На посошок: Guide to Russian Spirits

Позади бара и сцены находилось открытое пространство футбольного поля с трибунами и воротами, пожухлая трава была уже протоптанной вдоль и поперек. За полем была еще одна сцена или скорее просто постамент, возвышение, сколоченное из грубых – за ним висели замызганные красные флаги. Здесь поставят несколько деревянных столиков, таких же грубых и неотесанных, чтобы гости могли отойти от бара и дискотеки и болтать в тени сосенок. Но антураж вокруг и без дополнительных декораций просто поражал. Лиза представила, как сотня пионеров собиралась по периметру, а руководители лагеря вставали на постамент и говорили мотивационные речи в микрофон. Далее кто-то важный поднимал советский флаг и все вокруг хлопали. Ей захотелось, чтобы в программе их ночной вечеринки был такой пункт – как дань уважения традициям, имевшим место здесь столько лет назад. Можно даже открыть мероприятие поднятием флага или вроде того. Разобраться бы только, как прикрепить ткань к флагштоку. Честно, она не знала, как это делается.

Лиза с Даней подошли к главному логисту мероприятия, сидящей буквально на пне посреди лагеря. Ее рыжие короткие волосы были все в сосновых иголках, а глаза быстро бегали по исписанному листу, который она держала в руках. Ладони были все в чернилах, а руки – в крошечных татуировках. Белая футболка была заляпана чем-то красным, на голых коленках было по фиолетовому синяку. Настроение, кажется, было боевое, потому что очки на носу слегка запотели. Старая добрая знакомая. Из тех, которых вообще никогда не хочешь видеть, но они странным образом везде появляются.

– Привет, Арина, подскажешь, где нам оставить вещи? – несмотря на общую усталость после долгой дороги, даже в этой простой фразе Дани чувствовалось тепло.

– Привет, тебе в третий корпус на второй этаж, это тот, что слева, Лизе тоже. На дверях палат висят списки фамилий, койки занимайте любые, все равно сна будет мало. Постельное белье на кроватях, легкий ужин по желанию спросите у тех, кто в столовой будет. Сразу скажу, связь тут почти не ловит, поэтому передавать информацию можно только криком. Телефоны обязательно положите в свои рюкзаки, никто шариться не будет, все свои. А так они не замерзнут ночью и будут на своем месте, – отчеканила Арина, поправила помятый красный галстук на шее и уткнулась в свой лист. Видимо, на долгие разговоры или хотя бы диалоги она не была настроена. Арина Лизе никогда не нравилась. Было в ней что-то такое пафосное? Постоянное желание показать свою значимость?

Лиза тут же достала свой мобильный и проверила – связи нет. Взгляд зацепился за время, полчаса с момента прибытия электрички на станцию пролетело незаметно. Она мысленно сделала пометку в голове, что нужно заложить не меньше сорока минут завтра, по пути к первокурсникам, и убрала телефон в карман пальто. Металлический корпус был теплым, потому что она все время держала руки в карманах.

– А в рюкзаки обязательно? Тумбочка не котируется? – прохладно спросила Лиза, нащупывая свой любимый заусенец. Челюсть она больше старалась не сжимать, а привычка ковырять кутикулы помогала сбрасывать часть раздражения.

– Правила! – гаркнула Арина, не поднимая глаз с листа. А затем добавила себе под нос, – Как можно не знать даже базовую информацию, как таких вообще берут.

– Быть логистом – очень сложно, – мягко сказал Даня и повел их на заселение. Лиза подавила желание сказать что-либо Арине в ответ и посильнее дернула заусенец. Кончик пальца заныл и запульсировал. Девушка вытащила руку из кармана и последовала за Даней, который решил продолжить необременительную беседу. – Интересно, что в их понимании легкий ужин? Из того, что мы сами с собой захватили?

– Про рюкзаки звучит очень тупо. Не удивлюсь, если она придумала это правило, – раздраженно буркнула Лиза, кутаясь в пальто. Есть не хотелось, хотелось ворчать. Далекий раскат грома ей словно поддакнул.

– Не поверишь, именно она.

С злостью Лиза оглянулась и увидела, что к Арине подошла ее подруга Дина, низкая девушка с кучей русых волос. Арина сразу оживилась и начала над чем-то хихикать. Противно хихикать. С поправлением очков и потряхиванием худыми плечами. С открытым ртом и жмурками. Татуировки прыгали перед глазами туда-сюда наивными детским рисунками на веснушчатой коже. Яркие, безвкусные, будто нарисованные разноцветными мелками. Кожа пупырчатая из-за веснушек и мурашек от холода. Лиза попыталась скрыть содрогание и отвернулась. Ей было все еще сложно привыкнуть к постоянному присутствию Арины в своей жизни. На ближайшие два дня – и в поле зрения.

Впереди раскинулся советский рай. Здания уже изрядно обветшали, но их обклеили советскими плакатами, повесили у каждого входа стенгазеты на ватманах и списки нарушителей в стиле СССР. «Позор пятого отряда» – несуществующий Валера Петров. На пустующие постаменты поставили потрепанные гипсовые бюсты вождей, которые достали со склада ненужного хлама. Повсюду висели гирлянды из красных флажков, и вырезанные из бумаги фигуры на веревочках, имитирующие произведения с уроков труда. Вся земля была усеяна сосновыми шишками, ветками и иголками, кое-где сильно пророс мох и дорожки можно было отличить только по выложенным камнями бордюрам.

Третий корпус оказался также двухэтажным, белым и с огромными прозрачными окнами, свет горел только на первом этаже. Самый дальний, по соседству с «Пищеблоком» и душевыми. Обернувшись, Лиза увидела темные трибуны, освещенные гирляндами, протянутыми по верхним краям. Именно тут будет дискотека вместе с баром, планировавшая не затихать до шести утра. Арина была неправа, правила проведения Ли все-таки прочитала. Особенно тщательно запоминая тайминги, в которые все должны были уложиться. С трех до шести квест, потом квартирник и свободное время на территории, далее уже открывается бар и дискотека. Завершением должен стать прощальный костер на рассвете и открытие основных ворот под пристальным взором безов (отвечающих за безопасность), чтобы самые ранние пташки смогли добраться до первых электричек.

Конечно, Лиза готовилась к тому, чтобы не спать всю ночь, но само осознание того факта, что это вот-вот настанет… Все попытки дышать ровнее не помогали сердцу перестать так сильно биться от восторга. Несмотря на второй курс универа, Ли все еще была редким гостем на вечеринках, а это, несомненно, должно было стать главной вечеринкой года. Еще и в роли бармена. Смешивать или наливать готовое в кружки и стаканы всю ночь. Следить, чтобы никто не напился в хлам. Считать стаканы и смотреть прямо в глаза, оценивая их влажный блеск.

Деревянные двери с облезшим темным лаком были распахнуты, а внутри тянулся полутемный пустой коридор. С каждым шагом музыка из старого магнитофона на подоконнике звучала все громче и громче. К друзьям вприпрыжку подбежала Алена, схватила Лизу за руки и принялась кружить ее в танце и во весь голос подпевать: «Белая ночь опустилась как облако, ветер гадает на юной листве…». Алена широко раскрывала рот, хаотично прыгала и дергала руками, пытаясь не засмеяться, чтобы сберечь остатки дыхания. Она редко позволяла себе такую свободу в жестикуляции и движениях тела, поэтому заражала своей энергией еще больше. Танец был неумелый, но легкий, словно у бабочки, порхающей вокруг цветка.

Лиза улыбалась, всеми силами стараясь дышать носом, и кружила подругу в вальсе, высоко поднимая их сплетенные ладони над головой. Они то изображали вальсовые квадраты, то широкие прямые шаги танго, то просто трясли руками перед собой. На худой и сухой ладони подруги Ли нащупала пластырь, покрывавший часть кожи ниже мизинца. При случайном нажатии на место рядом, ладонь Али выскочила из ее рук. Где же она успела порезаться, еще вчера все было нормально? Подруга заметила ее интерес, но продолжила танцевать, кажется, еще усерднее, чем до этого. Локти вверх и вниз, постоянно в прыжке, голова качается и волосы разлетаются светлым облаком. Даня лишь наблюдал со стороны и немного посмеивался над особенно эксцентричными движениями.

– Так вот откуда здесь эта дискотека восьмидесятых! – воскликнула Лиза, когда песня закончилась и Алена остановилась, тяжело дыша и улыбаясь.

– Ты же знаешь мою любовь к старым хитам, – улыбнулась Алена, обмахивая себя ладонью.

Она была одета в белый топ, длинные белые шорты, а пионерским галстуком завязала длинные волосы в хвост, вот чертовка! Наверное, если бы так нарядилась настоящая пионерка, ее бы сразу повесили на доску позора. За воротник топа блондинка спрятала стебель желтого пушистого цветка, который выделялся ярким пятном у груди. Страшно подумать, куда она дела пионерский значок… Увидев, как пристально Лиза смотрит на цветок, чертпобери хризантему, Валеева покрутилась и приняла модельную позу с руками у лица. На голове у нее сидели солнечные очки в форме кошачьего глаза, которые легким кивком головы перелетели на нос – эффектно, как и сама Алена.

– Может быть, мне стоит покраситься в рыжий? – Алена махнула хвостом и покрутилась, чтобы тяжелые волосы заструились по спине. Проходящий мимо парень из параллели заинтересованно посмотрел на шевелюру или на ее обладательницу, – Яркий цвет всегда освежает лицо.

Лиза ухмыльнулась и взяла Даню под руку, наклоняясь к нему и делая вид, что заводит долгий важный разговор:

– Даня, забыла тебе сказать, кажется, нам нужно пересмотреть барное меню. Есть отличная идея!

Даня удивленно взглянул на нее и промычал что-то одобрительное, не отстраняясь. Он уже начал привыкать к шуткам, которые имеют под собой не случайный характер, а стендаперскую заготовку:

– Меняешь темы просто мастерски…

– В начале двадцатого века в Великобритании был популярен коктейль, смесь вина и метилового спирта, для самых бедных. Знаешь, как назывался? Red biddy или рыжая проститутка.

Серьезное лицо Дани немного скорчилось (то ли от смеха, то ли от стыда), а Лиза отпустила его руку и вошла в потрепанный третий корпус: «А на второй этаж еще никто не ходил?». Сзади донесся наигранно возмущенный фырк Алены с матерным продолжением. Впрочем, не сильно обиженным. Подруга редко бывала в таком располагающем игривом настроении, поэтому танцы можно было считать хорошим знаком – выходные пройдут отлично.

В лицо пахнуло затхлостью, и нужно было сильно постараться, чтобы не чихнуть. Страшный темный коридор с просветами дверей заканчивался деревянной лестницей наверх, половицы скрипели под ногами. Кажется, в Америке в таких домах часто встречают призраков. Ради интереса Лиза заглянула в ту «палату» на первом этаже, где был включен свет, и присвистнула. Ряд узких односпальных кроватей занимал почти все пространство, у нескольких из них стояли маленькие потрепанные тумбочки. Светло-зеленые стены пустые и выглядят как в больнице. Матрасов была примерно половина, а постельное белье – только по одному комплекту в руки. Кровати железные, низкие, с жесткими спинками, немного подрагивающие от каждого шага. Ситуацию спасали только чудом сохранившиеся витражи на окнах. И знакомая розовая сумка на одной из тумбочек. Лизины губы растянулись в ухмылке.

Пройдясь вдоль коек, Лиза увидела, что крайняя у окна была сломана, буквально продавлена к земле, а тумбочка вся в царапинах, будто какой-то пионер по ночам грыз ее или стачивал об нее когти. На уровне предполагаемой подушки несчастный обладатель спального места оставил какое-то слово. Девушка легко пробежалась пальцами по царапинам, а потом наклонилась. КОМАНДА. Мальчик или девочка, пионер, когда-то спавший на этом месте, оставил напоминание о себе. Лиза читала, что раньше дети так баловались. В наше время «Здесь был Вася», нацарапанное на школьной парте, например, уже не было таким частым явлением. Но слово «команда» уже что-то необычное. Это все, что пионера из прошлого волновало? Лиза перевела взгляд на зеленую стену под подоконником, чтобы найти такие же царапины и надписи. Но там было пусто.

– Лиз, ты идешь? Или я сейчас займу лучшее место… Ну, ладно, если к этим койкам вообще применимо такое описание, – голос Дани раздался из коридора. Он уже стоял на первых ступеньках лестницы, стараясь лишний раз не прикасаться к ветхим перилам. – Ух ты, смотри, тут на лестнице валяется монетка, настоящий советский рубль! Давно таких не видел.

– Не вздумай брать, даже не надо притрагиваться, – Лиза вышла к нему и прищурилась, пытаясь понять, где тут лежат деньги. Все вокруг покрывал толстый слой пыли и мелкого мусора, аж руки зачесались взять тряпку и хоть немного прибрать этот ветхий ужас. Девушка поежилась и запахнула поплотнее свое пальто.

– Почему не трогать? Она просто старая и грязная, ну помою руки после и все, не маленький. Зато какой привет из прошлого. Ты представь, может, пионеры устраивали подпольную торговлю, родители ведь дают деньги в лагерь на всякий случай.

– А вдруг ее заговорили на понос или еще какой-нибудь черный ритуал с ней сделали. Не бери чужое, вредно, – Лиза наконец-то разглядела потемневший металлический рубль, лежавший на ступени у самой стены.

– Ты веришь во всякие наговоры? – Даня движением головы отбросил челку со лба и начал аккуратно подниматься в темноту второго этажа. Лиза уставилась на его спину, лениво разглядывая каждую клеточку на рубашке. Пока друг не включит свет наверху, ее ноги там не будет.

– Нет, но вдруг они работают?

Глава 2. Повешенный

Пятница, время 22:50

– Ну ка, раз, два, три! – Даня с грохотом подвинул стул, перегородив вход в их барную зону. Небольшое квадратное пространство состояло из двух открытых широких шкафов позади, где теснились бутылки, из старого советского холодильника справа и трех парт, стоявших уголком. Это место лишь концептуально можно было назвать «бар», но все были довольны как минимум потому, что смогли создать «бар» из подручных материалов – из того, что нашли в корпусах. Доставлять в такую даль крупную мебель было проблематично. Все более-менее крупные пожитки распределились между тремя студентами, имеющими права и машины. На небольшом клочке земли перед воротами теснились Жигули, Мерседес и Форд, разных цветов и разной степени побитости. Кто-то привез кучу пакетов с едой и алкоголем, кто-то посуду и реквизит. Несколько бедных организаторов были вынуждены тащить чемоданы и челночные сумки через вокзал, электричку и лесную тропинку.

Лиза притащила со склада несколько упаковок трубочек, одноразовых стаканчиков и одноразовой посуды для закусок и со вкусом запихнула все на полку шкафа. Наступил их час триумфа, нужно было подготавливать бар и настойки к завтрашнему дню. Она чувствовала себя в своей тарелке, потому что понимала объем работы и основные задачи. Их в целом было не так много.

ПЛАН-КАПКАН:

Доделать пространство бара (переставить шкафы и парты так, как им будет удобно, потому что ребята из хоз команды особо не парились)

Расставить посуду и принадлежности так, чтобы они были в ближайшем доступе (наплыв студентов будет постоянным и огромным)

Начать подготовку напитков и заготовок (настоек, например)

– Давай прикрепим на столы меню? Скотч? – барменша деловито поставила руки в боки и оглядела их будущее место работы. Они уже несколько минут переставляли скудные предметы мебели, пока на последней электричке к ним ехала их Надежда, захватившая лимонный сок, сахар и имбирь. По идее, бармены должны были начать подготовку раньше и идти спать, чтобы набраться сил завтра, но девушка из команды «Пищеблока», которую они попросили докупить ингредиентов для бара, не приехала. Засада!

В сосновом бору уже вовсю была ночь, все птички и зверушки спали. В лагере наступило затишье перед завтрашней бурей. Гирлянды частично выключили, оставив освещенными лишь главные места, вокруг пели сверчки и далеко-далеко тихо гудела поздняя электричка. Каждые десять минут Лиза останавливалась и оглядывалась в сторону далеких ворот, надеясь, что вот-вот раздастся звук дребезжащей открывающейся калитки. Неимоверно скучно. Вот бы включить музыку снова, но многие студенты уже заснули, а звуки в дикой природе разносятся лучше. Лиза кружилась на месте, напевая под нос что-то про яблоки на снегу. Даня, увидев, как его напарница мается от безделия, вручил ей огромную пластиковую миску и марлю, чтобы выдавливать малиновый сок без косточек и мякоти.

Они уже нарезали лимоны, перелили водку в огромные пластиковые бутылки, чтобы там она настаивалась с ингредиентами, но ни одну настойку не могли закончить из-за того, что им вовремя не привезли ингредиенты. Сахар для каждой из настоек, лимонный сок для усиления настойки с лимоном, а имбирь в качестве дополнения для другой настойки с лимоном. Малину, наверное, было рановато давить, но напарница восприняла это предложение с энтузиазмом: «Будь готов – всегда готов!». Лиза оставила пальто в корпусе, поэтому поеживаясь, засучила рукава толстовки и схватила початую бутылку водки. Даня с немым ужасом наблюдал, как она льет спирт себе на руки, протирает их друг от друга. Ужасное расточительство! А вдруг первокурсникам не хватит!

– Это очень приятно, я даже не ожидала, – Лиза месила малину во всю силу, брызгая и пачкая все вокруг, «да ладно, потом вытру». Капли летели на стол, на одежду, попадали в глаза. Но настроение было бодрое! Ее напарник вздохнул и начал аккуратно нарезать мяту для лимонной настойки. В будущем барном меню будет всего три настойки со схожими ингредиентами: малиновая, лимон-мята и лимон-имбирь. Остальное место занимало шампанское, чистая водка, безалкогольные коктейли из колы и соков и минералка. Они хотели максимально воссоздать советские буфеты, может даже слегка театральные. Завтрашнего вечера уже ждали белые накрахмаленные шапки советских работников общепита, а для Лизы подготовили небольшой белый фартучек.

– Готовить в принципе приятно. В такие моменты понимаешь, что такое медитация и почему она расслабляет, – Даня нарезал мяту и прошелся по ней ножом плашмя.

– Какое твое любимое блюдо?

– Рататуй. Да, как из мультика, я просто очень люблю овощи, – он улыбнулся и вдруг замолчал, обнаружив, что уронил на землю ветку мяты и теперь она была вся в грязи. – Как бы тут убраться, вряд ли что-то получится подстелить. Производство должно быть стерильным.

– Кстати, забыла спросить, почему тут так много гирлянд? Откуда вообще электричество? – Лиза отряхнула руки и поменяла марлю. Она заметила, что забыла снять свое любимое кольцо, и теперь на нем и под ним – везде была малина, кусочками мякоти и косточками.

– О, я как раз уточнил у Арины все подробности. Хорошие вопросы ты задаешь, тоже стало интересно. Лагерь был закрыт с восьмидесятых, но им владеет частная организация «Спутник». Наши ребята получили разрешение на проведение мероприятия с условием, что мы максимально его отмоем и не сломаем ничего. И сделаем миллиард фотографий и видео, конечно. Эта организация хочет потом сдавать лагерь под мероприятия, а мы, получается, были первые желающие, да еще и умеющие в контент журналисты. Они решили вопрос с электричеством и привезли еще дополнительный бензиновый генератор. И на выходных лагерь тоже будет охранять и осматривать сторож, который живет неподалеку, – Даня сдул челку со лба, взбалтывая водку с лимоном.

– Почти даром достался, – Лиза восхитилась тому, что они первые переступили этот порог, который был нетронутым столько лет.

– Да, но это логично, наверное. Все ради пиара. Место туристическое, Волга, сосновый бор, красивый советский антураж… Я бы сказал, что это будущий модный санаторий, если дела у них пойдут в гору.

– Да, сейчас хипстеров как грязи….

Лиза с Даней одновременно обернулись на резкий скрип калитки, раздавшийся на весь лагерь. Никого не было видно. Скрип повторился, более протяжно, как будто калитка распахнулась. И все затихло. Даня смело вышел из барной зоны и быстро пошел в сторону калитки. Лиза посмотрела ему в спину так, будто ее предали («не бросай меня тут одну»), а потом побежала следом. Она оглянулась назад, раздумывая, не взять ли бутылку для обороны, но поняла, что не сможет так просто опустить ее на вражескую голову.

Даже в такое позднее время организаторы все еще ходили по территории, засыпая ямки и убирая огромные ветки под ногами к краю забора. Пара человек хозяйничали в столовой и «Пищеблоке», оттирая грязь и выбирая из груды барахла целые тарелки и половники. Алена где-то двадцать минут назад прибежала к ребятам в бар, грустно плюхнулась на стул и сообщила, что в холодильнике мышь повесилась. И судя по ее тону – буквально. Она ушла обратно, сетуя на то, что приходится работать больше, чем они изначально рассчитывали. Остальные спали, или находились где-то далеко на территории, уже без особой цели, точечно. Калитку могла открывать разве что Надя с продуктами. Ради нее, вход и оставили открытым на ночь.

Даня остановился под ближайшей ко входу гирляндой, пытаясь разглядеть, что происходит впереди. Лиза скосила глаза на наручные часы Дани и заметила, что еще рано: с учетом дороги и прибывшей поздней электрички Наде оставалось еще минут 15 до лагеря. Электричка пришла так рано? Или она бежала до них? Если бежала… то от кого или от чего? Она не должна была приехать одна…

– Ира? Что с тобой? Обещала же приехать вовремя. Мы тебя обыскались и пришлось поднимать всех на уши с продуктами, тут же еще связь не ловит, – вдруг громко и по-отечески пожурил Даня, вглядываясь в темноту. Ли подняла брови, потому что Ирой вроде бы звали ту самую пропавшую девушку с кухни. Которая их подставила и не приехала вовремя. Явилась, не запылилась!

Неожиданно, в голову пришло ругательство, которое любила произносить покойная бабушка, да еще говорила бабуля его часто и со вкусом – марамойка. Но Лиза отмахнулась, не уверенная, что это слово подходило к контексту. Ком в горле от тревожных мыслей про посторонних, зашедших к ним в темноте, ушел сам по себе. Свои.

– Простите, я сначала перепутала электричку, выехала с опозданием, а потом вообще заснула в вагоне, пропустила остановку и уехала далеко, до самой Запрудни, – из тени вышла хрупкая девушка в белой рубашке и юбке, прикрывающей колени. Белая кожа, огромные темные глаза и балетки на ногах. На рубашке было нескольких небольших пятен грязи, а рыжие волосы, кажется, изначально закрученные в локоны, растрепались так, что напоминали прическу домовенка Кузи – и в них запуталось несколько сухих листочков. Ира выглядела так, словно ее рубашкой вытерли ноги, а ее головой подмели дорогу от осенней листвы. И лица на ней не было, такое бледное и уставшее.

– С тобой все нормально? Что случилось? – Лиза аккуратно подошла к ней и прикоснулась к руке, оказавшейся неожиданно холодной и влажной. От мертвецкого холода ее передернуло. – Ты замерзла? Где твоя сумка?

– Со мной все хорошо. Даже нет, не так… Мне никогда не было так хорошо!

Она замолчала, будто сделав паузу для того, чтобы насладиться моментом. Глаза закрылись, губа была прикушена, на щеках от улыбки появились две ямочки. В сочетании с растрепанным видом это было дико. Очень дико. Глаза распахнулись, и Ира быстро-быстро заговорила срывающимся голосом.

– Я так рада быть здесь! Просто ужасно непутевая, не складывается у меня с электричками. Знаю, звучит абсурдно, понимаю. Я сама в шоке, какая я дура. А вам еще не позвонить… Ой, сумка у калитки, сейчас принесу. Калитка тяжелая, пришлось поставить баклажку и двумя руками дернуть. Сразу подскажите, где моя кровать?

– Чего-чего?

Бурный поток речи прервался. Ира посмотрела в сторону лагеря, и Лиза увидела, что ее зрачки сильно расширены, хотя они стояли прямо под гирляндой. От рассеянного пустого взгляда Иры затылок покрылся холодной липкой влагой. Что с ней? Что за чертовщина? На нее напали? Кого разбудить? Доедет ли сюда вообще полиция? Скорая помощь? Мозг выдавал множество тревожных идей, одну за другой, но отказывался придумывать им объяснения. Лиза прерывисто вздохнула, не зная с чего начать. Она не знала Иру достаточно близко, но видела иногда в библиотеке, на парах. Девушка никогда не поднимала глаз от книги или от тетради. И до сегодняшнего дня выглядело вполне обычно.

Даня накинул на Ирины плечи свою тонкую рубашку (под которой оказалась черная футболка), чем вызвал робкую улыбку. Девушка уютно укуталась и широко зевнула. Посреди ночного свежего воздуха вдруг пахнуло перегаром. Лиза принюхалась – но запах исчез. Показалось, что ли?

– Ребят, все нормально. Я просто очень волновалась и потерялась. Села не на ту электричку, потом поняла это и пыталась найти расписание новой, потом быстро перебегала между поездами и… и…

– И все, – раздался знакомый голос сзади. А потом забренчали многочисленные цепочки, бившиеся о ключицы при каждом широком шаге. На Лизином сердце стало чуть легче. Это идет ее любимый дядя Степа.