Сборище рассказов

Однажды на корпоративной вечеринке ко мне подошел один наш коллега Седрик (да, именно так звали этого проходимца!) и, подливая в мой бокал свое нестерпимое шампанское, завел разговор. Без веры не было. Я ощущала скуку, которую заметила даже сама. Сначала Седрик пытался развить легкий флирт, потом спросил, почему я так «погано» себя чувствую. Я ответила без обиняков, что мне не хватает Без веры.

Он усмехнулся: «Да на что он тебе дался? Этот жалкий человечишка? Он же – без веры! Он конченый идиот. Ты видела, как он одевается? Страх Божий! Как только начальство может терпеть эти грязные лохмотья! Он совсем не следит за собой! К тому же он такой нудный, пессимист, в общем!» – Седрик замолчал и откинул содержимое бокала в свою ненасытную пасть.

Кольцо

Они шли по опушке леса. Девушка молчала в задумчивости, а парень рассказывал разные веселые истории. Вдруг она остановилась и дотронулась руками его плеча.

– Что?

– Артем, мы можем пойти посмотреть на лилии? Они растут на лугу здесь недалеко.

– Кристина, я бы с радостью, но боюсь, они уже отцвели…

– Ты прав. Скоро осень.

– Мы обязательно сходим туда следующим летом!

– Правда?

– Да!

Через две недели Кристина улетела в Японию, учиться по обмену. Медленно потекло время, когда они общались через интернет и по телефону. Потом она вдруг внезапно исчезла: не отвечала на звонки, не появлялась в сети. Знакомые пустили слух, что она стала встречаться с другим, один человек видел ее уже в октябре за столиком в кафе с мужчиной постарше. Артем не хотел верить и съездил к родителям девушки. Ее отец вышел навстречу и сказал, чтобы он жил своей жизнью и с этого дня забыл про нее.

Как же трудно было принять то, что в ее мире его больше не существует! Чтобы отвлечься от грустных мыслей, Артем с головой погрузился в учебу, а в свободное время подрабатывал на строительных работах. Многие девушки хотели занять место в его сердце, но он не хотел забывать о своей любимой, память усердно хранила картинки их счастливого прошлого.

Наступило лето, и Артем отправился к их месту у опушки леса, а затем, вспомнив когда-то импульсивно заявленное обещание, побрел к лугу, где ярко алыми пятнами цвели прекрасные лилии. Он сел среди высокой травы и стал смотреть на проплывающие по синему небу легкие белые облака, и слегка задремал… Вдруг кто-то легонько коснулся его плеча:

– Кристина! Как ты здесь оказалась?!

– Мы же обещали друг другу этим летом прийти сюда.

Он немного смутился от взгляда этих красивых задумчивых глаз. Как долго он ее не видел!

– Почему ты не отвечала мне все это время?

– Прости меня. Я не хотела тебе врать, но также я не хотела, чтобы ты обо мне беспокоился. В октябре меня сбила машина, и я долгое время была в коме. Шансы выжить были мизерные. Родители не хотели, чтобы ты брал на себя груз ответственности, и боялись, что собьешься со своего жизненного пути, если со мной что-нибудь случится. Но потом произошло чудо: я выжила и выздоровела. Во многом, благодаря врачам, а еще – благодаря тебе. Даже там, находясь в преддверии смерти, я чувствовала, что ты думаешь обо мне, и ждешь. Мне выплатили неплохую материальную компенсацию, поэтому я приехала сюда.

– Но почему ты не позвонила мне, когда вышла из комы?! Ты выглядишь отлично, но как твое здоровье сейчас?

– Все очень хорошо, только несколько шрамов после операций. Я не звонила, потому что до меня дошли слухи, что ты решил, что я полюбила другого.

– Да, один старшекурсник из нашего факультета, ездивший в Токио на международную выставку, видел тебя с каким-то мужчиной в кафе…

– Я не представила их друг другу, так как тот мужчина был мой новый куратор, с которым я сама только познакомилась.

Они посидели на мягкой траве среди лилий, молча наблюдая за проплывающими облаками.

– Знаешь, я безумно скучал по тебе.

– Я тоже.

– Я думал, что больше никогда тебя не увижу.

– И я.

– Когда ты уезжаешь?

– Наверное, когда отцветут лилии…Или…

– Что?

– Если ты хочешь, чтобы я осталась – я останусь.

Они вновь замолчали. Затем Артем сорвал одну лилию и сказал Кристине: «Закрой глаза».

Когда она открыла глаза, то увидела нежнейшую красную лилию, а посреди ее лепестков сверкало красивое колечко. Он ласково взял ее руку и украсил кольцом ее безымянный палец.

– Я купил его в магазине «ЭПЛ Даймонд» еще зимой, потому что, если бы я кому-то и хотел подарить такую вещь, то это только тебе. Я не хочу, чтобы ты отказывалась от своей мечты. Ведь ты всегда хотела учиться в этом университете. Поэтому, когда отцветут лилии – уезжай, улетай навстречу своей мечте! За время нашей разлуки я понял одно: будь ты хоть на краю света, ты навсегда в моем сердце!

Осенью Кристина уехала, и не приезжала в течение двух лет. А после она закончила учебу и вернулась на родину, устроилась на хорошую работу, а потом они с Артемом сыграли свадьбу и больше никогда не расставались!

Перекресток

В этот день я ждала свою подругу, мы должны были встретиться на площадке, но так как там было солнечно, я решила ждать ее в тени домов вблизи перекрестка.

Сначала мы стояли там со спортсменками. Никогда б не подумала о спортсменках, если б не услышала разговор о кроссовках. Если и есть на свете люди, которые знают о сути вещей более точно, чем кто бы то ни было, так это спортсмены. Всегда обращайтесь к ним с философскими вопросами и получите сжатый краткий и, в общем-то, верный ответ.

Потом мы сходили с этими девчонками в будку с мороженым и купили себе разные. Потом стояли в углу и ели их, немного обсыхая на ветру. Девчонки говорили о соперницах по соревнованию и были очень серьезные. А я со своим вафельным рожком с клубничной начинкой, преданная своему свободному времени не могла в этот момент не подумать о минете (меня всегда одолевают сомнения насчет правописания этого слова, как пишется это слово, с двумя «н» или с одним).

Рядом, также ласкаясь на ветру, сидел мальчик и иногда пускал странные жесты в сторону прохожих. Он уступил мне в очереди за мороженым. Передо мной стоял высокий мужчина с конским хвостиком и бейсболке.

До этого, когда мы с сестрой ехали в автобусе, тоже был мужчина, еще крупнее, тоже с хвостом. В автобусе дул ветер через люк на его крыше. Мужчина стал как раз под ним и недовольно заворчал своему спутнику: «Ну, конечно, дует прямо на меня». Было жарко.

Напротив меня сидели две девушки. Одна очень светлая, другая смуглая. Они были с дедом, который сидел рядом со мной. Хотя это был не их дед, они с самого начала были вместе. И дед уступил им место в другом автобусе. А потом девушки объяснили, что ему надо выходить на этой остановке, потом сесть в другой автобус и потом ехать до куда-то. Это был не их дед, его седые волосы отдавали зеленью, он был в кепке и джинсах. Девушки были очень любезные. Такое ощущение было, как будто это был их дед.

Моя сестра сидела на заднем сидении. И люди то входили, то выходили, но мы пока никак не могли сесть вместе. Сбоку сидел красивый парень. Вообще-то людей было мало. Ысыах все-таки. Как только я его успела заметить, он тут же вышел. На его серой рубашке был красивый черный узор.

Солнце парило через стекло прямо мне в спину, и от этого было очень тепло и приятно. Когда приблизилась моя остановка, люди повыходили, и моя сестра пересела ко мне. Мы с ней чуть говорили, и я целовала ее время от времени в щечку. Пусть, хоть так, она поймет, что я ее люблю. Потому что если я начну что-то говорить, я опять скажу что-то не то, даже если захочу сказать что-то, похожее на то. Иногда действие гораздо лучше слов, особенно для якутов. Но мне кажется, что слово, это тоже действие, все человеческое – это действие. И главное тут для меня даже, не что такое хорошо, не что такое плохо, не черное, не белое. А правда? Так она и вовсе не имеет значения. Что такое для меня сегодня правда? Если я знаю, что кривда – это ИП, производящий вкусные козинаки из арахиса, типа восточных сладостей. Правда, потом у меня чуть все зубы не выпали. И десна что-то разболелась. Я говорю сестре: наши челюсти по времени всегда двигаются, и зубы тоже. А она: у меня поутру стали кровоточит десны. А я: ешь аскорутин, это аскорбиновая кислота и рутин, ешь аскорутин.

Мимо меня проходит много красивых девушек. Я любуюсь ими. Иногда проходят пары. Почти все они с детьми. И почти все они ходят по одному типу: девушка как бы, побоявшись волка, который выскочит из-за угла, прижимается к своему мужчине, и чуть на полшага отстает от него, и еще она или он держат ребенка, которого они прижимают к щеке. Это, наверное, самый удобный способ, потому что я видела три такие пары.

И еще я много кого и чего видела, о чем рассказывать или лень, или неохота.

Когда я, немного ротозейничая, обернулась в другую сторону, меня чуть не сбила одна девушка. Я отошла к стене. Ее догнал какой-то парень и пытался, хватая ее за руки что-то сказать, но она начала кричать: «Пусти!» И они на какое-то время замерли как раз передо мной, под нашим рекламным щитом. Их диалог:

– Лиза..

– (ответа нет)

– Пойдем, а..

– (ответа нет)

– Слушай, я тебя не понимаю. Не понимаю, почему ты так себя ведешь.

– Я же тебе говорила!.. Я же тебе говорила: я ненавижу ждать!

– И поэтому надо себя так вести.. И кричать.

– Я же тебе говорила, что ненавижу ждать!!!

– Эй, малыш, успокойся, пойдем домой..

– Ты просто ничего не понимаешь. Ты даже понятия не имеешь, что может произойти со мной, когда я останусь одна.

У нее сразу брызнули слезы, и она побежала на красный свет. Проскользнула через машины и исчезла в толпе. Парень побежал вслед, но сразу забибикали машины, заскрипели шины, и я так и не поняла, догнал ли он ее потом.

Мы встретились с подругой и замечательно провели время. Я съела много чего-то очень вкусного. И она тоже. Потом мы ходили по всем дорогам, сидели на лавочке, ели мороженое. Хотели купить симку, но попали к мегафону. Я мегафонский человек, несмотря на недавние сбои, но когда знакомишься с людьми лучше на запас иметь, конечно, мтску. Сегодняшний пример: у тебя телефон есть? Мегафон? Мтс? Ответ: У меня мегафон, но у меня есть мтс, вот, лови. И куча запредельно коммуникабельных и запредельно вроде бы одиноких людей звонят тебе со своего макси, пока у тебя вконец не разряжается итак повидавший виды аккумулятор.

Мы сидим на лавочке, болтаем ногами, кушаем мороженое. И она мне говорит: «Впервые вижу человека, который справляется с мороженым быстрее меня!:)» Я: «Ага, я такая, особенно если это типа экзо, или типа сафари:)»

– Кхих, помнишь ту рекламу с экзо?

– Ага, ту, что с Семенович, помню, ага.

Мы рассматриваем архитектуру города и тут я замечаю:

– Аа, мы сидим как раз у дома, где была сделана знаменитая ***ская фотография!

– Ась?

– Ну, там, он так снялся, вот (показываю).

– Аа) Ну, мы и сами сидим, понимаешь ли)

И тут, я не могу не ощутить себя знаменитостью. Еще бы! Я, писательница, в компании с писательницей! Пожалуйте, прошу любить и жаловать! Это просто крэйзи, ютубебли, как говорится! Чувствую себя как сливка альтернативного общества. Нет. Я просто лучше всех писак в мире. Одна из лучших. Я так хороша, что пишу для своего удовольствия, никаких денег, гонораров, договоров, все чисто по душевной прихоти. И мне это очень нравится.

Это город, где живут сплошь знаменитости. Иду я по проспекту с подругой. И мы встречаем критика. Конечно, мои минус уже не знаю сколько, не увидели бы и ни хрена, если бы не моя подруга с ним не поздоровалась. Я тоже здороваюсь и вспоминаю, что, в общем-то, я его и не забыла, и что я его таким и представляла всю жизнь. И еще что он здоровски похож на свою аватару, и что я все-таки хороший оракул. Я была бы обычным человеком, обыкновенским, если бы не знала, что бэтмэн жив)

От фонтана бьет холодным водяным паром, а там ходят босиком маленькие девчонки и мальчишки, держат в руках свои цветные босоножки. Да и не совсем уже маленькие подростки в черном со смехом толкают друг друга в воду и хлюпают по воде в своих ботинках, кедах к центру фонтана.

Моя подруга, персонаж анимэ о каких-то плюшевых добрых существах, и я, ее покорный слуга идем к автобусу, она меня провожает, до самого причала. В автобусе мы садимся сзади. Спереди пара. Мальчик с косичкой и белокурая дева. Парень долго говорит по телефону, время от времени целуя свою девушку. Он напоминает мне меня. Потому что он красивый и у него косичка, как у тех двоих. И он все время целует свою девушку в автобусе, как я свою сестренку. Они выходят. Может, я их никогда не увижу. А когда увижу, то не узнаю. В любом случае, всегда покажи мне свой затылок, а девушка, никогда не перекрашивайся.

Вот моя сегодняшняя правда. Сто тысяч разных птиц тренькают, щебечут, заливаются у нас над головой. А сегодня был день слепней. Я их хлопала нещадно. Хотя мне их тоже было жалко. Жалко убивать маленького муравьишку. Но муравьи могут сделать так, что когда-нибудь твой дом рухнет, как карточный. Но зачем мне сегодня верить в такую ерунду, нет не ерунду, но чепуху. Да нет. Не ерунда это все, и не чепуха. Но так не хочется думать о чем-то плохом. Моя полы, я повсюду нахожу своих родственников – ос. Это отец их нещадно убивал, когда они по утрам начинали гудеть. Я иду домой, и так как сегодня день слепней, то они меня обвивают вуалью: слепни, мушки, комарики, мухи, мошки. Как-то неромантично. Сладкая женщина, значит.

Я долго вожусь со своей трехлитровой банкой с гуппешками. Поэтому не слышу, как в доме громко на всю ивановскую звенит мой телефон-деревянка без полифонии, и тихо поет джоан осборн вначале свою кантриевскую прелюдию на братовском телефоне. Звонит мама, Оля, снова мама, снова Оля, печкинские, может быть, будущие знакомцы. Но мне невдомек. Я подчищаю с камешков заросли водорослей и тины. Это такое дзен-буддистское занятие, что невольно приходит мысль о том, что вновь пришло время собирать камни. И я уже знаю, где это делать. С дорог, конечно. Когда они лежат в пыли, они совсем неромантичные, другие, когда они попадают в воду, какие же они цветные, разные становятся. Годов этак десять, а может и больше лежали эти камни у меня в склянке из-под повидла «София». В воде. Поначалу я смотрела на них и любовалась. Потом забыла. Потом через десяток лет открыла по мере необходимости – появились гуппешки. А им нужны камешки. В воде был осадок. Видимо, какие-то анаэробы постарались. Но никакого запаха. А сейчас вот, биология, понимаешь ли. Все мои сухие камешки зеленью поросли через невидимые маленькие дырочки. И надо для этого времени совсем чуть-чуть. На моей планетке все родится и множится. Элементарно, Ватсон, путем деления.

Кстати о дорогах. Мою песню, которая, может быть, и не моей, под названием «имена» я сочинила по дороге. Мне показалось, что дорога бесконечна, и машина едет как-то слишком медленно. У меня в руках был летательный аппарат всех ведьм – швабра. И я на ней бренчала, скрываясь от коллег, и часто выходило что-то типа: трррр-ап, тссс!!! Трррр-ап, тссссс!!! Из динамиков, и от сотовых много чего звучало. И до смерти майкла джексона еще было рано. Но как теперь не вспомнить про мою любимую в детстве песенку трап-тап-табудап! Ну, вы поняли. И про писателя Далан как не вспомнить. И про мосье Вольдемара, который в последнее время вдруг вздумал называть меня Майклом. Я тогда еще ему сказала: «Как-то в детстве, в больнице меня называли майклом джексоном, ты как будто угадал это». Ты как будто угадал это.

Я бы им всем, может, и перезвонила, да деньги на телефоне почему-то закончились. А смска, такая нужная мне смска все же пришла, пусть с запозданием в один день, что я даже подумала: вот так умирает дружба между мужчиной и женщиной. А вот и нет. Вчера все-таки ысыах был. А это форс-мажорная причина. И вообще, кто я такая, чтоб верить в чужие идиотские теории, когда мои собственные собственнодушою выхоленные теории работают и достигнут положения аксиом когда-нибудь. И как ни странно, твои тоже.

Все математики, технари, которых я знала и знаю, то все – философы и романтики. Одна девушка поразила меня глубоко в сердце, давным-давно сказав, что дважды два – пять, тем самым всколыхнув во мне какие-то архаичные редуцированные гены. А все гуманитарии – вестимо дело, смешные люди. Это они придумали все приметы, знаки и поверья, которые я тщательно штудирую, чтоб не попасть впросак. А мы естественники, известно, ботаны. Очень естественно – верить в Бога. И я думаю, верно.

Мой друг по переписке пишет мне: «Я вчера пил, потому что у нас был выпускной, и я так и не смог пока вернуть мою девушку. Хотя, даже стараться, кажись, уже не стоит».

Я цитирую излюбленную цитату какого-то мальчика, на страницу которого я случайно наткнулась на странице глубоко почитаемого мною человека: «Если ты что-то или кого-то любишь, то отпусти это. Если оно твое, то обязательно вернется. Если нет – то никогда не было твоим». Не буквально. Но что-то типа того.

Друг по переписке тормозит, пока я думаю о том, что, по-моему, я ему это уже говорила. После он отвечает: «Все возможно».

И я думаю о том, где учился дима билан, неужели на матфаке? Потому что так часто говорила наша учительница по математике, заполняя всю доску заданиями.

И Марк Твен как-то писал: у малыша ньютона были влиятельные родители, они раздули невероятную шумиху вокруг этой истории с яблоками, тогда как многие люди до этого знали о том, что яблоки падают на землю.

Вот, физики, это, конечно, респект, нам до их мировосприятия расти и расти.

Я иду по мосту желаний, совершенно забыв про его функцию. Снизу течет маленькая речушка и там по воде круги. Наверное, бегают водомерки, плавают плавунцы, охотятся личинки стрекоз, дрейфуют личинки комариков. Целый мир Карика и Вали. Мне так и представляется гигантская колония вольвокс, парящая своими жгутиками около подводной сети паучка-серебрянки. Знаете, почему я так люблю Джима Кэрри. Не только за его сверхобаятельную улыбку и зажиг под старого доброго «Power», но еще и за может быть совсем непонятную картину Гринч который украл рождество, где в самом начале говорится: «это история случилась в одной из снежинок, что падают с неба». Ну, вы понимаете, о чем я.

Около будки мороженого вслед за молодыми спортсменками за спиной пожилого человека с конским хвостом, я чуть не налетела на того мальчика-подростка. Он внезапно обернулся, потом как-то неловко отошел в сторону, уступив мне место. Когда мы, жарясь на ветру, поедали мороженое, он сидел на одном из этих странных сооружений, которые еще понаставили в прошлом году и время от времени посылал те же джимокерриевские жесты прохожим. Позже, когда я о нем забыла, когда уже исчезла в толпе та странная девушка, кричавшая на своего парня, они вновь возникли передо мной. Отец и сын. Оба высокие. Почти одного роста. Сын съел свое мороженое. И отец утер платком его губы. Я тоже до этого терла свои губы влажной салфеткой, так как там, по-любому, мог остаться шоколад, молоко, кусочки вафли. Что, в общем-то, и подтвердилось. Тогда я невольно вспомнила, как случайно на одном из яктшних форумов прочитала сообщение одного молодого человека: «У меня была девушка. Такая хорошая девушка. Но как-то не сложилось у нас. Когда мы расставались, даже как-то смешно вспоминать и глупо цитировать, она сказала: пожалуйста, не уходи, я буду каждый день делать тебе минет. Ха!.. Как будто это что-то б поменяло».

Оба, в своих бейсболках они направились к переходу и переплыли на ту сторону. И это была самая зачетная пара того дня. Ну, не считая, меня и мою подругу. Все те пары с напомаженными лицами, приглаженными розово-голубыми детьми, нарочито вальяжными шортами, небрежными большими семейными сумками – и в подметки им не годились. Особенно, если подумать, как они орали на этих детей дома, и ссорились, когда те на них смотрели, и нервничали из-за отсутствия денег и были показушными только на выходе, в связи с кризисом, в связи с годом семьи, в связи с годом молодежи, в связи с бэби-бумом.

И я подумала о своем эгоизме, о своем теле, о своем эгоизме. Физический даун, ребенок с аутизмом, гораздо больше человек, чем те «люди», которые дауны по жизни, по душе своей. Когда мы стали такими даунами, такими несовершенными? Я не говорю широкоформатно, но когда мы растеряли самих себя? И почему этот процесс чего-то не очень хорошего продолжается? Я говорю за себя, да. Да-да. Но.

Один дорогой мне человек недавно сказала: «Блин, это свободная планета! У каждого есть выбор, и все правы».

Еще один дорогой человек: «Как ты? Как твое здоровье?»

Айм окэй. Все хорошо. Как может быть не хорошо, когда такое солнце, все еще белые ночи, жеребята на траве валяются как собаки, собаки притомились в тени сараев, делая подкопы, все люди красивые, здоровые, летит белая пыль под ногами, вкус соли на коже, на решетку встану, а там река! Вечером посмотришь на небо, а там ласточки, на родную улицу войдешь, встречает коршун, который летит прямо к закатному солнцу. Едешь в автобусе, рядом сидит твой ученик с белыми лилиями и розами, от которых становится и душно и хорошо, что хочется спросить: кому цветы, сынок? Но все становится понятно, когда через его плечо видишь хрупкую фарфоровую куколку (вот тебе и готовый перевод, без слайдов) и радуешься классически: чертовка хороша, ай, да гоша, ай, да сукин сын!

Остров Л

Когда я думала об этом рассказе, была глубокая ночь. И я думала об этом какое-то время. И днем, и потом, и позже. Поэтому, сейчас я сижу и пишу эти строки. Думаю, этот рассказ имеет право на существование, раз он так много раз приходил мне в голову.

Не то чтобы я интересовалась лесбийским течением. Нет. Но когда речь заходила о сексуальных меньшинствах, я почти всегда была того мнения, что лесбиянки – это преимущественно не вредный ген, что это вообще сродни мифу, в отличие от гомосексуализма у мужчин. Я не буду говорить здесь о гомосексуализме, мне кажется, это совсем отдельная тема, и очень большая, чтобы быть только в нескольких предложениях. Так вот, я говорила, может, повторяла данные социологии: лесбиянство в 99 случаях из 1000 вызвано искусственными факторами, как способ развлечения, привлечения особей мужского пола (ну, согласитесь, такое часто практикуется), дань моде (как индивидуальное выражение), результат изнасилования, разочарования в любви.

Встречала ли я в своей жизни истинных лесбиянок? То есть, как понять, истинных? Истинные натуральные? Или истинные искусственные? Честно, я не знаю ответа на свой вопрос. Мелькало, да. И это было как-то параллельно, равнодушно, или боязно. Если ты гетеросексуал, ты порой боишься всяких отклонений. Я не исключение.

Так о чем это я.

Однажды в конце лета я вышла в ночь прогуляться с одной подругой. У меня очень красивые подруги, много красивых подруг (я из тех, кто верит в красоту). Бэтси – настоящая красотка, как француженка. Нет, что ты, какая француженка, это ее слова. Когда-то давно мы обсуждали: женщины какой нации самые красивые? Не помню свою версию, по-моему, я склонялась к помесям и жительницам южной Азии, тоже помесям. Она категорически была на стороне француженок. На что мне в голову приходила только одна узкая мысль: песня из фильма Эммануэль. Что там француженки! Конечно, Бэтси в сто раз лучше. Она как миниатюрная картина, которой любуешься и любуешься, и любишь всю жизнь. Ну, конечно, она вульгарна, и при этом культурна. Она жестокая, а глубже очень добросердечная. Она даже скандалистка и невыносимая капризуля, но разве вы ее знаете. Что она читает. Сплошные дамские почти средневековые романы. А потом позовет тебя обсуждать. А ты, как какой-то тупак, не сможешь сказать ни одного дельного слова, потому что ты или вообще не читал, или ничего не понял, или просто не можешь выразить то, что у тебя внутри. Эх, Бэтси, Бэтси, пример того, как часто истинная красота и добродетель бывает одинока. Пока одинока.

Эта была ночь сухой грозы и тихих молний. Честно, я впервые наблюдала такое явление. «Что это вспыхивает?» – спрашивали мы, бесконечно разговаривали, и поняли, что это сухие молнии только где-то через часа два. Пока мы меряли дороги, поговорить останавливалось порядка десяти машин. Все из-за Красотки Бэтси. Помню, один раз это был парень, который пытался угадать имя Бэтси. В конце концов, он сказал: «Я буду звать тебя Олимпиадой, крошка». Ни у кого из них не было реального шанса поговорить с ней больше десяти минут, и познакомиться поближе. Она просто играла ими смеха ради, потому что на самом деле в тот день у нас был чисто девичник. С нами был пес. Бродяга Хантер. Собака без воспитания. У него в детстве не было хозяев. И он был без никакого воспитания. Вместо того чтобы дружески заливаться преданным лаем, он выл, как на покойника в полнолуние. Сторожил, например, твой велосипед часами. Но с тем «но», что любой мог подойти и угнать этот велосипед, или его часть. В общем, безнадежный случай. Бродяга Хантер очень веселил Бэтси.