Ангел для инквизитора

После лекции, не заходя в библиотеку, Ани прошла через два перехода в четвёртый корпус академии, где располагался факультет театрального искусства, и спустилась в подвал, на секунду остановившись перед неподатливой серой дверью с яркой наклейкой: «Творческий кластер». Нажала ручку, со всей силы толкнула плечом и объявила в пространство:

– Всем привет! Кого тут надо спасать?

– Ани! – голос Люка сорвался от радости. Декан «Кафедры» поспешил обнять подругу. – Здорово, что ты вернулась! Пойдём, я всё тебе покажу.

На доске объявлений вечная какофония: «Кто украл мой скетчбук?!», «Нужны свободные руки, писать по номеру…», «Срочно: костюм за два дня! Кто возьмётся?», «Орги, уберите перформанс из 13-й комнаты. Завтра выброшу всё, что там стоит!» Стены, залитые слоями граффити и меловых надписей. Списанные стулья. Кресла с болтающимися подлокотниками. Стеллажи с недоделанными макетами, бумажными скульптурами, коробками из-под акрила. Километры криво свёрнутой ткани – задники, баннеры. Пахнет пылью и кофе. Ани заглянула по дороге во все двери, здороваясь со знакомыми и незнакомыми. На «Кафедре» это было в порядке вещей. Ты здесь – значит свой.

Люк привёл её снова в ту самую комнату номер шесть. Забрал верхнюю одежду, повесив на спинку свободного стула, и пригнал ещё одно кресло. Усадив перед ноутбуком, поставил кружку с горячим чаем, подвинул жестяную коробку с нескончаемым сахарным печеньем. Ани осторожно обхватила ладонями тёплый керамический бок, слушая привычно успокаивающую болтовню Люка:

– Я уж думал, всё: ты потеряна безвозвратно. – В соседней комнате зашуршал старенький принтер, вскоре подавившийся бумагой. – Знаешь, это какой-то проклятый год. Люди отваливаются по щелчку. Ты устроилась на работу, Флин женился, представляешь! А Сэнди…

– Люк, – Ани вздохнув, перебила. – Давай по сути.

Ей было бы интересно послушать, кто и как из команды сейчас живёт, но Кас позвонит в девять, а её ещё надо добраться до дома.

– У меня сорвался оформитель, – Помявшись немного, признался Декан. – Нужно подхватить по мелочи, чтобы получилась конфетка!

Ани отпила чай. Язык чесался съязвить, но девушка неожиданно для себя вместо слов чуть повела плечом, облокачиваясь на стол, как делала мадам Эрлен, разговаривая с инвесторами:

– У меня уже есть большой проект в галерее. Не знаю, получится ли.

Люк оторвался от поисков презентации:

– Просто помоги дойти до финиша, – он сказал это просто, глядя ей в глаза. Ани вспомнила всё, что два года удерживало её в клубе: уважение, доверие и слабая надежда, что её место не занято. – Осталось три недели. Мне больше некого попросить, а ты никогда нас не подводила. И, главное… мы снова будем работать в одной команде. Я скучал по тебе, солнце.

Он откатился немного вправо, чтобы переключать слайды, и подтянул Ани ближе. Рука легла на спинку её кресла, как будто она там всегда и была. Она улыбнулась: кататься на креслах не вставая, а подтягиваясь друг к другу, придумал Флин. Получился забавный «Вальс офисного планктона», взявший приз зрительских симпатий на зимнем фестивале два года назад и оставшийся как визитная карточка команды. Тепло от ладони, будто передавалось сквозь воздух, ткань и пластик. Ани чуть откинулась назад, чтобы видеть экран целиком. И оказалась в полуобъятии. Заметила в углу на заваленной книгами тумбе вазу с сухоцветами, которые принесла сюда ещё в прошлом учебном году. Их никто не выбросил. Потому что забыли или потому что Люк не хотел?

– Вот здесь, – голос звучал совсем рядом, почти в ухо. – Видишь?

Ани кивнула, не отрывая взгляда от экрана. Только чуть наклонила голову и потянулась поправить хвост, чтобы выставить локоть, как щит. Чтобы не высказать сейчас, как она смотрела на него раньше. Как училась быть незаметной, когда он приходил с новой историей, новым синяком на шее и влажным блеском в глазах. Она хотела лишь ненадолго выйти из всего, что вертелось вокруг помолвки, так почему чувствует, как её затягивает в поток, откуда, как ей казалось, она выбралась навсегда и без потерь?

– Это будет красиво, – сказала она, опустив локоть, и повернулась к Люку. Люк смотрел на неё внимательно. Как будто вот-вот спросит. Как будто уже понял. Но не сказал ничего. Просто снова нажал «пробел». И руку не убрал. Пространство сжалось и застыло. Ани заставила себя посмотреть на время.

– Извини, – сказала она, вставая. Кас всегда соблюдает договорённости. – Мне пора. Отправь документы на почту. Я посмотрю и напишу тебе.

– Конечно, – вздохнул Люк, отодвигаясь. – Спасибо, что пришла.

Занятия подошли к концу, за дверью началась клубная жизнь. Булькала вода в чайнике, за окном кто-то дымил тайком от преподавателей. Она оделась сама. У дверей остановилась, но ничего не сказала. Люк остался сидеть, глядя на пустое кресло.

Ани Пернель всегда была где-то рядом. Рисовала. Кивала. Смеялась, когда он шутил. Пила с ним чай, раскладывала по полочкам вещи на его складах и мысли в его голове. Он принимал это за данность, считая, что Тихоня будет с Деканом по умолчанию. И чуть её не упустил.

– Ты нужна мне, – произнёс он шёпотом. – Больше я тебя не потеряю.

Глава 5

Кас повернул руль, минуя машины, припаркованные в узком дворовом проезде. Он вёл, аккуратно двигаясь сквозь арки и тупики спального района как по запутанным параграфам орденских протоколов. На месте каждой ямы он мысленно видел лицо коллеги, которому мог бы передать дело Полана. У него есть час пути до префектуры. Час, чтобы обдумать слова отца и решить, какой лазейкой он может воспользоваться, чтобы остаться ведущим, ведь “…при отсутствии у инквизитора полномочий на проведение необходимых следственных процедур дело передаётся инквизитору более высокого ранга, компетентному по профилю угрозы”. Компетентному.

Маре, бессменный куратор инферналистов со времён деда, теперь в небесном полку. Виньель, занявший его кресло? Точит зуб на обоих Эрленов. Однажды Касу пришлось продавливать куратора напрямую через префекта, и тот не простил. Не имея возможности задеть старшего, при каждом удобном случае давал младшему понять, кто здесь главный. Унижаться перед ним? Увольте. Ренар в командировке по засекреченному делу, связи с ним нет и не будет ещё месяц. Соланж Брён в вынужденном отпуске. Кас уважал её за профессиональную дерзость, за умение работать на грани, но доступ к объектам ордена ей закрыт личным приказом префекта. Подставляться Кас не хотел. Шалле… бывший товарищ по стажировке, теперь командир группы. Карьерист, бюрократический акробат, мастер сплавлять неперспективные дела вниз по цепочке, чаще всего Касу. Слишком роскошный подарок. Обойдётся.

Замкнутый круг: чтобы вести расследование, нужны полномочия; чтобы получить полномочия, нужно расследование. Как быть, если каждый стоящий случай, согласно протоколу, уходит другим? Кас припарковал машину у префектуры. Пошёл обратный отсчёт, и он протирал руль – тянул время, откладывая окончательное решение, будто искал подсказку или знак. У самого входа в префектуру увидел Форжа, скользнувшего мимо камер по слепым пятнам. Оперативник возвращался с задания. Наверняка он пойдёт сперва не к шефу, а к… Маккорин!

Инквизитор шестого ранга, сектолог. Получила приоритет по делу Полана. Демон вне её профиля, но напрямую связан с её фигурантом, а значит, ей в любом случае понадобится инферналист. Да, придётся мириться с её стилем, вникать в методологию. Ну и ладно. “Выкусите, господин префект, – азартно подумал Кас, закрывая машину. – Это дело я так просто не сдам”.

Хромота отступила. Инквизитор почти бегом влетел в свой кабинет. Не снимая пальто, запустил расшифровку аудио, заполнил форму рапорта о передаче дела. Пробежал глазами текст свежих протоколов, внёс несколько корректировок, распечатал. Забрал ещё тёплые листы из принтера, тоже подписал, вложил в папку D-2238.02.14-IN0-CP75/604. Спустился на второй этаж. Господи, путь она согласится!

– Открыто.

‎Первое, что увидел Кассиан, – роющийся в холодильнике Форж. Вернее, его свитер. Алое уродство с оленями в сомнительных позах, снежинками и зелёными зигзагами. От какофонии цвета у Каса заломило висок.

– Извиняться пришёл? – Форж извлёк пакет с пирожками, на ходу прихватил с рабочего стола полулитровую хозяйскую кружку, расположился на двухместном офисном диванчике, убрав свой рюкзак и гитару. Для этого ему поставить кофе прямо на пол. Кас это проигнорировал.

Сестра Ксения сидела за монитором, подобрав под себя ногу, читала и жевала печенье. Крошки сыпались на серую мужскую флисовую кофту, великоватую в плечах. Она лениво стряхивала их – сперва на стол, потом в ладонь и в мусорную корзину. Из ворота виднелся чёрно-жёлтый клетчатый воротник рубашки, тоже мужской. Лицо, без косметики, с высокой линией скул и серыми глазами, в которых читалась привычка не отводить взгляд, отражало недосып, ранние морщины и лёгкую отёчность, свойственную женщинам, тянущим на плечах ношу не по силам.

Кас протянул ей папку:

– Запрашиваю включение в вашу группу по инфернальному следу, – чётко произнёс он. Та закинула остаток печенья в рот целиком, вытерла пальцы о штаны и стала листать. Блеснуло тонкое обручальное кольцо.

– А папа одобрит? – Форж подошёл к столу, прихватив надкушенный пирожок, поставил кружку обратно на стол, заглянул в документы. Кас проглотил насмешку вместе с желанием немедленно вымыть и кружку, и столешницу. Маккорин не чинясь отхлебнула, хлопнула оперативника папкой по лбу:

– Много будешь знать – скоро состаришься.

Форж отступил к диванчику, снова крутнувшись мимо Каса:

– Садись, Эрлен, – сказал он, отхватывая сразу половину пирожка, – в ногах правды нет. Хотя, если подумать, её нет и выше.

Олени на его груди точно насмехались над чужими попытками держать мир под контролем. Он расчехлил гитару, взялся её настраивать, наигрывая “Гимн инквизиторов”, песенку, кем-то переделанную из известной походной. Кас ее, разумеется знал. Текст откровенно глумился над образом и службой инквизитора, схватив при этом самую суть, “мякотку”. Спорить с автором, мол, клевета и кощунство, означало закрывать глаза на внутренний абсурд и откровенные перегибы. Песенку передавали из уст в уста, попавшиеся “певцы” получали дисциплинарные взыскания, но задавить орденский фольклор и тем более найти автора пока не удалось даже службе безопасности ордена. Кас снова проигнорировал, напомнив себе, что пришёл разговаривать не с ним и конструктивно. Маккорин молчала, методично листая страницу за страницей, словно в кабинете никого не было.

– Эксперты уже работают с вещдоками, – Кас решил стоять до конца. – К вечеру убийство Полана будет доказано, и я должен буду без промедления передать дело. Демон и секта могут быть связаны, вам пригодится дополнительная информация и профильный специалист.

‎Маккорин скептически усмехнулась:

– Специалист, который не может правильно написать протокол? Не вижу санкции шефа на применение 11-0-6 и имён группы поддержки.

– Их не было. – Маккорин отложила папку. Кассиан спокойно выдержал прямой осуждающий взгляд. – Служебная необходимость.

– Долбаный ты герой, – она поменяла затёкшую ногу. ‎– Ты хоть понимаешь, куда влез?

Он не продумывал сценарии расследования, поэтому начал рассуждать вслух:

– Я вызвал экспертов второй раз. Если Полан был под наблюдением, для секты это сигнал: инквизиция что-то нарыла. Правила игры изменились, и в наших интересах стать ведущими. Технически я обязан объявить код Inferno. Практически…

Он оглянулся и присел на подлокотник диванчика. Про ужасы, которые творит инквизиция, рассказывали именно те, кто оказался свидетелем облавы на демона: ночные визиты спецотряда с обыском, громкие аресты, допросы с пристрастием. Чем быстрее будет изолировано окружение пострадавшего, тем больше шансов отправить нарушителя по месту прописки без лишних жертв. Если демон работает в одиночку.

– …секта начнёт эвакуацию, главы убегут первыми, а мы рискуем потерять агентов и информаторов. Прежде чем бить… – Маккорин проявила заинтересованность. Кас ухватился за её взгляд, как за протянутую руку. Мысль потекла свободно, как мечта. Вдохновение. Редкий гость. – Прежде чем бить, я хочу понять, как связаны демон и скета. Если дадите мне полномочия, сделаю запрос в архив на случай совпадений в рисунке скверны и пощупаю окружение Полана на местах. Вдруг демон с кем-то выходил на контакт. Долго, конечно. Он может залечь на дно и всплыть в уже в следующем поколении. Зато я не буду путаться под ногами и мешать основной ветке.

– Ты? – театрально удивился Форж, откладывая гитару. – На местах? Да у тебя на лбу крупными буквами написано “ИНКВИЗИТОР”.

Кас прицельно скользнул взглядом по Форжу. Внешность – пустой бланк: зацепиться не за что. Снимет свой омерзительный свитер, и через минуту ты не вспомнишь, с ним ли разговаривал. Досадно, но факт: насчёт прикрытия он прав. Эрленовскую породу так просто не замаскируешь.

– Если я не справлюсь и всё пойдёт вразнос, сестра Ксения публично выкинет меня из дела. Сын префекта решил сделать карьеру, но облажался, взяв ложный след, и подставил всех.

– Неплохо для кабинетного – хмыкнул Эжен. – А что будем делать с твоей привычкой стрелять по своим?

– Ты трибун, чтобы судить мой грех? – спокойно уточнил Кассиан.

– Парни, брейк, – Ксения устало потёрла лоб, потянулась к служебному телефону. – Шеф, на месте? Да, две минуты. Эрлен, забирай свою макулатуру. Эш…

– М-м-м?

Она махнула на него рукой, мол, толку с тобой разговаривать, и поднялась из-за монитора, оказавшись в полный рост довольно высокой. Наверное, поэтому немного сутулилась. Пистолет носила на бедре справа, прикрывая кофтой. К кофте местами прилипли белые и рыжие шерстинки, но кошками, хвала небесам, не пахло. Стриженные до плеч волосы завязывала в хвост, чтобы не болтались.

– Когда стервятники сбиваются в стаю, добра не жди, – прокомментировал перемирие шеф, но рапорты подписал. И сделал приказ об официальном включении Эрлена К. в группу по расследованию дела D-2541.02.09-HC4-NQ18/327 и назначении его ответственным за отработку инфернального следа согласно запросу ведущего инквизитора Маккорин К., которая получила дело, информацию, дополнительного сотрудника и в довесок головную боль:

– Эрлену нужен напарник.

– Где я тебе человека возьму? – проворчал брат Поль, ставя размашистые подписи. – Рожу что ли?

Зазвонил телефон. Шеф снял трубку, жестом веля подчинённым выметаться. Маккорин зашагала по коридору, вдруг остановилась и щёлкнула пальцами:

– Точно! Эшу на днях дали стажёров. Надо спросить, вдруг он не всех пристроил. Как у тебя с текучкой?

Кас, холодея внутри, рапортовал, что из-за волокиты с делом повисла командировка. Стажёр? К нему? О небо!

– Если людей нет, я могу…

– Не можешь, – вздохнула Маккорин, доставая смартфон. – В поле нужна хотя бы минимальная страховка. Офигеть! Вам заняться нечем, что ли?

Она на ходу уткнулась в мессенджер. Кас, шедший немного позади, невольно увидел эмблему школьного чата и более двухсот новых сообщений. Он деликатно отвёл глаза, не желая вторгаться в личную жизнь командира без нужды. Впрочем, переписка не помешала ей говорить:

– Тогда сегодня подтягивай хвосты, завтра будь при параде. Поедешь работать… – она сдержала смешок, хитро посмотрев на нового подчинённого, – …инквизитором на полную ставку. Проверишь след и заодно шугнёшь крыс, чтобы не расслаблялись. Надеюсь, каменную морду сделать сумеешь. Давай, до завтра. Да блин! Горите в аду.

Последнее было адресовано активистам чата. Кас открыл навигатор, направляясь на парковку. Он мог нарисовать план города по памяти с закрытыми глазами, но пробки и перекрытия лучше посмотреть заранее. Время уже поджимает. Чтобы позвонить Ани Пернель в девять, нужно вернуться домой хотя бы в восемь. Сейчас 17.23. Итого: два с половиной часа, чтобы посетить четыре адреса по всему городу. Он успеет. Должен успеть. Мягко захлопнулась дверь. Звякнули камни чёток, подвешенных на зеркало заднего вида. Щёлкнул ремень безопасности. Запахло антисептическими салфетками. Серый седан … выехал с подземной парковки и набрал скорость, вливаясь в поток.

Комки грязи пополам с солью оставляли на дверях мутные разводы. Сыпался крупный мокрый снег. По обочинам проспекта … образовались лужи, пешеходы жались к стенам, чтобы не попасть под фонтан брызг из-под колёс лихача. Первый адрес – коттедж у набережной. Седан свернул с проспекта на узкую улочку исторического квартала, скользнул в просвет перед автобусом, уходя от затора, газанул, взбираясь на мокрую горку.

– Добрый день. Социальная служба.

Поддельным документам верят. Идентификация, быстрый взгляд в глаза, короткая проверка помещений: никаких культовых предметов, книг с сомнительными обложками, зеркала чистые, окна без меток. Пара дежурных вопросов о здоровье и работе. Кивок домочадцам, и обратно к машине.

У пешеходного перехода женщина с коляской инстинктивно сделала шаг назад. Седан вежливо пропустил её и тут же рванул вперёд. Таксист на перекрёстке громко высказался насчёт психа, который проскочил на жёлтый, вписавшись между двумя грузовиками.

Второй адрес – панельная многоэтажка у трамвайного депо. Там – снова стандартная процедура: документ, взгляд на обстановку, окно, зеркало, лестничная площадка. И снова за руль.

В промзоне парень на мотоцикле успел заметить в зеркале, как седан, не сбавляя хода, проскользнул мимо паркующейся фуры, уходя в поворот почти на сантиметрах от задних колёс. Манёвр был чистым, но от него пробежал холодок – так водят те, кто либо очень хорошо знает, что делает, либо торопится на тот свет.

Дорожный инспектор, велевший опасно движущемуся седану остановиться, понял, кто за рулём, когда тот съехал на обочину. Для проформы ознакомившись со служебным жетоном и командировочным удостоверением, командир патруля посоветовал быть осторожнее на гололёде и пожелал хорошей дороги. Водитель, кивнув, поднял стекло и взял разгон почти с места.

Третий адрес – новостройка на окраине. Никого. Рабочие из единственной обитаемой квартиры на этаже хозяина не видели с утра. От соседей сверху и снизу жалоб не поступило.

Три геометки на внутреннем навигаторе Кассиана погасли. Осталась последняя. Которую он поставил в конец маршрута ещё утром, когда планировал день. Седан выехал из новых кварталов, пахнущих сырым асфальтом и бетоном, на пригородную трассу, переместившись из робкой и неуверенной, но весны, в сущую зиму. Валил снег, заслоняя фонари. Вспыхивали и гасли фары встречных авто. Двигатель гудел ровно и тихо, Кас вслушивался в его мерный гул, думая о том, какое множество людей вселится в новые дома и как скоро там появится скверна, неизбежный спутник человеческого существования. И что надо бы записаться на мойку. Сейчас он ощущал в основном усталость, другие чувства доносилось отголосками, как будто из-под воды, и это было хорошо: меньше эмоций – меньше глупостей. Можно посмотреть на собственные переживания со стороны, сформулировав их как задачу из учебника по основам права.

Дано. 27 мая 2529 года старшеклассник Эрлен К., находясь под аркой дома № 4 корпус А по улице Западный проезд, дал обещание старшекласснице Лафар С. любить её вечно, предложил ей заключить брак и получил согласие. Отношения между субъектами обязательства прекратились 18 марта 2531 г. в силу непреодолимых внешних обстоятельств. 14 февраля 2541 г. инквизитор Эрлен К. вступил в отношения со студенткой Пернель А., озвучив предложение вступить в брак, и получил формальное согласие.

Вопрос.

1. Обязан ли Эрлен К. исполнять обещание, данное им Лафар С., к моменту 16 февраля 2541?

2. Имеет ли Лафар С. право требовать исполнения обещания, данного Эрленом К.?

3. Может ли брачное обязательство Эрлена К. по отношению к Пернель А. при неисполненном обещании перед Лафар С. квалифицироваться как грех?

Район, куда прибыл инквизитор, по старой памяти назывался “Заводской городок”, хотя последний завод в нём закрылся лет сто назад. В годы индустриального подъёма жили на широкую ногу, а строили с размахом и помпой. Заводским архитекторам полюбился тяжёлый вычурный стиль старинной архитектуры: массивные стены, арки, парадные лестницы, колонны и лепнина. Увы, величественные здания со временем превратились в неопрятных стариков. Осыпалась штукатурка, стены пошли трещинами, из подвалов стал доноситься запах сырости, завелись крысы и тараканы, потекли крыши. Кассиан оставил машину на освещённой парковке торгового центра, сняв чётки, намотал их на запястье под рукав и пошёл пешком от трамвайной остановки напрямую через дворы. Здесь было недалеко.

Над аркой, ведущей в нужный двор – он это помнил особенно хорошо – сохранившаяся лепнина изображала рог изобилия. В проёме целовалась парочка. На вид не старше шестнадцати. Появление чужака спугнуло их. Кас невольно замедлил шаг: тёмный свод над головой, запах мокрого кирпича, глухой стук сердца в висках. Словно призрак себя самого мелькнул – и остался за спиной, когда свет подъездного фонаря ударил в лицо, заставив прищуриться.

– Орден Меча и Оливы, шестнадцатое февраля 2541 года, девятнадцать часов одиннадцать минут. Постпенитенциарная инспекция объекта R-2541.01.14-LS0-SV44/117. Исполнитель – Кассиан Эрлен, инквизитор третьего ранга. In gladio lex, in oliva spes. Звоню в дверь.

Он набрал код квартиры:

– Добрый вечер. Социальная служба.

С той стороны помолчали. Потом домофон пискнул, Кас поднялся по парадной лестнице на третий этаж. Удостоверение сотрудника социальной службы осталось лежать в кармане – узнала. И тут же отведя взгляд, отступила на шаг. Ссутулилась, опустив голову. Светлые волосы, ещё недостаточно отросшие, чтобы полностью собираться в хвост, закрыли лицо.

– Проходите, господин инквизитор. – Она повернулась спиной, сцепляя пальцы в замок на пояснице. – Пальто можете не снимать.

Кассиан шагнул прямо на свежевымытый пол. Хозяйка показывала ему просторную трехкомнатную квартиру так, будто он был здесь в первый раз. Усталость делала своё дело: Кас методично отрабатывал протокол инспекции, хотя особых усилий прикладывать и не пришлось: квартира стояла пустая. Под трубами вспух паркет. Виднелись следы ремонта на скорую руку. Штор не было. Оконные проёмы Софи забила шерстяными одеялами. Он вырвал ткань вместе с гвоздями, осматривая стёкла и подоконник. Из щелей в рамах и треснувших стеклопакетах нещадно сквозило.

– Что здесь произошло? – Кас не позволил себе ни ноты сочувствия, помня о диктофоне.

– Был порыв отопления пару лет назад, – Софи говорила тихо, но так, чтобы инквизитор её слышал. – Я была… Меня не было дома. Полиция вскрыла дверь, а городские службы всё тут отключили и выписали мне счёт. Мебель я продала, долг частично погасила. На большее пока нет средств. Я сплю в кухне, сам теплее всего.

Прошли в кухню. Действительно, обеденный стол сменился подержанной тахтой, застеленной как кровать. Кассиан провёл ладонью над столом, подоконником, проверил уцелевшее окно. Чисто. В списке обязательных вопросов остался последний:

– Работаете?

– Подрабатываю. В белую, конечно, – тут же добавила Софи. – Хожу на исповедь, не пропускаю службы. Поддерживаю чистоту. Спасибо, господин инквизитор.

Она будто бы улыбнулась.

– За что? – напрягся Кассиан.

– За то, что пришли посмотреть, как я живу… – быстрый взгляд исподлобья, – после. Чем ещё могу быть вам полезной?

Крылья его носа брезгливо шевельнулись. Кас демонстративно полил на руки антисептик:

– Я увидел всё, что нужно. – Он не стал ни придумывать дополнительные вопросы ни искать повод задержаться. – Желаю успешной адаптации. Не провожайте.

– Спасибо, господин инквизитор. Будьте счастливы.

Он ушёл, не оглядываясь. На улице надиктовал формулу окончания протокола. “Будьте счастливы”. Конечно, буду. Не сомневайтесь.

Хлопнула дверь авто.

Решение. Брачное обязательство Эрлена К. по отношению к Пернель А. не является грехом и не требует покаяния, если соблюдены нормы Уложения о чистоте брака от 2488 года (УЧБ-2488).

Согласно ст. 3, п. 1 УЧБ-2488, брак считается чистым, если заключён искренне, добровольно, при отсутствии скрытых обязательств перед третьими лицами. Проанализируем брачное обязательство Эрлена К.

Договор был предоставлен заблаговременно, мотивы объяснены при личной встрече. Это соответствует ст. 5, п. 2 УЧБ-2488 – осознанное согласие исключает обман.

Узнав, что Пернель А. не ознакомлена с договором, Эрлен К. приостановил исполнение обязательств вплоть до получения осознанного согласия или отказа. Это подтверждает свободу выбора – ст. 7 УЧБ-2488.

Эрлен К. озвучил серьёзное отношение к браку даже при условии формально заключаемого союза. – ст. 1 УЧБ-2488.