Вернуть Яшечкина

На следующее утро Лида ворвалась в класс. Она улыбалась каждому, похвалила Коломина, что пришел пораньше. Пожелала Генке удачи на контрольной. И принесла всем большой пакет с карамельками.

– Лидон, ты в норме? – поинтересовался Генка, перекидывая конфету с одной щеки на другую.

– Еще в какой! Теперь все меня видят и слышат! – одноклассница взялась руками за край школьной юбки в складочку и сделала реверанс. Рассмеялась и подлетела к Тане. Подруга, не отрываясь, смотрела на дверь. На пороге застыл Степа.

Это был совсем новый Яшечкин. Вместо ярких кричащих футболок он был одет в темно–синюю водолазку. Шнурки переплели школьные туфли и аккуратно свисали бантиками. Но самое главное, волосы не торчали, как обычно, а были зачесаны на бок. Сам он оттягивал ворот водолазки, словно тот давил на горло, а глаза его бегали по классу, выискивая кого–то.

Одноклассники обступили его и загалдели. Подруги с улыбками пошли навстречу.

– Дурацкая прическа, – нахмурился Степа и разлохматил челку.

– А мне нравится – шепнула Таня и робко улыбнулась.

Яшечкин закашлялся и отступил, исподлобья поглядывая на Лапушкину.

Елена Ивановна вошла в класс. Под ее строгим взглядом ученики рассосались по местам и принялись листать учебник, надеясь в последнее мгновение подглядеть то, что пригодится на контрольной.

Лида погрузилась в решение примеров и задач. Она так боялась, что позабыла всё на свете, пока прыгала между прошлым и настоящим, что проверяла ответы по сто раз. Только под конец урока она вспомнила про Яшечкина. Обернулась. Вопрошающе кивнула в сторону его листка в клетку. Одноклассник отмахнулся, но девочка не отступала.

– Помощь нужна? – шепнула она и подтянула поближе к краю парты свое решение.

– Уж как–нибудь сам, – буркнул Степа и уткнулся в контрольную.

Остальные уроки протекали в ожидании оценок. Наконец Елена Ивановна собрала класс и зачитала результаты. Лида захлопала в ладоши, когда услышала свое и Танино “отлично”. Щитов пять с минусом, Яшечкин написал на четверку.

Генка подошел к Степе и величественно кивнул. С соседних парт поздравляли товарищи–баскетболисты. Но Яшечкин хмурился и смотрел перед собой. Словно решал, к чему приведут все эти изменения.

– А у меня “тройбан”, – вздохнул Коломин и с тоской добавил, – как обычно.

– Это всё потому, – улыбнулся Степа, – что твой коронный бросок трехочковый.

– Эх, – взгрустнул баскетболист, – жаль, пятиочковых не бывает. Или хотя бы четырех.

– Раз вопросов по оценкам не осталось, – четким голосом напомнила о себе Елена Ивановна, – тогда урок объявляю оконченным. Напоминаю, что завтра контрольная по–русскому, а в пятницу последний учебный день и защита проектов по окружающему миру. Все готовы? – она обвела класс и остановила взгляд на Каледонской.

Лида повернулась к Степе, вытянула губы уточкой, сморщила лоб, и смотрела с мольбой. Он хохотнул:

– Монстры атакуют! Подготовимся, а то утащат в туман, или что там у вас в “Баблфрике”.

Лидина мечта сбывалась, и она решила не обижаться.

– Ну вот и договорились, – классная подвела итог разговору. – Тогда все свободны. – И тише добавила, – Степан, задержись на минуту.

Таня сидела на банкетке возле окна и наблюдала за подругой. Лида вышагивала мимо закрытого класса. Она заправила черные волосы за ухо, чтобы не закрывать слуховое пространство.

– Бу! – подлетел со спины Генка.

Лида заорала, как если бы отключили интернет во время решающего сражения, и отпрыгнула.

– Дурак ты, Щитов! – только и смогла она выговорить.

– Пойдем, – извиняющимся тоном проговорил одноклассник и кивнул на выход. – Я сосисок в тесте накупил. На улице солнышко, можно попаркурить.

Лида улыбнулась, представив, как щупленький Генка паркурит. А от запаха выпечки из его рюкзака предательски заурчал живот. Но девочка упрямо мотнула головой:

– Судьба решается!

– Тогда слушай, – с грустью выдохнул Генка и поплелся к повороту, – а я покараулю.

Лида вскрикнула от радости и подбежала к двери. Застыла на месте, словно вспомнив о чем–то, и крикнула Щитову:

– Спасибо! Выручил!

Довольная улыбка расплылась по Генкиному лицу, он кивнул и скрылся за углом. Лида прижала ухо к двери и прислушалась.

По другую сторону двери Степа, поджав ноги, сидел на первой парте. Ему казалось, что учительский стол стоит так близко, что он обязательно зацепит Елену Ивановну.

Классная молчала и терпеливо смотрела на ученика. Когда он потупил взор, она встала и подошла к окну. Оперлась руками на подоконник и посмотрела на улицу. Дерзкий весенний ветер трепал ветки, не давая им передохнуть. Елена Ивановна подозвала Степу:

– Открой, пожалуйста, заедает. А у меня руки болят, – она бросила беглый взгляд на запястья и поморщилась.

Яшечкин неловко вскочил, зацепив стул и уронив его. Пробормотал слова извинения, подобрался к учителю и распахнул окно.

Елена Ивановна вдохнула прохладный воздух:

– Ветер перемен. Чувствуешь?

Она с теплотой посмотрела на ученика и легко улыбнулась, отчего у глаз выступили бороздки тонких морщинок. “Как у бабушки Веры”, – почудилось Степе, хотя классная была намного моложе. Ему захотелось раскрыться, рассказать, что беспокоит. Но разве учитель для этого подходит? Разве она поймет? Он покачал головой и вернулся на место.

– Перемены пугают, не правда ли? – Степа дернулся от ее ясного голоса, читающего мысли. Елена Ивановна подошла к доске, подняла губку и принялась стирать белые надписи. – Меня вот звали завучем в третью гимназию. И Клара Леонидовна одобряла. А я побоялась. – Зеленое поле доски стало совершенно чистым, но учитель не останавливалась. – Не то, чтобы я жалею. Нет. Я люблю свою работу. Но мне не дает покоя, что я не узнала, как бы сложился мой путь, согласись я тогда.

– Может, еще не поздно? – робкий голос Степы сорвался. Он встал, забрал у учителя губку, промыл ее в раковине и принялся вытирать доску по второму кругу, зацепив и подставку под мел. Запахло известняком и сыростью.

– Мне уже поздно, – по–доброму усмехнулась Елена Ивановна и повернулась к Яшечкину. – На том месте достойный человек, да и вас не бросить, четвертый класс, – она улыбнулась, – куда вы без меня? – Вздохнула и продолжила серьезно. – Но ты можешь попытаться. Совершать правильные поступки не так уж и плохо, можно даже сказать – смело.

– Это так…, – Степа сжимал ладони, пытаясь подобрать слово. Он взглянул на дверь, надеясь отыскать там подсказку.

– Страшно? – попыталась угадать Елена Ивановна.

Степа кивнул:

– Забыл я всё это. Не знаю, куда дернуться. То ли нормально это – подшучивать над Коломиным, то ли уже некрасиво. А гадость сказать можно? Или совсем нельзя? Каледонскую по носу щелкнуть, чтобы не задавалась? И нужна ли эта тупая водолазка, которая давит на горло?

Елена Ивановна расхохоталась. Вытянула руку, кончиком пальцев коснулась плеча Яшечкина и торжественно изрекла:

– От лица общеобразовательной школы номер двадцать пять официально освобождаю тебя от повинности носить водолазку!

Степа засмеялся. Сначала робко и несмело, а потом звонко и безудержно.

– А знаете, – он посмотрел в глаза Елене Ивановне и доверительно улыбнулся, – к нам папа вчера вернулся. То есть еще не совсем вернулся. Пока в гости, вернее как бы домой, но не насовсем. – учитель кивком подбодрила. – Они с мамой до самого утра проговорили. Я сначала подслушивал, а потом заснул. Денек прикольный был: прошлое и всё такое. Утром отца уже не было. Но мама сказала, что он поехал завершать дела, а потом прилетит к нам. – Степа взлохматил челку. – Прикиньте, навсегда!

Глаза Елены Ивановны заблестели, она моргнула. Дотронулась до плеча ученика и кивнула:

– Я рада за вашу семью. А теперь иди. Уверена, за дверью ждут друзья.

– Угу, – хохотнул Яшечкин, – Каледонская теперь не отвяжется. У нее проект горит.

– И Таня, – подмигнула классная и широко улыбнулась, заметив, как Степа стушевался и ссутулился.

– Вы думаете? – шепнул он, разглядывая линии на линолеуме.

Елена Ивановна пожала плечами:

– Это можно узнать, только открыв дверь.

Яшечкин застенчиво улыбнулся и отправился на выход. Оглянулся. Классная стояла на прежнем месте.

– Спасибо, – и толкнул дверь.

– А–а–а, – завопила Лида, прижимая руки ко лбу, – да что же ты меня всё время калечишь!

– Всё услышала? – рассмеялся Степа, когда убедился, что “ранение” не серьезное.

Лида медленно спустила ладони на щеки и круглыми глазами смотрела сквозь пальцы на одноклассника и Елену Ивановну, нарисовавшуюся за его спиной. Лицо покрылось бурыми пятнами и защипало.

– Да я просто…– девочка подыскивала оправдание, оглядывалась на Таню и Генку. Но они ничем не могли помочь.

Классная приподняла бровь и кивнула:

– Помни, Каледонская, любопытная ворона в силки попадает. Мне пора.

“Ну вот, – расстроилась про себя Лида, наблюдая, как Елена Ивановна удаляется по коридору, – опять с вороной сравнили. То есть, пока не опять. Генка же еще не еще. Точно, нужно будет сказать ему, пусть другой доклад делает. Хотя, помогла же нам та птица. И перья у нее оказались мягкими”.

– Не хочешь, так и скажи, – неожиданно громко раздался над ухом Степин голос. Он развернулся и пошел на выход.

– А? Что? – встрепенулась девочка и бросилась за одноклассником.

– Просил с русским помочь, – шепнула Таня, догнав подругу.

Лида ахнула и в два прыжка догнала Яшечкина. Ухватила его за руку и дернула назад:

– Согласна! Согласна! Идем ко мне, – на ее губах завеселилась лукавая улыбка. – Заодно проект сделаем.

Генка рассмеялся первым. Его заливистый смех тихонько подхватила Таня. Яшечкин ржал во весь голос, нещадно теребя челку.

– Ой, – прервала всеобщее веселье Лида, – а фотографий–то у тебя нет.

Степа постучал по рюкзаку за спиной:

– Там сокровище. Так и знал, что догребешь.

– А можно я с вами? – шагнул вперед Генка и заглянул в карие глаза Лиды. – Мой проект готов, дома скука, на улице все по гаражам лазят – поговорить по–человечески не с кем.

Одноклассница вспомнила подслушанные слова Елены Ивановны о симпатии Степы к Тане и подмигнула Яшечкину:

– И Таню с собой позовем.

Подруга бесхитростно улыбнулась:

– Как раз мама дома, Пиратика покормит.

– Только, чур, не долго, – вспомнила Лида, когда друзья вышли на крыльцо. – Мне на тренировку.

– Ладно, ладно, – Генка протянул девочке руку. – Давай свой рюкзак, а то вон какой тяжелый.

– А я тебе свой не отдам, – пропищал Степа и театрально вцепился в свой рюкзак. – Я буду мышцы качать! – он повесил рюкзак на одно плечо и кивнул Тане, – Давай свой, для нагрузки.

Таня улыбнулась и передала Степе свою школьную сумку. Хохоча и поддразнивая друг друга, ребята подошли к калитке. Генка распахнул ее, расшаркался и поклонился:

– Пр–р–рошу вас! Только после вас!

Подруги рассмеялись и проскользнули мимо одноклассника. Но Степа замер. Лицо мальчика побледнело, в глазах застыло сомнение. Лида обернулась. На другой стороне улицы стояли Филька с Харитоном. Филька держал в руках черную женскую сумку и надменно смотрел на Степу, а Харитон согнулся под тяжестью двух рюкзаков.

– Зачем тебе эта сумка, – хныкал он.

– Сестре подарю, – нахмурился командир, не отрывая взгляда от Яшечкина.

– Ей–то зачем? – вытаращил глаза хулиган и тут же прикусил язык. Он поднял голову, заметил Яшечкина и обрадовался.

Лида потянула Степу в сторону своего дома, он опустил глаза и поплелся за одноклассниками.

– Брат, – пошел за ним Харитон, – ты куда?

Яшечкин мотнул головой, но не обернулся.

– А ну, тащи его сюда – гаркнул Филька Харитону.

– Юноши, вас спросить хочу, – дядя Ваня, как из воздуха, возник перед ними и перегородил дорогу, – Тью сумку держите?

– Отойди, дядя, – отодвинул его Харитон, – не вмешивайся.

– Вмешаться не волен я, – неожиданно вздохнул слесарь из Лидиного подъезда. – А полицейский за вами идет.

Филька прищурился, обернулся и резким движением спрятал добычу за спину. От главной дороги к ним двигались полицейский и невысокая изящная девушка с черными волосами. Ветер трепал ее волосы, закрывая лицо.

Харитон подбежал к товарищу по темным делам и потянул его прочь от представителя правопорядка.

– Мы с тобой не закончили, – сплюнул Филька перед тем как скрыться в подворотне.

Глава 17. Новая роль

Лида притихла в ожидании своей очереди защиты проекта. Она рассеянно слушала Таню с ее историей про Пирата. Вполглаза глядела на знакомые кадры с пушистым котенком. Не обращала внимания и на Генкин рассказ про умниц–ворон, даже не дернулась, когда он упомянул о птичьих родственниках из Новой Каледонии.

Она мысленно прогоняла презентацию, повторяла слова. Улыбнулась и вспомнила тот день, когда они вчетвером были у нее дома.

Генку она отправила заниматься со Степой русским, а они с Таней устроились на мате и принялись рассматривать фотографии. Яшечкин оказался смешным пухлым карапузом с огненными волосами и румяными щеками. Его мама, видимо, любила зверей, потому что на многих кадрах малыш был то в шапке с торчащими кошачьими ушами, то в куртке со свисающими лапами. А один раз его облачили в рыжий комбинезон – костюм лисенка. Каждый снимок сопровождался девчачьим хохотом и обсуждением. Мальчишки бросили свои правила и тесты и плюхнулись на пол.

– А это что за зайчиха? – Степа в ответ поковырялся в Лидиных снимках и протянул карточку, где на маленькой девочке были надеты не только большие белые уши, но и на носу красовался розовый накладной носик.

Девочка смутилась и зарыскала по мату.

– Ха, ха! – воскликнула она и показала фотографию, где Степа плачет, сидя на коленях у Деда Мороза.

– Ха, ха! – передразнил ее одноклассник. Он выискал кадр, на котором Лида стоит рядом с зимним волшебником и с покрасневшими глазами тянет руки к маме.

Вся четверка с азартом принялась выискивать смешные фотографии и раскладывать рядком. Первыми лежали снимки поновее, бумага поярче, краски сочнее. Ближе ко дну Степиной папки стали попадаться люди в старых одеждах на выцветшей бумаге. Лида едва узнала в молоденькой девушке бабу Веру, хорошо, что снизу была надпись: “Ершова Вера”. Девочка подняла следующий пожелтевший черно–белый снимок и ахнула.

– Смотри, – Она показала на группу мужчин, которые стояли на фоне леса. Лида ткнула в одного из них. – Это же дядя Ваня!

Степа нахмурил брови и разглядывал лицо, которого тут быть не должно:

– Это единственная фотография с моим прадедом, маминым дедом. Он был великим ученым. Вот только не знаю, который из них, – он показал на мужчин. – Баба Вера почему–то не любила о нем рассказывать.

– На правнуках природа отдыхает, – хохотнул Генка, но смутился под суровым взглядом Лиды и пробормотал. – Что еще за дядя Ваня?

– Да тот, кто спас нас от Фильки, – отмахнулась девочка и вздрогнула. – А кто–нибудь видел, куда он потом пошел? – друзья только покачали головами. – Странный тип. И что он делает в Степиных фотографиях? Да и возрастом, вроде, не изменился.

Друзья рассматривали снимок, одежду слесаря, почти не отличающуюся от той, что он носит сейчас, бесстрастное выражение лица. Потом пытались найти его на других фотографиях, раскидывая снимки по всей комнате.

От поисков их отвлек Лидин телефон. Позвонила мама и спросила, вышла ли дочь на тренировку.

– Ё–маё! – вскрикнула девочка и вскочила. – Так, все по домам, я убегаю!

– Ты чего, – Степа потрепал Лиду по плечу, возвращая на урок окружающего мира. – Пошли! Наша очередь.

Девочка вздрогнула и подняла глаза на экран проектора. На белом поле застыл первый слайд презентации “Наши корни. Лида Каледонская и Степа Яшечкин”.

Она встряхнулась и промаршировала к доске. Товарищ по проекту вышагивал следом. Лида кивнула ему, повернулась к классу и улыбнулась:

– Общих корней мы не нашли.

Класс загудел, а Генка с тревогой посмотрел на подругу.

– Но! – перекрикнула шум девочка и легонько ткнула локтем Яшечкина. – мы выяснили, как много похожих кадров у нас!

– Маленькими нас наряжают в смешные костюмы, – товарищ по проекту подхватил речь. Сначала он говорил чуть слышно, покашливая. Но потом освоился и уверенно докладывал, показывал на картинки и даже посмеивался.

– Кого–то в лисенка, – Лида ткнула в знакомую Генке и Тане фотографию.

– А кого–то в снежинку, – добавил Степа. Класс рассмеялся. Елена Ивановна с улыбкой посмотрела на экран. Там появилась крохотная Лида в пышном белом платье, торчащем на ней шаром. На голове красовался ободок с огромной снежинкой – побольше головы девочки. Будь костюм желтым, ей можно было бы играть колобка или репку.

– И нас обязательно сажают рядом с громадными игрушками, которых мы побаиваемся, – на слайде появились рядом две фотографии Степы и Лиды около похожих Чебурашек во весь детский рост. Лица ребят были напуганными, а руки оба тянули к мамам.

– Такая тема, – вздохнул Яшечкин и перевел на следующую картинку. Два неуклюжих карапуза стояли в ползунках и улыбались двумя передними зубами. – Родители любят снимать, как мы делаем первые шаги. Как копаемся на грядке. Купаемся в реке или море.

Фотографии сменяли друг друга. Класс притих, ребята с задних парт перебрались ближе, подсели к одноклассникам и не отрывались от экрана. Елена Ивановна смотрела на учеников с улыбкой и радовалась, что согласилась дать Степе еще один шанс.

– Идем в первый класс. Дружим с одноклассниками, – по белому полю бежали картинки с повзрослевшими Лидой и Степой. Вот Лида с большими белыми бантами и лентой первоклассника. Разлохмаченный Степа держит свой первый рюкзак и улыбается. А вот несколько ребят рядом. С девочкой стоят Генка, Таня, Коля и многие другие одноклассники. А Степа с незнакомыми ребятами.

– И нас осенило! – Лида хлопнула себя по лбу и выпучила глаза. – Все дети одинаковые! Облом!

– Мы любим играть, – в подтверждение кивнул Степа. – Но кто–то на компе.

Лида рассмеялась и перехватила слово:

– А некоторые лужи меряют. Рекорды грязевые устанавливают.

– Не любим учить уроки, – Яшечкин с опасением глянул на классную, но та лишь улыбалась и смотрела вдаль. – Но кто–то старается, – кивнул на Лиду.

– А кто–то считает, что это не главное. – Она тряхнула головой и развела руки. – Да, да, есть более важные вещи. Но всё же делайте домашку, прикольно, когда всё знаешь.

– Мы любим проводить время с родителями, – Лида с теплотой улыбнулась.

– И не любим, когда они ссорятся, – Степа вздрогнул, вспомнив события на реке.

– У нас есть увлечения, – товарищ по проекту не дала однокласснику загрустить и подмигнула. – Некоторые прекрасно рисуют!

– А кто–то скоро станет чемпионом по плаванию, – Степа широко улыбнулся в ответ.

Ребята взялись за руки, и замахали одноклассникам, предлагая подойти. Все повскакивали со стульев, подбежали к доске и выстроились, как смогли. Они толпились и шумели. Стало тесно и жарко, но никто не жаловался.

Девочка шикнула, наводя тишину. И класс хором закончил выступление:

– А еще всем нам нужно, чтобы нас замечали. Любили: не за пятерку или первое место, а просто так. Потому что мы есть.

Одноклассники дружно повернулись к учительскому столу. Тридцать пар блестящих глаз: голубых, карих, зеленых. Тридцать растрепанных макушек и пылающих лиц. Ученики ожидали ответного слова учителя.

Елена Ивановна смотрела в окно и шмыгала носом. Она, не оборачиваясь, махнула рукой, безмолвно отправляя класс на места. Лида со Степой в растерянности глянули друг на друга и вслед за остальными поплелись к своим партам.

– Отлично, – всхлипнула Елена Ивановна и вытерла от слез глаза. Она повернулась к компьютеру и щелкнула мышкой, выставляя оценки. Жирные “пятерки” появились рядом с фамилиями Каледонская и Яшечкин. Ребята захлопали в ладоши и принялись обниматься с теми, кто сидел рядом.

На перемене Лида решила задобрить высшие силы. Она помнила этот день. В будущем она потеряла или потеряет – девочка всё время путалась во времени, дневник. Степа нашел его, а она не сказала “спасибо”. Помощники прицепились к этому, и извели Яшечкина. А ей пришлось лететь в прошлое и жить заново. В этот раз она поступит умнее.

В рекреации возле класса Виталий Сергеевич собрал баскетболистов и давал наставления по предстоящей игре. Он хотел сделать это заранее, пока не прибыли противники.

Прозвенел звонок на последний урок. Скоро Лиде должны вручить сертификат отличника. Она грызла ноготь и мысленно умоляла Виталя отправиться обратно в спортивный зал. Мольбы девочки физрук не услышал, а вот под пристальным взглядом Елены Ивановны стушевался и распустил команду.

Лида обрадовалась и окликнула Яшечкина, сделала грустные глаза, как только он к ней подошел:

– А я дневник потеряла.

Степа глянул по сторонам и заметил дневник. Он аккуратно лежал на полу рядом с туфлей Лиды. И даже белый лист под него подложили, чтобы не испачкать. Одноклассник поднял пропажу и протянул владелице.

– Ой, Степа, – девочка сложила ладони у щеки и громко проговорила, чеканя каждое слово, – большое тебе спасибо! Ты меня та–а–ак выручил! – оглянулась и крикнула в сторону окна. – Даже не знаю, что бы я без тебя делала!

– Каледонская, – озадаченно осмотрел ее Степа, – ты меня каждый раз пугаешь, – он поторопился скрыться в классе и занять свое место. Лида счастливо улыбнулась, обняла дневник и прошмыгнула следом.

Ребята сидели на своих местах и с напряжением смотрели на Елену Ивановну. Она рассказывала, чего они добились за четверть. В чем подросли, а какие темы предстоит подтянуть на каникулах. Но ее слова не доходили до учеников. Все ждали итоговых оценок.

– Ну что ж, – усмехнулась Елена Ивановна и перевела взгляд на экран монитора. – Каледонская, Лапушкина, Щитов, Григорьева и Столоваров. Несите свои дневники.

Лида взвизгнула и выскочила в проход между рядами. Широкими прыжками домчалась до стола классного руководителя и первой положила свой дневник.

Елена Ивановна выставила оценки и вернула дневник вместе с сертификатом отличника:

– Ты хорошо потрудилась, и не только за оценки. – Она едва уловимым движением кивнула на Степу.

Лида улыбнулась, шепнула слова благодарности и вернулась за парту разглядывать награду. Девочка поднесла сертификат к носу и вдохнула запах свежей бумаги. Провела пальцем по гладкой поверхности отпечатанного в типографии листка. Рассмотрела оранжевые и белые полосы – цвета их школы. И несколько раз прочитала синюю надпись почерком Елены Ивановны: Награждается Лида Каледонская за отличные оценки и участие в жизни класса.

– Степан, – Елена Ивановна посмотрела на заднюю парту. – Хочу отметить твой прогресс. Такими темпами в следующей четверти станет на один сертификат отличника больше.

Яшечкин раскраснелся, пробормотал слова благодарности и обрадовался звонку, который избавил его от поздравлений класса.

Глава 18. Так хорошо, аж страшно!

И вот настал час соревнований. Лида расправила блестящую юбку и потрогала кукульку, каким–то чудом сделанную из ее коротких волос.

– Говоришь, продули мы? – неожиданно раздалось над ухом.

Лида вздрогнула, хотя и узнала голос Яшечкина. Он был облачен в белую футболку с оранжевыми полосами и черные шорты до колен. Она покачала головой, а потом подмигнула:

– Изменим историю?

Зал постепенно заполнялся. Болельщики занимали лучшие места, чтобы как следует рассмотреть игру. Спортсмены сбивались кучками возле своих тренеров. Команда в таком же одеянии, как Степа, поглядывала на своих противников в желтых футболках – игроков школы №18.

От Лидиной школы удалось собрать только пять ребят. Остальным просто выдали форму для массовки. Зато у соперников была полноценная команда из десяти игроков. Лида разглядывала противников. Поморщилась – на скамейке сидел Филька. Да, сложно будет изменить историю, когда события повторяются. Вздохнула и отправилась к подругам в черных гимнастических купальниках и юбочках.

На скамейку болельщиков прошмыгнул Харитон. Выискал глазами Фильку. Показал на черную коробочку, которую держал в руках, и подмигнул. Но товарищ лишь презрительно скривился. Харитон опустил голову.

“То–то же,” – усмехнулся про себя главарь. Два дня назад, когда хулиганы встретили Лиду и Степу и за ними охотилась полиция, Филька всучил Харитону сумку, пока история с кражей не утрясется. А мать долговязого простофили эту сумку обнаружила, и кошелек в ней и странные документы. Говорила, будто в датах кто–то на десять лет ошибся. Будто бы в две тысячи двадцатых годах они выданы. Целый скандал был, и сына оставили под домашним арестом до выяснения обстоятельств.

А Филька всего этого не знал и спокойно пришел в школу. Как всегда с порога нахамил учителю, высыпал на пол вещи из розового рюкзака одноклассницы, которая сидела перед ним. Плюнул в цветок на подоконнике. И уселся на свое место, закинув ноги в грязных ботинках на парту.