скачать книгу бесплатно
Снова взяла слово Орезо Каре:
– Дальше исследование провела я. Связав свой сосуд с волшебной водой из источника Урд, у которого была Ева, увидела то, что видел сам источник и о чём рассказал вам господин Авалг. Вода – совершенно изумительный хранитель информации. Не хуже зеркал. С помощью магических следов я выяснила, что Ева направилась в город Кодорог. Обнаружить это было легко, ведь люди во все времена путешествовали вдоль водоёмов, чтобы при случае жажду можно было проще утолить. Как я уже сказала, вода – совершенно изумительный хранитель информации и запоминает всё, что в ней отражается или касается её. Ева в упомянутом городе так и осталась. Это тоже легко отследить. А вы, я абсолютно уверена, знаете: магия – это как отпечаток пальца, у каждого индивидуальная. Я провела генеалогическое исследование, проследив родословную Евы до сегодняшнего дня. Увы, настоящее имя девушки не сохранилось в архивных книгах, но то, что её семья была единственной магической и не покидала города, а поколениями проживала в одном и том же месте, значительно облегчило мои поиски. Собственно, эта семья в городе до сих пор остаётся единственной, в которой есть чародеи.
Глаза у Шади округлились и увеличились до размера луны.
– Вы что, намекаете, что я и есть тот самый потомок Евы, обречённый исправить ошибки своей бабушки и не иметь семьи, так как последняя в роду?!
Директор улыбнулся:
– Мы не намекаем. Мы прямо говорим.
Шади с очень неприятным удивлением отметила, что всего лишь на миг, но добродушное выражение лица директора сменилось на жёстко-решительное. И осознала: отказ не будет принят благодушно, и неважно как, путём манипуляции или даже под воздействием силы, но приложить руку к делу ей придётся. Так уж лучше по доброй воле.
– Но вы уверены, что только я могу исправить проступок бабушки? – с сомнением протянула она, нарочно придавая своему лицу выражение глуповатой растерянности. Ведь к не очень умным людям всегда и претензий меньше предъявляют. – В одном столетии может быть рождено несколько людей. Скульд не называла, какой по счёту потомок Евы будет тем самым… Быть может, бабушка…
– Если быть более точной, учитывая количество минувших лет, она ваша прапра… – оседлала своего любимого конька Орезо Каре, не дав договорить Шади.
– Уверена, госпоже Апо удобнее будет называть Еву просто бабушкой, – вмешалась Танаф Анидо. – Дорогая моя, – обратилась она уже к ученице, – есть ещё ряд указаний на то, что нам нужны именно вы. Начиная с гороскопа, наличия родинок на определённых участках лица (при этих словах Шади невольно коснулась рукой своей правой скулы, на которой они были) и заканчивая такими показателями, как события, происходящие на протяжении жизни. Вот взять самое недавнее. Вы же не думаете, что бабочка, которую обнаружили, далась бы в руки кому угодно? Подобные существа соглашаются на дружбу лишь с особенными ведуньями.
Шади испуганно заморгала. То, что разговор начался не с беседы об удивительной находке, дало надежду, что о ней ничего не знают. И напрасно. Поэтому она торопливо забормотала, пока завуч не углубилась в эту тему:
– Но я ничего не могу и не умею. Мне всего четырнадцать лет, и я даже почти не училась. Подождите… Я только сейчас поняла. Так то, что меня приняли в школу без вступительной проверки, уже после начала ургилумха, связано с потерей магии?
– Ваша догадка абсолютно верна, – подтвердил директор. – Существующего на сегодняшний день уровня волшебства едва-едва хватает на простые заклинания. Министерство магии пока утаивает эту информацию, но под видом магических бурь попросило свести использование магии к минимуму. Ведь как вам, госпожа Апо, известно, во время магических бурь волшебные потоки смешиваются, и оттого даже у самого успешного чародея результаты магических манипуляций могут быть непредсказуемыми. Потому и существуют как дни наиболее успешные для чар, так и нежелательные для них.
– Я, конечно, понимаю, что, если верить Скульд, только я могу исправить ситуацию, – поникла головой девочка, – но совершенно не представляю, как именно.
– Ну-ну, вы себя недооцениваете, – утешила ученицу Орезо Каре. – Вы же обладаете базовыми навыками, знаниями, умениями. Собственно, как и все выходцы из чародейских семей. А у нас есть неделя, чтобы подтянуть вас по всем необходимым сферам. Например, жестовая, а также вербальная и невербальная магии, зельеварение, магия стихий, учитывая источник неприятности – скандинавскую мифологию, плюс ещё несколько дисциплин. А там посмотрим, что делать. Будем идти к нашей цели мелкими шагами. К тому же нам важнее ваше происхождение, а не навыки. Ведь сама норна будущего предсказала ваше появление. Соглашайтесь. Мы всегда будем рядом. Вам ровным счётом ничего не грозит. Обещаем.
Шади грустно вздохнула:
– Мне кажется, у меня просто нет выбора. Не оставлять же, в самом деле, наш мир без магии.
– Вот и славно, – улыбнулся Авалг. – Сегодня можете отдыхать, переваривать информацию, а с завтрашнего дня начнём курс молодого бойца. И помните: никому ни слова! Это очень важно! А сейчас ступайте. Вам стоит осмыслить произошедшее.
Шади встала и приготовилась выйти из кабинета, но в последний момент, уже стоя у двери, обернулась.
– У меня остался только один вопрос. Истощение магии в нашем мире – дело нешуточное. Почему же вы ждали целую неделю, прежде чем поговорить со мной?
Директор улыбнулся.
– Исключительно по психологическим причинам. Нам нужно было время, чтобы приглядеться к вам, понять, что вы за человек и, что немаловажно, насколько одарённый. Заодно мы дали вам время приглядеться к другим магам и понять, что без нашего брата в мире будет неуютно, неудобно и, что уж там, попросту скучно. А это очень важно для вашего согласия.
В другое время Шади с кокетством спросила бы, какая же из неё волшебница, но ей слишком много было обдумать и осознать, чтобы тешить своё самолюбие. Она попрощалась и вышла.
Диана
Шади хотела сразу направиться в свою комнату, но не тут-то было. У дверей директора её перехватила Тенна.
– Шади, что происходит?! – взволнованно спросила она. – Я начинаю думать, что не справляюсь со своими обязанностями. Ты всего неделю здесь, но уже успела нажить себе врага в лице Клап де Лон, вывала неудовольствие со стороны Бескрылой, улизнула с жестовой магии, тебя вызвали к директору, и отводил тебя туда не кто-нибудь, а сам Лэнд Дэк – староста СКОЛа. Я ничего не забыла?
Шади, услышав эти упрёки, сразу захотела вспылить и сообщить в очень резкой форме, что это не чужого ума дело. Единственное, что должно волновать старосту, – успеваемость подопечной, а уж со своими конфликтами разберётся как-нибудь сама. Девочке было не до того, чтобы размышлять, что Тенна права в своём волнении. В конце концов, присматривать за младшими учениками её прямая обязанность, и в случае, если не будет с ней справляться, могут запросто лишить должности. Но Шади было не до размышлений о правоте Тенны. У девочки выдался очень сложный день. Эти сплошные перепалки, страх перед директором, тревога перед ответственным делом, которое может провалить, и так бередили душу. Ещё не хватало стоять и успокаивать назойливую старосту, которая чуть что – сразу возникает на горизонте. И как только умудряется так быстро узнавать новости? Может, у неё, как и у той болтливой интриганки, повсюду свои шпионы есть? И вообще, у неё что, собственных дел нет? Почему всё время за ней, за Шади, хвостиком ходит? Преследует?
У девочки голова была готова взорваться от потока отрицательных эмоций по отношению к старосте, которую до этого дня чуть ли не боготворила. Но и срываться было нельзя. Уж чего-чего, а перепалок на сегодняшний день хватало. Поэтому Шади мысленно посчитала от пяти до одного, чтобы успокоиться, устало вздохнула, подумала о том, что это был не первый её вздох и далеко не последний, и произнесла как можно тише:
– Нет, ты ничего не забыла. Уж не знаю, за что Клоп…
– Госпожа Клап де Лон, – поправила её Тенна, воздев указательный палец к небу, чем ещё больше вывела из себя Шади.
– Ну хорошо, хорошо, пусть будет Клап де Лон, – еле сдерживая раздражение, согласилась Шади, на этот раз после паузы, посчитав от восьми до одного для пущего успокоения. – Не знаю, за что Клап де Лон меня невзлюбила. Я не виновата. Никогда не начинала перепалку первой. Но и терпеть молча её нападки не могу. Бескрылая вовсе не сердится на меня, просто ей интересно, откуда у меня бабочка. Директор лишь хотел узнать, как я освоилась в школе. Именно поэтому я пропустила жестовую магию, а Лэнда за мной послали, потому что он единственный осмеливается дать отпор этой вредине в шарфе…
– Не вредина в шарфе, а преподаватель Кичнокова, – снова проявила занудство Тенна, не подозревая, что ещё несколько секунд – и на неё обрушится буря отрицательных эмоций. – Будь добра с уважением относиться к педагогическому составу, пусть даже некоторые его представители не вызывают у тебя симпатии.
– Ага, а кто только что Ялыркзеб Бескрылой назвал? – ядовито спросила Шади, всё же начиная потихоньку выходить из себя. – Я?
– Но ведь её фамилию невозможно выговорить!
Тенна сбросила с себя маску серьёзного, ответственного старосты и рассмеялась.
– Ну хорошо, – сказала она, – но, пожалуйста, будь осторожнее, не заработай новых неприятностей.
Произнеся эти слова, она развернулась и, наконец, к большому облегчению своей подопечной, ушла.
– Рада бы, да не получится, – мысленно ответила ей Шади, помахала рукой вслед и отправилась в свою комнату.
Войдя туда, она с облегчением рухнула на кровать, размышляя о том, как повезло, что к ней ещё никого не подселили, и подумала о сегодняшнем утре, когда ничего ещё не началось, не была посвящена в историю о Еве, а манили к себе тёплая осень, интересные уроки и крайне занимательная внеучебная деятельность. Утром не было ещё ни беседы с директором, ни бабочки.
На этой мысли Шади так и подскочила. Ой, точно! Бабочка! С новыми заботами и суматохой она совсем про неё забыла. Девочка опустила глаза на карман кофточки и с облегчением увидела, что бабочка на месте. Только сейчас её посетила мысль, что опасно было с таким сокровищем отправляться к директору. Надо было где-то по пути спрятать её. Но что сделано, то сделано, и огромное счастье, что находку у неё не отняли. Видимо, боялись, что в таком случае могла отказаться от помощи по возвращению магии. Но сейчас стоило подумать о другом.
– Так, – сказала вслух девочка, – Акчобабус Янбешоловус, конечно, очень любопытное имя, но общее, а ты у нас индивидуальность. Надо придумать тебе что-то более легко произносимое и изящное.
На некоторое время Шади задумалась.
– Как тебе Диана? – спросила она. – Звучно, красиво и в честь богини. Была такая в римской мифологии, кажется. Не помню, богиня чего[12 - Диана – в Древнем Риме дочь Юпитера и сестра Аполлона, олицетворяла Луну. Богиня охоты, женственности и плодородия.], но это неважно. Главное – имя прелестное.
Бабочка довольно взмахнула крылышками.
– Эх… жаль, мало я знаю заклинаний, – поникла головой Шади. – А то бы сейчас воспроизвела беседу в кабинете директора. Было бы нелишним ещё раз её прослушать, чтобы мысли хоть как-то встали на место. А то от страха половину уже забыла.
Стоило ей произнести эти слова, как бабочка взлетела и несколько секунд кружила перед изумлённой Шади, роняя пыльцу мятного оттенка. Пыльца тем временем не спешила опускаться на пол, а словно оседала в воздухе, образуя собой нечто вроде парящей завесы. Через некоторое время бабочка закончила и снова опустилась на Шади. По «шторке» словно прошёлся ветерок, мятная занавесь постепенно исчезла, вместо неё стали проступать разные силуэты, и девочка узнала директора, завуча, госпожу Керо и, конечно же, себя. Прошло ещё несколько мгновений, и появился звук. Ошеломлённая Шади смогла заново услышать информацию. Начиная с приветствия и заканчивая уговорами. Когда магическое вещание закончилось, ученица шокированно промолвила:
– Диана, так вот что ты ещё умеешь! Да тебе просто цены нет!
Бабочка взмахнула крылышками. Она явно была согласна с такой оценкой её способностей.
Шади взбрыкнула ногами, захохотала и восторженно захлопала в ладоши.
– А покажешь, что ещё можешь? – воодушевлённо спросила она.
Но Диана оставалась недвижима.
Шади потянулась к тумбочке за личным дневником, чтобы записать туда свои мысли. Дневник был новый. Толстый, с обложкой из настоящей кожи, пергаментными страничками и цветным срезом, сотворённый мастерицами её родного городка с помощью секретной смеси неких загадочных трав. Даже не верилось, что они были обыкновенниками, до такой степени потрясающе делали свою работу. Перед отправкой в школу этот чудесный дневник подарили родные. На блокнот ими было наложено заклятие индивидуальности. Только те руки могли открыть его, которые прикоснулись первыми после снятия обёртки. Шади обожала записывать свои мысли на листы, а делать это в месте, где кто угодно мог прочитать их, было не очень-то приятно. Открыв дневник, девочка неловко перелистнула страницу – и довольно ощутимо порезала палец об неё.
Ойкнув, зашипела от боли, облизала палец и стала усердно дуть на руку, но долго заниматься этим увлекательнейшим делом ей не пришлось. Бабочка снова поднялась в воздух и подлетела к руке. На этот раз она стала распространять пыльцу золотистого цвета, и на глазах у изумлённой Шади царапина зажила в мгновение ока.
– Да ты просто совершенство! – воскликнула девочка. – Интересно, кто и по какой причине такое золотце запер в тайнике? Я бы с тобой никогда-никогда не расставалась, и, надеюсь, не придётся. По крайней мере, я приложу все усилия, чтобы нам с тобой не грозила разлука. Главное – это каким-то образом избежать внимания Бескрылой. Ну тут я что-нибудь придумаю. До сентября время есть. В конце концов, если миссия удастся, может, мне директор разрешить тебя оставить, а Бескрылой прикажет не ябедничать родителям. Слушай, а может, ты как-то сможешь помочь мне с возвращением магии?
Бабочка даже не шевельнулась, услышав эти слова. Шади продолжала размышлять вслух:
– Хотя, наверное, ты бы уже дала знать, если бы могла помочь. Ты, конечно, прелесть, но коли уж ни директор, ни Ева не знают, что делать, то уж бабочка…
В очередной раз вздохнув, Шади снова открыла свой дневник, взяла перо и стала описывать события этого насыщенного дня. Как раз когда она дошла до приключения Евы у источника, раздался стук в дверь.
– Да-да, – недовольно откликнулась девочка. Она терпеть не могла, когда ей мешали изливать мысли на бумагу. Это очень сбивало.
В дверь заглянула Ялима, с которой Шади познакомилась на жестовой магии.
– Тут Кичнокова попросила передать учебник, который ты забыла, и повелела освоить упражнения с пятой страницы. А если что-то будет непонятно, то её можно найти в кабинете. А вообще ты знаешь, лучше у меня спроси. Кичнокова такая вредина. Лишний раз контактировать с ней удовольствие ниже среднего.
Шади улыбнулась.
– Спасибо. А в какой комнате ты живёшь?
– Я с направления Телмерденолз. Мы располагаемся на втором этаже. Моя комната двадцать пятая.
– Отлично. Я запомнила. Спасибо огромное ещё раз.
Ялима помахала рукой и исчезла в дверном проёме, а Шади вновь погрузилась в описание событий. Но закончить так и не смогла – снова раздался стук в дверь. Решив, что это вернулась Ялима, Шади крикнула:
– Ялима, ты что-то забыла сказать?
– Нет, – ответил мужской голос и, когда его обладатель зашёл в комнату, Шади удивлённо увидела, что это был Лэнд. – Насколько мне известно, моё имя звучит несколько иначе.
Девочка не растерялась.
– Если там очередь на посещение, – закатила глаза она, – можешь сразу сказать, чтобы расходились. У меня неприёмные часы.
– Что, донимают? – усмехнулся староста.
– Ещё как.
– Тут тебе директор просил передать, – сказал Лэнд и протянул своей собеседнице плотный картон небольшого размера, чёрного цвета, на котором белыми чернилами что-то было написано.
Шади взяла в руки картон и прочитала надпись: «Расписание».
– Может, ты мне это объяснишь? – спросил Лэнд.
– А обязана?
Лэнд нехорошо прищурил свои голубые глаза. И он начал внушительным тоном членораздельно говорить, нарочно ставя после каждого слова паузу.
– Первый месяц учёбы расписание не обновляется. Тем более не доставляется индивидуально. Здесь что-то происходит, и ты мне сейчас расскажешь, что именно.
С этими словами он нагло уселся на обитое бархатом кресло, стоявшее в углу, и выжидательно уставился на хозяйку комнаты, словно и мгновения не сомневался в её послушании.
Шади, изменившая в какой-то момент мнение о Лэнде из-за того, что он неожиданно поддержал её перед походом к директору, снова стала к нему относиться с неприязнью. К этому ещё добавились накопленная за день усталость и стресс от новости, что от неё зависит существование магии. Прежний страх перед Лэндом перерос в индивидуальную непереносимость.
– А кто тебе передал расписание?
– Я же сказал! Директор! Чуть больше внимания, а то в Артонул ты надолго не задержишься.
– Ну вот у него и спрашивай!
– Что я, совсем дурак – допрашивать директора?
– Тебе виднее, – буркнула Шади.
– Ну-ну, я запомнил твою склонность к утаиванию информации. – Красивое лицо Лэнда скривилось в уродливом гневе.
– Да уж, сделай милость, не забудь.
Шади соскочила с кровати, сжала кулаки и выставила руки так, словно держала лошадиные поводья. Было ощущение, что она вот-вот ринется в драку. Но этого делать не пришлось. Разъярённый Лэнд вылетел из комнаты, не забыв хлопнуть дверью.
– Кошмар! Ещё один недоброжелатель! – скорее разозлилась, чем огорчилась Шади и, добитая этим конфликтом, расплакалась.
Подготовка
С описываемых событий прошло ровно семь дней. Все они были насыщены плотным расписанием. Не успев прослушать одну лекцию, Шади уже впитывала в себя другую. Порой все эти упрямо впихиваемые в голову знания переполняли ум девочки, и она начинала путать не только заклинания – даже своё имя. Но хуже всего было то, что её никто не понимал и даже считали глупенькой. И Тенна тоже. Ведь истощение магии – огромная тайна, и, чтобы оправдать столь насыщенные лекциями дни, всем интересующимся было сказано, что Шади хочет изучить основные дисциплины для освоения сразу всего первого курса Артонул. Даже преподаватели, кроме, разумеется, учительниц Каре, Анидо и директора, ничего не знали.
Казалось бы, стремление раньше времени освоить курс должно вызывать одобрение, но окружающие считали, что учиться нужно в соответствии с учебным планом, а пытаться освоить так много материала сразу – дурость и каприз. А уж какое удовольствие доставляло Кичноковой мучить Шади, словами не описать. Девочка с её лекций каждый раз уходила словно оплёванная. Учительница оказалась очень злопамятной и жёстко мстила школьнице за недавнее опоздание и уход с урока. Доходило до того, что, зайдя в кабинет, первым делом отыскивала взглядом свою «любимую» ученицу и с язвительной улыбкой на губах предлагала выйти и подождать, как она выражалась, «своего обожаемого спасителя Лэнда» в коридоре, дабы не утруждать такого уважаемого человека проходом в кабинет и сразу бежать с ним на свидание.
В лучшем случае, продержав Шади вне кабинета минут десять (однажды бедняжка простояла там фактически весь урок), милостиво разрешала вернуться со словами: «Ну что ж, видимо, у твоего любимого сегодня свидание с другой новенькой».
Девочке приходилось унизительно приникать к двери ухом в надежде услышать слова учительницы. Ведь она понимала всю важность этих лекций. Впрочем, помогало это мало, так как жестовая магия на то и носит такое название, чтобы концентрировать внимание учеников на движениях, а не на устном материале. И если слова вредной Кичноковой с грехом пополам можно было расслышать через дверь, то видеть сквозь стены Шади ещё не умела.
Разумеется, Клоп тоже не ленилась дразнить Шади. После того случая, когда бабочка её всю перепачкала, злыдне и повода не надо было, чтобы унизить новенькую. Стоило только увидеть в коридоре свою жертву, сразу начинала насмешничать и издеваться. Правда, физически воздействовать не смела – помнила о бабочке-защитнице.
Аиннра Лэндок показала всю свою лживую натуру, когда подошла однажды и бросила презрительно:
– А ещё строила из себя великую аристократку! Ты меня очень разочаровала.
И, гордо вскинув голову, удалилась размеренной походкой.
Шади была так шокирована, что даже и не нашлась, что ответить.
Конечно, всё это было очень тяжело переносить, и только одна мысль помогала Шади в трудные минуты: «Вот откажусь от спасения магии – посмотрю, как забегаете!» Мысль была некрасивой, недостойной и совсем не благородной, но зато спасительной. Она помогала пережить самые язвительные замечания. Стоило девочке почувствовать спад желания что-то делать, как она тут же себе представляла красочную сценку, в которой все каким-либо способом узнавали тайну и стояли на коленях в оборванных мешковатых одеждах, моля Шади согласиться их всех спасти, и, конечно, слёзно просили прощения за все свои ужасные поступки. Но Шади, одетая в шелка и блестящие накидки, была непреклонна и стояла, сложив руки на груди и гордо вздёрнув подбородок, молчаливая, неприступная и… прекрасная. В этих сценах даже Лэнд плакал, умоляя её о пощаде, и признавался, что с презрением относился к ней, потому что был тайно влюблён и просто не знал, как ещё обратить на себя внимание.
В реальности же всё было иначе. Кичнокова продолжала морально унижать, Клоп – издеваться, Лэнд – окутывать высокомерием, а Тенна смотрела с явным разочарованием. И порой всё это так наваливалось на нашу героиню, что не хватало никаких моральных сил представлять себе спасительные сценки.
