И проснулся зверь…

Индейцы, собравшиеся на берегу, были поражены: их вождь переливался, как бог-солнце! Касик бросал в воду золотые статуэтки и украшения, и индейцы уверовали, что Дракон и его жена остались довольны. С тех пор это стало обычаем среди вождей племени встречать солнце в золотой пудре.

Вот такая легенда, Сандра. А теперь Джейк расскажет об исторической части про Эльдорадо. Которая тоже тесно переплетена с легендами».

Глава 5

Шаман долго курил трубку, слушая Росалию. Они оба, как наиболее близкие к природе, тесно привязанные к лесу, чувствовали изменения, которые больше никто из поселения не ощущал.

– Тео, не могу понять. Ветер поднимается в сельве, приходит ко мне на порог, бросает горсти пыли и сухие листья, шепчет о чем-то тревожно. Сердце разрывается, – Росалия чуть коснулась ладонью пышной груди. – Тошно как-то. Неспокойно.

– Лес чует то же, что и мы, – помолчав, заговорил колдун, вытащив трубку изо рта. Губы его были морщинисты и стары, а цветом кожи он походил на свою прокопченную трубку. – Он приходит спросить у нас, почему вдруг такая опасность. Но мы не знаем ответа. Может, что-то спугнуло этих тварей с их обычного места обитания. А здесь у них есть возможность поживиться скотом.

– Только ли скотом… Сам знаешь, погиб человек.

– Знаю. Но пока что это не повторялось. Но врать не буду: я ходил к духам сегодня утром, они сказали, что это только начало. Мы все вступаем в новый круг развития: лес, поселения, существа, что обитают рядом с нами. Грядут изменения, Росалия, и это неизбежно. Можно тревожиться, только напрасно растратишь силы. Такие вещи нужно принимать. Они придут, хочешь ты этого или нет.

– Да как же не тревожиться, Тео? Когда не знаешь, что будет, когда даже на охоту в лес идти боишься, оборачиваешься на каждый шорох? – умоляюще произнесла Росалия. Ее голос от волнения стал из низкого и грудного более звонким.

– Потому и оборачиваешься, что не доверяешь сельве. А сельва охраняет, защищает и кормит, но если начнешь бояться – раздавит, потому что трусы сельве не нужны. Душа леса щедра, полна любви, но не терпит недоверия. Росалия, твоя задача – научиться доверять. Лес говорит с тобой, предупреждает тебя – поблагодари и доверься. Если он с тобой общается, значит, ты можешь помочь, и он не станет причинять тебе вреда.

– Лес – нет. А вот они…

– А они… в глубине души такие же дети леса. Они чуют страх, недоверие, слабость. И идут на него. Духи обещали помощь деревне. Поэтому я спокоен. Все, что должно произойти, произойдет.

Росалия вздохнула. Тео легко говорить. Он стар и много видел, а она совсем еще неопытная в общении с духами. Сельву она чувствует, но дальше не заходила никогда, хоть Тео и предлагал ей несколько раз пройти через ритуал путешествия к духам.

– В тебе душа старого шамана, Росалия, – говорил Тео с закрытыми глазами, и его лицо казалось корой старого дерева. – Поэтому ты все чувствуешь и общаешься с лесом. Тебе надо учиться. Пока я здесь, я могу научить тебя, из мира духов мне это будет сделать труднее.

– А толку? – возражала Росалия. – Меня всерьез не примут, я же совсем молодая, да еще и женщина. А шаманы всегда мужчины. Только разбередишь мне душу, покажешь духов, а потом что?

Тео ничего не отвечал на это, только правый уголок его темных губ уходил немного в сторону: шаман улыбался. А Росалия потом злилась на себя. Ей очень хотелось научиться у шамана, но было и жутко. Почему-то она решила, что духи ей скажут что-то очень страшное. И знать этого заранее она не хотела.

Вернувшись к себе, Росалия принялась подметать в доме так яростно, словно не грязь хотела вычистить, а откопать что-то под земляным полом. За этим занятием ее застал Рубен. Некоторое время он наблюдал резкие движения жены, ее сосредоточенное выражение лица и улыбался против воли. В Росалии было что-то дикое, что привлекло его с первого взгляда. Рубен приехал сюда изучать редкие виды растений, но остался, потому что влюбился в индианку, чьи движения напоминали элегантные, мягкие, крадущиеся движения кошки. Однако когда ее что-то беспокоило, Росалия начинала двигаться резко и порывисто, как сейчас.

Подойдя к ней сзади, Рубен крепко обвил ее руками за талию, Росалия подскочила от неожиданности, как ужаленная.

– Что ты делаешь?! – нервно вскрикнула она, разворачиваясь к мужу и замахиваясь черенком метлы. Рубен рассмеялся и крепче прижал ее к себе, перехватывая занесенную для удара руку. Суровый взгляд и сердитое выражение лица Росалии не могли обмануть его. Он знал, что она быстро сменит гнев на милость. Стоило ему поцеловать Росалию легкими прикосновениями к губам и положить ладони на ее лопатки, как его жена быстро опустила руку и расслабилась, прижимаясь к мужу еще крепче.

– Понять не могу, что я в тебе нашла? – проворчала она ему в плечо.

Рубен улыбался, поглаживая ее по спине. Росалия разве что не мурлыкала от удовольствия.

– Завтра пойду на охоту, – произнес Рубен тогда, когда посчитал, что жена находится в благодушном настроении. И тут же почувствовал, как она снова каменеет от напряжения.

– Мамасита, дичь сама себя на стол не принесет, – возразил Рубен, опережая возмущение Росалии. – Я не один пойду, договорился с двумя охотниками.

Росалия с трудом заставила себя промолчать. Рубена к себе не привяжешь. Жить в сельве – значит доверять ей, давать возможность накормить и напоить. Если сидеть дома и дрожать, Тео прав, сельва обидится, станет еще хуже.

– Иди, – коротко ответила она, уткнувшись носом в плечо мужа. – Что будет, то будет, от себя не убежать.

«То, что было скрыто, готово выйти», – вдруг вспомнились ей слова Тео. Может, поэтому и эти пришли? Потому что знают, что что-то должно появиться? Но что?

Это предстояло выяснить. Росалия после разговора с Рубеном решительно вернулась к Тео.

– Ты знаешь то, чего не знаю я, – заявила она с порога.

Старик вытащил трубку изо рта и расхохотался.

– Росалия, я знаю очень много, чего тебе неизвестно. О чем ты сейчас говоришь?

– О них. Почему ягуары охотятся на людей?

– Если хочешь узнать ответ, начни учиться. Я приготовлю тебе твой первый аяваска.

Росалию передернуло. Аяваска – «лиана мёртвых» – специальный отвар, который шаманы используют для общения с духами с целью получения информации.

Рубен не раз объяснял Росалии, что лиана аяваска, или банистериопсис каапи, основной ингредиент для этого напитка, содержит галлюциногены, которые и вызывают видения у шамана. Но также Рубен сам использовал листья лианы для изгнания паразитов из кишечника, проводя раз в полгода лечение всего племени. Ягуары тоже очищались таким образом, жуя листья лианы. Их это растение заставляло кататься по земле и мурлыкать, как огромных котов. Рубен предполагал, что действие лианы на кошачьих похоже на воздействие валерьяны.

– Но Тео…

– Иди, Росалия. Два дня поста, все только сырое, не будь близка с мужем. Когда будешь готова, я проведу манинкари[2]. Тогда получишь ответы.

– Тео, но почему ты не хочешь просто рассказать мне? – Росалия страшно боялась потеряться и не вернуться. Она знала случаи, когда обряд заканчивался плачевно.

– Я тебя направлю, Росалия. Ты сможешь увидеть больше моего, твой взгляд острый, живой, вопрошающий. То, что мне кажется тенями, перед тобой встанет в красках. У тебя дар шамана, неразумная ты дочь леса. Когда же ты его примешь? – Тео вдруг рассердился и жестом погнал Росалию из своего дома, снова засунул трубку в рот и задымил.

Росалия вышла и глотнула свежего воздуха. Так уж получилось, что Тео был прав. Росалию с детства было не оторвать от ритуалов и знахарства. Она сбегала в дом к шаману при малейшей возможности. Отец и мать ее наказывали, а Тео говорил, что они не видят того, что у них перед носом. Сам шаман девочку не прогонял. А на вопросы обычно отвечал подробно, показывая, как собирать травы, как их сушить и готовить, какие лекарственные свойства у растений, чему можно научиться у животных. Росалия училась всему, но обряда общения с духами избегала. В деревне никто не принимал всерьез ее увлечение работой шамана, когда Тео ее начал называть своей ученицей, Росалии пришлось пройти через отвержение и непонимание среди своих. Ее всегда считали странной. А когда она стала женой чужака, то и вовсе надолго наградили презрением и молчанием. Но Рубен постепенно завоевал доверие мужчин племени, обучаясь у них охоте, а Росалия продолжала помогать Тео, что так или иначе ее сталкивало с членами племени и возрождало общение.

Теперь, год спустя после женитьбы, Росалия не ощущала больше противостояния в деревне, но окончательно принимать статус ученицы шамана отказывалась.

Манинкари был серьезным делом, делом мужчин. Ей даже не разрешали присутствовать при этих обрядах. А теперь Тео предлагает это так буднично, словно всегда знал, что этот момент наступит. И это при том, что многие молодые мужчины просили Тео обучить их ремеслу шамана.

Но если он обучит ее и этому, если она действительно заговорит с духами, то она обойдет их всех, окончательно станет наследницей знаний шамана. Нужно ли ей это?

Росалия в раздумьях пошла к своему излюбленному месту. Рядом с деревней находилось небольшое озерцо, которое обходили стороной все хищники. Жители деревни считали это озеро священным, посещали его только во время важных обрядов или событий. Росалия же ходила часто и рядом с озером нередко переживала видения. Рубен предполагал, что состав воды в озере и испарения каким-то образом влияют на сознание долго находящегося там человека. Даже возил пробу воды на анализ в город. Но ничего необычного в ней не обнаружили. Поэтому Росалия не верила в его предположение.

Для нее это было местом уединения, где она могла спокойно подумать, поразмышлять, побыть наедине с сельвой.

Нередко она находила здесь решения для своих душевных метаний. Поэтому и сейчас пришла на берег озера с целью окончательно определиться, что ей нужно делать.

В озеро через невысокий водопад впадала река, стекающая с далеких гор. Шум воды довольно быстро вводил в медитативное состояние. Росалия закрыла глаза и обратилась к сельве с вопросом, стоит ли ей проходить через обряд манинкари.

Ответа поначалу не было. И становилось с каждой минутой как-то неуютно. Словно за Росалией кто-то внимательно наблюдал. Она недовольно пошевелилась, сбрасывая навязчивое ощущение, и снова задала вопрос сельве. Постепенно шум воды стал приглушаться. Это было явным признаком того, что она добилась спокойствия.

Росалия еще раз повторила свой вопрос, а затем позволила себе отключиться и впасть в полудрему. Именно там она вдруг четко увидела себя берущей из рук Тео чашу с напитком. Росалия в видении решительно приложила губы к краю чаши и сделала большой глоток. А затем вдруг передала чашу еще кому-то. Переведя взгляд, наблюдающая эту сцену Росалия увидела рядом с собой сидящую со сложенными крест-накрест ногами худощавую девушку европейского вида с короткой стрижкой кудрявых волос и светлыми глазами. К удивлению Росалии, девушка смело взяла чашу в руки и тоже сделала глоток. Тео запел странный заунывный горловой звук, который завибрировал в воздухе, забил крыльями, превратившись в птицу, а потом вдруг легкое головокружение выбросило Росалию из полудремы.

Некоторое время она сидела неподвижно и анализировала увиденное, глядя на воду озера. А потом кивнула: раз видение так четко ответило ей на этот вопрос, значит, предстоят два дня поста и воздержания.

Духи лучше всего понимают, каким образом воплотится видение. Ей лишь остается принять указания и начать действовать.

Росалия встала и пошла по направлению к деревне.

По дороге она снова и снова обдумывала свое видение. Что это за девушка? Возможно, она всего лишь метафора, что появится еще кто-то, кто будет непохож на остальных? «Другая» – вдруг явственно всплыло в ее памяти.

Росалия даже застыла на месте. Может, эта девушка и была той, Другой?

Усилием воли заставив себя снова шагать по знакомой тропке, Росалия начала понимать, что все складывается в единую картину. И видения, и ее сны, и слова Тео вели к одному и тому же. Не в сельве, а в деревне должен появиться чужак.

Внезапный шорох справа испугал ее, Росалия насторожилась. Тут же стало тихо. Пот выступил над верхней губой индианки, пока она вглядывалась в заросли, положив руку на рукоять ножа, с которым не расставалась.

Какое-то время сельва вглядывалась в Росалию, а Росалия – в сельву. Потом вдруг кто-то вздохнул тяжело в зарослях. Дрожь пробрала Росалию с ног до головы. Там как будто был человек, но при этом она понимала, что человек не стал бы таиться, если бы не имел дурных намерений.

А потом вдруг пропало ощущение, что ее пристально разглядывают, сельва снова наполнилась привычным шумом. Только сейчас Росалия поняла, что было неестественно тихо, пока она напряженно смотрела в чащу.

Шаг за шагом, время от времени бросая опасливые взгляды по сторонам, она пошла по тропке. Шаг становился все быстрее, в деревню Росалия уже вбежала.

Дойдя до своего дома, Росалия села на порог и спрятала лицо в ладонях. Никуда не годится. Она стала бояться леса. А лес такое не прощает.

Глава 6

– Индейцы… город из золота… конкистадоры… Джейк, неужели твой отец действительно верил в Эльдорадо? Ведь все эти легенды так похожи на сказочные выдумки, – Сандра сидела за столом в небольшой спальне, которую им сдали на несколько ночей в поселке Сан Роке на берегу огромной реки Напо.

Она всю дорогу слушала историю про вождя инков Атауальпу, которого испанские конкистадоры жестоко казнили несмотря на то, что в качестве выкупа за вождя индейцы заполнили золотом целую комнату. Золота было столько, что понадобилось четыре корабля, чтобы вывезти его в Испанию. Как раз в то время и появились первые слухи о городе Маноа, где крыши покрыты серебром, а стены сделаны из золота. Жадные испанцы не могли не клюнуть на такую наживку. Когда предводитель конкистадоров Франсиско Писарро узнал, что к северо-востоку от Кито есть леса из корицы, которая в те времена была очень ценной, он назначил своего брата Гонзало губернатором Кито и отправил его на поиски чудесной коричной провинции, а также Эльдорадо, который, по слухам, находился рядом. В феврале 1541 года двести десять испанцев и четыре тысячи индейцев отправились в поход. Поиски не принесли успеха, Гонзало приказывал пытать индейцев, которые жили по пути следования экспедиции, потому что считал, что они скрывают проход в Маноа. После восьми месяцев скитаний по непроходимой сельве испанцы вышли на берег реки. Гонзало приказал постороить небольшой корабль, чтобы отправить по реке своего помощника Франсиско де Орельяна на поиски провизии. Орельяна должен был вернуться через двенадцать дней, но так и не появился. Обратно в Кито пришло меньше сотни испанцев, а Франсиско де Орельяна вернулся только в августе следующего года с половиной своих людей. Такими же провальными стали и остальные попытки найти золотой город.

– Легенда о Трое тоже казалась многим выдумкой, пока Генрих Шлиман не отыскал город и его сокровища, – возразил Джейк. Он лежал на кровати и был совершенно спокоен и невозмутим. Недоумение Сандры, похоже, его забавляло.

– Допустим. Но как испанцы могли поверить, что золота в Маноа столько, что его вожди натираются им, как пудрой, перед ритуальным омовением в озере? Это же совсем не похоже на правду! И почему, кстати, Эльдорадо, а не Маноа?

Джейк приподнялся на локте.

– Как раз из-за этого слуха про то, что вождь Маноа натирается золотой пудрой. Его прозвали «Эль Рей Дорадо» – «Золотой король». А потом это слилось в «Эльдорадо», стало нарицательным именем для недостижимых золотых сокровищ. Испанцы поверили, потому что индейцы относились к золоту очень просто, делали из него огромное количество украшений, но не считали за что-то невероятно дорогое. На языке ацтеков золото даже переводится как «экскременты богов». Конкистадоров сводило с ума такое количество богатства. А они были в большинстве своем любителями приключений, малообразованными, грубыми. Они не пытались договориться с индейцами, а стремились подчинить их и поработить. С самого начала это был грабеж и разбой. Конкистадорам вроде Писарро было просто поверить в существование Маноа, потому что индейцы разбрасывались золотом и не осознавали его истинной ценности.

– И ты веришь в это? – Сандра рассматривала своего спутника с любопытством. Как такой практичный, современный, логичный человек, как Джейк, мог поверить в такую сказку?

– Я не просто верю в это, – засмеялся Джейк, поднимаясь. – Я ищу Эльдорадо. И уверен, что найду.

– А когда найдешь… что сделаешь?

Джейк подошел к Сандре, положил руки ей на плечи и стал делать массаж. Сандра прикрыла глаза от удовольствия.

– Для меня, прежде всего, это будет завершением дела семьи. Мой дед и отец потратили много усилий на эти поиски. А я все детство прожил с этой легендой в голове. Исходив с отцом сельву, я понял одно: им двигала не жажда наживы, а жажда первооткрывателя. Фоссет был движим той же жаждой, когда искал Эльдорадо в Бразилии. Все ученые хотят открыть что-то свое. Быть первыми в чем-то. Сделать нечто значительное. Остаться в истории. Это удается немногим. Но удается. Я изучал историю с тех пор, как научился читать. Поверь мне, в этом мире еще столько неоткрытого, неизведанного и таинственного, что ученым есть куда направить свои стремления и амбиции. Моему отцу, возможно, не хватило всего-то года-двух, чтобы найти Эльдорадо. Я обязан завершить этот проект за него.

– Сколько лет ты уже ищешь Эльдорадо самостоятельно?

– С тех пор, как умер отец. Шесть лет назад он нашел рукопись. С того времени я ежегодно совершаю поездки в Амазонку. Обычно мы ставили лагерь рядом с той деревней, где отец нашел рукопись. Но два года назад мы смогли расшифровать последние сильно поврежденные две страницы рукописи, где говорится о том, как группа испанцев отделилась от остальных. Их путь и описание мест навело нас на мысль, что Эльдорадо находится западнее того места, где мы искали. Но, к сожалению, автор рукописи, похоже, слегка поехал головой, потому что помимо довольно четких описаний похода он писал еще и совершенный бред. Возможно, именно поэтому он в итоге испугался и с другим товарищем вернулся в деревню, где то ли оставил свою рукопись, то ли остался доживать век в объятьях какой-нибудь индианки.

Джейк поцеловал Сандру в щеку и отошел от нее к старому, видавшему лучшие времена холодильнику. Достал оттуда бутылку пива и чипсы, кока-колу для Сандры. Она даже улыбнулась: он уже не спрашивал – так хорошо знал ее.

– А что за бред писал этот человек? – спросила Сандра.

– Какую-то чушь про приключения в сельве. Про каких-то людей-ягуаров, которые охраняют Маноа, то бишь Эльдорадо, – Джейк высыпал чипсы в глиняную разноцветную миску, открыл пиво и сел напротив Сандры, пододвинув в ее сторону стакан и колу.

– Племя, которое носит шкуры ягуаров? – переспросила Сандра, щелкая кольцом на крышке банки.

– Да нет… племя, которое в буквальном смысле ягуары, – усмехнулся Джейк.

– Стая ягуаров? Они же одиночки! – Сандра взяла несколько чипсов и положила один из них в рот.

Джейк улыбался напротив нее так задорно, что она поняла, что совсем не угадала.

– Судя по рукописи, это были именно люди-ягуары. Оборотни. Они преследовали испанцев, индейцы-проводники разбежались, а автор рукописи предпочел улизнуть из отряда, опасаясь за свою жизнь.

– Оборотни? Что они курили в этих джунглях? – фыркнула Сандра.

– Не знаю. Но ты очень близка к истине, Сандра. Думаю, что они слишком близко подошли к Маноа. И видимо, там вокруг либо растут какие-то ягоды или растения, вызывающие галлюцинации, либо кто-то из проводников-индейцев сильно не хотел, чтобы они туда дошли, и подсыпал что-то в еду. Возможно, кого-то из отряда и задрал ягуар, но верить во все те кровавые подробности, что описывает свидетель экспедиции… это все равно что принять бред шизофреника за истину.

– Возможно, он и в самом деле тронулся умом. Ведь столько лишений и препятствий, неизвестностей и стресса могут повлиять на психику.

– Да… – Джейк отпил пива, глядя на нее поверх стакана.

– Что? – смутилась она под пристальным, изучающим взглядом парня.

– Я спрашиваю себя иногда, не совершил ли я ошибку, втянув тебя в это приключение.

– Но мы уже здесь, Джейк, – Сандра потянулась к нему, накрыла ладонью его руку. – Теперь было бы странно отступить.

– Обещай мне, что не сдашься перед трудностями, милая.

– Я обещаю. К тому же я много путешествовала, не думай, что я изнеженный цветочек.

– Даже если ты окажешься колючим кактусом, я все равно тебя буду любить, – заверил Джейк.

Ночью Сандра проснулась от кошмарного сна. Она бежала по каким-то зарослям, ветки и листья то и дело били по лицу, а позади нее было слышно тяжелое дыхание преследующего ее то ли зверя, то ли человека.

Сев на кровати, она долго приходила в себя от испуга. Джейк сонно притянул ее к себе. Он, похоже, не проснулся, просто бессознательно почувствовал, что она не спит. Сандра легла к нему под бок и долго размышляла. Потом поняла, что заснуть снова не может, вышла из спальни на кухню, осторожно закрыв дверь.

Утром Джейк вышел из спальни и нашел ее за кухонным столом. За ночь Сандра нарисовала четыре эскиза своего сна.

– Что это? – Джейк, нахмурившись, взял один из рисунков. На нем Сандра убегала от преследователя в маске ягуара.

– Так… приснилось, – пожала плечами Сандра.

– Ты очень впечатлительна, милая.

– Как и любой творческий человек! – возразила Сандра. Ей иногда казалось, что Джейк считал ее просто какой-то нервной особой.

– Все эти рассказы про легенды и оборотней не дали тебе поспать спокойно, – заметил Джейк.

– Я смотрю на это иначе: они вдохновили меня! – возразила Сандра. Ощущение, что она постоянно оправдывается, не покидало ее.

Джейк только вздохнул и достал сковородку. Молча приготовил яичницу и сварил кофе. Сандра вдруг поняла, что ведет себя по-свински. Он же заботится о ней, а она пытается возразить, хотя он очевидно прав: она плохо спала ночью.

Почувствовав вину, она приластилась к Джейку, пока он перекладывал яичницу на тарелки.

– Ты прав, мне не спалось. Спасибо, что приготовил завтрак, – она поцеловала его в шею и обняла за талию.

– Садись завтракать, Сандра. У нас впереди длинный день, – он поставил тарелки на стол. Сандра со вздохом села.

– Почему длинный? – спросила она, глотнув кофе.

– Необходимо встретиться с командой местных проводников. Некоторые из них никуда не годятся, другие профи, но разобраться, кто есть кто, очень сложно. Я доверил это дело Освальдо, у него особая чуйка на людей. Но как руководитель экспедиции их должен нанять я. Гонсало занят экипировкой, ему понадобится сделать опись всего, чтобы понять, сколько носильщиков нам надо. Поможешь ему?

– Конечно!

Малоразговорчивый Гонсало напрягал Сандру, но она решила, что совместная работа поможет помочь им найти общий язык.

– Кстати, – спросила она, когда они уже собрались выходить, – а где моя шляпа?

– Ты оставила ее в машине, – ответил Джейк.

– Да нет же! Я помню, как вошла сюда и положила шляпу на тумбу рядом со входом… может, ты ее переложил?

– Нет, я не трогал.

Джейк снова посмотрел на нее долгим, странным взглядом.

– Я уверена, Джейк! – упрямо сказала Сандра.

– Хорошо, но сейчас я нигде ее не вижу. Мы можем уже пойти? – он вопросительно посмотрел на нее.

Сандре ничего не оставалось, как сердито схватить рюкзак и выйти вперед Джейка из комнаты. Когда они оказались около машины, она первой открыла ее и с удивлением обнаружила свою шляпу на сидении.

– Но…

Сандра хотела было возразить, но решила не углубляться в вопрос. Однако она была уверена, что вошла в дом в шляпе.

– Мы в последнее время часто меняем места, возможно, ты просто перепутала, когда забирала шляпу из машины, а когда нет, – мягко предположил Джейк.

– Наверно…

Но весь день потом, помогая Гонсало составлять списки, Сандра то и дело спрашивала себя, как же она могла так ошибиться.

Вечером Джейк был таким уставшим, что пошел в душ первым, а Сандра осталась на кухне одна. Она пила чай, просматривала свои эскизы, сделанные с начала поездки. Они были совершенно разными по настроению. У нее даже сложилось впечатление, что это будет полноценная серия про Эквадор. Мистическая часть, навеянная легендами про конкистадоров и индейцев, перемешивалась с впечатлениями от пейзажей страны и даже с ее, Сандры, ночным кошмаром.

Потом ее внимание привлекла прозрачная папка с несколькими бумагами, которую Джейк оставил на столе, когда пошел мыться. Сандра бросила на текст рассеянный взгляд, прочла несколько строк, а потом, увлекшись, подтянула к себе документ и начала читать внимательнее.