Острые камни

Как воспитанный мальчик, он надел чистые шорты и футболку, прежде чем выйти в комнату. Лиза сидела на диване, глядя на разложенные по журнальному столику страницы дела. Она глянула на него краем глаза.

– Тебе идет эта красная майка. Красный – твой цвет.

– Спасибо. Я буду носить его чаще. Что ты делаешь?

– Я думаю.

Илию поразило, что она способна думать о чем-то, кроме секса, в их ситуации. По логике, эпизод в ванной должен был его утихомирить. Он и утихомирился. Минут на семь. На Лизе были белые трусики с красными мухоморчиками и белая майка на тоненьких лямочках. Лямки спадали. Сквозь ткань просвечивали соски. Они воинственно затвердели, когда Лиза заметила, куда обращен его взгляд.

– Ну нет у меня еще одной пижамы, – сказала она, как бы оправдываясь, и похлопала ладонью по дивану рядом с собой. Илия сел, соприкоснувшись с ее бедром. – Индрид убили в 29-м. Морен – в 38-м, причем Бьёрнуш сидел в это время в тюрьме. То есть вероятность того, что он же повинен в смерти Морен, отпадает.

– Да, конечно, – Илия положил ладонь ей на колено. – Тем более Лайла проговорилась, что третьей на озере в тот день была «она».

– Но меня все равно удивляет совпадение места преступления, – Лиза перебросила свою ногу через его бедро. – Сколько вообще в таком городишке происходит убийств? Это как если бы молния дважды ударила в одно и то же место.

– Тем не менее в молниеотводы они бьют постоянно, – Илия действительно хотел сосредоточиться. Во всяком случае, пытался. Порассуждать о Морен, Индрид и их убийцах, фактических или гипотетических. Но он просто не мог. Все его мысли сосредоточились на кончиках пальцев, которые с колена Лизы двинулись выше. Лиза чуть подалась навстречу его руке бедрами, и он воспринял это как приглашение.

– Но мест, притягивающих преступления, словно молниеотводы молнии, не существует. Меня не оставляет странное ощущение… Здесь все-таки есть связь. Просто мы ее не улавливаем.

Пальцы Илии, скользнув к внутренней поверхности бедра Лизы, добрались до ее трусиков и проникли под них. Лиза выдохнула и слегка развела ноги, позволяя гладить себя. Палец двигался по шелковистым влажным складочкам, пока не решаясь вползти внутрь. Илия чуть подтолкнул Лизу плечом, укладывая ее на диван, и опустился сверху, целуя ее губы и шею.

– Судя по тому, что я лежу под тобой с майкой, задранной до ушей, мы больше не в состоянии обсуждать расследование, – прошептала Лиза спустя некоторое время, часто дыша после очередного затяжного поцелуя.

– Видимо.

– Ты взял в эту поездку презервативы?

– Конечно, нет. Максимум, на что я надеялся, – это на приятное вербальное общение.

– И на секс без контрацепции ты не согласен.

– Однозначно, – Илия скорбно сморщил нос, извлекая свою конечность из ее трусиков.

– Я просто проверяла, – Лиза запустила пальцы в его волосы. – Хотя я и так знала, что ты приличный и ответственный. У меня есть для тебя сюрприз.

– Еще один? – пробормотал Илия, накрывая ее грудь рукой. Он раздвинул пальцы и потянулся вниз, чтобы лизнуть обнажившийся сосок.

Свесив руку с дивана, Лиза что-то нашарила в своей сумочке.

– Вот.

– Что это? – он уставился на розово-зеленый блистер. Часть таблеток в нем отсутствовала.

– Мои противозачаточные. И в это время я как раз должна выпить очередную таблетку. Подожди, который час? – она забарахталась под Илией, пытаясь подняться. Он приподнялся, отпуская ее. Пошарил взглядом в поисках своих наручных часов. Они свисали со спинки дивана.

– 11:15.

– Я обещала позвонить папе в одиннадцать! Здесь есть телефон?

– Вот он, – Илия подал ей видавший виды мотельный телефон. – Ты же сама переложила его на пол с журнального столика.

Усевшись на пол возле дивана, Лиза покрутила диск, набирая номер.

– Привет. Извини, что я задержалась. Да, я знаю, я знаю. Малышка ужасно плакала, не могли ее успокоить. Брида думает, что у нее колики.

Ее отец разразился длинной тирадой, отчитывая Лизу то ли за опоздание, то ли за то, что у дочери Бриды начались колики.

Придерживая трубку у уха и вяло вслушиваясь, Лиза потянулась к выпирающему через ткань шорт члену Илии и потерла его.

– Да, с малышами нелегко, – согласилась она, неуклюже стягивая вниз резинку шорт одной рукой. – Но, думаю, я получаю здесь бесценный опыт.

Илия зажал рот руками, подавляя приступ смеха, на что Лиза иронично выгнула бровь. Видимо, отец спросил, как прошел день, потому что она начала рассказывать, придумывая на ходу ворох убедительных подробностей про несуществующего младенца. За то время, что она говорила, она умудрилась через голову стянуть с себя майку, перекладывая телефон из руки в руку. Она была такая красивая, с нежным, манящим округлостями телом, что Илия чуть не застонал и потянул к ней руки.

– Газоотводная трубка? Что это? – Лиза накрыла руку Илии, сжимающую ее грудь, своей.

Пока отец сосредоточился на объяснениях, Лиза решила воспользоваться ртом, раз уж он пока свободен. Илия задохнулся, не зная, что его возбуждает больше – движения ее языка или сама ситуация. Это было самое непристойное, что с ним происходило в жизни.

– Серьезно? Прямо взять и засунуть? Ужас какой. Бедняжке всего три недели.

Лиза продолжала говорить об уходе за детьми и всём сопутствующем, заменяя рот рукой во время своих реплик, и в процессе разговора едва не заставила Илию кончить, причем ее голос даже не дрогнул.

– Пока, папа. Я позвоню завтра. Да, я скажу Бриде про сквозняки, – Лиза положила трубку. – Мой тебе совет. Когда у тебя будут дети, не паси их, как меня мой отец. Иначе они станут такими же лживыми и изворотливыми, как я.

Он уже был не состоянии ее слушать и хотел только, чтобы она закончила начатое, поэтому молча поднял ее на ноги, сдернул с нее трусы и посадил на себя.

Ко второму разу они-таки добрались до кровати и угомонились только среди ночи.

– Один вопрос, – пробормотал Илия, прижимаясь лицом к ее шее. – Если у тебя был период воздержания, зачем ты пила противозачаточные таблетки?

– Потом что планировала трахнуть тебя, дорогой.

– Ты думала об этом? – удивился Илия. Ему не приходило в голову, что его влечение к Лизе было взаимным. Она не давала ему даже полнамека.

– Весь год. Каждый день.

– Почему? – ошеломленно спросил он.

– Потому что ты был таким хорошим мальчиком.

Она изогнулась, чтобы поцеловать его, и у Илии мелькнула мысль, что сегодня у него был самый счастливый день в жизни. Вместе с этой ночью. Через пять минут он задремал.

Довольно скоро ощущение, что Лиза исчезла, пробудило его. Свет в комнате не горел, но под дверью в ванную светилась полоса. Он встал.

Лиза голышом сидела на крышке унитаза, подстелив полотенце, и пристально рассматривала фотографии, держа по одной в каждой руке.

– Что ты делаешь?

– Ты спал. Поэтому я не стала включать свет в комнате. Мне хотелось проверить одну мысль.

– Какую мысль?

– Ты обратил внимание на тот момент, когда Аста обозналась, приняв Морен за Лайлу на фотографии?

– Я так понимаю, Аста познакомилась с Лайлой в более старшем возрасте и не видела ее подростком, еще с естественным цветом волос. По привычке она могла ожидать увидеть темноволосую девушку, хоть Лайла и блондинка от природы. К тому же Морен изображена на фотографии в профиль. Не так трудно обознаться.

– Вот именно, в профиль. А фото Лайлы – в анфас и довольно размытое. Чего уж там, ее лицо выглядит, как капля молока на скатерти. Неудивительно, что у нас не закралась мысль о внешнем сходстве. Когда мы разговаривали с Лайлой, ты сидел у торца стола, подальше от нее, и она смотрела преимущественно на тебя. А я сидела в стороне от нее. Не могу сказать, что у меня фотографическая память, но у Лайлы довольно специфические черты лица, привлекающие внимание. Давай сравним с фото Морен.

Илия встал по правое плечо от Лизы, чтобы удобнее было смотреть. Лиза расположила фотографии друг над другом – фото Морен сверху.

– У Лайлы ромбовидная форма лица, линия челюсти очень четкая. Как у Морен. Выпирающие скулы, с ямочками под ними. И то же у Морен. По фотографии сложно судить, насколько похожи глаза, но видишь? Те же приподнятые уголки.

Илия нахмурился.

– Их сходство может что-то значить, а может не значить ничего. Похожие люди существуют.

– Ага. Просто так получилось, что они попали в один класс и подружились. Еще одно любопытное совпадение. После двух трупов в одной луже.

– Мы много сделали сегодня, и нам предстоит много сделать завтра. Сейчас я хочу вернуться в постель, обнять тебя, несмотря на жару, и заснуть.

Лиза кивнула, поднимаясь на ноги.

Погружаясь в сон, Илия чувствовал напряжение в ее спине, прижимающейся к его груди. Лиза все еще раздумывала.

***

С утра его разбудило ощущение трущейся о его торчащий член попки.

– Что ты знаешь об утренней эрекции, Лиза? – тихо спросил Илия, не открывая глаза.

– Что в основном она возникает, потому что мужчина хочет писать.

Илия щелкнул пальцами.

– Именно.

– А я ненавижу утренний секс с нечищеными зубами.

– Давай не будем мучить друг друга.

Они поднялись, привели себя в порядок и вернулись в постель. Жара уже стояла такая, что удивительно, как в процессе они не слиплись намертво.

– Мы должны встать, – прошептала Лиза после, лежа в полном изнеможении на мокром плече Илии.

«Может, ну его, это расследование?» – подумал Илия, гладя ладонь Лизы пальцем. Как бы было чудесно просто сосредоточиться друг на друге. Разговаривать, заниматься сексом и гулять. Недели две. Или три. Забыть о работе. Просто сбежать ото всех, насладиться жизнью. Но вслух он сказал:

– Должны.

Лиза вдруг перехватила его руку и, повернув ее внешней стороной, показала тонкую отметину на коже.

– У тебя здесь шрам. И на спине, и на бедрах, и на животе. Я еще вчера обратила внимание, но в дневном свете лучше видно, как их много.

– Я не замечал.

– Они явно старые, плохо различимы. Да и ты вряд ли рассматривал себя голышом так внимательно, как я тебя, – Лиза задумчиво нахмурилась, проводя кончиком пальца по полоске, чуть более светлой, чем остальная кожа. – Откуда они?

– Наверное, заработал в детстве. Дети постоянно падают.

Приподнявшись, Лиза посмотрела на него сверху с такой нежностью, что он замер в ожидании услышать: «Я люблю тебя». Он бы ответил: «Я тоже», потому что это было то, что он чувствовал, что переполняло его в это солнечное утро. Он бы сказал это, даже если бы потом пожалел. Когда слова уже были готовы слететь с губ, Лиза наклонилась и поцеловала его. Момент ушел.

В полдень они наконец выползли из комнаты, позавтракали в кафе при мотеле с весьма ограниченным ассортиментом вчерашних бутербродов и сели в машину. На Лизе были короткие обтягивающие белые шорты, открытая маечка с вишенками и серьги в виде грозди красных шариков, болтающихся на цепочках. Именно так и должен выглядеть полицейский, работающий под прикрытием.

– Мне бы не хотелось разъезжать по округе, представляясь мнимым полицейским и болтая о фальшивом убийстве налево-направо, – пробормотал Илия, просматривая длинный список одноклассников Морен. К счастью, учитывая, что все эти люди ходили в одну школу, адреса не должны располагаться в сильной удаленности друг от друга. – Это прямой путь к неприятностям.

– Скажем, что мы брат с сестрой и ищем родственника.

– Херлифус не поверил, что мы брат и сестра.

– Старикашка вообще проявлял чудеса проницательности.

– Какого родственника мы ищем?

– Лайлу. Мы дети ее двоюродной сестры. Почти племянники. Решили наладить контакт с почти тетей.

Восстановить прерванные родственные связи оказалось не так-то просто, учитывая, сколько лет прошло с тех пор, как одноклассники Лайлы жили по указанным адресам. Некоторые дома и квартиры давно занимали другие люди. Или же просто никто не подходил к двери: воскресенье, лето – неудивительно, что хозяев сложно застать дома. Иногда приходилось осторожно, отвечая на тучу вопросов, расспрашивать престарелых родителей о теперешнем месте проживания отпрысков, чтобы в итоге, проехав полгорода, снова оказаться у запертой двери.

Солнце решительно отказывалось проявлять гуманизм. Илии с Лизой грозило свариться вкрутую в металлической скорлупе машины. Мороженое и минеральная вода несколько поднимали настроение, но спасти от жары не могли.

После двух часов усилий их удача таки спохватилась, что слишком долго простояла к ним задницей, и решила развернуться.

– Лутауш?

– Да, – стоя возле распахнутой калитки, на них серьезно смотрел высокий лысоватый человек в очках. В руках он держал маленькую лопатку.

– Мы племянники Лайлы. Она была вашей одноклассницей. Мы пытаемся найти ее. Ваш адрес нам дали в школе.

– Я понятия не имею, где она сейчас, – равнодушно отозвался Лутауш.

– Возможно, вы могли бы сообщить нам что-то, что наведет нас на след…

– Я занят в саду. Если соберете яблоки, я отвечу на ваши вопросы.

Лиза подавила вздох. А еще говорят, что жители маленьких городов более отзывчивы и любят поговорить. Здесь же их так и норовят за каждую мелочь припахать к работе.

– У нее были подруги? – спросил Илия, собирая подгнившие паданцы и складывая их в ведро.

Лутауш флегматично ковырялся в земле лопаткой.

– Она везде таскалась с Морен. И еще какой-то девицей.

– Вы помните имя той, второй, девушки? – спросил Илия, стараясь, чтобы голос не прозвучал подозрительно взволнованным.

– Я не помню. Много лет прошло. Мне не было до нее дела.

Разочаровывающий ответ.

– А Морен? Они были хорошие подруги?

– Чересчур хорошие.

– То есть?

– Морен как пришла в нашу школу, так из кожи начала лезть, чтобы подружиться с Лайлой. Дарила ей подарки. Бегала за ней, как собачка. Всех в классе это поражало.

– Чем, вы считаете, ее так привлекала Лайла?

– Я не знаю. Лайла была ей неровня.

– Почему?

На секунду Лутауш прекратил колупать землю.

– Морен была из хорошей семьи. По ней сразу было заметно, что статус другой. Воспитание, речь. Она вся была ухоженная, с головы до ног – кожа, волосы, ногти. И даже школьная форма, такая же, как у всех, на ней сидела по-другому. Она могла выбрать кого угодно в нашей школе. Любой побежал бы за ней, стоило только пальцем поманить. А она связалась с парочкой отбросов – Лайлой и этой второй. Видать, хотелось пошататься и пива попить с отребьем. Вот и дошлялась.

В последней фразе проступило явное злорадство.

Яблоки были собраны, и Илии с Лизой недвусмысленно дали понять, что пора им убираться прочь.

– Поразительно, как долго некоторые мужчины могут помнить обиду, что красивая девушка не обратила на них внимания, – пренебрежительно фыркнула Лиза.

– Нам надо найти вторую подружку Лайлы. Если они все время ходили втроем, то напрашивается вывод, что на озере в тот день с Морен и Лайлой была именно она.

– И могла прикончить Морен, пока Лайла лежала на бережке в отрубе. Хотя что ее могло заставить напасть, и предположить не могу.

– Почему Морен так упорно добивалась Лайлы?

– Может быть, в юности она была более интересной собеседницей.

Следующий дом, с его лепниной, вычурными балкончиками и прочими рюшечками, был явно задуман как вызывающий сюсюкающее умиление если не у горожан, то у своих владельцев. Подошедшая на звонок женщина была дому под стать: аккуратно уложенные завитые седые волосы до плеч, платье цвета лаванды и легкий домашний макияж. Лиза посмотрела на ее ноги. Еще и туфли на каблуках в тон платью. Как мило. Если эта дама так тщательно подходит к выбору обуви, ей, должно быть, тяжело приходится в городишке, где дороги сплошь из песка и щебенки.

– Ива?

– Добрый день, – произнесла она с полувопросительной интонацией и застыла в улыбке.

Илия с Лизой поздоровались и объяснили, что ищут свою тетю Лайлу.

– Лайла? – Ива засомневалась на секунду, но все же пригласила их пройти в просторную гостиную со стенами цвета фисташкового мороженого.

Предложив им занять диван, Ива села в жесткое кресло, манерно сложив ручки на коленях.

– Что вы хотите о ней услышать?

– Просто расскажите, что помните. Любые детали могут помочь.

Ива посмотрела на свои кольца.

– Лайла была не так уж плоха, если сделать скидку на ее происхождение.

– Что вы имеете в виду?

– Не всем повезло родиться в приличной, уважаемой семье, как мне, – она самодовольно дернула плечиком. – Ее мать была портнихой или прачкой, я не помню. Они были очень бедные: Лайла три года ходила в одной и той же розовой куртке, даже когда та стала совсем мала. Так неприлично. У них часто возникали проблемы с жильем, и тогда им приходилось возвращаться в квартиру бабушки. Но с бабушкой были плохие отношения. Она не любила Лайлу. Видимо, потому что Лайла незаконнорожденная, – последнее слово Ива перекатила во рту, как конфету. – Своего отца Лайла никогда не видела. Говорят, он бросил ее мать, когда та была беременна, и уехал из города с другой. Ходили слухи, что мать Лайлы потом пыталась привлечь этого мужчину к финансовой ответственности, но у нее ничего не получилось. А чего она хотела? Надо было раньше думать, а не бросаться в порочные отношения, – едва ли Ива могла представить себе ту непреодолимую тягу страсти, что заставляет людей бросаться в отношения, в том числе порочные.

Лиза мило, понимающе улыбнулась, встретившись с Ивой глазами. Илия уже достаточно хорошо узнал свою партнершу по расследованию и постели, чтобы догадаться, что она так раздражена, что вот-вот задымится.

– И эта ее подруга. Хотя, если отец алкоголик, понятно, что на дочери это должно было сказаться.

– У Морен был отец алкоголик?

– Нет, я про Эйну. Они же все время держались втроем. Даже на уроках норовили втиснуться за одну парту.

– С ней было что-то не так?

– Ходила вечно в грязной обуви, постоянно взъерошенная. Я однажды посоветовала ей привести себя в порядок, так она посмотрела на меня – ну чисто волчонок, – Ива прижала ладонь к груди и обиженно моргнула. – Некоторые люди такие грубые.

– Хотелось бы взглянуть на эту особу, – небрежно бросила Лиза.

– Я могу показать вам ее школьную фотографию.

Ива удалилась, держа спину так прямо, как будто проглотила арматурный прут, и через десять минут вернулась с коричневым кожаным фотоальбомом. Почти все его страницы, кроме нескольких первых, оказались пусты.

– Вот Эйна. Такой дегенеративный тип лица.

Эйна выглядела суровой девочкой. Один ее глаз закрывали расчесанные на косой пробор прямые светлые волосы, второй смотрел пронзительно и мрачно, как будто у нее были личные счеты к фотографу. Грубоватая линия челюсти утяжеляла по-своему привлекательное лицо. Илия мог бы сказать, что она себе на уме и не выглядит дружелюбной, но на дегенератку она точно не походила.

– Вот тетя Лайла, – безошибочно определил Илия, указав пальцем на застенчиво улыбающуюся Лайлу слева от Эйны. – А где Морен? Еще не появилась в школе на тот момент?

– Нет, появилась. Но она отказалась фотографироваться.

– Почему?

– Она не объяснила. Просто уперлась и все. Даже разругалась с нашей учительницей. Это было непохоже на нее – обычно она была очень вежливая. Я даже подумывала подружиться с ней, когда только увидела. Но она тут же начала бегать за Лайлой, и это меня отвратило.

– Как она бегала за Лайлой? Когда это началось?

– Да с самого первого дня. Она подошла к Лайле после уроков. Лайла что-то сказала ей, может, похвалила ее кулон. Он действительно был красивый, с жемчужиной, довольно дорогой на вид. Морен его сняла и отдала ей. Я подумала сначала, что она шутки ради решила порадовать «серые массы». Но она действительно начала общаться с Лайлой. Дарила ей кучу подарков: кольца, серьги, книжки, много всего.

– Лайла искренне дружила с Морен?

– Не знаю, – сказала Ива, и в ее голосе отчетливо послышалась фальшь. – Может быть, просто хотела получать побрякушки и дальше. Да, думаю, так и было. Дочь швеи. Неудивительно. Ее чувства были недоразвиты.

Наверное, Илия должен был броситься на защиту любимой тети. Но он боялся ненароком заткнуть фонтан красноречия.

– А как к этому всему относилась Эйна?

– Кто знаете, как она к чему относилась. Не следила же я за ней. Почему меня вообще должна была интересовать такая, как она?

Илия был уверен, что следила и интересовалась.

– Но она выглядела порой не слишком довольной, что ее оттеснила Морен, – задумчиво продолжила Ива. – Будь Эйна нормальной девочкой, она бы просто нашла другую подругу. Но она была никому не нужной грубиянкой. Зачем Морен вообще спуталась с этими двумя? Когда я узнала, что Лайла с Морен напились у озера и Морен утонула, я даже не удивилась. Это было предсказуемо. Общение с людьми такого сорта не доводит до добра.

– Как развивались отношения Лайлы и Эйны после несчастного случая?

– Моя мама и раньше была обеспокоена тем, что мне приходится учиться с детьми из низших слоев, – видимо, мать Ивы считала, что дети из низших слоев должны учиться в максимально удаленном от города бараке или вроде того. – Происшествие на озере стало последней каплей, и со следующего года меня перевели на домашнее обучение. Пока шло следствие, они обе не ходили в школу. Наверное, им пришлось сдавать экзамены позже. Или они остались на второй год. Я не знаю. После смерти Морен я их больше не видела.

В глубине дома кто-то зазвенел в колокольчик.

– Мама зовет к обеду, – Ива поднялась на ноги и улыбнулась им полной неискреннего сожаления улыбкой. – Прошу меня извинить, но я вынуждена проводить вас к выходу. Опоздание на обед в нашей семье считается проявлением плохих манер.

– Последний вопрос, – кротко попросила Лиза. – У вас были друзья в школе?

Ива широко улыбнулась.

– О да. Много.

Илия потянул Лизу прочь, пока та ничего не высказала.

В машине Лиза расшипелась, как сердитая кошка.

– Глупая сорока. «Мамуля зовет меня на обед». Долбануться можно. И еще осуждает людей направо-налево. На себя бы посмотрела. Некоторые люди стоят дешевле, чем одежда на них.

– Оставь ее. Она даже не понимает, какое деструктивное влияние эта история оказала на ее собственную жизнь, оставив ее в социальной изоляции. Мне ее жаль.

– А мне нет. Старая сплетница.

– Сплетница, конечно, но в таком человеке мы и нуждались. Эйна кажется все более подозрительной. Если она ревновала Лайлу, это могло быть мотивом.

– А Лайла-то нарасхват была. Сейчас и не подумаешь.

– Ну не скажи. Аста готова была нам хребты за нее переломать, если понадобится.

– Видимо, Морен проявила крайнюю настойчивость, если уже второй из ее одноклассников рассказывает об этом. Даже при редчайшей харизме Лайлы снимать с себя дорогое украшение и дарить человеку, которого ты видишь первый раз в жизни, несколько странно. Хотя у меня есть версия. Я почти уверена.

– В чем ты уверена?

– Лайла и Морен были очень похожи внешне. Не думаю, что это совпадение.

– Никто из одноклассников не упомянул о внешнем сходстве.

– Полагаю, им просто не приходило в голову обратить на это внимание. Тем более что по физическим параметрам Лайла и Морен значительно отличались: одна маленькая, хилая и щуплая, другая высокая и сильная. Волосы разного цвета. Но если мы немного подумаем… Отец, бросивший Лайлу, уехал в Торикин с другой женщиной. Морен приехала из Торикина.

– Девочки были практически одного возраста.

– Ну и что? У них разные матери.

– То есть отец Лайлы одновременно путался с двумя женщинами?

– Да. Одну он бросил, с другой уехал и создал семью. Если Морен каким-то образом узнала, что у нее есть сестра, у нее могло возникнуть желание познакомиться с ней.

– Поэтому она так сразу рванулась к Лайле?

– Да. Если не принимать во внимание версию, что она прониклась к однокласснице внезапной страстью.

– Такое тоже иногда бывает.

– Но эта версия не объясняет внешнее сходство. И странный отказ Морен от присутствия на школьной фотографии.

– Если придерживаться рамок твоей теории, можно предположить: она боялась, что фото увидит кто-то, способный заметить их сходство и догадаться. Например, мать Лайлы.

– Да.

– Адрес Эйны есть в списке, – проверил Илия. – Может быть, мы всего в нескольких километрах езды от нашего убийцы.

– Я хочу переодеться. Я вся пропотела насквозь. Если эта Эйна все еще остается на месте спустя тридцать семь лет, то, думаю, риск того, что пара часов – и мы ее потеряем безвозвратно, минимален.

К четырем часам они добрались до мотеля, поели, воплотили в жизнь эротическую фантазию Илии о сексе в душе, еще раз поели и поехали по адресу Эйны, от жары едва ли не растекаясь лужами по сиденьям машины.

Если дом Эйны и знал лучшие деньки, то они миновали уже очень давно. Сейчас же, с мутными от грязи оконными стеклами и заваленной мусором лужайкой, он выполнял почетную роль бельма на глазу для жителей всей улицы. Давно заброшенный дом прабабушки Илии и тот выглядел более ухоженным. У Илии и Лизы даже возникли сомнения, что неуютное жилище еще обитаемо. Тем не менее на стук в дверь вполне себе живо выкатилась неряшливая старушенция в платье явно с чужого плеча. Слишком старая, чтобы быть той, кого они ищут. На гостей она уставилась со смесью любопытства и некой базальной неприязни к человечеству в целом.