Ночные огни Токио

LIza Grossman

Ночные огни Токио

Дорогие друзья!

Вашему вниманию предоставлена моя первая книга. Это не профессиональная работа, а скорее шаг в новую для меня сферу творчества. Каждый текст, каждая строчка – это мои мысли, эмоции и переживания, которыми я искренне хочу поделиться с вами.

Я прекрасно понимаю, что мой путь только начинается, и мне есть куда расти. Поэтому прошу вас не судить слишком строго. Ваши отзывы и конструктивная критика для меня невероятно важны – они станут моей опорой и мотивацией для дальнейшего совершенствования.

Спасибо, что вы здесь, и что находите время окунуться в мой мир. Я верю, что это только начало, и впереди нас ждут новые истории, открытия и свершения.

Все персонажи и события, описанные в данном произведении, являются вымышленными. Любые совпадения с реальными людьми, местами или ситуациями случайны.

[Grossman]С благодарностью,

Глава 1. Утренняя Росca

Открыв глаза девушка, едва проснувшись, направилась к окну. Она всегда начинала утро с этого – желания впустить свежий, прохладный воздух. В комнате царил тусклый свет, еле пробивающийся через занавески, а утреннее солнце, только встающее над горизонтом, обещало новый день. В такие моменты утро всегда кажется чистым, свежим, словно начало чего-то нового. Ночь забрала с собой все вчерашние заботы, оставив только надежду на то, что сегодняшний день будет не хуже предыдущего.

Айко поднялась с кровати, потёрла глаза и выглянула в окно, делая глубокий вдох, чтобы почувствовать утреннюю свежесть. Город ещё спал. Токио – поистине уникальный город, где раннее утро всегда кажется особенно спокойным и неуловимо красивым. Высотки и жилые дома, словно спрятанные в облаках тумана, едва заметно вырисовывались на фоне небес. Вдалеке, между зданиями, едва виднелся Токийский залив, покрытый лёгкой дымкой, а в небе время от времени мелькал самолёт, направляющийся в аэропорт Нарита. Звуки города, только начинающие нарастать, были мягкими, как шорох листьев, а воздух был пропитан запахом утреннего дождя, который прошёл этой ночью.

Где-то вдалеке послышался шум поезда, а на балконе соседнего дома кто-то выходил на утреннюю пробежку, наслаждаясь ещё не поглощённым суетой городом.

Айко Ямамото – 20-летняя девушка, являющаяся воплощением сочетания двух культур. Её тёмные волосы, слегка волнистые, часто собраны в небрежный пучок, а серые глаза, в которых отражается и загадочность японской природы, и открытость русской души, поражают своей глубиной. Легкая, почти невесомая походка скрывает в себе внутреннюю силу, которую она тщательно прячет за внешней спокойной грацией.

Её мать, русская женщина Линда, была страстной и яркой личностью, но трагически ушла из жизни, когда Айко было всего 10 лет. Мать погибла в аварии на автостраде, а вместе с ней ушли и все радости, связанные с её присутствием. После её смерти отец, японец Юнги Ямамото, утратил способность жить нормальной жизнью. Он не мог смотреть на свою дочь, так похожую на ушедшую жену, и погрузился в пьянство. От того времени осталась только печальная память о былом счастье.

Айко часто чувствует себя чужой в обоих мирах. В Японии она не всегда может полностью вписаться в коллектив, так как её стиль общения отличается от того, что принято в японской культуре. С русскими её сдержанность вызывает недопонимание. Она мечтает найти своё место, где могла бы объединить оба наследия, став связующим звеном между Востоком и Западом.

Айко работает официанткой в одном из самых престижных ресторанов Токио, расположенном в центре города. Заведение привлекает только высокопоставленных клиентов и гурманов, ищущих не только вкусную еду, но и исключительный сервис. Здесь она всегда выглядит безупречно: чёрные волосы аккуратно собраны в пучок, форма – утончённая и элегантная, а её речь, с лёгким русским акцентом, привлекает внимание гостей.

Несмотря на строгие требования и долгие часы работы, Айко находит утешение в этом месте. Это её способ забыть о боли, которая поселилась в её сердце после трагической утраты. В ресторане, как и в жизни, она носит маску – маску, под которой скрывается одиночество и боль.

Сегодняшним утром, как и всегда, Айко проснулась рано – будильник позвонил в 4:30. Этот момент перед началом рабочего дня был для неё особенным – короткое время, когда город ещё не поглощён бурной жизнью, и она может насладиться тишиной, побыть наедине с собой.

Она отступила от окна и почувствовала, как её мышцы, усталые после долгой смены, растягиваются. Быстрая утренняя рутина – умывание холодной водой, лёгкий макияж, сливающийся с её естественной красотой. Она не стремится быть яркой, ведь её работа требует сдержанности и утончённости. В её глазах – серый цвет, спокойный и глубокий, как осеннее небо, а её пухлые губы и тонкие черты лица, унаследованные от отца, создают гармоничный образ.

Собрав волосы в высокий пучок, она быстро завершает утренние ритуалы и переходит на кухню, где заваривает чашку зелёного чая. В это утро, как и в каждое утро, её взгляд скользит по комнате, наполненной знакомыми предметами – той уютной атмосферой, которая остаётся после потери. Отец следит за порядком в квартире, несмотря на свои пороки, и Айко не раз задавалась вопросом, помогает ли ему это справляться с болью утраты.

Прощаясь с утренним теплом, она надевает туфли и выходит из квартиры. В подъезде встречает пару соседей, которые кидают ей дружеское приветствие. Она отвечает сдержанной улыбкой, но не останавливается. В её жизни нет времени для долгих разговоров, всегда нужно спешить. Город постепенно оживает: люди идут на работу, офисы начинают наполняться жизнью, а улицы, только что пустые, заполняются шумом – от машин, разговоров, шагов. Айко надевает наушники и направляется к своей станции. Сердце слегка учащает ритм – работа в ресторане требует концентрации и способности справляться с любой неожиданностью. Но она готова. Как всегда.

Когда часы пробили полночь, Айко покидает ресторан. Уставшая после долгого рабочего дня, она неспешно направляется в сторону своей станции. Ночные огни Токио теперь становятся её единственным спутником. Прохлада ночи обвивает её, а мысли уносят её куда-то далеко, в томительное одиночество, которое всегда остаётся после смены. В последние недели ей казалось, что каждый вечер схож с предыдущим: одно и то же место, одни и те же лица, один и тот же вопрос – что будет дальше?

Айко вспоминает о своём друге – единственном, с кем ей было легко, кто понимал её без лишних слов. Они давно не общались, и ей вдруг захотелось позвонить. Она достала телефон и начала набирать номер, когда вдруг услышала резкий звук тормозов. В следующую секунду что-то тяжёлое сбивает её с ног.

Мир закружился, и свет поглотил её. Она успела подумать, что так и не успела дозвониться до друга.

Тело её, как в замедленной съёмке, взлетело в воздух, а перед глазами – ослепляющие огни фар. Удар пришёл внезапно, и мир поглотила тьма. В её сознании исчезли все ощущения. Боль не была ощутима, только странное чувство, как будто она наблюдает за собой со стороны.

Прошло несколько секунд, а может, минут. Токийские огни стали пятнами в её поле зрения, а воздух был насыщен запахом бензина и резины. Вдалеке слышался шум города, но он становился всё тише.

"Почему так… почему всё так…?" – мелькнула последняя мысль.

Может, это судьба? Может, ответ на её главный вопрос был в этом моменте?

И вдруг, когда ей уже казалось, что её сознание исчезает, кто-то схватил её за руку. В последний момент Айко успела увидеть силуэт мужчины. Он стоял над ней, его лицо было размытым, но глаза… Глаза – тёмные, как ночное море, и в них было что-то, что заставляло её сердце замереть. Спокойствие этого взгляда, несмотря на всю хаотичность происходящего, было удивительно успокаивающим.

Айко пыталась сосредоточиться на его лице, но силы ускользали. Его контуры растворялись, оставляя только глаза, глубокие и неизведанные, как море, в котором она бы с радостью утонула.

Затем… всё исчезло.

Глава 2. Темные глаза

Сатору Кадзунари был воплощением мужской привлекательности. Высокий, с выразительными чертами лица, он сразу привлекал внимание. Его рост, превышающий средний, придавал ему уверенность, а стройное, но мускулистое тело выдавало время, проведённые в спортзале. Каждое его движение было плавным и уверенным, словно он привык быть в центре событий.

Его лицо – идеальное сочетание жесткости и харизмы. Четкие очерченная, высокие скулы, прямой нос и слегка приподнятые брови создавали ощущение, что он всегда сосредоточен, даже если это не так. Его губы – узкие и слегка искривленные в тени загадочной улыбки, которая появлялась на его лице лишь в редкие моменты, когда он решал, что стоит продемонстрировать свою уверенность. Но когда он молчал – его лицо становилось почти непроницаемым. Его темные глаза – глубокие и пронзительные, будто видящие всё, что происходит вокруг. В них читалась невидимая сила и холод, словно эти глаза видели столько жестокости, что ничто не могло удивить его. Но именно эта глубина глаз, их почти черный цвет, заставлял многих ощущать на себе тяжесть его взгляда. Его волосы – тёмные, почти черные, немного растрёпанные, свободно падали на лоб, придавая его облику небрежный, но всё же привлекающий стиль.

Он был умен, и это ощущалось в каждом его движении и слове. Его интеллект был его оружием, а внешность – лишь обёрткой. Сатору знал, как использовать свою привлекательность и силу, чтобы получить всё, что он хотел. И именно эта смесь красоты и холодной решимости привлекала к нему внимание, но и одновременно заставляла держаться на расстоянии.

Утро. Сатору стоял у окна своей квартиры в многоэтажке в центре Токио, взглядом охватывая панораму города. В его глазах отражались огни города, но внутри было лишь холодное спокойствие. Он чувствовал, как его сердце ускоряется с каждым моментом, каждый вдох был обдуманным, каждый шаг – подготовленным. Он знал, что сегодня будет решающий момент.

Его цель? Отец. Сатоши – один из самых жестоких и властных членов японской мафии. Его отец. Тот, кто не просто запятнал их жизнь, он уничтожил её. Тот, кто по своему приказу убил мать Сатору, Юкико, потому что она осмелилась восстать против его грязных дел. Юкико пыталась сбежать с сыном, увести его как можно дальше от грязных дел клана, но Сатоши не позволил. Он запер сына, а мать убил, потому что она мешала его планам. Сатору знал, что его отец не даст ему сбежать, потому что он был его прямым и единственным наследником. Он был для него важен. Но и он, в свою очередь, был готов разрушить всё, что его отец построил.

– Это твой конец, Сатоши Кадзунари, – прошептал Сатору себе под нос, когда его глаза упали на ключи, лежащие на столе.

Он ехал в назначенное место – на склад, где хранился чемодан, в котором находились документы, способные разрушить всё. Эти документы – ключ к лидерству в клане, и они должны были стать его оружием. Сатору был готов – он знал, что не имеет права на ошибку.

Когда он подъехал к складу, его взгляд сразу же зацепился за охрану. Несколько мужчин в форме стояли возле нужного контейнера. Он знал, что если попадется, это будет конец. Отец сразу всё поймет, и ему не будет пощады. Но Сатору не думал о провале. Он приготовился к этому моменту и был готов к любым последствиям.

Глубокий вечер постепенно поглощал город, и на складе стали загораться тусклые фонари. Холодный ветер проникал в его одежду, заставляя его быстрее двигаться. Он заметил, что охранники начали расслабляться, уставшие от смены, переговаривались между собой и даже устраивали перекур. Сатору не терял времени, тихо пробрался к нужному контейнеру.

Он использовал пароль, который выведал заранее. Код был правильным, и дверь открылась. Внутри был только один чемодан, стоящий в центре помещения. Он замер на мгновение, понимая, что не имеет права медлить. Быстро схватив его, он выбежал, не закрывая двери, давая себе лишь один наказ – уйти незаметно.

Когда он пробежал до своей машины, его тело сжалось от напряжения. Он сел в машину, глубоко вздохнув, и посмотрел на чемодан, который теперь был его. «Начало положено… начало твоего конца, Сатоши», – шептал он, сжимая руль.

Но тут раздался вой сирен.

– Чёрт! – выругался Сатору и рванул с места. Машина понеслась , оставляя за собой следы на асфальте. Токио погружался в ночь, и на улицах почти не было людей. Его скорость возрастала, он игнорировал светофоры, мчался через перекрестки, маневрируя между машинами. Он чувствовал себя в своей стихии, но чем быстрее он ехал, тем больше росло напряжение.

И вот, когда до дома оставался всего один квартал, на перекрёстке его глаза мелькнули на красный свет. Но он не замедлил. Он был слишком близок. Нервное напряжение, стресс, адреналин, и тут – удар.

– Сбил… – прошептал он, резко нажимая на тормоза.

Он остановил машину, выскочил и увидел лежащую на асфальте девушку. Тело было в неестественной позе, её лицо – бледное, а глаза судорожно пытались разглядеть хоть что-то, будто бы она пыталась найти ответ. Сатору почувствовал, как кровь отхлынула от его сердца. Он быстро наклонился, нащупал пульс. Он был слабым, но ощутим. Она могла выжить.

Вдруг они встретились взглядом . Эти серые глаза были полны страха и отчаяния. Она не говорила ничего, но он знал – она все понимает.

– Ты… жива красавица, – пробормотал Сатору, будто пытаясь убедиться.

Девушка потеряла сознание. Он огляделся вокруг – свидетелей не было. Он осторожно поднял её на руки и, не колеблясь, понёс к машине.

– Не переживай, красавица, всё будет хорошо, – тихо сказал он, укладывая её на заднее сиденье.

Он снова проверил, не наблюдает ли кто. Убедившись, что никто не следит, он сел за руль и направил машину в ближайшую больницу.

В больнице он спешил, нес её на руках, подзывая медицинский персонал.

– Она пострадала в аварии, я был свидетелем. Помогите ей! – сказал он, его голос был напряжённым, но в нём звучала решимость.

Когда Сатору передал девушку врачам, его сердце снова сжалось, а дыхание перехватило. Он успел заметить, как её тело, ещё несколько минут назад безжизненно лежавшее в его руках, сейчас забирают на носилках, а медсёстры спешат в реанимацию. Всё происходило быстро, но для него время будто замедлилось.

Сатору почувствовал, как напряжение нарастает. Врач снова обратился к нему, пытаясь расспросить о происшествии. Но Сатору знал: он не может позволить себе задержаться. Каждый взгляд, каждый вопрос мог привести к его разоблачению. Он ощущал, как холодный пот выступает на лбу, несмотря на свою решимость.

– Мне нужно немного воды, – сказал он, пытаясь сделать голос спокойным и невозмутимым.

Врач, казалось, не заметил ничего странного в его просьбе. Он кивнул и направился к ближайшему шкафу, чтобы налить стакан воды. Это был момент, который Сатору ждал. Он не думал, что вода была ему необходима. Нет. Это была лишь возможность.

Когда врач отвернулся, Сатору тихо и стремительно шагнул к дверям. Его движения были быстрыми, но осторожными, почти незаметными. Он почувствовал, как его пульс ускоряется, но не остановился. Не дождавшись, пока врач вернётся с водой, он, не делая лишних движений, скользнул в коридор.

Дверь за ним тихо закрылась. Он двигался уверенно, не оборачиваясь, лишь краем глаза ловил мелькнувшие силуэты медсестёр и пациентов в холле. Все эти лица казались ему чуждыми, как в тумане. Его сознание было сосредоточено только на одном – исчезнуть. Его шаги становились всё быстрее, когда он пересёк пустой коридор, мимо кабинетов, прячась в тени.

Он сам был как тень, стремительно теряющаяся в лабиринте больницы. Никаких следов. Никаких взглядов. Он должен был исчезнуть. И он это сделал. На мгновение ему показалось, что его преследуют, но затем наступила тишина. Он был свободен.

Когда он вышел на улицу и почувствовал свежий ночной воздух, его тело расслабилось. Он сел в машину , взглянуть на чемодан, запустив двигатель, и поехал, не оглядываясь назад. Всё было завершено. Но внутри его терзали странные ощущения. Он не знал, что будет дальше. Но он точно знал: он не мог забыть эту девушку.

Он подумал о её взгляде, о том, как она открыла глаза и посмотрела на него, как будто видела что-то большее, чем просто спасителя. И это ощущение не отпускало его. Он чувствовал вину, перед ней, но это ли чувство преобладало в нем?

Глава 3. Сон или воспоминание?

В эту вечернюю пору, когда в доме пахло свежим чаем и пекущимися булочками, вернулся с работы её отец – Юнги Ямомото. Мужчина был строгий, с твёрдой осанкой и умиротворённым взглядом. В глазах появилась любовь лишь глядя на свою жену и дочь.Малышка Айко лет 5, сидела на полу с настольной игрой в руках. Её смех – звонкий и заразительный – наполнял уютную комнату. С её темными, чуть волнистыми волосами, яркими серыми глазами и ангельскими чертами лица было невозможно не заметить, как она похожа на свою маму, Линду. Ласковая, добрая, с нежным сердцем, Айко была словно продолжение светлой души Матери.

Он поцеловал жену, как всегда тихо и сдержано, и подошёл к Айко. В его руке был небольшой подарок – браслет с красной и чёрной нитями, переплетёнными, как неразрывная связь. На золотом замочке виднелась выгравированная надпись: "Ты – наша золотая середина."

Айко, с удивлением в глазах, посмотрела на браслет. Она была ещё мала, чтобы полностью понять, что это значило.

– Ой, папа! Это мне? – с радостью в голосе спросила она, уже поднимая браслет, чтобы рассмотреть его поближе.

– Да, моя любимая, – ответил он, мягко улыбаясь. – Мы с мамой решили сделать тебе подарок. Это символ нашей необычной семьи. Красная нить – это твоя мама, тёплая и красивая, как её любовь. Чёрная нить – это я, строгий и тот, кто держит всё в руках. А золотой замочек – это ты, наша золотая середина, наше связующее звено.

Он аккуратно надел браслет на её маленькую руку, а Айко, озадаченно вглядываясь в него, спросила:

– Связанное звено? Папочка, что это значит?

Родители переглянулись и рассмеялись. Мать, с любовью наблюдая за этим моментом, не могла скрыть слёзы счастья. Айко была её гордостью, и в этот момент она ощущала, что семья вновь обрела хотя бы частицу гармонии.

Но вдруг всё вокруг как будто поблекло, а звуки начали искажаться. Сначала смех родителей стал тускнеть, затем резкий звук тормозящих шин и удар, от которого подскочило сердце. Запах горелой резины и бензина наполнил воздух, а за ним – вспышка яркого света. В голове Айко осталась лишь чёткая картина – глаза мужчины. Тёмные, глубокие, спокойные, но полные какой-то страшной силы. И как будто в ответ на её взгляд – «РАЗРЯД!»

Тишина.

Тёмные тучи, дождь, осенняя холодная пора. Айко, теперь уже десятилетняя девочка, стояла у памятника матери, смотрела на простую, но такую важную надпись: "Линда Ямомото, лучшая дочь, подруга, жена и мать." Рядом стоял её отец, холодный и молчаливый, словно из камня. Он больше не был тем человеком, который когда-то нежно смотрел на свою жену, а теперь его взгляд был пуст – он потерял всё, что мог. Возможно, он уже потерял и себя.

Айко подняла глаза на отца, её взгляд был полон вопроса, на который она не могла получить правильного ответа.

– Мама будет там свободна от страданий? – её голос был тихим, но решительным.

Отец не взглянув на дочь, прошептал:

– Да.

Без лишних слов, без эмоций он развернулся и направился к машине. Айко стояла на месте, её маленькие плечики едва двигались от холода. Дождевые капли скатывались по её зонту, и, прежде чем уйти за отцом, она прошептала едва слышно:

– Мама… моё сердце навсегда с тобой…

Её голос почти не долетел до ушей, но она чувствовала, что это единственные слова, которые могут уйти с ней в будущее. Она повернулась и пошла за отцом, следуя за его широкой чёрной спиной. В этот момент всё вокруг снова потемнело. Вспышка – и перед глазами её снова возникли те тёмные глаза мужчины. Зловещие, спокойные. И снова – «РАЗРЯД!»

Снова тишина..

Жаркое солнце било в глаза, когда Айко стояла на школьном дворе, ожидая свою единственную подругу. Её серые глаза отражали какую-то скрытую грусть, которую она не показывала окружающим. Айко потеряла мать, но у неё была Мей – её светлая подруга, которая всегда была рядом. Это была единственная девочка, которая понимала её, поддерживала и помогала пережить одиночество.

– Эй, Мей! Я здесь! – крикнула Айко, когда увидела знакомую фигуру.

Мей, девочка с кудрявыми светлыми волосами и яркими голубыми глазами, спустилась с лестницы и подбежала к подруге. Она была дочерью русских эмигрантов, давно обосновавшихся в Японии. Её отец был художником, бесконечно искал вдохновение в городских садах и каменных джунглях Токио, а мать работала швеей, шила одежду для школы и даже для Айко.

– Привет! Как дела? – Мей широко улыбнулась, прижимая подругу к себе.

Они шли по тропинке, ведущей через парк, который находился между школой и станцией. Это было место, где они расставались, поскольку жили в разных районах города. Мей вдруг предложила:

– Слушай, а хочешь, я пойду с тобой домой и мы немного поиграем во дворе? А потом твой друг Татоши меня проводит до станции?

– Наверное, можно… – Айко задумалась, не поднимая глаз. – да я и сама смогу тебя проводить.

– Нет! Пусть Татоши проводит, он парень, ему не страшно. А ты… лучше домой пойдешь, уроки сделаешь.– протараторила подруга.

– Ха-ха, ты влюбилась в него! – Айко рассмеялась, подмигнув подруге. – Ну, кались!?

Мей заулыбалась и, поднимая глаза, с лёгкой усмешкой ответила:

– Может, и влюбилась. А тебе-то что?

И тут её взгляд на мгновение потемнел. Она посмотрела в сторону и встретилась взглядом с теми самыми тёмными глазами мужчины, которые внезапно поглотили её сознание. Всё вокруг изменилось, и только его спокойный взгляд, как остриё ножа, проник в её душу, заставив её сердце замереть.

И снова – тот же знакомый звук: "РАЗРЯД!".

Татоши Ямакундзе – обычный парнишка, но с непростой судьбой. Он был самым близким другом Айко, а их дружба стала чем-то особенным, сроднившимися душами. С самого детства они росли в одном дворе, а в какие-то моменты казались даже родными, настолько сильной была их связь. Отец Татоши был моряком, и его жизнь была разделена между двумя семьями. В какой-то момент он просто исчез, оставив сына и мать в одиночестве. Когда Татоши осознал, что его отец предал их, он в какой-то момент принял решение: для него он был мертв. И, возможно, именно эта боль сблизила его с Айко, которая, как и он, пережила утрату полноценной семьи.

Они оба знали, что значит расти без поддержки тех, кто обязан был бы заботиться. Именно это сделало их связь неразрывной, а дружбу – уникальной.

В подростковом возрасте, когда ночи становились долгими и туманными, они выходили из своих домов, чтобы встретиться на заброшенной детской площадке. Здесь они были только собой – без масок, без лишних слов, только два человека, которые не боялись друг перед другом быть уязвимыми. Они делили одну сигарету на двоих, что было их маленьким ритуалом, забывая обо всех заботах. В такие моменты мир казался жестоким и беспощадным, но эти две души знали, что они справятся. Они есть друг у друга , и это было важнее всего. Когда они смотрели друг другу в глаза, не нужно было слов – всё и так было ясно. Это была та поддержка, которая помогала им идти дальше.

– Не страшно, прорвемся! – сказал Татоши, с улыбкой подавая кулак.

Айко ответила тем же жестом, их кулаки встретились с характерным стуком, и, несмотря на всю тяжесть мира, они оба верили в это: прорвемся.

Но в следующий момент, как всегда, тишина накрывала их. Вновь этот взгляд, что-то темное и манящее. Словно в него можно было утонуть, раствориться, забыться. Айко почувствовала, как её сердце застыло, чувства что не поддаются объяснению.

И снова тот же звук, "ЕЩЕ РАЗРЯД", который всегда был в воздухе, словно молния, разрывающая мгновение на части. Айко не могла забыть этот момент – он всегда преследовал её, этот взгляд, эта тень.

Айко резко пришла в себя, словно кто-то внезапно вырвал её из глубокой пропасти. Тело сжалось от болевого шока, как если бы каждый нерв был под прицелом. Она не сразу осознала, что происходит, а потом… Свет. Яркий, ослепляющий, резкий – больничные лампы сверкали, как молнии, и заставляли её глаза щуриться от невыносимого света.

Сначала был этот странный, пустой момент, когда она не могла понять, где она. Всё было расплывчато, мозг с трудом обрабатывал информацию, а в голове всё шумело, как в сильном ветре. Затем холод – проклятый, колючий, пронизывающий.

Айко сделала резкий вдох – и тут же почувствовала, как её грудь болит, как будто бы её кто-то сдавил. Сердце колотилось в груди, а кровь бурлила в венах. Было тяжело, слишком тяжело. Она сглотнула, пытаясь понять, где она и что произошло. Но сознание ещё оставалось мутным.