скачать книгу бесплатно
– Так особо и не увлекались, лишней не употребили, вот и результат.
– Это все благо травке, а то мы еще не только по лишней пропустили бы…
– Раскумариться все-таки надо по-любому, плесни-ка нам абрикосовой, чисто по одной, не помешает, она, походу, самая знатная среди всех других.
– Не спешите три-четыре, ну кроме что по оной, нам ведь ехать не близкий свет.
– А может, не спешить, отдохнем по-человечьи, а там и посмотрим.
Так, потолковав, мужики решили, постановили: горячего не хлебать, а взять день отдыха у жизни.
– Да, старики-разбойники, сегодня, значит, ре-дегустация и морские процедуры, поедем до воды, вон, глянь, что в стакане стоит.
– Ваше решение для меня закон.
Бронька тоже с удовольствием согласился с друзьями, ему все же за руль садиться, а до Кадиса чуть ли не три сотни верст.
– Значит, культурная программа «руссо туристо облико морале»… чистое зависание с кружками пива у воды, а какую сардинку тут пекут, сказка братцы и только. Мы с Янкой когда прилетели сюда в первый раз, пошли гулять по набережной ну и, конечно же, присели в одной из харчевен прямо у воды, не передать, это особые воспоминания. Заказали всего один шампур, на нем семь сардинок и бутылочку белого вина – на большее денег не хватало бы, но и с той малости такой катарсис испытали, до сегодняшнего дня вспоминается.
– Ну вот и отведаем.
– Тут, ребята, не все так просто, во-первых надо настроиться, должен быть поздний вечер, испытуемые на самом деле голодными, одетыми в белую одежду ну и, разумеется, влюбленными, это главный критерий.
Янка вступила в непринужденную беседу.
– Ну, вряд ли удастся нам исполнить все вышеупомянутые требования, но пробовать все-таки будем.
– Рекомендуется.
– После такого рассказа от дегустации сардинок воздержится разве что себя совершенно не уважающий турист.
Весь тот день вряд ли возможно передать и стоит ли, но средиземноморских сардинок, печенных на углях оливковых дров, после заката они все-таки откушали.
– Да, сказка не жизнь, а мы покинуть этот рай собираемся.
– Так есть ведь замысел вернуться, двадцать первый век, успеет всюду человек.
Это Виталика снова на стихи потянуло.
– Так и прав ведь папарацци.
Глава 7
Кадис, об этом еще финикийцами строенном городе, можно рассказывать бесконечно, ибо его история уходит в глубь аж пяти тысячелетий, тех, что документально подтверждаются, а там, как знать, может, и дольше, именно к нашей истории это вряд ли имеет особое отношение, но при возможности посетите сей древнейший из портов на берегу Атлантики, что вверх по карте, невдалеке от Гибралтарского пролива.
Говорят, из этого порта еще египетским фараонам поставлялись иберийские быки и вина, как знать…
Наверно, странно прозвучит, но старого художника они нашли в том же кафе, где около двадцати лет назад Бронька видел его в последний раз.
Не прямо в кафе за столиком, а благодаря хозяину заведения, который, разумеется, знал все о своем завсегдатае.
– Так, безусловно, заходит, но по утрам, пьет кафе и стакан холодной воды, его постоянству можно возвести памятник.
– Значит, живет он где-то неподалеку?
– Где живет, я не в курсе, так заходите завтра с утра, господа.
– Кажется, знаю, пошли, предлагаю вам, друзья мои, обзор этого чудо-города.
Бронька, конечно же, помнил ту лавочку, где маэстро выставлял на продажу свои полотна.
Буквально пять минут ходу по узким улочкам, и они уже рассматривали витрину магазинчика.
– А вот и сюрреализмы моего старого друга.
Старина не изменился ни на йоту, вон его картина под названием «Время», интересно, сколько же копий ее за эти годы, он успел написать и продать не иссекающей толпе туристов. Наверно, уж во всех сторонах света висят его картины.
Бронькина мысли вслух вдруг прервал до боли знакомый голос.
– Нет, не «наверно», а точно во всех.
Это старый маэстро незаметно подошел к нему со спины.
– Ну что, бродяга, все еще живой, и какую же аферу ты задумал на этот раз?
Радость встречи они отмечали в том же кафе.
– Маэстро, да ты практически не изменился, ну разве что поседел.
– Чего бы я не сказал о тебе, где мой ученик, я созерцаю зрелого мужчину, ну наконец-то ты повзрослел, мой друг, и твои товарищи на сей раз, вижу, не наркоманы, надеюсь, ты им рассказывал о нашем последнем приключении.
– Да как-то не успел, но времени у нас хватит, так что успеется, всему свое время, а ты, старина, да просто удивительно, что вообще нашелся.
– Когда камень катится, от него сыпется, надеюсь, сею пословицу тебе мама говорила.
– Говорила покойная, уже лет с десяток будет, как отошла.
– Так вот, я же говорил, что ищи меня тут, а чем плохо это место, чтобы спокойно встретить старость. Туристы тут круглый год, а значит, и хлеб у художника не иссякает, куда бежать от добра, такого города, как Кадис на свете не сыщешь.
– Согласен, так ты тут не ради туриста остался, насколько я помню, была дама сердца, не так ли?
– Она и до сих пор еще есть.
– Прям как в сказке, а с ювелиркой как дела обстоят, практикуешь ли?
– А то, это и есть мое основное занятие, с одних картин я бы не выжил, в наше время живопись мало кого интересует, впрочем, как и во все времена, художники были и есть полу голодными.
– Так сытый художник вряд ли будет творить, тут, как говорят, все оно взаимосвязано.
– И то правда, сытый художник больше думает о натурщицах, чем об живописи.
– Ты, маэстро, неисправим.
– Что делать, художник – и вообще мужчина, – в любом возрасте не прочь развлечься с молодой особой, это придает творческих сил, как ты знаешь.
– Если мне уже пятьдесят.
– То у меня семьдесят, мой мальчик, но ни одной юбки я еще не пропускал.
– Охотно верю, вот только где те юбки, что будут вешаться на шею престарелому маэстро.
– Знаешь, хвастать не буду, конечно, но пистолет еще держу заряженным, на всякий случай, и заметь, редкая девица не мечтает побыть натурщицей у опытного мастера.
– Рад за тебя, старый развратник, а теперь шутки в сторону. Маэстро, я раньше не трогал эту тему, чтобы зря не ворошить, но дело прошлое. За Уралом в начале девяностых мне довелось прикопать весьма увесистую сумку с алмазами, вот почему мы все здесь собрались.
Ни один мускул не дрогнул на лице художника.
– А ты, Бронислав Юревич, молодец, ценю. И знаешь за что? За то, что при нашем предыдущем общении ты даже намека не дал на эту тему, ну надо же.
– Маэстро, а какой толк был тогда об этом говорить? Как не представлялось возможным вернуться туда.
– Да уж, значит, это можно назвать делом твоей жизни.
– Так получается.
– Ну ладно. И что думаешь делать с теми каменьями, раз уж уверен, что они до сих пор тебя верно ждут на том же месте.
– Уверен, что ждут, живых свидетелей не осталось.
– Никак закон клада?
– Почти что так, но в деталях расскажу как-нибудь за чашечкой чая, весьма долгая история.
– Да уж, за каждым состоянием, ведь недаром говорят, стоят криминальные действа.
– Ну, не совсем так, и вообще, полагаю, что это к делу не относится, ты лучше скажи, участвуешь ли, дело предстоит немалое.
– Вряд ли есть такой ювелир, который бы отказался от алмазного дела.
– Ну вот и хорошо, я знал, что так оно и будет, а значит, пусть официант нам принесет по бокалу местного хереса, обмоем это дело.
– Да, херес тут знатный, рукой подать, соседняя область.
– Пусть этот раз нам повезет, ведь благое дело начинаем, а помнишь, как закончилась наша последняя вылазка, ох уж эти наркоманы, слышал ли что-нибудь о них?
– Еще на Канарах расстались, и были они тогда снова подшофе героина, лет уже восемнадцать назад. Да их судьбы, походу дела, уже давно как определились на погостах… кроме что, может быть, Димона, у них с Лидой ведь дочка родилась, говорил, как будто на стройке начал работать, как знать, да кто против, дай Бог им удачи да здоровья.
– Уж есть как есть, наркота редко из своих лап отпускает.
– Ну значит, как раз я и есть тот редкий, горжусь, соскочил.
– Да ты и не был уж слишком фанатичным.
– Был ли, не был ли, но пару месяцев кости ломило так, что век не забуду, такой отходняк поймал, аж по самые не балуйся, врагу не пожелаю.
– Так что же, ближе к телу, как сказал некто из классиков, что же будешь делать с брюликами, раз уж начат разговор.
– Ну конечно же, продам, а на вырученные средства, есть мечта, заметьте, хочу реставрировать храм в своей волости, ну и если останется что-то, построить дом престарелых подле него, на родине дома нету в наличии, и к чему мне он под самую старость, а так, богадельню построю, ну и себе келью забронирую на правах хозяина. Как-то так.
– Прям святой человек, даже не верится.
– Ладно, ну а вот ты, маэстро, ведь старше всех нас, разве не задумываешься о вечном? И неужто нет желания на родину вернуться хотя бы перед смертью, в родной земле свои кости чтоб бросить.
– Да есть такое дело, и тоже, как ты, своего угла там не имею.
– Так в чем вопрос? Устроим и тебе апартамент для предсмертного общения с Богом, дом престарелых гангстеров получится, нечто между монастырем и воровской малиной, вон, пятеро потенциальных жильцов уже в списке.
– Смех, смехом, но, похоже, идея твоя не без здравого смысла, да и вообще, ты Бронька, всегда отличался оригинальностью.
– Именно что оригинальностью, но пока особого ничего не добился, вот кроме что теперь, даст если Бог, то что-то, может, и получится путного из жизни моей.
– Значит так, братва, раз уж пошла такая пьянка… надо отправляться за теми алмазами, а там и посмотрим, во-первых, чего они из себя представляют плюс, минус, огранить, и только потом мы узнаем, что с ними можно делать дальше. Продать ли как бриллианты, толи вработать в некие оправы. Ведь всякому камню нужна достойная оправа, надеюсь, вы согласны со мною, господа?
– Именно так, маэстро, ведь только поэтому мы и приехали за вами, уважаемый, вся надежда на вашу творческую натуру.
– Ну ладно, ты, Бронька, все же не меняешься, все-то тебя на шуточки тянет, за что и ценю. Разумеется, есть некоторый опыт, в творчестве, я имею в виду, да и ты сам не бездарная личность, предполагаю, что твои друзья тоже не просто случайные люди в этом деле.
– Несомненно, этих ребят пригласил я вовсе неспроста, знакомы мы еще с мест не столь отдаленных. В начале девяностых вместе хлеб ломали и даже в смертном бою проверены все как один, вот я и вспомнил о ни, перед тем как заняться этим делом. Теперь все они люди состоявшиеся, не миллионеры, но каждый при своем деле, семьи, дети, все как у людей, хоть и отбывали, было дело.
– Да, вижу, что все вы люди серьезные, но это надо же, словно в кино получается, храм восстанавливать, да братки, а вы как раз подоспели.
– Семьдесят уже стукнуло, и правда, о родине все чаще задумываюсь. То, что тут имею – так, не особо, ну есть мастерская, закуток там же в магазине картин. Не так чтобы часто, но, бывает, колечко, серьги принесут, спаяю, так больше для души, чем дохода, да и ремесло практикуется, а без практики профессионал пропадает.
– Ну вот теперь тебе будет практика, искусство и шампанское, коль пожелаешь.
– Братцы, я сделаю все что смогу, вы не знаете, что такое искушение к творческому процессу, это панацея, лекарство от всех болезней. Давайте уже начинать, я готов и жажду видеть ту сумку с материалом.
– Да помню, как ты, маэстро, еще тогда говорил, мол, смотри на золото не как на драгоценность, а как на материал.
– Так правильно, для ювелира что золото, что бриллианты – это материал, из которого при желании и таланте возможно создать драгоценное изделие. Кстати, огранку мы предположительно сможем сделать во Франции, был у меня один знакомый мастер этого дела в городе Бордо.
– Ну да как раз там мы и встретились с маэстро.
– О как давно это было, двадцать лет, не меньше, с тех пор пролетело, словно стрела.
– Ты, если не сдает моя память, писал тогда картину под названием…
– «Время». Это моя любимая, она и кормит меня до сих пор, сотни я ее копий написал, правда, в отличие от других, самая успешная по продажам, так что мое «Время» и правда есть во всех сторонах света.
