглядом сидящих за столом, он остановил внимание на старшей княжне, которая, напряженно выпрямившись, словно аршин проглотила, сидела молча и ничего не ела. А за ее спиной суетилась очень миловидная служанка с искрящимися васильковыми глазами и постоянно что-то нашептывала ей на ухо. Заметил он также, как княгиня искоса поглядывала на прислужницу, удивленно вскидывала бровь или лукаво ухмылялась, умело скрывая при этом свои чувства. Не желая показаться невежливым, Строев автоматически отвечал на вопросы, уделяя приличествующее внимание каждой княжне.

– Надеюсь, государыня Екатерина в здравии и полна сил трудиться во благо Отечества. Мы здесь наслышаны о ее великих деяниях, – задала тон беседы княгиня.

– Самодержице российской нет равных в преданности Империи и каждодневной заботе о ее укреплении и процветании.

Гость не успел развить далее свою мысль. Младшая княжна, беззастенчиво перебив старших, что являлось совершенно неприличным, просто засыпала его вопросами:

– А вы видели государыню? Правда ли, что царское платье усыпано сапфирами да изумрудами? Велика ли ее свита? Много ли во дворце фрейлин – красавиц, следуют ли они политесу?

– Богатством и пышностью царский двор не уступает, а во многом и превосходит европейские монархии.

– Как вы находите состояние Невы, господин капитан? – вступила в разговор Ольга, не давая гостю опомниться. – Не грозит ли городу наводнение? Не отсырели бы тома книг в царской библиотеке, – печально вздохнула она, но тут же, поправив пальчиком сползающие на нос очки, строго произнесла: – Думаю, капитан, вам известно, что согласно закону Архимеда, на тело, погруженное в воду, действует выталкивающая сила. Надеюсь, и вы, Егор Артемьевич, не станете это отрицать, сила сия не даст

пропасть ученым фолиантам.

Капитан, поперхнувшись куском нежнейшего барашка в брусничном соусе, сумел выдавить лишь одно:

– Не извольте беспокоиться, княжна. Наводнение столице не грозит, – и вытер салфеткой холодный пот со лба.

Хозяйка удовлетворенно хмыкнула и произнесла изменившимся голосом:

– Я поощряю тягу дочерей к знаниям, хотя многие меня за это осуждают. Как считаете, права ли я, капитан, в таковом усердии?

– Императрица наша приветствует тягу к просвещению и наукам, -

вежливо заметил Строев.

– С удовлетворением мы узнали, что высочайшим указом учреждено Императорское воспитательное общество благородных девиц. Так, сестра? – Ольга вопросительно уставилась на Ярославу.

– Уии, – подтвердила та по-французски.

От дальнейшего рассуждения на малоизвестную тему царского посланника спасла всё та же любопытная и очень непосредственная младшая княжеская дочь:

– Скажите, господин капитан, часты ли маскарады во дворце? Знаете, Егорушка Артемьевич, я готова год не притрагиваться к любимому земляничному варенью, лишь бы разок побывать на маскараде.

– Ваш интерес, княжна, совпадает с царским. Государыня выделяет маскарады среди прочих увеселений, – вежливо поддержал гость Софью, на мгновение почувствовав, каким домашним теплом повеяло на него собственное имя, столь необычно прозвучавшее в детских устах.

– О, значит, я появлюсь там в расшитом звездами костюме таинственной незнакомки.

– И непременно всех очаруете. Поразите свет лунным серебром ваших чудесных волос.

– Ах, я умею замечательно танцевать кадриль, полонез, котильон…– загибая пальцы, премило заулыбалась она. – Вы тоже бываете во дворце на маскараде?

– По долгу службы.

– Вы мне понравились, капитан Строев, я разрешаю вам пригласить меня на второй танец, первый я оставлю за папенькой, а с вами мы составим очень красивую пару, – без всякого жеманства заявила Софья.

– Для этого, Софьюшка, тебе нужно немного подрасти, капитан очень высокий человек, – прогнусавила Ольга. – Пока же вы довольно несимметрично смотритесь, и, боюсь, будете диссонировать в глазах претенциозной публики. Так, сестра?

– Уии! – снова по-французски согласилась Ярослава.

Бойкая служанка прыснула в кулачок.

Капитан осторожно перевел дух, воспользовавшись тем, что княгиня отвлеклась на слишком возбужденную младшую дочь.

Строев, довольно привлекательный молодой мужчина двадцати трех лет, не первый год на службе. Отважный офицер, умелый переговорщик, сам безо всякого труда заговаривающий зубы, Егор впервые ощущал небывалую растерянность, не зная, как вести себя в этом необычном обществе. Он чувствовал какой-то подвох в женском поведении, но не мог понять и объяснить его мотивов.

Все время дальнейшей беседы Софья щебетала, будто маленькая пташка-канарейка; Ольга выдавала глубокомысленные сентенции, упоминая таких древних философов, имена которых Егор даже не знал; Ярослава, по всей видимости, не желая переходить на русский язык со всем соглашалась, произнося неизменное французское «уии».

Дождавшись, когда креманки с мороженым, политым земляничным вареньем, опустели, княгиня Александра произнесла:

– Егор Артемьевич, ожидает ли царица письменного ответа на послание?

– Такого приказа у меня нет, – по-военному коротко ответил Егор.

– В таком случае, капитан, не смею вас задерживать. И передайте государыне заверения в нашей глубочайшей преданности и послушании.

Строев поднялся и почтительно обратился к княгине:

– Благодарю, Ваше сиятельство, за гостеприимство. В моем лице вы всегда найдете преданного слугу и друга. Разрешите откланяться.

В тот же миг в дверях появился дворецкий, капитан проследовал за ним: впереди маячила несгибаемая спина, сзади – не одна пара любопытных глаз.

– С этой минуты мы начинаем необходимые сборы, – поочередно окинув каждую взглядом, обратилась княгиня к дочерям, когда фигура гостя скрылась за поворотом. – Как только вернется князь, определим время отъезда в столицу.

– Матушка, мы справились с задачей?

– Думаю, да. Но капитан слишком умен, он нам не поверил. Однако ничего конкретного рассказать императрице не сможет, – заметила она, наблюдая в окно, как царский посланник покидает усадьбу.

Егор Артемьевич Строев проходил через двор, заполненный стражниками, слугами, мастеровыми, занятыми хозяйственными делами. Назад оглянуться он не посмел, как и не отважился попроситься на ночлег. Он взобрался на подведенного вычищенного и накормленного коня, с благодарностью принял наполненные седельные сумки и, выпрямившись в седле, отправился в обратный путь, чувствуя, что за ним зорко наблюдают. Два всадника сопровождения на небольшом расстоянии довели его до дороги, ведущей к границам княжеских владений, и только тогда, развернувшись, поскакали назад.

Вечерело. Путь предстоял неблизкий, но капитан не спешил. Его так скоро в столице не ждут – заночует в придорожном вполне чистом трактире, где улыбчивая пышнотелая служанка расточала недвусмысленные намеки статному красавцу, но осталась без желанного внимания. Однако до трактира еще надо было добраться, а неотвязные мысли, перекатываясь дробной картечью, назойливо бились в сознании неразгаданными вопросами, на которые незамедлительно следовало найти ответы, иначе голова грозила расколоться как пушечное ядро.

Заприметив небольшой пролесок, Егор пришпорил коня – он нуждался в привале. Стреножив гнедого и отпустив на свободный выпас, он выбрал удобное местечко у подножия большого вяза и, прислонившись спиной к стволу, с наслаждением вытянул длинные ноги, прикрыл усталые веки – думать с закрытыми глазами было легче.

«Что, собственно, произошло? – капитан подверг анализу непростой день. – Первое, он выполнил приказ: в кратчайшие сроки и без происшествий доставил пакет до княжеской семьи. Второе, уважил тайное пожелание графа Орлова рассмотреть галицких лошадей: прекрасные, ухоженные, породистые – под стать орловским рысакам. Но попасть в закрытый от посторонних глаз загон для особых коней не случилось. Третье, воочию наблюдал жизнь княжеской усадьбы: огромный двор со множеством построек, кругом чистота и порядок, вышколенная прислуга, господский дом с богатым убранством, – и все под надежной защитой княжеской охраны. И, наконец, составил мнение о молодых княжнах».

– Вот она загвоздочка! Так уж и составил? – открыв глаза, вслух посетовал Строев и отшвырнул въевшуюся в бок хворостину.

Его покорила величественная красота княгини Александры, ее ум и мягкая обходительность. Но капитан вынужденно признал, что не смог, не успел понять ее непростой характер. Одно уловил безусловно: любовь – ее крылья, верность – ее щит, мудрость – ее оружие.

– Но что за комедию она разыграла с дочерьми? Чистый подвох, притворство.

Егор мысленно прокрутил картину необыкновенного обеда, сопоставил все детали неестественного поведения сестер и окончательно в этом уверился: старшая сидела как мумия, средняя излишне манерничала, и даже хорошенькая служаночка вела себя чересчур дерзко, а вот с ней он бы не отказался покувыркаться на сеновале. Он самодовольно усмехнулся.

Егор взглянул на появившуюся в небе луну, и перед глазами возникли необыкновенного цвета волосы младшей княжны:

– Видать, ты поцеловала ее при рождении. Малышка обещает стать несравненной красавицей, лишь бы не растеряла, не растратила свою чистую искренность.

Топот копыт отстукивал принятое решение: он сохранит непознанную им тайну княгини. Скажет ровно то, что озвучила сама Александра: княжны предстанут пред царские очи в назначенный срок, независимо от того, готовы они к этому или нет.

Глава 6

Внимательно выслушав подробный рассказ жены о визите царского гонца, Никита Сергеевич остался весьма доволен:

– Хитра, княгинюшка моя, умна. Вокруг пальца обвела посланника:

окружила вниманием, удивила, обманула и ни с чем отправила, – удовлетворенно хмыкнул он.

– Не думаю. Капитан оказался не дурак, да не робкого десятка. Не поверил нашим причудам, но виду не подал, подыграл.

– Ярослава – огонь девка, моя кровь! Учудила так учудила! – с изрядной долей отцовской гордости пропустил замечание жены Никита.

– Право же, я и сама не сразу разобрала, что она поменялась местами со своей служанкой Татьяной, – тихо засмеялась Александра. – Та, бедняжка, сидит, ни жива, ни мертва, не шелохнется даже. Капитан, еще тот хитрец, обращается к ней с вопросами, разговорами, а она, знай, одно по-французски лепечет: «Уиии…».

Князь разразился громким хохотом:

– Так и проуикала всю трапезу? Дарую ей шелковую шалку, – Никита довольно потер руки.

– Как полагаешь, Никитушка, беспокоиться особо не о чем? Царского капитана уважили, девиц на выданье предъявили, почему их еще замуж не отдали, показали.

– Вот об этом я и хочу с тобой поговорить. Петербуржеский сезон предстоит непростой. Нарышкину достоверно стало известно: охота на богатых невест из княжеской семьи подогревается самой Екатериной. Она выдумала себе новую забаву: по-царски устроить счастье старшей княжны, проявить свое высочайшее покровительство Галицкому. Не по душе мне такая милость, умысел здесь иной – сломить княжескую гордыню. На кону судьба Ярославы. И только мы с тобой решим, кто достоин ее руки, – категорично завершил свою речь Никита и рубанул рукой воздух.

Александра молча внимала словам супруга, полностью разделяя его беспокойство, опасение и недовольство.

– Вот мое решение, – твердо взглянув в вопрошающие глаза жены, объявил Никита: – Поутру малым отрядом я отправляюсь в Петербург. Ярослава – со мной. Как только будете готовы, парадным выездом и вы прибудете в столицу. Пусть все видят княжескую мощь и размах, богатство и знатность Галицкого, чтобы отпали сомнения в потере влияния и былой силы.

– Ярослава тебе зачем? – остановила Алекс желчную тираду супруга.

– Неужели не понимаешь, ей первой выбирать мужа. Только нрава она крутого, не потерпит давления, выкинет фортель – не обрадуешься, сбежит ненароком – не отыщешь.

Княгиня вздрогнула от такой возможности:

– Не могу это отрицать. Слишком вольготно наслаждается свободой, находит всякие отговорки, чтобы заниматься только своими лошадьми.

– А там, глядишь, присмотрится к обществу, – взял ее за руку муж, – поварится среди себе равных, смирится с мыслью о неизбежности грядущих перемен.

– Не откажется от утренних прогулок верхом.

– Миколка при ней будет.

– Других не потерпит.

– И мне лишние глаза да уши не помешают. Нашей дочери не откажешь в цепком уме, смекалке да хитрости и, пожалуй, в женском чутье.

– Да еще в проклятом княжеском упрямстве. – Находясь во власти своих представлений, размышляла вслух Алекс. – Баталии между вами неизбежны. Только умоляю, там, в столице, не лезь на рожон, не гневи без на то причины Екатерину. Хоть и славится она в Европе просвещенной императрицей, с господином Вольтером состоит в переписке, послов заграничных жалует, только от злопамятства не избавил бог. Я – то уж знаю.

– Как не знать! В этом соглашусь с тобой. Вот я и намереваюсь окольными путями проведать, по-доброму призвала царица ко двору или замыслила что.

– А коли и замыслила, против царской воли не пойдешь.

– Против не пойдешь, да знаючи, поберечься сможешь. Что гадать, душа моя, завтра в путь. А вскорости и ты с остальными прибудешь. Не забудь, чтобы непременно парадным выездом!

Александра улыбнулась и прижалась к мужской груди:

– Не забуду.

Никита жадно прильнул к губам жены.

На рассвете небольшой отряд всадников без опознавательных знаков на добрых конях выехал со двора княжеской усадьбы. Зная потайные дороги, егерь намеревался часа на четыре – пять сократить время в пути и суток через трое, поздним вечером, когда знатные господа уже разъедутся по домам, служивые позакрывают свои магазины и конторы, а простой люд застрянет в кабаках, прибыть в столичный особняк Галицких.

К исходу второго дня путники остановились на большом постоялом дворе, где, несмотря на поздний вечер, было довольно многолюдно. Служанки, обслуживая шумных гостей, от усталости падали с ног, половые с нагруженными подносами носились между столами – расположенное на оживленном тракте, в дне езды до Петербурга, заведение процветало.

Посетители представляли довольно колоритное общество. В центре за обильно накрытым столом о чем-то договариваясь били по рукам купцы с окладистыми бородами, носить которые им дозволял особый бородовой знак, выкупаемый ежегодно за пятьдесят рублей. Поодаль, кутаясь в глазетовую шаль, скромно опустив глаза под надзором отца с хмурым лицом, дожидалась трапезы миловидная барышня с трогательными веснушками. Пристроившись за столиком у выхода трое денщиков стуча деревянными ложками торопливо опустошали блюда с похлебкой. У окна, недалеко от лестницы, ведущей на второй этаж с комнатами для постояльцев, негромко беседовали двое мужчин. Ярослава непроизвольно отметила широкие плечи и гордый профиль того из них, чья одежда отличалась строгим покроем. Встретившись с ним взглядом, она быстро отвернулась, поразившись необыкновенной голубизне глаз, особенно ярких на фоне длинных волос цвета беркутова крыла, и удивилась, уловив сильный акцент в его неспешной речи.

Поднимаясь в отведенные комнаты, княжна обратила внимание на игроков за карточным столом в полутемном углу зала и почему-то решила, что там делаются нешуточные ставки.

Подрагивающие языки пламени масляных лампад, желтыми бликами отражали напряжение на лицах мужчин, и лишь на одном проскальзывала самодовольная ухмылка.

Князь распорядился подать ужин наверх, чтобы потом сразу лечь отдыхать. Ярослава, то ли от усталости, то ли от засевшего в голове игрового азарта, проворочалась в постели, так и не сумев уснуть. Не сдержав подстегивающего ее интерес любопытства, она вышла на балюстраду и стала наблюдать за игроками. Очень скоро один из них, не скрывая досады, отбросил карты и вышел из-за стола с пустыми карманами, вслед за ним с мрачным лицом поднялся еще один. Игроков осталось трое: нервный офицер, румяный блондин и мужчина в наглухо застегнутом темно-зеленом мундире.

Ярослава подметила, что Мундир явно не желает быть узнанным, старается оставаться в тени, будто маскируется, в то же время незаметно бросает настороженные взгляды на пару у окна, явно не желая их упустить. «Скажите, какие страсти! Чем же тебе так интересен Иноземец?», – подумала она и прислушалась:

– Полагаю вы довольны исходом встречи Виконт. Граф обещал содействие в вашем деле.

– Радует, Всеволод, что мои шансы не ниже, чем у английского посла, которого, как стало известно, императрица совсем не жалует.

– Милейший, что там с нашими лошадьми? – спросил тот, кого назвали Всеволодом, полового, водрузившего на стол кружки с пивом.

– Не извольте беспокоиться, сударь, кузнеца доставили, подкову заменить надобно.

Переведя внимание на игроков, Ярослава поняла, что Мундир не только умело блефует, но и бессовестно мошенничает. В княжне взыграло справедливое негодование: «Каков наглец! Придется тебя проучить!».

Убедившись, что мужской дорожный костюм надежно скрывает ее женскую фигуру, водрузив на голову бархатную жокейскую шапку, привычно сунув за голенище кнут, она быстро спустилась в зал. Отыскав глазами Миколку, который припозднился с ужином, и, подав ему знак приблизиться, Ярослава, изображая вальяжную походку богатого франта, подошла к игрокам.

– Не возражаете? – отодвинула она стул.

Новенького, весьма молодого, жаждущего острых ощущений дворянчика, охотно приняли в компанию, предупредив, однако, что игра ведется по-взрослому.

– Готов рискнуть, господа! – беспечно ответствовал «юноша».

Ярослава небрежно бросила на стол золотой червонец и сорвала банк.

– Первый кон – всего лишь разминка, – удрученно заметил нервный офицер.

– Или новичкам везет, – тасуя карты, завистливо процедил блондин.

– Или они умеют играть, – спокойно парировала Ярослава, сдерживая желание поскорее вывести из игры обоих партнеров и остаться один на один с мошенником.

Она умышленно позволила ему выиграть довольно крупную сумму, после чего офицер досадно произнес: «Пас, господа», – и вышел из-за стола.

– Фортуна сегодня не на вашей стороне, – не смущаясь, заявил блондин, но, взглянув на свои карты, помрачнел.

– Похоже, и не на вашей, любезный, – съязвил офицер.

Ярославу не волновало, что избалованный барчук довольно бесстыдно проиграл отцовские деньги, но смириться с тем, что он в стремлении отыграться по глупой беспечности лишится коня, поставив его на кон, не смогла и бесцеремонно произнесла:

– Мы не пешие, чтобы позариться на жеребца. Была бы кобылка, да порезвее, – многозначительно ухмыльнулась она, – другой расклад.

Блондин обиделся:

– За него хорошие деньги дадут.

– Вот и выкладывайте их на стол. Или опустела папенькина мошна?

– Возьмите расписку, господа! – не сдавался тот.

– В придорожном трактире? Расчет на дураков. Себя к таковым не отношу, милостивый государь, – грубо осадила она блондина.

Побагровев от злости, тот откинул стул и присоединился к группе любопытных, привлеченных накалом страстей за игровым столом.

– Напрасно отказали. Я не прочь оседлать коня. – недовольно протянул Мундир.

– Благородное животное не виновато, что хозяин мозги проиграл. – резко вспылила Ярослава.

– Однако, мы остались без партнеров.

– Теперь поборемся! Ничто не мешает испытать удачу. Я удвою ставку, – хладнокровно пообещала она, распечатывая новую колоду.

Удача кочевала от одного к другому, подогревая азарт обоих игроков. Ярослава, не упуская из виду руки партнера, легко выигрывала и также легко проигрывала, своей беспечностью выводя его из себя.

Игра становилась все напряженнее, зеваки уже затеяли спор о победителе:

– Дерзко играет барич.

– По моим меркам, излишне нахален.

– Чего ты взъелся, не бахвалится, не пыжится, голову не теряет.

– Тот, что постарше, банк возьмет, глаз у него вострый.

– Только пальцы подрагивают.

Иноземец тоже молча наблюдал за игрой, невольно симпатизируя молодому дворянину, и брезгливо поморщился, когда ему показалось, что его партнер передергивает карты. Он подошел ближе.

Своей предсказуемостью игра стала утомлять Ярославу. Она, заметив одобрительный кивок Миколки, который все время стоял позади Мундира, предложила еще увеличить ставку. И внутренне собралась.

Мундир не посмел отказаться, да и не захотел, почуяв хороший куш. Он сосредоточился, намереваясь идти ва-банк и покончить с зарвавшимся везунчиком, прибегнув к своим «козырным» приемам.

– Однако, вам фартит, – недовольно процедил он, в очередной раз оставшись без выигрыша. Как опытный шулер он чувствовал какой-то подвох в манере игры юнца, но никак не мог его уловить.

– Вас это не устраивает?

– Напротив, восхищен. Вы не по возрасту серьезный игрок.

– Замечу, однако, удача – капризная дама, может отвернуться от своего фаворита.

«Хитрая бестия, отвлекает!», – подумала Ярослава из-под опущенных ресниц наблюдая, как шулер умело филирует – быстро и скрытно меняет при раздаче одну карту на другую.

– Карты предпочитают умные руки, – хладнокровно заметила.

Но, раскрыв веером свой расклад, закусила губу и умышленно напустила на себя удрученный вид.

– Согласен, – возликовал мундир, при этом спальмировав – спрятав карту в ладони, и самодовольно изрек: – Взять верх над умным противником – привилегия мудрого. Король всегда бьет валета.

– Мудр тот, кто не ошибается. Вы переоценили себя, сударь, и ошиблись, козырная дама! Ваша карта бита! По-моему, я опять выиграл.

– Не спешите, юноша. Туз!

– Только это пятый в колоде. Вы – шулер, сударь!

Разъяренный противник вскочил:

– Как ты смеешь, сопляк!

– Смею, сударь, смею! И тотчас разоблачу вас перед честным народом.

Взмах ножа Миколки – и из рассеченного рукава Мундира посыпались крапленые карты.