скачать книгу бесплатно
Андрей спокойно пыхтел сигарой у камина. Судя по его комплекции, этот человек знал толк в гастрономии и прочих удовольствиях, жил себе спокойно, с уверенностью в завтрашнем дне.
Егор получив свой «Корвет», сослался на неотложное свидание с воздыхательницей, на ночь глядя умчался до Питера.
Виталик, сидя в кресле-качалке стучал по клавишам, впрочем, как и всегда, не пропуская возможности подслушивать разговоры и в нужный момент задать еще и наводящий вопрос.
– Так, завтра что, все вместе едем в «Гостиный двор» за покупками?
– Именно так, хоть у нас и имеется официальный снабженец, но в этот раз при заготовке должны участвовать все, чтобы чего не пропустить. Нет – то в тайге хватимся чего, а будет так, как у некого кавказца: хочешь? хочу! А нэт-ту…
Гришка цитировал концовку грузинского анекдота.
– Окей, господа, давайте отдыхать уже, а то мозги закипят, или правда, что я сума уже спятил. Давят грешки бывалые, походу, в духовный семинарий поступить надо бы, пока не поздно, чтобы при своей, личной церквушке проповедовать затем.
– А что, неплохая идея, встретить старость, распевая литургии под расписными сводами храма, а мы тебя навещать по праздникам будем.
Андрей многозначительно щелкнул по кадыку.
– Именно, по праздникам, распоститься чтоб винцом церковным.
– Шуточки в сторону, господа бывшие каторжане, вам причаститься бы сходить перед путешествием весьма опасным, а то мало ли что, богохульники этакие.
Бронька не то в шутку, не то всерьез посоветовал приятелям уходя на покой.
– И правда, стукнулся старик, походу, головой, ну ничего, благо в положительную сторону похоже.
Гришка тоже откланялся и удалился в свою комнату.
– Запиши ты, Виталь, и сею деталь. Давай до завтречка, спокойной ночи, писатель, а я выйду еще погуляю по свежему воздуху на сон грядущий.
Андрей тоже удалился, а Виталик, втянувшись в творческий процесс, только мотнул головой и начал новую главу о том, как искатели приключений завтра с утра отправятся в путешествие за Урал.
Глава 13
За утренним кофе Андрей завел деловой разговор.
– Друзья, все хорошо, досюда мы добрались каждый за свой личный счет, хоть Бронька и настаивал на покрытии расходов, это ладно, но дальше, я полагаю, надо разобраться, как, кто и на каких условиях будет кредитовать дальнейшие действа. Мое предложение таково: средствами располагая, смею предложить финансировать предприятие на беспроцентных условиях до тех пор, пока и будут реализованы брюлики. Разумеется, бухгалтерию придется вести со всей ответственностью, как говорится, дружба дружбой, ну а денежки врозь.
– Никаких проблем, бухгалтер, у меня есть и уже контрактирован, тем более из своих, это моя бывшая, мать моих детей, Инна, лучшего счетовода нам не сыскать, у нее кредит с дебитом сходится уже лет этак тридцать.
– Вот и здорово, Бронислав, значит, заключили мы эту сделку, пару деталей господа, и мы сможем трогать в дорогу. Ведь лучше всего обо всем договориться на берегу.
– Всем участникам предприятия предлагаю учредить некий минимум-зарплату, что ли. Ведь вряд ли кто согласится тянуть лямку, пусть и Богу угодного дела, совершенно бесплатно.
– Давайте мы сначала доберемся до места, откопаем алмазный кейс и тогда уже будем говорить об финансировании предприятия.
Бронька предложил свои условия.
– Вас собрал я, оторвал от дел насущных и посему дорогу и другие расходы желаю взять на себя лично, сумку отыщем, вот тогда и решатся все дальнейшие финансовые вопросы, конечно же, бескорыстное предложение Андрея отвергнуть было бы глупо, расходы потребуются по-любому, но уже после того, как убедимся, что камни у нас в руках.
– Точно так, но, Бронька, на путешествие предлагаю жертвовать каждому по возможности, причем тут чтобы ты один всех спонсировал, не нищие же поди, сами с усами, так что позволь до Урала и обратно до Питера, прям до Кузьмича, давайте скинемся все вместе и то, будем считать, что отправляемся в развлекательную поездку, ведь как знать, найдем ли мы там четверть века назад Бронькой оставленный саквояжик.
– Правильное решение, Гриш, так и поступим. – Виталик оторвался от клавиатуры, достал внушительного объема пачку долларов и бросил на стол.
– Тут не так много, всего три штуки мелкими купюрами, но полагаю, что с каждого по столько будет как раз, признаться, заранее рассчитал.
Все согласились с таким решением вопроса, собрались и поехали в Питер, Егор, по уговору, их должен был ждать у «Гостиного двора».
Собраться в путешествие такого рода лет этак двадцать назад, когда в напрочь раздробленном Советском Союзе невозможно было купить даже продуктов, не говоря уже о туристическом инвентаре, было бы непосильной задачей, но в семнадцатом году двадцать первого века это заняло всего пару часов.
«Гостиный двор» буквально ломился от товаров, так что приходилось даже отбиваться от назойливых торгашей, которые, поняв, что эти ребята собрались потратиться на снаряжение, буквально завалили их предложениями товаров разного рода.
Тут предлагалось все: от скалолазных ледорубов до спасательных жилетов для байдарщиков, так что бриллиантовая экспедиция, как стал подшучивать Бронька, была упакована аж по самые зубы.
Кстати, о зубах, о них тоже позаботились на славу, ну не впроголодь же отправляться за Урал, так что всего заряжалось прям ящиками: консервы вроде тушенки, ветчины, томатной пасты, горчицы, галеты вместо хлеба, мешок гречневой каши, разные колбасы из вяленых сортов, лук, чеснок, оливковое и подсолнечное масло, ну и, разумеется, спиртное, без которого такая толпа кладоискателей, обойтись, конечно же, не могла, тоже припасли с избытком – уж лучше пусть останется, чем чего-то не хватит, тем более что бутылка водки в глубинке Сибири порой может сослужить гораздо большую службу, чем денежная купюра.
Оставалось всего-то погрузить машины на платформу и самим занять места в уютных купе бизнес-класса, а затем из увесистых дорожных сумок достать цыплят табака для полной классики жанра, зелень, водочку да игральные карты для коротания неблизкой дороги.
Замелькали пейзажи за окном вагона, друзья разогревшись первыми, а затем и вторыми ста граммами беленькой, завели разговоры, каждый о своем, а Бронька, хотя и не курил, вышел в тамбур, душа его вдруг вернулась в те места, где не был он: вот уже двадцать с лишним лет миновало по воле Божией.
Там лежали не только алмазы, покоился там еще и прах его хорошего учителя и товарища Ивана.
Эх, старая башка, мог бы для могилы друга хотя бы небольшую памятную плиту заказать, растяпа, ну ничего, наверняка ведь у Тимура есть знакомый мастер, состряпаем на месте.
Да уж, как благосклонна была твоя судьба: не поменяйся они тогда местами за рулем, та пуля, выпущенная снайпером, пришлась бы именно ему, и не было бы в таком случае всей этой эпопеи длиной в двадцать пять лет, а лежал бы ты на месте Ивана, под мхом давно порощими каменьями, вот так вот, уважаемый Бронислав Юревич.
Он стоял в коридоре вагона, как когда-то так же лбом упершись в прохладное окно, и в какой то момент, как будто и не было этих лет, словно дежавю, казалось, вот-вот – та самая проводница-проказница из своего купе высунет кудрявую головку и многообещающим жестом позовет на чай, храпун Иван, останется один дохрапывать эту ночь, а он уединится со жгучей шатенкой и с удовольствием даме докажет, что она не ошиблась при выборе партнера.
Но чуда не произошло, в реальность его вернул старый друг.
– Ну хорош уж киснуть, старина, ты явно бродишь в прошлом, это прям струится с твоего морщинистого лба, иди вон, выпьем по сто грамм, уверен, что попустит.
– Виталик, папарацци, да ты не только что поэт, еще ведь и психолог.
– Да ну, мне медицинских вузов проходить не довелось, но по нахмуренным бровям определить труда не составляет, друг, душа твоя, печальным шлейфом вита, кометой в пройденный тобою путь стремительно летит.
– Ты записывай, чудак, а то ведь прозу прям стихами выдаешь, не замечая. Давай, уговорил, пусть наливают еще нам по одной, а там посмотрим, толь почувствуем скорее.
Пару пузырей на всех разлив, мужики, уже не молодые, остепенились, да и вечер уж давно как лишил дневного света горизонт, так что разглядывать пейзажи стало невозможно, пустые разговоры болтать привычки не было у них, да и обговорено уже было практически все что как-либо касалось дела, так что подвыпившие путешественники, вскоре разошлись по спальным местам.
В отличии от всех, для Броньки эта поездка развлекательной не казалась, уж слишком много воспоминаний суетилось в голове, да ведь именно с этого пути, у него и началась вторая часть жизни, ну надо же было принять такое вот решение, чтоб радикально изменить свою, и не только свою судьбу.
Ведь получается, что ради тех алмазов сломалась судьба всей его семьи, дети были вынуждены расти без отца, а каково пришлось его жене – и слов то не подобрать.
Ну ладно, что было – прошло, а ведь теперь, алмазы эти будут достаны на свет Божий по второму разу. И что, какие беды они еще принесут и надо ли вообще их доставать, ведь могу и специально не найти, то есть найти, но не трогать, дескать, не нашел – и точка.
Сомнения закрались в его душу, но только на момент, ведь какой путь уже проделан, и было бы преступлением против самого себя найти, но не забрать. Вот блин, какие дурные мысли могут посетить седую голову.
Прочь пессимизм, все должно получиться, ведь не прям с целью голой наживы дело начато, храм отстроить решено, а значит, все должно быть окей.
Столько лет на чужбине.
Время, проведенное среди совершенно других людей, не видавших красных лозунгов коммунизма, а свободных мировоззрений.
Жизнь на островах, на севере и самом юге Европы, среди народа, состоящего из разных национальностей, где в течение дня порой успевалось пообщаться на разные темы аж на пяти языках, а в последние годы, благодаря падчерице-адвокатке, он еще и подрабатывал переводчиком в судах, уголовных и также гражданских, там тоже повидал дай Боже.
Все это вместе, конечно же, не могло не оставить следа в его менталитете, чтобы смотреть на этот мир сквозь призму пацифизма и ко всему относиться с философической точки зрения.
«У каждого свой смысл жизни, и нечего кого-либо пытаться убеждать, ну а лично мой путь теперь уже известен, и надо бы самому мне себе признаться, что не так он и плох, ведь многие и многие лишь могут помечтать о доле той, что выпала мне, братцы».
В конце концов ему удалось успокоить гнетущуюся душу размышлениями о главном и под успокаивающе-монотонный стук колес на стыках рельс незаметно погрузится в глубокий сон.
Пляж, битком усеянный ленивыми телами отдыхающих, прячущихся от палящего солнца под разноцветной рекой зонтов и примерно столько же барахтающихся на линии прибоя. Видимо, самый разгар сезона, июль, то ли август-месяц на лазурном берегу залива древнего города-порта Малага.
Тут при хорошей погоде случается невооруженным глазом видеть скалисто- неприветливый берег Африки.
Тишина, ни малейших признаков надвигающийся беды, как вдруг у горизонта появляется быстро нарастающая волна, стена воды, высотой с полкилометра, в компании с ужасающим грохотом и скоростью неумолимо приближалась к берегу.
Шансов на спасение при любых раскладах не оставалось, как вдруг его осенило, а левитация, словно нечто, нечеловеческим голосом шептало ему на ухо: «Левитация, стоит только поверить в то, что ты можешь, а ведь можешь, соберись, ты уже неоднократно летал, вспомни, поверь в свои силы и снова взлетишь над всем этим театром конца света».
– Да летал, было дело, так ведь не телом, я сам видел тело мое безмолвно лежащим на шконке тюрьмы, летал, но, получается, только душой.
– А теперь ты можешь взлететь весь в комплекте, только поверь в свои силы, и все получится.
Времени на сомнения не оставалось, кровь леденящий водяной вал уже навис над побережьем, обдавая его туманным дыханием, что облаком толкалось вперед все уничтожающим на своем пути цунами.
Сейчас, или уже никогда. И собрав всю силу воли, он вдруг почувствовал, как его тело совершенно теряет вес, словно пушинкой оно взмыло над бушевавшей стихией.
Вперемешку с людскими и животными телами, обломками всего вообразимого и невообразимого, силой природы в мусор превращенного, людьми за свою историю нажитого скарба, неукротимая волна неслась над континентом, без малейшего затруднения сметая буквально все на своем пути.
Он наблюдал за концом света с высоты орлиного полета, отдавая себе отчет, что стоит лишь только усомниться в себе, как чудо-полет прекратиться и рухнет его тело в эту всепоглощающую биомассу.
Воды мирового океана словно ожили, проснулись из летаргического сна, увидели человеком загаженные просторы и теперь, восстав, спешили прибраться на людям временно доверенной планете.
– Бронислав Юревич, проснитесь уже, вы себя совершенно не контролируете во сне, не стоит так эмоционально восклицать и даже смеяться во время отдыха, ведь вы не одни в этом купе, мой уважаемый друг.
– Да ладно, маэстро, и правда я вел себя столь неподобающим образом? Знал бы ты, что мне только что приснилось, аж жуть, в общем, всемирный потоп, а я над всем этим летаю… всем телом левитирую, понимаете ли.
– И неудивительно, возможности человечьи ведь до сих пор окончательно не исследованы, вон что йоги вытворяют, а ты чем хуже их.
– Да уж не подстебывайте, умоляю вас, приснись вам такое, так неизвестно, как заорали бы вы.
– Не сомневаюсь, ты было что-то бормотал поначалу. А затем и вообще сорвался в крик. Что, с тобой такое часто бывает?
– Да ну, Янка бы заметила по-любому, это, скорее всего, от переутомления, ведь с тех пор как затеял все это, я нахожусь под постоянным стрессом, слишком много разных впечатлений после размеренной жизни, пройдет, успокоюсь.
– Ну будем надеяться, а нет, так придется попоить тебя отварчиком успокаивающих трав, даже не беспокойся, я знаю, что говорю.
– О, мой маэстро, только не опиумом, как в начале двухтысячных.
– Да что ты, мы ведь направляемся в сторону, где в природе доступны такие растения, как Валериана Оффициналис, его величество женьшень, и масса разных грибочков.
– Женьшень, конечно же, другое дело, старина, вот только грибочками баловаться стоит едва ли.
– Ну, как сказать, не зная броду, конечно же, не суйся в воду, а зная, то и сомневаться грех, тут я полностью уверен, ибо знаю достаточно много растений, которые можно и даже нужно принимать при нервных расстройствах. Будь уверен, худого тебе не посоветую.
– Да уж, маэстро, тебя только могила исправит.
– Причем тут исправление? Я в нем не нуждаюсь, а травки и грибочки, конечно же, при правильном пользовании приносят выздоровление, душевное спокойствие, а некоторые даже открывают новые горизонты…
– Спорить не стану, но с этим, друг, уж умоляю вас, давайте осторожно.
– Не беспокойся, я пустого никогда не глаголил.
– Предельно понятно, мой учитель, но помнится мне, как в 2001-м я нехотя подсел на опий, век не забуду, как потом слазить пришлось с этого зелья. Спорить не стану, сам виноват, усугубил и попал в зависимость, аж мурашки по коже, как вспомню – так вздрогну.
– Так я ведь советовал его как медицину, ну а друзья твои верные вместо лечения дабы с героиновой зависимости освободиться, стали не то что принимать мною рекомендуемые дозы, а впрямь таки пожирать передозы, а опий ошибок не прощает, это ты знаешь, впрочем, как и все остальные наркотики.
– Да ясно, маэстро, пробовать можно все, что произрастает на планете, но знать надо меру.
– Именно так.
Тем временем поезд приближался к Уральскому хребту, начинался плавный подъем железной дороги.
Урал живописен в любое время года, но весной эти невысокие горы особенно живописны.
Сбросив белые зимние мантии, тут и там особняком стоят маестатические кедры, издали узнав старых знакомых, помахивают лапником седовласые ели, а свежая листва широколистных деревьев шуршит и, качаясь на ветру, создает иллюзию, словно светло-зеленые волны бескрайнего моря тайги готовы нежно поднять и нести вас на лоне своем аж за горизонт.
Сей пейзаж завораживает глаз неискушенного путешественника, и если в вашей душе, мой любимый читатель, ютится хотя бы самая малость романтики, то влюбиться в дали уральских холмов вы должны прям с первого взгляда.
Одолев перевал, поезд накатом спускается по восточному склону Урала к дивному городу Екатеринбургу, вот они ворота великой Сибири и Азии.
Еще в начале восемнадцатого века тут кипела работа, Урал начинал открывать свои воистину неисчерпаемые недра, с годами все больше удивляя горнодобытчиков своим содержимым…
За четверть века город, конечно, расцвел.
Бронька, разумеется, узнал до боли знакомый вокзал и площадь перед ним, вот только в ресторане «Уральские пельмени», который и по сей день своим изобилием удивлял любого гурмана, хозяйка сменилась, в место пышногрудой блондинки их любезно встретила озорная шатенка лет двадцати.
Да уж, откуда этой девчонке знать, что стало с его старой знакомой, ведь тогда она не могла быть даже зачатой. «И чего прошлое ворошить приставая с вопросами?» – подумал он, но на всякий случай все же поинтересовался:
– Не посчитайте за попытку флирта, молодая леди, ведь я вам в отцы, походу, гожусь, но ровно четверть века назад, имея честь отобедать в этом заведении, так уж случилось, что хозяйка…
Он вдруг осекся, воспоминания словно кинолентой замелькали перед глазами, не нашелся, чем и как продолжить свой в монолог превратившийся вопрос. И зачем этой девушке знать о том, что было столько лет назад.
– Так вы, похоже, мою маму имеете в виду, не так ли?
Неловкий момент прервала сама девчонка.
– Ну получается, что так.
