скачать книгу бесплатно
Андрей глазом специалиста оценивал пейзажи.
– Что есть, то есть, понимаю, для вас экзотика, вот только о наших равнинах, лесах да озерах душа стосковалась, теперь весной тут хоть какая-то зелень еще есть, к чему глаз привязать, а летом все выгорает под палящим солнцем, и этот ландшафт обретает весьма унылые очертания. Бывает, годами нету ни капли дождя, одной искры хватит, чтобы все это вспыхнуло страшным пожаром. Не вздумайте окурок выбросить, не трава – порох, и вообще, эта жара… да к ней привыкнуть, кажется, невозможно.
– Да уж, братуха, похоже, и вправду ты по родине стосковался.
– Не то слово, братцы, вот и решил под старость собираться с этих мест восвояси.
– Люди деньги немалые платят, чтобы сюда на пару дней выбраться, а его, видите ли, на родину тянет.
– Человек, Гриша, такая тварь, что ему завсегда чего-то не хватает, хоть в рай посели, так и там недовольство проявится, а родина – она одна, и неудивительно, что ее человек не в силах позабыть. Вам, братцы, наверно, не понять, а я вот как раз тот, кто этого заграничного колорита хлебнул аж по самое не балуйся. Не могу сказать, что все прям таки плохо, вовсе нет, и люди тут как бы добрые, и кажется, что даже собаки тебе улыбаются, но чтобы остаться навсегда… нет и нет. Поверьте прожженному бродяге, кто за четверть века вполне убедился, что человек должен жить там, где родился, и не иначе, уж и по их разговариваю свободно, есть и приятели, бизнес, какой-никакой, но все же чужой я среди них, и все тут. В лицо улыбаются, а только отвернись, как снова ты для них станешь «гири» – это общее погоняло всех белокожих иностранцев.
– Да ясное дело, у нас то же самое, не так ли? Ведь иностранец никогда своим не станет, а тем более теперь, когда Советский Союз канул в небытие. Все раньше в одной стране жившие пятнадцать республик вдруг стали чужими: границы, визы, языки и политика у всех разные, а в этой Европе что творится! Каша настоящая.
– Виталик, ты, походу, мог бы трещать без остановки.
– Профессиональное.
– Скорее, генетическое, папарацци не становятся, скорее рождаются.
Это Андрей, платком пот вытирая, пытался сдвинуть разговор в другое русло.
– Ладно, пацаны, не политику гонять мы тут собрались, давай уже начнем отдыхать по-человечьи. Где тут можно пивком освежиться?
– Да без проблем, братва, на следующем съезде свернем с автобана, и все прелести жизни нам станут доступны в одночасье. Тут, куда ни ткни рестораны, пляжи и не только, а хотите, выйдем в море? Тут как раз яхтовый порт, хороший знакомый, француз Жан-Пьер, нас с удовольствием покатает.
– Не слишком ли насыщенным окажется путешествие – с самолета на яхту?
– Да ладно, Гриш, никак ты постарел! На яхте имеется все, что уважающему путешественнику необходимо для достойного отдыха после перелета через Европу.
– Если бы только через Европу, так еще и Азию, путь неблизкий проделан.
Все согласились без особых прений, пусть и уставшие после полета, но все же с самолета пересесть прямо на яхту им еще не доводилось.
Жан-Пьер их встретил и с удовольствием согласился выйти в море.
– Начало весьма впечатлительно, не так ли, братва? Оказывается, наш иностранец живет намного лучше, чем нам оно представлялось.
– То ли еще будет.
Бронька, многозначительно улыбаясь, промолчал. «Знали бы вы, братцы, о чем я собираюсь вам вскоре сообщить, вот только стоит ли спешить, ведь, хоть мы и знакомы, давным-давно, но спустя столько времени, ребята, можно ли вам доверять».
Несомненно, он понимал, что в одиночку с алмазным делом ему не справиться, ведь не только забрать их надо из тайника за Уралом, а еще предстоит и такой непростой этап, как реализация, что, не имея доступа к каналам этого весьма и весьма серьезного бизнеса, не представляется возможным, кем бы ты ни был.
Ну не зря же как раз эти ребята и подобрались, не судьба ли свела их тогда, в начале девяностых, в центральную тюрьму.
Друзья, вольготно рассевшись в роскошных креслах верхней палубы моторной яхты, баловались холодным пивом, даже не предвкушая, о чем это Бронька задумался.
Тянуть резину не стоит, а то ребята поймут его неправильно или заподозрят в недоверии, а ведь не дураки, понимают, что просто так он их не искал бы, но вопросов не задают – такое в этом обществе не принято, не мусора же, чтоб интересоваться. Да они еще и под впечатлением от путешествия, акклиматизация, опять же, в общем, не до глупых вопросов.
Жан-Пер вел яхту прямо в открытое море, они договорились о прогулке на пару-тройку часов, конечно же, порусски он не понимал, да и стоял за штурвалом на нижней палубе, так что подслушать их разговор даже при всем желании не мог бы.
Интересно, какое впечатление произведет на друзей его сообщение. Бронька предвкушал весьма эмоциональный разговор.
– Вы, пацаны, наверняка догадываетесь, что неспроста я решил вас разыскать.
– Да ясный пень, Бронислав, не на ностальгию же чтобы пожаловаться. Давай уже на чистоту, что ты задумал?
– Братцы, выйдя из тюрьмы в тот далекий год, я тут же попал в разработку весьма занятной организации, подробности расскажу по ходу дела, а теперь, друзья, чтобы не водить кругом да около, должен вам сказать, что по воле случая сумка с кучей алмазов оказалась в моих руках, но пришлось мне ее оставить там, на месте, за Уралом, а самому унести ноги. С тех пор довелось, повидал, минуло немало лет, и считаю, что время пришло, когда это добришко пора вытащить на свет.
Мужики без особых эмоций восприняли информацию, и, что самое странное, никто не сказал ни слова.
Бронька, внимательно осмотрев их лица, продолжил:
– Так вот, братцы, мне нужна ваша помощь. И ведь словно провидение, что судьба нас еще в девяносто третьем свела в центральной тюрьме. У меня, как вы понимаете, в России нету напрочь никаких других концов и посему надеюсь только на вас. Там лежит весьма серьезный груз сырья, камни надо обработать, ну и, конечно же, реализовать. Продать негранеными, полагаю, что было бы глупо, ведь среди нас есть ювелир.
Его внимательно слушали, даже Виталик, прирожденный папарацци не смел проронить ни слова.
– Вижу, мое признание ошеломило аудиторию, мало того, сейчас я вас удивлю еще больше. Вырученные средства, я хочу потратить на благие деяния, а точнее, задумана мной реставрация храма и строительство дома престарелых. По самым скромным подсчетам, друзья мои, в той сумке должно быть алмазов на миллиона два с половиной. Насколько я помню, там, среди многих других, были и весьма внушительных размеров кусочки сего минерала, аж до четырнадцати карат, вы только представьте себе. Так что, конечно, в зависимости от его величества, случая, мастерства огранщика, ну и многих других факторов, как выработка изделий, конъюнктура рынка и так далее, эта сумма может вырасти в разы. Конечно, заранее обольщаться не стоит, ибо дело в том, что при огранке могут выявиться некие изъяны камней, но может быть и наоборот, а именно – достоинства, как вы, надеюсь, понимаете. Разумеется, что пирогом придется делиться, но мы уже далеко не дети, а посему и надеюсь, с этим разберемся так, чтобы никто не чувствовал себя обделенным, по принципу – каждому по заслугам, как сказал некий философ.
Только гул двигателей и шум носом яхты разрезаемых волн. Все молчали минут еще пять.
Гришка на правах ювелира заговорил первым.
– Вот тут ты дал, Бронислав Юревич. Ну что сказать, я согласен с тобой, камни надо огранить, это первое, а там и посмотрим. Ну что насчет рынка сбыта, то я могу поинтересоваться.
Андрюха несомненно был в деле.
– Боюсь, что радио тут бессильно.
Виталик безнадежно развел руками.
– Ну почему же? С помощью радио ты сможешь собрать немало волонтеров для помощи в строительстве, а может, и пожертвований на восстановление храма, как знать, подумай, папарацци. И тем более ты по-любому в деле. Будет масса работы и даже проблем, что решать, друзья мои. Во-первых, алмазы еще не подняты на свет Божий, а посему нам предстоит увлекательное путешествие за Урал. Во-вторых, третьих, пятых и десятых, мы даже не представляем пока, через какие круги ада придется еще пройти до того, пока эти камни превратим в денежные знаки, причем нам надо найти пути, как их отмыть, чтобы заявить о нашем намерении обществу. Вот, дескать, мы такие-то и на вот такие-то средства желаем восстановить тот-то храм, а до него еще и дом престарелых бандитов построить с целью замаливания грешков молодости. Ну как вам это? Готовы ли вы дать согласие на сотрудничество?
– Бронька двадцать пять лет жизни потратил, чтобы под занавес своих дней таки создать нечто стоящее, да ты молодец, что еще сказать, я готов.
Гришка первым встал и подал ему руку.
– Вот бы еще и толкового дизайнера ювелирных изделий, тут ведь придется не просто цепи паять, как предполагаю, колье, браслеты, броши, серьги, кольца. Имея ювелирный заводик, я все же не могу похвастать особым даром в этом искусстве, уж лучше признаться на берегу, чем во время шторма, на меня, ребята, как на художника не рассчитывайте. Так, по мелочи кое-что творю, но шедевров обещать не смею. Те пару-тройку ювелиров, кто работают на меня, вынужден заметить, так же, заурядные трудяги, да и все дела. В общем, так, на особые шедевры надеяться не приходится.
– Благодарю за откровенность, братуха. Был у меня один близко знакомый художник-ювелир, вот только где его искать на данный момент? Расстались мы в городе Кадис, кстати, не так далеко отсюда, но лет этак около двадцати миновало с тех пор, а знаете, мы ведь можем метнуться до туда, как знать, может, и повезет. Можно морем дойти, но станет в копеечку, эта яхта жрет столько солярки, что раз в двадцать выгодней будет отправиться туда на машине. Так что завтра же, братцы, нам предстоит познавательная поездка в исторический город пятитысячной давности, ведь его на берегу Атлантики обосновали еще финикийцы.
– Все красиво, вот только один вопрос: я не мент, но, Бронька, ту сумку с алмазами ты ведь у кого-то все-таки увел?
– Ну разумеется, Андрюха, не появилась же она от Святого Духа.
– Так вот, оно и есть самое важное, ведь нам надо знать, с кем дело имеем, поверь, даже спустя четверть века нам всем головы посрывают, неровен час найдется хозяин добришка.
– Брюлики собраны полунелегально, на российской земле, и на ней же они останутся, но в виде храма. У кого я их увел? Да, увел, но не таким путем, как предполагается в классике жанра, я их не крал, а как и говорил вам в самом начале, они мне достались при весьма особенных обстоятельствах, полную историю по ходу дела вам изложу в деталях. Ну а у кого, так вот слушайте. Жил-был господин Светловский… но уже тогда ему было здорово за шестьдесят, плюс двадцать пять. Ну братцы, даже если он и до сих пор жив, то уж от дел отошел по-любому. Да и в конце то концов, мы ведь не собираемся фарцевать брюликами у всех на виду, стоя на базаре, или выставлять их историю на обозрение в интернет, в любом случае, дело надо провести на полном серьезе дискретно, так чтобы и комар носа не подточил, налоговая и прочие бандитские организации должны работать на нас, а не наоборот, иначе провал.
– Ну ясно, жили-были мы спокойно себе, но время пришло, Бронька объявился и перевернул эту идиллию с ног на голову. Ох, и придется таки нам мозгами пошевелить, дабы волки были сыты и овцы целы остались.
– Вот тебе, Виталик, безграничное поле действий, мозгами шевелить, а говоришь, что радио делу нашему ничем помочь не способно.
– Понял, теперь понял, нам надо разработать схему отмывания денег, потом по инстанции с проектом протолкнуться, а дальше больше. Благотворительный фонд надо бы организовать, что ли, и под тот самый шумок… Ох, братцы, тут надо время, чтобы поразмыслить.
– Время у нас есть, не менее года, а то и два, три пройдет, пока брюлики ограняться, вставятся в изделия и продадутся. Вам это говорю как профессионал, Гришка со всей ответственностью заявил.
– Вот и здорово, спешка нужна при охоте на блох, а при спокойствии в действии, все проблемы помалу решатся, ведь не зря же мы тут собрались.
Всем по очереди пожимая руки, Бронька еще раз каждому посмотрел в глаза и остался доволен, он не рассмотрел в них алчного блеска, тут были умудренные опытом жизни, отдающие себе отчет пожилые люди.
– Добро, давай, значит, делаем, а потом ведь на святое дело идем, и да поможет нам Бог.
Так был заключен договор среди этих четверых авантюристов.
Вдоволь налюбовавшись прелестями морской волны, искупавшись в открытом море, путешественники продолжили праздновать встречу у Броньки на фазенде.
Несколько лет назад он арендовал небольшой участок земли в четырех километрах от побережья.
Практически заново отстроив старинный домик, что стоял в очень выгодном ракурсе повернутым к морю, он создал свой оазис вокруг его.
Фруктовый сад, виноградник и столярная мастерская – ну что еще надо тебе, человек, чтобы спокойно встретить старость, как он сам подшучивал над собой.
– Да тут у тебя, блин, рай на земле Бронька, какие брюлики, храмы и дома престарелых, живи и радуйся, оба на…
Виталик был в восторге.
– Старое, чуть не тысячелетнее оливковое дерево, которое давало столько оливок, что за год в пищу употребить их невозможно, три миндалевых дерева, апельсины, мандарины, лимоны, манго, инжир, абрикосы, персики, виноград и даже конопля в саду – чего еще хочет твоя душа, человек.
Андрей, дегустируя красное вино, аж зажмуривал глаза.
– Свое вино у него, чача бочками стоит, курицы, коты, собака.
– Имеются даже пчелки, представьте себе, сами прилетели, в первый же день, как я тут поселился. Смотрю, рой на ветке миндаля висит, организовал им улей по-быстрому, благо был знакомый пчеловод, помог поначалу, с тех пор они у меня живут и размножаются. Представьте себе, перед вами пчеловод и не просто любитель. Я, братцы, их воспринимаю как Божий посыл, ибо они сами в день моего поселения тут появились, и частенько пользуюсь их укусами в качестве медицинском. Не поверите, а с тех пор как стал прикладывать пчел к своим варикозным ногам, чувствую себя намного лучше, даже не так, я просто позабыл об дискомфорте в кровотоке.
– А хозяйка какая.
– Да ты фартовый брат в натуре.
Они знакомились с Янкой, которая встречала гостей у накрытого стола в тени миндалевого дерева.
– Да, нам повезло с ней встретиться, и не где-нибудь, а на Канарах, вот представьте себе.
– Ну что, в таком случае за ваше счастье, друзья.
– И это все ты создал сам своими руками, да мастер и художник.
Друг через друга гости восхищались вновь и вновь, и неудивительно: для них, приехавших из северных областей России, все это, бесспорно, было экзотикой.
– Да уж, ребятки, хороша Маша но не наша, земля эта не моя и даже не продается, было дело, снял я тут пустырь за мизерные деньги, ну и договорились с хозяином, что могу строить при желании, жить сколько угодно, но купить сей участок не представляется возможным, дескать, это родовое гнездо его семьи. Да как бы не так, заброшенная древняя хижина тут была, все есть на цифре зафиксировано, потом ознакомлю. Гнездо его семейное, понты корявые. Даже дороги досюда не было, ни воды, ни канализации, ни электричества. Тогда не располагал средствами, а где-то обосноваться ведь было надо. Мал по малу видите сами, что тут сотворилось, и деньги уж не малые вложены.
– Да не в деньгах дело, душа твоя тут вложена, вот в чем дело, брат, годы твоей жизни, это место надо бы выкупить, ведь что не купить за деньги, то можно приобрести за большие деньги.
В Андрее проснулся бизнесмен.
– Признаться, есть такая мысля, вот дело провернем, приедем и выкупим, будет у нас дачка на берегу Средиземного моря, где под старость кости погреть и витаминами подзарядится, согласны?
– А то.
Гришка, выпив стопочку, запивал домашним яичком.
– Такого и в раю вряд ли предложат. Самогоночка, братуха, у тебя знатная.
– Так какие мастера, тут хочешь не хочешь, а приходится производить, фруктов море, есть медовая, абрикосовая, виноградная, инжировая, кактусная, блин, и даже взял из манго в этом году литров тридцать дистиллировал.
– Закрадывается предчувствие, что сегодня мы наверняка надегустируемся этих шедевров, из Бронькин дистиллятов, братки уважаемые мои, а ну плесни-ка нам той, что из манго, стало быть, экзотика прям полнейшая.
– А виды, виды какие дивные, слева – горы, справа – море, дорога серпантином просматривается, и тишина. Смотрите, это что, внатуре орлы.
– Их целое семейство, частенько тут кружат, во где полнейшая свобода, казалось бы, весь мир под крылом, а живут на родине.
– А ты что, не чувствуешься свободным, вон в каком раю обитаешь.
Виталик фотографировал пейзажи.
– Оно вам так кажется, великое слово «свобода», братцы, в душе она должна быть эта свобода и только тогда почувствуешь себя в раю, а так – не жизнь, сплошная агония, вот где я жил все эти годы. Под вымышленными именами, без возможности путешествовать по-человечески, под постоянным чувством стрема, куда бы ни пошел. Да разве это жизнь. Вот теперь, когда у меня снова есть настоящий паспорт в кармане, вы, мои друзья, в конце концов, рядом, и есть цель к чему стремиться, сейчас я и правда счастлив, спасибо, ребята за то, что вы есть.
– Да мы и не сомневались, что встреча будет именно такой, разве не помнишь, как тебя на этап провожали. Всей хатой свободы желали, а Виталик аж стихи накропал в твою честь. «Как можно осудить такого мужика, чей честь столь велика».
– Кажется, вроде того.
Автор продекламировал отрывок из оды, посвященной Брониславу.
– И ведь сбылось.
– Как видите, сбылось, однако прожить четверть века в эмиграции мне все же было суждено.
– Ну, брат, не сравнивай, вон на пяти языках говоришь, переводчиком, и не абы где, а в судах работаешь, ты, брат, равносильно что пару университетов за это время закончил, плюс, судя по всему, постоянно созидал, сколько домов людям построил, деревьев насажал, детей настрогал. Чего еще хочешь, бродяга?
Это Гриша, пару стопочек пропустив, на правах старшего решил дать оценку жизни приятеля.
– Вашему красноречию, братцы, нету границ, лестно, конечно, но все же боюсь, что вы меня слишком превозносите, еще масса дел впереди, а там и посмотрим, чего мы стоили в этой жизни. А теперь, когда всех угощений уже отведали, господа каторжане, посмею предложить вам по чашечке чаю, по старой памяти, нарды и, конечно же, трубку мира с травкой из моего огорода, заметьте, тут в Испании, это не преследуется законом столь жестко, как у нас. Даже позволяется пару растений иметь в своем огороде, дескать, для личного пользования, ну а где пару – там и тройку, чтоб не переводилась, так сказать.
– Знатно, знатно, тащи. Сейчас заценим, под этим делом, может, и мыслишка какая прорежется, как знать.
Толковали они долго. И надо сказать, ведь было о чем.
– Какое же удивительное утро, даже голова не болит, дегустация прошла без жертв, можно сказать.
