10 лет санкиртаны

Вспоминаются несколько коротких историй из наших выездных санкиртан. Хочу рассказать про авто-аварии.

Первый раз я попал в авто-аварию, возвращаясь из обского городка Белоярского на станцию Приобье по зимнику. Зимник – это такая дорога на севере, которая существует только зимой. Её прокладывают бульдозерами и грейдерами прямо по замерзшим рекам, болотам и лесам, и ездят по ней, пока не растают снега и льды.

Грузовики по зимнику всегда идут колонами. Там стоят сильные морозы, и в случае поломки помогут другие машины. А в одиночку можно на трассе замерзнуть. По пути из Белоярска в Приобье есть несколько высоких горок, которые машины – фуры и грузовики, преодолевают с трудом. На подъеме машине может не хватить мощности двигателя, и тогда она начинает скатываться назад. Фуры при этом как бы «складывает», и они боком, перегораживая всю дорогу, сползают вниз или застревают на склоне поперек дороги. Или на спуске, бывает, водитель не справляется с управлением тяжелой машиной и его выносит с дороги.

Обычно мы голосовали у дороги, останавливали колонну грузовиков, и просили подвезти. Иногда за денежку, иногда нас брали бесплатно, из северной солидарности, чтобы не замерзли на обочине. В кабины садились по одному, книги грузили в кузова.

В тот раз мы возвращались после успешной санкиртаны. Я попал в кабину грузовика «Татра». Грузовик был хорош – теплый. Но водитель оказался совсем молодой парень, и это был его первый рейс. Он, похоже, вообще права совсем недавно получил. Перед самой рекой Обь был крутой спуск, пользовавшийся недоброй славой у местных водил. Он этого спуска боялся, и конечно, же его понесло. Помню как он испуганно крутил руль и что-то вскрикивал, типа: – «Ух ты, ух ты!»

«Татра» закружилась на спуске, несколько раз как – то подпрыгнула, вылетела на лед реки, врезалась в обледеневшую обочину, там врезалась в какое-то бревно, подняла тучу снега в воздух. Я приложился сначала об дверь, потом об лобовое стекло. И мы остановились. Подъехали остальные машины. Вроде ничего из костей не сломалось.

Кто-то посмотрел к нам в кабину и бодро сказал: – Живые вы там? Ну щас, вытащим, всё нормально, и дальше поедем!

Второй раз я попал в аварию года через два. Агхурнита Калевара купил для ятры старый престарый дизельный мерседес 300. Он считал, что лучше старая иномарка, чем новый АвтоВАЗ. Для меня так спорное мнение. Потому что мерседес был совсем старый, частенько ломался, а запчасти к нему были жутко дорогие. Мы поехали на нем на выездную санкиртану, в какой-то северный городок, не помню уже какой. Водителем у нас был молодой бхакта Андрей, недавно получивший права. И вот, уже на обратном пути, мы попали в сильнейшую метель. Видимость на дороге была метров 30-40. Дальше сплошная пелена из снега. Перед нами ехал грузовик, потом он исчез, его не стало видно.. Я сказал Андрею – держи дистанцию, сбавь скорость. Он сбавил, но, видно, недостаточно. В какой-то момент грузовик перед нами резко затормозил – видимо, впереди была авария.

Стоп сигналы у грузовика были залеплены снегом, и их видно не было. Когда Андрей увидел надвигающийся задний борт грузовика, он вдарил по тормозам, но, конечно, полностью погасить скорость не успел. Мы аккуратно, но сильно, въехали в кузов грузовика, я увидел как сморщивается капот Мерседеса, а углом кузова неспешно выдавливается наше лобовое стекло. Угол кузова остановился в 30 сантиметрах от моего лица. Мерседес после этого Агхурнита Калевара куда-то сплавил на запчасти. Потому что чинить его было слишком дорого. Но позже он наступил на те же грабли, купив старый престарый «опель караван». Который тоже потом был побит и продан за копейки в силу дороговизны ремонта.

С тех пор у меня сложные отношения с автомобилями. Я не стал учиться на права, и довольно нервно отношусь к ситуациям, когда кто-то гонит слишком быстро, а я имею счастье сидеть рядом.

Хотя на мотоциклетные права сдал, и покататься люблю, но потихоньку езжу, немногим быстрее велосипеда.

С зимником была связана ещё одна веселая история. Мы втроем, я, Агни и Сарада, уезжали из Белоярска после очередной успешной санкиртаны. Для этого надо было отъехать от города километра на четыре, встать на зимней трассе и ловить проезжающие колонны грузовиков. С утра наняли такси, доехали до трассы, вылезли. Ждем колонну. Мороз был около – 32-35 градусов. К нам подъезжает милицейский УАЗ, открывается дверь, и нас спрашивают: – из Белоярска едете?

– Да.

– Садитесь в машину!

– А в чем дело?

– Садитесь, кому говорят!

Короче, нас арестовали. Привезли в отделение милиции. Провели в кабинет. Какой-то начальник стал потрошить наши сумки. Мы ничего понять не можем. И тут он обнаруживает пачки денег! Книг мы продали много, пачки денег были толстые, и было их немало.

– ААА! Вот они, вот они! – Азартно стал выкрикивать начальник, вытаскивая и шлепая пачками по поверхности стола.

– Попались мерзавцы! Дело раскрыто, поймал я вас! – радостно выкрикивал местный Пинкертон.

Мы ничего понять не могли, и даже немного испугались. Но тут выяснилось, что милиция ловит в городе группу наркоторговцев, привезших в город партию какой-то дури. В северных городах, где есть нефть и газ, в то время много было наркоторговли, потому что у молодежи были деньги родителей, и совершенно нечем в этих городках заниматься. Вот наркомания там и процветала. Потом из сумок были извлечены наши документы, четки, параферналии, алтарь походный, наши личные вайшнавские книги. Радость на лице начальника как-то поугасла. Потом кто-то из милиционеров сказал что видел нас продающих книги. Потом по звонку в общагу, где мы жили, подтвердилось, что мы там занимались продажей книг. Вся эта канитель растянулась до вечера. Начальник был расстроен, что мы не те, кто ему нужен. Мы сказали, что нам надо уезжать. Нас посадили в тот же УАЗик, и вывезли на трассу, в 4х километрах от города. Мороз к вечеру упал до – 37 градусов. Мы стали ждать колонну. А её что-то не было и не было. Прошло больше часа. Мы поняли, что ещё час, и мы тут останемся до весны, потом оттаем на обочине. В начинающихся сумерках показалась колонна автомобилей. Они нас подобрали, и сказали что это последняя колонна на сегодня. Нам повезло в тот раз, сильно повезло…

Глава 9

Круговорот книг в природе и удар судьбы.

Было много городов и поездок. Ноябрьск, Сургут, Лабытнанги, Магнитогорск, Тобольск, снова по кругу, и много, много других городков, поселков и деревень. В памяти остался калейдоскоп поездов, вокзалов, гостиниц, частных квартир и домов, лиц людей, покупавших книги и сдававших нам жилье… И книги, пачки, сумки, тележки книг.

Дважды на нас «наезжали». Оба раза в Урае – нефтяной городок. Первый раз пришли к нам в гостиницу местные бандиты. Главарь молодежной банды какой-то, со своими боевыми соратниками. Сказал:

– Мы будем вашей крышей, вы продавайте книжки свои, а мы вас отселим с гостиницы в нормальную хату, девочек вам подгоним, ну и вы нам 30 процентов прибыли отсегнёте.

Нашу проповедь он вообще не воспринял, дело, говорит, ваше, а прибыль общая. Дал время подумать до завтра. Попугал.

А у нас уже к тому моменту и книги то заканчивались. В этот вечер мы ударными темпами пораспространяли ещё, загрузили в сумки оставшиеся несколько пачек книг, и рано утром рванули в местный аэропорт и местным самолетом вылетели в Кольцово.

Второй раз там же, в Урае, в подъезде нас поймали местные малолетки наркоманы. Не шибко здоровые, но их было вроде пятеро, точно не помню. Сначала они нашли Агни, забрали у него деньги. Потом в соседнем доме нашли меня. А я был нервный тогда уже, после первого случая ещё расшатались нервишки. Наехали, пригрозили физической расправой. Это я культурно перевожу их слова. Дело происходило на лестничной площадке. Я поставил сумку на пол, сказал, что сейчас достану деньги. Уперся ногой в ступеньку, и со всей силы толкнул ближайшего гопника на его друзей. Они покатились по лестнице кубарем. Такая вот ахимса получилась, прости меня господи. Вроде малость обдолбанные были они, реакция у них была не очень. Подхватил я сумку с пола, прорвался через них, и побежал вниз по лестнице. Они с воплями за мной, но отстали метров на 20-30.

На остановке стоял автобус, загружал пассажиров. Я запрыгнул в него, водила, глянув на погоню, что-то понял, и захлопнул перед ними двери. Поехали. Спасибо тому водиле сообразительному.

Это была наша последняя поездка в Урай, хотя позже его ещё проходили другие преданные, но без нас.

Больше особых инцидентов нигде не было. Книги уходили, мантра, садхана, поездки в дхаму, встречи с приезжими гуру, вайшнавские фестивали – все шло своим чередом.

Потом случилась первая катастрофа. Страшный удар, который перенесли не все. Агхурнита Калевара, например, не перенес. Из движения со скандалом ушел Харикеша Свами. Наш духовный учитель. Ушел, прихватив чемоданы денег и неся ерунду о том, что его любовница – его врач психолог – воплощение Радхи, а её сын – воплощение Прабхупады. Выяснилось, что у него была шизофрения, и развивалась она давно, приступы случались, но ДжиБиСи, по своей всегдашней манере всё скрывать от обычных преданных и «не выносить сор из избы», пустило всё на самотек. Кончилось всё ужасно. Пошли всякие слухи, перетолки и домыслы. Обвиняли какой-то порошок вибхути, который подсыпали Харикеше, строили версии заговоров и отравлений. Сейчас уже ясно – человек был болен, и болен давно. Лечили его плохо и тайно, и не отстранили от движения вовремя, когда ещё было не поздно.

Вообще, немного отступая от темы, скажу, что по исследованиям ученых, занимающихся мозгом человека, шизофрения – это своеобразная плата человечества за быструю эволюцию мозга. У животных шизофрении нет. Человеческий мозг – очень сложная структура, и для нормальной работы требует весьма узкий диапазон условий – питания, кровоснабжения и стабильности внутренней среды. Поэтому он довольно легко поддается разбалансировке, при нарушении любого из условий, или при попадании в него инфекции. И от этого не застрахован никто. Пока есть материальное тело – никто не застрахован от его болезней. Если вы считаете что тело вашего конкретного гуру полностью духовно, а совсем не материально – дело ваше.

Но это так, к слову.

На Агхурниту было жалко смотреть. Он был черный, как туча. Растерян и подавлен. Стал говорить как всё неправильно в ИСККОН, как ошибается ДжиБиСИ, что-то о ритвиках рассказывал. Стали всплывать скрываемые ранее в ИСККОН факты о педофилии и воровстве средств и недвижимости в Америке и Европе. Я как то спокойней отнесся ко всему, хотя тоже малость был оглушен. Ну упал гуру, ну бывает. Но есть же Шрила Прабхупада. Я просто уехал на очередной выезд. Просто проповедовал, просто распространял. Ведь есть другие ученики Прабхупады, которые не упали.

Агхурнита быстро отошел от движения, прихватив с собой обе квартиры нашей ятры. Группа наша распалась, все переженились, стали жить своей жизнью. Я уехал в Екатеринбургскую ятру, распространял там книги немногим больше года, в компании с Шанти-вирой. Сургут, Ноябрьск, снова севера и поездки, сумки, пачки книг. Потом мы с ним перебрались в Пермскую ятру, там были лучше условия для синкиртанщиков, свое помещение, храм, садхана, автотранспорт для санкиртаны.

Я стал много задумываться о природе нашей санкиртаны. Это очень непростая тема. Мы продаем людям книги, которые им не нужны. Ведь эти люди хотят наслаждаться в материальном мире. А книги эти им мешают. Вроде как нам объясняют, что преданные слуги господа Чаитаньи милостивей самого Кришны, который сказал Арджуне не проповедовать неверующим, а мы всё равно проповедуем. И эти деньги, отданные людьми за книги – это кровь Шрилы Прабхупады, которая дает силу движению и идет на печатание новых книг. Красиво, в теории. А на практике – роскошная жизнь некоторых членов издательства ББТ, в том числе российских владельцев корпорации ББТ, дворцы там, любовницы. Моя близкая знакомая была сожительницей одного из руководителей ББТ. Ну и до кучи безумный Харикеша, унесший с собой бог весть какую кучу денег.

Ради всего этого мы ломаем волю людей, убеждая их покупать книги? А то, что мы часто (не всегда, иногда люди сами берут книги, но это редко), ломаем волю людей – это ведь неприятно, за это идут реакции. Вы видели, что делал Адришья на улицах? Это что-то сродни цыганскому гипнозу. Несколько фраз, и люди берут книги, как зомби. Потом, позже, ведь они прекрасно понимают, что их поимели. И мы наработали подобную технику. Мне было всё тяжелее распространять книги. Я понимал, что это для блага людей. Что они всё равно «потратят эти деньги на бессмысленные чувственные удовольствия». Но это ведь их воля, и их право. Кришна дал СВОБОДУ живым существам жить здесь так, как они хотят. Да, за это им приходят кармические реакции. Но кто я такой, чтобы ломать чью-то СВОБОДНУЮ волю? Нам говорили – это не вы распространяете книги. Это делает Господь Чаитанья через вас. Все вроде так. Но меня всё меньше и меньше утешало такое объяснение. Так вышло, что приехавший к нам в ятру по поручению Бхактивигьяны Госвами московский ревизор Дхармарадж прабху счел нужным назначить меня президентом Пермского храма Сознания Кришны. Времени для распространения книг стало меньше, я занимался этим только во время новогодних марафонов. Мне стало полегче, сомнения немного улеглись. Но все равно от былых безоблачных иллюзий не осталось и следа. Я стал более жестким, более взрослым, что ли…

Однажды я приехал в родной город навестить свою маму. Вечером она подошла ко мне, собралась с духом, и спросила:

– Сын, тебе 28 лет, ты как, вообще настроен женится, дети там, семья? Или тебя девочки вообще не интересуют?

Я посмотрел на неё, и неожиданно для самого себя сказал:

– Конечно женюсь, и внуки у тебя будут.

И понял, что давно уже созревал к такому решению, но боялся сам себе признаться, что никакой я не великий отреченный брахмачари. Я очень хотел быть отреченным садху. Честно хотел. Но не готов в этой жизни оказался. Много у меня вожделения оказалось, и девушки мне нравились. Хотя принципов я никогда не нарушал.

Позже, через пару лет, на одном из Дивноморских фестивалей, я познакомился с Хридайанандой махараджем. Был там его слугой и переводчиком. Именно он заканчивал перевод Шримад Бхагаватам после ухода Прабхупады. В 1992 году Хридаянанда получил степень бакалавра по религиоведению в Калифорнийском университете в Лос-Анджелесе. В 1996 году он защитил докторскую диссертацию по санскриту и индологии в Гарвардском университете. В качестве приглашённого профессора Хридаянанда читал курсы лекций в Калифорнийском университете в Лос-Анджелесе, Флоридском университете и Аспирантском богословском союзе в Беркли. Он является автором ряда научных работ по вайшнавской философии.

В общем, это был очень умный, ученый вайшнав. Но он поразил меня тем, как был скромен, даже до некоторой застенчивости, интеллигентен, вежлив и учтив. Мы общались вовсе не как слуга и господин, а как друзья – вайшнавы. В его номере перегорела лампочка, я взялся её поменять, потому что бог знает где искать электрика в этой гостиничной суматохе. Мы составили пирамиду из пары стульев, я с лампочкой залез на неё, а он держал всю эту конструкцию, чтобы я не навернулся оттуда на пол.

Он был поразительно скромен. Не пытался учить жизни, возвышенно проповедовать с осознанием своего величия. Он просто и искренне улыбался, и говорил простые слова. Общение с ним сильно помогло мне. Вернуло веру в движение.

Потом я женился..

Глава 10

Дела сердечные.

Итак, я стал гораздо меньше ездить на санкиртану. Президентские обязанности и хорошее общение помогли на время отогнать страшный призрак денежной сетевой пирамиды, которая стала вырисовываться в моем уме из-за всех этих событий с Харикешей и ББТ. В пирамиде этой я представлялся нижним звеном, которого искусно вдохновляли, прославляли и побуждали увеличивать продажи, в то время как верхушка пирамиды получала отнюдь не духовные блага, а самые что ни есть материальные.

Побрыкавшись для порядка ещё немного в попытках остаться отрешенным брахмачарием, я понял что пора, пора искать себе спутницу жизни.

Меня очень привлекала одна девушка из нашей Пермской ятры. Такая, какие мне всегда нравились – фигуристая, эффектная, и вдобавок искренняя в преданном служении. И на том же Дивноморском фестивале я сделал ей предложение. Она, к моему немалому удивлению, согласилась, и мы объявили помолвку. Но, к сожалению, она не испытывала ко мне особых чувств. Так бывает в жизни – иногда мы нравимся тому, к кому мы равнодушны, и любим тех, кто к нам не чувствует влечения.

Она понимала, что, возможно, я неплохая партия – президент храма, член национального совета Российского общества Сознания Кришны, хороший вроде человек. Поэтому согласилась на помолвку. Но насильно мил не будешь, и сутулый «худышка», вдобавок без своего жилья и гроша за душой, не смог покорить её сердце.

Я очень благодарен ей, что она нашла в себе силы и не стала выходить за меня замуж, несмотря на мою настойчивость. Чувства должны быть взаимными. Конечно, поначалу чаще всего один любит сильнее, а второй позволяет себя любить, и этот второй доминирует в отношениях, но какая-то симпатия изначально должна быть. Со временем такие люди, вступая в брак, могут выровнять отношения, и полюбить друг друга уже не просто на гормонах, а на более глубокой основе совместных отношений, уважения, воспитания детей. Но в браке плохи любые крайности. Плохо жениться на одних гормонах, и так же плохо жениться на одном голом расчете. Должна быть золотая середина.

Однажды ко мне подошла одна матаджи, в годах уже – Ладжавати деви даси. Она была опытной в оценке людей, вроде даже психолог по образованию. И она, видя мое расстроенное состояние, посоветовала мне обратить внимание на другую девушку из нашей ятры. Внешне не такая эффектная, она обладала ясным умом, была последовательна и решительна в поступках и в преданном служении. Заведовала производством в тортовом цехе. Я тоже там частенько готовил прасад, и мы общались. Я замечал на себе проницательный взгляд её серых глаз, с ней было интересно говорить, она была очень умна. Я обратился к ней, предложил обдумать возможность создать семью. Она прекрасно видела, что у меня всё ещё есть чувства к той, первой девушке. Что мне тяжело. И, тем не менее, в тот же день вечером мы пошли общаться. Гуляли по зимней улице и разговаривали. О том, кто как видит совместную жизнь, какие у нас родители, чем болеем, кто сколько хочет детей, как и где будем жить, если будем, как зарабатывать на жизнь (самый неясный вопрос тогда), и т.д.

В общем, месяца через полтора мы поехали расписываться в ЗАГС. С нами было только несколько друзей. Это была пятница, 13 апреля 2001 года. В ЗАГСЕ никого кроме нас не было. Пятница 13… И всё, никаких пышных церемоний. Даже наших родителей на свадьбе не было. Моя мама потом долго обижалась, что я её не позвал. Но я просто не люблю больших церемоний, праздников. Да и денег у нас не было. Мне вообще непонятны люди, которые тратят сотни тысяч рублей, или даже миллион, на аренду ресторана, гуляют толпами несколько дней, а потом часто разводятся через год. У Тамры деви даси было такое же отношение ко всему этому. Вообще, мы во многом оказались схожи во взглядах, и даже внешне чем-то похожи.

Мы живем вместе уже много лет, у нас трое детей. И мы очень любим друг друга.

Но это я слегка забежал вперед.

Я продолжал президентствовать в храме. Чтобы как-то прогнать пустоту из души и залечить рану от ухода гуру, стал читать и даже пробовать переводить книги Бхактивиноды Тхакура и Бхактисиддханты Сарасвати. Перевел с английского удивительную книгу «Шри Бхаджана Рахасья» Бахтивиноды Тхакура, эссе «Вайшнавизм истинный и мнимый» Бхатисиддханты Сарасвати. Эти переводы позже издали какие-то преданные. Взялся за перевод первого тома Вену–гиты Шиварамы Свами. Переводил для себя, давал почитать преданным. Неожиданно перевод понравился ученикам Шиварамы Свами, книгу издали, а нас с Расикой Бихари (она реинициировалась у Индрадьюмны Свами после ухода Харикеши) пригласили посетить общину махараджа в Венгрии, Нью Вриндавана дхаму. Получилось своего рода свадебное путешествие. Там нам понравилось – хорошая, крепкая община под мудрым руководством гуру, замечательный климат. Наши длинные уральские зимы буквально вымораживают меня, хотя я тут родился и вырос. Даже было желание остаться в Венгрии навсегда. Но было много но – языковой барьер, плюс венгры не слишком любят русских по многим объективным и субъективным причинам. Хоть вайшнавы и вроде бы «трансцендентны» к таким вещам, практика показывает, что живем то мы в материальном мире среди людей…

Вдобавок что бы там нормально осесть и жить семьей, нужны немалые деньги. Нужно купить дом, нужно иметь доход. Мы же с Расикой были нищие, и родители наши были нищие и ничем нам помочь не могли. Да мы и никогда к ним не обращались.

Вернулись в Пермь, продолжили служение. Но я чуть-чуть забежал вперед.

Немного вернусь к событиям после дефолта 1998 года. Тем временем последствия ухода Харикеши продолжали сотрясать ИСККОН. Выяснилось что старшие ученики Харикеши в московской общине преданных, несколько лет занимались азартной игрой на бирже. И в этом кризисе потеряли огромные деньги. И ушли из движения вслед за Харикешей, взяв с собой остатки средств. Руководители московского ББТ, тоже из армянских преданных, учеников Харикеши, так же хлопнули дверью, не забыв опустошить счета.

Позже был отказ от саньясы Прабхавишну Свами, который полюбил женщину, в Таиланде, и стал жить с ней. Уход Сатсварупы Госвами, которого настигла поздняя любовь к женщине, и которому не помогла его молитвенная жизнь.

Потом опять повсплывали истории о прошлом ИСККОН, педофильские скандалы, украденная недвижимость, судебные тяжбы за счета и здания. Вращаясь в руководящих кругах движения, я мог видеть и слышать обо всем этом из первых или вторых рук.

Однажды в Майапуре ко мне подошел Амбариша Прабху. Это преданный – меценат, внук знаменитого автопромышленника Генри Форда, он много жертвует на движение, и занимался фондом постройки Майапурского храма Ведического планетария. Мы совсем недолго, мимолетно пообщались. Видимо, ему сказали что я президент какого – то храма в России, а он тогда обращался ко всем крупным общинам и ятрам с просьбой жертвовать на постройку этого храма. Возможно, он думал, что у нас богатый храм и мы можем что-то пожертвовать. Я объяснил ему, что храмы и общины в нищей глубинке России – это не то же самое, что храмы в Америке, и даже не то же самое, что община в Москве. Многим провинциальным общинам с трудом хватает денег, чтобы просто арендовать помещение для программ. А сами города сравнительно небольшие, и самые лучшие, харизматичные проповедники естественным образом постепенно «перетекают» из них в столичные общины больших городов. Там удобнее проповедовать и жить…

В 2003 году Амбариша прабху (Альфред Форд), приезжал в Москву, имея целью помочь финансово в строительстве храма в Москве. Как там все прошло в деталях, я уж не знаю. Но своего, ИСКОНОВского здания храма там пока нет, надеюсь, скоро будет.

А мы с Расикой должны были принять решение – как будем жить дальше. Хотелось свое жилье, детей, стабильность в доходах. Храм как источник нормальных семейных доходов – вообще не вариант, я же не поп какой-нибудь, живущий с прихода. Нищий брамачари ещё может позволить себе жить в храме, имея тарелку прасада. Тортовый цех к тому времени испытывал большие проблемы с конкурентами, шли какие-то судебные тяжбы за товарные бренды с ушедшими в свой бизнес бывшими вайшнавами. Все труднее становилось платить аренду за здание. Я устал от всего происходящего. Три года президентом – это очень неплохо для Пермской ятры, где президенты менялись как перчатки.

Я ощущал себя едущим в трюме огромного корабля ИСККОН, в борта которого вонзаются со всех сторон торпеды. В дыры в трюм хлещет вода, вымывая некоторых друзей и соратников за борт. Корабль большой, сильный, и не тонет. Он, без сомнения, перенесёт всё, и уверенно доплывет до победы сознания Кришны на всей планете, и приведет всех своих пассажиров к Голоке Вриндавана. Но, решил я, пора и мне наверно отойти немного в сторону от такой плывущей в светлое духовное будущее махины, и просто пожить обычной семейной жизнью.

Я достал свои документы – диплом об образовании, военный билет, трудовую книжку. Как только не потерял в бесчисленных переездах с квартиры на квартиру, из храма в храм. Многие преданные теряли или выкидывали эти документы, чтобы не было возврата в кармическую жизнь. Посмотрел, что там написано. Фрезеровщик 3го разряда. Наладчик – оператор станков с ЧПУ 3го разряда. Мастер производственного участка.

В Тагиле есть большой завод. Хотя приема на завод сейчас нет, кризис, у мамы там есть связи, может помочь с трудоустройством. И главное – мама готова разменять квартиру, возьму на заводе кредит, добавлю к деньгам от размена квартиры, куплю отдельную свою. Так и сделал.