Вечные

Стерпеть такого оскорбления она не смогла и, подорвавшись с тротуара, совершила фатальную ошибку – попробовала атаковать в ответ. Неофиты всегда отличались буйным нравом и невъебенной уверенностью в собственном могуществе. Человеческая кровь еще шалила в их системе, опьяняя и путая сознание. Потому, наверное, без присмотра их старались не оставлять. На мою удачу ее непробиваемая тупость открыла возможность для побега.

Долго над последствиями я не размышляла. Едва вампирша в коротком прыжке вцепилась в Эрика, отвлекая все внимание на себя, я рванула в сторону пустого переулка. Любыми правдами мне нужно было добежать до заветных ворот, даже если для этого придется отбить себе все ноги и разорвать дыхательную трубку в кровь. Ценой ошибки станет моя жизнь.

Каких-то два несчастных дома и я у цели. В кроссовках на каждый широкий шаг мерзко хлюпала ледяная вода, капли дождя жестко стегали по лицу, подгоняя вперед, быстрее… еще быстрее… Звуки драки за спиной угасали, в ушах громким, траурным набатом пульсировала кровь.

Переулок оканчивался четко очерченной границей света и тьмы. Если доберусь, до ворот останется шагов десять, не больше. Я успею, должна успеть, пока кровососы не опомнились. Только бы ноги шевелились, только бы равновесие не подвело на скользких лужах. Пересеку границу и все это в одночасье станет неважным. Все закончится. Только бы дотянуть.

За плотной стеной дождя все отчетливее проступал силуэт инквизиторского штаба. Переулок внезапно кончился, с неохотой выпустив меня на крохотную зеленую аллею. На последних десяти шагах легкие судорожно сжались, в горле заполыхало, колени от усердия принялись предательски подгибаться. Я была почти у цели, стоило только руку протянуть, чтобы почувствовать металлическую ограду.

– Помнишь, я говорил, что не надо меня разочаровывать?

Нечто с силой отшвырнуло меня назад. Оглушительный удар об асфальт стесал кожу на руках и ногах. Предплечье взорвалось адской болью. Я беспомощно взвизгнула, тщетно силясь пошевелиться. Акварельный рисунок перед глазами окончательно лишился четкости. Холодная вода, летящая с неба, щелчками била по ободранной щеке и лбу.

Больно. Пиздецки больно. И это все, что я могла осознать в этот момент.

Мрачный силуэт Эрика возвысился надо мной, укрывая от света. В голове страшно шумело, воспринимать суровую действительность получалось с трудом. Крепкая рука вцепилась в рукав куртки и резко дернула на себя. Безвольной, тряпичной куклой я повисла в чужих объятиях, не в силах даже удержать вес тела на подкашивающихся ногах.

Не могло все закончиться вот так – в двух шагах от спасения! Не могло! Это, блять, совершенно несправедливо!

– Ты пойдешь со мной.

Где-то на периферии среди растекающихся серых пятен замаячили чужие фигуры. Безликие силуэты сползали со ступенек института и двигались в нашу сторону. Вот оно! Мой последний шанс. Вдохнув сквозь невозможную боль, я из последних сил выпалила:

– Эй! Это я украла манускрипт Обскуруса! Это была я!

Пальцы вампира сдавили израненное предплечье с такой силой, что наружу против воли вырвался вскрик. Яркая вспышка боли ослепила и оглушила на короткий миг. Обезоруживающе холодная ярость исходила от него волнами. Густая, темная энергия так и сочилась сквозь него, отравляя все вокруг.

Не один Эрик жаждал поквитаться со мной за содеянное. И эта мысль приносила мне мрачное удовлетворение.

– А ну спрячь клыки, приятель, не то нашпигую тебя серебром.

Разговор с вампирами у инквизиторов всегда был коротким. Одно неверное движение – окончательная смерть. Впрочем, и вампиры обычно не церемонились. Но сегодня в руках охотников было оружие, и они значительно превосходили Эрика числом. Цепной пес Винсента оказался загнан в ловушку, хоть он и не оставлял попыток как следует цапнуть в ответ:

– Девчонка моя, и границу я не пересекал. Так что убери свою игрушку, пока никто не пострадал.

Его голос растворился в шуме дождя. Угрозы, что он с такой надменностью пытался выдавить из себя, были полностью проигнорированы. Охотник обратился напрямую ко мне:

– Повтори, что ты сказала.

– Я украла манускрипт.

Пускай инквизиторы ни за что в жизни не стали бы мне помогать после случившегося, и тем более не согласились бы предоставить временное убежище, но от возможности судить меня по своим внутренним законам они бы ни за что не отказались. Неудобный факт для моего двухметрового спутника – для охотников я не менее желанная добыча, чем для вампиров. И, если уж выбирать, лучше я предстану перед инквизиторским советом и буду отвечать за содеянное на земле, куда вампиры по договору ступить не могут.

– Где он сейчас?

– Я сожгла его, – бросила без лишних раздумий. Чем тяжелее преступление, тем дольше будет длиться наказание. – По вашим законам меня полагается судить, ведь так?

– Даже не надейся, – чужой ненавидящий шепот обжег ухо.

В воздухе послышался отчетливый щелчок предохранителя:

– Отпусти ее. Девчонка должна предстать перед советом.

Эрик отчего-то медлил. Должно быть, лихорадочно прикидывал варианты, как выкрутиться из ситуации.

– Дважды повторять не буду.

Обманчиво казалось, что все его козыри закончились еще на беспочвенных угрозах минувшей ночью. Что еще он мог выкинуть из своего огромного рукава, кроме громких обещаний превратить остатки моей жизни в нескончаемый аттракцион из боли и страданий? Расклад, как ни крути, был не в его пользу. Вот только…

– Может поведаешь им о том, как работала все это время на Винсента?

Разряд тока стремительно сошел по столбу позвоночника. Он не мог… Чертов ублюдок. Чертов догадливый ублюдок!

– Что? – пораженно выдохнула я.

– Или расскажешь о том, как выдала ему рецепт Sanguis Jurare?

Его слова беспощадно крошили остатки моей линии обороны. Уверенность в том, что ему не выкрутиться наглухо заткнула последние крупицы здравомыслия. Все это время я самонадеянно считала, что моя комбинация карт имеет больше шансов на победу, чем его, верила, что он отчаянно блефует. Но, кажется, прав был Рид, когда говорил, что я откровенно дерьмово играю в покер.

– Я не… Я этого не делала!

Отчаяние сменилось страхом, страх затмила злость. Попытка вырваться из крепкого хвата ничего ровным счетом не дала. Эрик раскладывал на невидимом столе флеш-рояль, пока я беспомощно пасовала, проигрывая все подчистую. Он оттянул ворот мокрой футболки, демонстрируя свежую метку, уродливым багровым пятном высеченную над сердцем поверх татуировок.

Пистолет в руках инквизитора нервно дернулся.

– Так что, он лжет? – с сомнением спросил мужчина.

– Ну давай, скажи им правду, пташка, – злорадно подначивал Эрик, встряхивая мое обмякшее тело.

Я в полной заднице.

– Я не работаю на Винсента. Больше нет.

Проклятье! Кто тянул меня за язык? Больше нет? Больше, блять, нет? Только что я самолично признала, что все, сказанное этим кровососом, правда. Какое наказание грозило после таких откровений, можно было лишь догадываться. Лучше бы промолчала, строила бы из себя невинную жертву и дальше.

Я дала достаточно поводов для того, чтобы инквизиторы утащили меня в темный подвал и приставили пистолет к затылку. Знать бы наверняка, предусмотрены ли у них казни за особо тяжкие преступления вроде связи с вампирской верхушкой. Только на деле выяснилось вдруг, что приговор они могут выносить без суда и следствия:

– Полагаю, у твоего приятеля куда больше причин от тебя избавиться, чем у нас.

– Что?!

Слова тяжелой глыбой рухнули откуда-то сверху, не оставив ни малейшего шанса на спасение. Они не могли просто взять и отдать меня ему на растерзание. Ведь я человек! Разве не в этом их блядское кредо – защищать таких, как я?

– Вы должны меня судить!

Охотник вернул пистолет на предохранитель и медленно убрал его в кобуру.

– Увы, ты не на нашей территории.

И это все? Вся их хваленая доблесть? Правда беспощадно ударялась в виски. Это какой-то цирк. Так не бывает.

– Вы не можете… Нет!

Новые попытки вырваться моментально пресекались руками Эрика. Он с легкостью мог закинуть меня на плечо или сгрести подмышку на подобие карманного терьера, не испытывая ни малейших сложностей. И это бы вот-вот непременно и случилось, если бы отчаянное положение не толкнуло меня на отчаянный поступок. Что есть силы я вцепилась пальцами ему в лицо. Под серебряными кольцами мигом зашипела кожа, доставляя вампиру неимоверную боль. Эрик зарычал, инстинктивно отшатываясь, и это дало мне еще один, самый последний крохотный шанс на побег.

Десять несчастных футов и я вне зоны его контроля. В безопасности. Приготовившись бежать, я сделала шаг.

Резкая, оглушающая боль затмила все прочее. Сознание беспомощно начало срываться в полное забвение. Последнее, что я запомнила, прежде чем провалиться в него окончательно, как острые клыки жадно вгрызаются в плоть и беспощадно рвут ее, марая одежду бесконечным красным. Горячие потоки крови зазмеились по холодной коже. Тело стремительно обмякало в руках вампира, и я нихрена не могла с этим поделать.

[1] Цитата из книги «Американские боги» Нила Геймана

[2] Маска, которая используется в японском театре, представляет собой страшный оскал ревнивой женщины, демона или змеи.