скачать книгу бесплатно
Кривой поскрёб шею когтями, поразмыслил и кивнул:
– Ладно, это обождёт. А как у тебя с боевыми навыками?
– Вы же сами видели.
– Не густо, – признаёт он с прискорбием, – тогда сам выбирай: или найди нам ворота или будешь здесь нечисть усмирять.
– А вам нечисть мешает?
– Не то слово, – отвечает вожак, доверительно понизив голос, – тут не пойми что крылатое повадилось охотиться. Никак его поймать не можем и крылья повыдергать.
И в глаза мне глядит. Внимательно так.
– Я пока не понимаю, про что вы, – бормочу я в замешательстве, – вы мне это покажите. Если оно способно гореть, я справлюсь.
– Покажу при случае, – обнадёживает он, – отдыхай пока.
Премного благодарен, отдохнёшь тут!
– Только рубаху сними, – это уже Вострая придумала.
Мне её тон не понравился, и история про летающую тварь насторожила. А ну как оборотни опознают её укус?
– Раздеваться-то зачем?
Но волчица только глазами сверкнула:
– Если желаешь гнить заживо, мешать не буду.
Пожалуй, обойдусь без рубашки.
– Шустрой кинь, – распоряжается Вострая, – она залатает.
Ступив одной ногой в круг света, Шустрая показывает оскал.
– Плащ тоже давай! А то он в крови – нехорошо.
– Отвяжись, – предлагаю я по-хорошему.
– Дикий совсем! – щетинится девчонка.
Зыркнула исподлобья, но отошла.
Шустрая у нас сирота. Маму съели, папу съели, сирота теперь. А за ничейными волчатами вожак приглядывает. Вот она и крутится рядом. Как зима пройдёт, её замуж отдадут. В соседнюю стаю. Такой обмен происходит по весне и по осени – вместе с линькой.
– Если тебя не есть, то надо лечить, – растолковывает Вострая, замешивая в волчьей черепушке что-то вонючее.
Моим плечом решила заняться. К чему бы такое беспокойство?
– Радуйся, что когтями задели, а не зубами. Ночью бы с нами бегал! – приговаривает она, добавляя слюну в месиво.
– А обязательно этой… Этим обрабатывать? – спрашиваю я в тревоге. – Я бы сам как-нибудь.
– Не дёргайся, – строго предупреждает Вострая, – мазь – первейшее средство. Мы её из корней давим, волшебная вещь!
Это многое объясняет. А уж как дерёт! Про старые шрамы она тоже не забыла спросить, не случайно получила своё прозвище.
– Бабочки искусали, – прошипел я, не вдаваясь в подробности.
Волки посмеялись. Непонятно, поверили или нет.
На ночь они уводят меня ещё ниже по каменным лестницам. Из вещей разрешают прихватить только бутылку синей воды – для освещения. Дорогу показывает лично Кривой с четырьмя друзьями.
– Напрасно вы озаботились такой охраной, – уверяю я, спотыкаясь на истёртых ступеньках, – я всё равно из ваших переходов не выберусь.
– Это не от тебя охрана, – ухмыляется Кривой.
Воздух в нижних коридорах затхлый, и тянутся эти коридоры нескончаемо. По стенам сплошь решётки и все сломанные.
– Кого тут держали? – спрашиваю я с опаской. Не хочется опять получить в ухо за любопытство, но Кривой расплывается в жутковатой улыбке:
– Нас держали.
– Ночью?
– Днём, – ухмыляется вожак, – ночью сам сиди.
Не то чтобы это радовало. Учитывая, что ночь под землёй вечная.
– Вам скучно без врагов? – спрашиваю я, когда нас разгораживает решётка. – Непременно надо кого-то бояться?
Теперь я могу отпрыгнуть из-под удара. Заново поднимать тяжеленные прутья им будет лень.
– А то как же! – ехидно соглашается Кривой. – Страсть, как боюсь закусить тобой ненароком. Шучу я! Волки сюда не спускаются. Только сиди тихо. Тут тебе и компания.
Пересмехнулся со своими подручными, и все пятеро потопали встречать луну.
Компания какая-то… Лучше бы одного заперли! Тень в углу завозилась, и я шарахнулся к прутьям. Опять что-нибудь зубастое! Или эти корни с глазами.
Оказалось – нет, человек. Весь седой, волосы до пояса и борода прямо от глаз – тоже до пояса. На слабый свет щурится, будто на лампу с маяка.
– Корабли? – требует он ответа.
– Нет, – отвечаю я, – кораблей.
Этот вопрос в наших краях заменяет приветствие. И заодно прощание. Сосед мой сразу лёг и отвернулся, а я осмотрелся при свете синей бутылки. Потёртые шкуры под ногами, ржавое ведро в углу – понятно, зачем. Ещё волчьи черепушки на полу – они тут вместо посуды. Ни за что не зацепившись взглядом, я подгрёб в угол пару шкур и поставил рядом светящуюся бутылку. Получилось мягко и уютно. Осталось только в плащ завернуться.
– Не хотите накрыться? – предложил я соседу. – Промозгло тут.
Он посмотрел искоса.
– Флаг, – сообщает, – королевский штандарт.
– Замечательно греет, – заверяю я, разглаживая складки плаща, – Его Величеству теперь всё безразлично, он давно рыб кормит.
Старик тут же сел и давай меня глазами сверлить. Не по-доброму. И глаза у него мутные. Может, они родня были с королём?
– Что ты знаешь про Его Величество?
– В первый раз о нём слышу, – уверяю я, выдёргивая шерсть из подстилки, – но в книжках иногда упоминаются короли. Выходит, и у нас они были?
– Не у вас, а у нас, – голос моего соседа скрипит, будто ржавая решётка.
– Какая теперь разница? – удивляюсь я. – Вряд ли на острове остались другие маги!
Коротать ночь с оборотнями гиблое дело. Но и так не лучше. Старик неожиданно начинает смеяться и смеётся минут десять.
– Так все ваши корабли потонули, а? – захлёбывается он. – А наши так и остались в гавани за южными воротами, и плыть на них некому. Ты бы лучше гвоздь с собой принёс, чем такие вести!
– Зачем вам гвоздь? – настораживаюсь я, скручивая запасной фитиль.
Вдруг он знает, как взломать решётку?
– В стенку лбом забить, да на кишках повеситься! – хохочет старичок.
– Вы, наверное, Уркис, – предполагаю я, помолчав, – давно тут живёте?
– С тех самых пор, – кряхтит он, утирая слёзы, – а ты, стало быть, маг? Откуда же ты взялся без кораблей?
– С маяка, – отвечаю я осторожно.
Нет, а что такого? Я этот диалог уже наизусть выучил. Но Уркис удивляется больше всех. Даже смеяться перестаёт.
– У вас и маяк горит?
– Что ещё ему делать?
Уркис смотрит на меня, потом на огонёк в бутылке, потом опять на меня.
– Синим светом? – догадывается он.
– Другого не осталось…
Не успеваю я договорить, как старик валится в новом припадке хохота.
– Вы не объясните, что тут забавного? – спрашиваю я с завистью. – Я бы тоже посмеялся, а то день сегодня так себе.
– С чего ты взял, будто я стану всё тебе объяснять? – стонет Уркис, держась за голову.
– А есть другие занятия? – не возьму я в толк. – Хотите, я сам что-нибудь расскажу. Раз вы давно не выбирались наверх.
– И о чём… – сладить с весельем у него не получается, но смех переходит в кашель. – О чём ты мне можешь… Рассказать?
– Про маяк вот рассказал, – отвечаю я, устраиваясь на ночь, – а что вам интересно?
– Про маяк мне безумно интересно! Кто же тебе разрешил оттуда уйти?
По-моему, абсурдный вопрос. Я приподнимаюсь и опираю голову на руку, чтобы лучше его видеть.
– Вы представляете себе, сколько лет пролетело? Мой покойный отец клялся быть смотрителем, а не я.
– И какая разница? – сиплым шёпотом осведомляется Уркис.
– Какая только возможна. Мы с ним разные люди.
– Да неужели? – ещё тише шипит старик. – Как же так получилось? Впрочем, я догадываюсь…
О чём он догадывается, это его дело. А я припоминаю лихорадку, накрывшую меня перед уходом с берега. Может, простуда была ни при чём?
– Так и получилось, – улыбаюсь я Уркису, – скучно стало, я и ушёл. Всё равно вода в маяке кончается!
Сосед смотрит на меня, я смотрю на него. Что?
– Перо, – выдыхает он, – раз ты маг, то где Перо?
– А ваше? – спрашиваю.
И вот тут он на меня кидается. Исключительно прытко для своих лет. Схватка выходит несуразная, потому что мы путаемся в шкурах и его бороде. Уркис пытается меня душить, а я отбиваюсь одной рукой – вторая плохо подчиняется. Наконец, он устаёт и отваливается сам.
– Вы, – хриплю я, – старый человек… И мне не хочется вас калечить. Но если дальше пойдёт в таком духе, я вас из бутылки оболью… И подожгу.
– Или я тебя, – сжимает кулаки Уркис.
Бутылка стоит как раз между нами.
– Рискните, вы же чокнутый!
– Будь у меня Перо, – плюётся он, – стал бы я с тобой разговаривать!
Да что такое? Никто со мной разговаривать не желает!
– Ну и молчите, раз не намолчались, – предлагаю я, потирая затылок, – всё равно от вас никакого проку. Лучше бы подсказали, как отсюда выбраться.
– Ждёшь, что я тебя начну магии учить от нечего делать? – оскорбляется Уркис.
– И в мыслях не было, – заверяю я, пока он опять не взбеленился, – я вообще магию не люблю, мне бы только решётку отпереть. И разойдёмся с вами в разные стороны. Как корабли.
Ему совсем, что ли, на свободу не хочется?!
