скачать книгу бесплатно
И мир погас
Лина Фернандес
Если что и уготовила мне судьба хорошего в этой жизни, то это ты.
Лина Фернандес
И мир погас
Пролог
Вновь бегу за ним. Мне 5, а в лесу повсюду ветки мешают ступить, но его это не смущает. Он быстрее, выше, даже успевает обернуться мне с самой яркой улыбкой из возможных. Машет рукой.
– Ну же, Анна, скорее!
Прошу, сжалься. Мне так страшно остаться без него вновь, упустить из виду. Дыхание – единственное, что я слышу, а все тело пульсирует от усталости.
Лес становится реже, мальчик набегу подбирает оставленную корзину с ягодами и грибами, вытирает пот со лба краем рубахи. Его щеки красные, глаза горят и смотрят на меня, выбившуюся из сил, едва волочащую ноги.
– Ты каждый раз так делаешь… – запыхавшись, выдавливаю я.
– А ты каждый раз не поспеваешь. Идем же, Анна, моя мама ждет ягоды для пирога. Ты же тоже его любишь?
Он хватает мою ладонь и тянет за собой. Солнце слепит и нагревает макушку, а мои руки грязные, так что я вытираю свободную ладонь о юбку. Нам на встречу выбегает пес Мир, весело скачет вокруг и лает.
– Не могу больше! Ноги горят, – я канючу и дергаю руку мальчишки, на что он вновь ставит корзину и сгибается в коленях.
– Всегда ты так, – он выставляет руки за спину, – залезай, понесу тебя. Но это в последний раз!
Я счастлива. В моей ладони тяжелая корзинка, лицо щекочут золотые волосы мальчишки, но мне так нравится, что он вновь несет меня на спине. Мы движемся в сторону знакомых одинаковых небольших домиков, рядом бежит пес, а справа, у реки, тетушки стирают белье, пока под их ногами кувыркаются в траве разноцветные котята.
– Ты каждый раз говоришь, что это последний раз, но все равно несешь меня, – мои ноги болтаются в воздухе.
– Это лучше, чем слушать твое ворчание.
– А если я и через 10 лет буду ворчать?
– Придется и тогда тебя нести.
– А вот и не сможешь! Я буду уже высокой, как мама или даже папа, так что ты меня не поднимешь!
– Я сам буду высоким и сильным к тому времени, – мальчишка перехватил меня поудобнее, – мама сказала, что для этого надо просто хорошо кушать, так что весь сегодняшний пирог – мой!
– Нет!
Ветер несет семена одуванчиков, я громко чихаю, а мальчик куда-то указывает рукой. Мне пришлось прикрыться рукой от солнечного слепящего света, чтобы разглядеть впереди маму, на груди которой в перевязи сидит мой маленький брат.
– Вильям, ну зачем ты ее опять несешь, она так разучится ходить совсем! – голос мамы звонкий, а улыбка
яркая.
– Тетя, мне не тяжело! – не смотря на слова, он ставит меня на землю возле мамы. – Вы же придете к нам вечером кушать пирог?
– Конечно, я же обещала приготовить твоего любимого цыпленка.
Папа колет дрова за домом. У тетушки во дворе блеют козы. Здесь ничего не меняется, дома всегда хорошо. Вечером мы соберемся у тетушки на ужине, дядя будет петь песни, а брат хлопать своими маленькими ладошками, пока Вильям будет один доедать целого цыпленка.
В деревне всегда хорошо, но, может быть, завтра будет еще лучше.
Глава 1
– 502-ой год от благословения Богини Морин, 3-его месяца, 22-ого дня, в 6 часов 3 минуты скончался император Халькопирит Дориан де Рутил, – томным голосом объявил лекарь, поворачиваясь лицом к нам с детьми, – вы можете проститься, Ваше Величество.
В комнате было темно и душно, тяжелая атмосфера звенела голосами прощающихся, что лили слезы в спальне молодого императора. Служанки утирали лица фартуками, дети мои на коленях стояли у постели. Мне так хотелось остаться наедине с ним.
– Будь спокоен, Дориан, – прошептала я ему, касаясь серой руки, – я буду помнить твою любовь вечно.
Я лила тихие слезы, ступая по коридорам, в которых расставляли траурные цветы. Эта огромная страна не могла ждать.
– Пусть объятья Морин принесут ему вечный покой, – послышался голос графа Морган, одного из членов сената.
Я растерянно смотрела на мужчину, что пресек мой путь. В голове было так пусто и тихо, коридор словно стал бесконечным, так что мысли мои долго не могли выстроиться хоть в что-то похожее на логическую цепочку. Не было сил даже звук выдавить из себя.
– Спасибо за ваши слова, граф, – язык словно обратился ватой, – вы что-то хотели?
– Я хотел бы знать, как скоро вы оставите вашу идею самовольно занять трон, пренебрегая кронпринцем, являющимся законным наследником.
– С мужем моим еще даже дети не простились, а вы уже беспокоитесь за пустующий трон, – без особых эмоций упрекнула я, замечая за спиной собеседника одну из служанок Ракель, – вы прекрасно осведомлены, что я являюсь наследницей рода Таафеит, которое со дня благословения Богини Морин дарит империи матерей наследников, но смеете говорить, что для роли правящей императрицы я не гожусь?
– Ваше Величество, позвольте напомнить, что вы были и остаетесь императрицей консорт, ведь династия Таафеит никогда не была правящей.
– Вы говорите с человеком, получившим благословение от нашей Богини, – строго напомнила я, подзывая к себе служанку, – а этот вопрос будет обсуждаться на сегодняшнем совете, так что если не стремитесь наговорить себе на виселицу, то советую его дождаться.
– Ваше…
– Прошу вас на этом откланяться, граф.
Граф вряд ли в тот момент подозревал, что я обеспечивала себе поддержку еще с того момента, как мой муж слег с болезнью. Большая часть самых знатных родов, входивших в сенат, уже пообещали мне свой голос, так что причиной для моего нынешнего волнения оставалась лишь девушка, что переминалась с ноги на ногу, теребя белый промокший платок в руках.
– Что стряслось, Марта? Ракель стало дурно от новостей?
Но все было хуже. Милая девушка, нежная как цветочный лепесток, светлая и добрая, как и всегда, была в оранжерее, подрезая цветы. Дориан любил меня, а я его, но случались времена, когда я поддавалась эмоциям в силу юности. В один из похожих дней я привела в наш дом Ракель в качестве наложницы, которой она по итогу не стала из-за прямого отказа императора, но осталась при дворе в качестве моей единственной фрейлины. Она была моим другом, чистой душой, к которой я могла прильнуть для собственного утешения.
Но в этот раз утешать надо было мне.
Она сидела в своем роскошном платье у клумбы, подрезая цветы, улыбалась так тревожно, что это немного пугало, но мне нужно было поговорить с ней. Подруга семьи была так же убита известием, но не могла ступить в покои для прощания на ровне с семьей.
– Ракель, дорогая… – я хотела склониться к ней, коснуться толстой светлой косы, но девушка так резко развернулась ко мне с полными слез глазами, что я отпрыгнула.
– Они говорят какие-то глупости, Бель, – в ее голосе была надежда, что я опровергну опечалившие ее слова, – говорят, что Его Величество… император…
– Мне жаль, дорогая, – опустившись рядом с дрожащей девушкой, я обняла ее, принимая на своей платье ее слезы, – тебе нужно пойти проститься.
– Нет, Бель, все не так…
Я плакала с ней. Имя Аннабель она сокращала так же, как и мой муж. Ракель терзала мне душу этим обращением, вряд ли я смогу хоть когда-нибудь привыкнуть к этому, перестану слышать голос мужа из ее уст.
Мы вместе вернулись в спальню Дориана. Ракель стояла рядом с тремя моими детьми, заливаясь горькими слезами. В последние дни король не пускал друзей к себе, говоря, что не хотел бы представать перед ними в таком виде. Он не стеснялся лишь нас с детьми, его истинной семьи, так что для юной особы было тяжелым испытанием видеть его истощенное, измученное долгой болезнью, тело.
– Мама, ты останешься? – шепот старшего сына отвлек меня от созерцания печальной сцены прощания.
– Прости, родной, но мне нужно как можно быстрее разрешить возникшие вопросы, – я оставила быстрый поцелуй на его щеке, – позаботься о брате с сестрой и леди Ракель. Я рассчитываю на тебя.
К этому дню я подготовила целый гардероб из траурных одежд. Три месяца болезни дали мне подготовиться и хоть немного обвыкнуться с мыслью, что самый близкий мой человек оставит меня, однако удушающая скорбь обрушилась на меня с неожиданной силой. 23 года брака. Вот каков конец этой истории.
Свободный крой платья, кружевная вуаль, никаких украшений кроме подвески с портретом и обручальных колец. Черная одежда, черная накидка, и мир за спиной в зеркальном отражении стал черно-белым. Совсем поникшие синие глаза, сливающиеся с ними синяки, бледная кожа, присущая северянам и рыже-ржавая коса до пояса. И эта женщина собиралась претендовать на трон, выступая против двух наследных принцев и одного отпрыска побочной ветви королевской семьи? Какое нахальство и высокомерие.
– Ваше Величество, приготовления закончены, – объявила служанка, отступая на шаг.
– Что думаешь, Эмми, женщина перед тобой сможет отстоять свое право на престол перед кучкой несносных мужчин?
Будь она честна со мной, то ответила бы отрицательно. Я не была выдающимся политическим деятелем при жизни мужа, не заслужила признания у мужчин, узурпировавших власть в этой стране даже при том, что Богиня, которой они поклонялись, благоволила лишь женщинам, да и лицом я не вышла. Тощая, вечно мерзнущая на суровых морозах, до смешного низкая, от чего все смотрели на меня сверху вниз, а после смерти императора, из меня словно последние признаки жизни вытянули. Большую часть прошлого месяца я провела у постели умирающего, что не могло не сказаться на моем состоянии.
– Если позволите, Ваше Величество, то я думаю, что Богиня Морин благословила именно женщин рода Таафеит зная, что однажды вы сможете передать власть ее помазанницам.
В коридорах вечно было холодно. Высокие потолки, каменные стены и большие свободные пространства были сложным препятствием в отоплении дворца. Эмми вела меня под руку, а я чувствовала, что вот-вот свалюсь на пол и забьюсь мелкой дрожью. Нужно было поесть перед этим собранием.
– Ее императорское Величество Аннабель де Рутил фон Халькопирит, – по залу заседаний прокатился скрип ножек отодвигающихся стульев, когда самые знатные люди государства встали для приветствия.
– Хотелось бы мне выказать радость от нашей встречи, господа, но не осталось у моей души сил на светлые эмоции, – я опустилась на свое место, касаясь подлокотника кресла моего мужа, – прошу, присаживайтесь за стол, нам предстоит серьезный разговор.
– Ваше Величество, нет нужды так спешить с коронацией наследного принца, вам нужно набраться сил, – с искренней заботой обратился ко мне совсем юный маркиз Монро.
– Думаю, императрица изрядно потрясет ваши чувства своими речами, герцог, – граф Морган усмехнулся.
– Порой я жалею, что мы не отрезаем языки за излишнюю язвительность, – пожилой граф Риован поправил свои очки, – некоторым юношам это бы явно не помешало.
– Прошу вас, господа, Ее Величество сейчас не в лучшем состоянии, так давайте не будем затягивать, – вмешался герцог Однер, – императрица, если вы не против, то начинайте.
– Спасибо вам, герцог. Как вы все знаете, наш император сегодня почил. Мы все были в ожидании этого дня, молясь за то, чтобы Богиня Морин не позволяла ему слишком долго мучиться. В связи с этим, встал вопрос о том, кто дальше будет нести бремя правления империей Халькопирит… – мой голос был глухим и слабым, что заставляло меня чувствовать себя незащищенной в окружении взрослых опытных мужчин.
– Разве наследный принц не готов занять этот пост? – маркиз Бонте переплел пальцы на руках, – Помнится, наш почивший император принял трон в более юном возрасте.
– Императрица желает сама править страной, вместо того чтобы принять титул императрицы-матери и стать регентом при сыне, как и было ей предначертано. Кажется, что даже благословленные Морин создания могут поддаваться гордыне и жадности, – насмешки и демонстративные выпады графа были встречены недовольными взглядами.
– Довольно, граф. Кронпринц еще слишком юн для становления королем, ему лишь 14 лет. Нет никакого смысла сажать его на трон сейчас, учитывая, что сам он не в состоянии будет управлять государством. Не лучше ли отдать власть в руки того, кто сможет самостоятельно принимать решения? – грубый голос эрцгерцога Мусгравит звучал уверенно и заставил на некоторое время повиснуть в комнате тишину.
Все три эрцгерцогских рода империи не могли не быть на моей стороне. Дома Мусгравит и Пейнит происходили из рода Таафеит в самом его зачатке, поочередно предоставляя своих дочерей в качестве жен правителей, чтобы избежать кровосмесительных связей. Если я, императрица из главного рода тройки обладателей крови Морин, сяду на трон, то они в будущем тоже смогу претендовать на подобное.
– Но ранее не бывало прецендентов, когда женщина занимала правящий пост, а как я понимаю, говорите вы именно об этом. Даже наследным принцессам не удавалось сесть на трон.
– Еще 10 лет назад мы не знали, что можем использовать яд фруктовой осы в качестве лекарства. Некоторые изменения, даже если они кажутся пугающими, таковыми не являются, – заметила я.
– Думаю, императрица Аннабель является одной из лучших кандидатур на роль правителя, ведь в жилах ее течет кровь Морин. Возможно, признание ее главой государства станет началом радостного периода для нас всех, – наконец напомнил о себе эрцгерцог Пейнит.
– Верно, разве не это завещала нам Богиня? Усадить на трон ее помазанницу.
– Напомню, что королевская кровь течет так же в жилах барона Аврил, сводного брата почившего императора… – не унимался граф, а я начинала терять терпение. Его неумолимое желание усадить на трон брошенного принца было обусловлено тайной помолвкой его дочери с бароном, кои влюбленные совершили без ведома родителей.
– Как вы можете даже заикаться о том, чтобы назвать королем бастарда, рожденного в результате нелепой ошибки? – усмехнулся граф Риован.
– Господа, я вынуждена напомнить, что по законам нашей империи, на трон не может взойти мужчина, не державший в руках меча. А мой сын, как и барон Аврил, в сражениях не участвовали.
А вот моего мужа отправили на поле войны в возрасте десяти лет. Его мать перенесла тяжелую болезнь, так что иметь детей не могла, в связи с чем дворянство настаивало на том, чтобы юный принц как можно скорее получил право на престолонаследование и обзавелся собственным ребенком, как только то позволит закон о семейном ложе.
Я знала, что последней мой аргумент станет окончательным в данном споре. Единственный военный конфликт, затрагивавший империю в данный момент, проходил в княжестве, сохранявшим в империи автономию, так что мы не могли вмешиваться в их дела. Сколько бы эти мужчины не пытались обозначить женщинам их права и место, они не могли оспаривать законы, написанные другими мужчинами. Графы и маркизы, молчавшие до этого, начали шептаться с графом Морганом в то время, как мои союзники в лице герцогов и маркиза Бонте, который скрывал наш союз, расслабленно раскинулись в своих креслах. Все предрешено. Даже поддержка графа Риована была очевидна для меня заранее. Он был консервативен в силу возраста, придерживался устоев, так что его постоянное посещение храма Морин не было секретом. Человек, погруженный в веру, знавший наизусть многие писания, не мог противиться наследнице крови Богини.
Покидая зал заседаний, я даже не смогла уделить времени главам домов, поддержавшим меня. Мне бы хотелось спросить у брата, по какой причине мать, глава Таафеит, в очередной раз не явилась, почему он все время молчал, но в итоге отдал голос за меня, однако сил у меня не было.
Эмми придержала меня, как только мы зашли за угол, боясь, что я свалюсь на ледяной пол. Дикий кашель потряс даже меня своей неожиданностью, показалось, что за ним последует тошнота, но мне удалось сдержаться.
– Хотите навестить детей, Ваше Величество? – уточнила девушка на развилке бесконечных коридоров, но я мотнула головой. Не сейчас. Адам, мой старший сын, был полной копией своего отца. Я не могла его видеть. Смотреть на него и видеть погибшего мужа, рыдать от горя у него на плече, зная, что сын тоже вынужден нести бремя этой печали, было слишком унизительно.
Я забилась в угол спальни, обняв колени. За окном бушевала снежная буря, небо было серым и безжизненным, как и то, что осталось у меня внутри. Я ощущала себя комнатой, из которой вынесли мебель, ковры, сняли люстры и лепнину содрали, оставив лишь воспоминания, о которых рассказывали царапины на полу и местами обшарпанные стены.
Щеки стягивало от высыхавших слез, голова болела. Порой я жадно хватала воздух, понимая, что совсем забыла дышать, словно разучилась. Впереди было так много дел, столько нерешенных вопросов, а женщина, назвавшая себя правителем, сидела на жестком ковре, жалея себя. Никчемная дрянь. Я пошла на это ради защиты сына, но находила силы лишь на слезы.
– Я была плохой женой, но подобного точно не заслужила, Дориан, – шепот разошелся по комнате, – молю тебя, дай мне сил вынести это.
***
Панихида собрала в дворцовом городе весь народ, что смог съехаться из округи. Представители знатных родов, большинство которых находилось на юге, привозили с собой цветы, коими окружали гроб. Погода благоволила нам, так что с проведением традиционного прощания на улице проблем не возникло.
– Мы прощаемся с Дорианом де Рутил фон Халькопирит, 23-им императором Халькопирит, – голос главы духовенства Берты заставил прочие разговоры многотысячной толпы стихнуть, – его судьба была тяжела и слишком коротка. Он был выдающимся потомком Богини Морин, вся жизнь которого была отдана службе народу, сохранению его славы, гордости и благополучия. Сегодня мы все молимся о том, чтобы император Дориан отправился в загробный мир, где будет вечность счастлив в покровительстве Богини.
Эмили впилась в мою руку, задыхаясь от слез. Она была нашим с Дорианом первенцем, любимицей своего отца. Почему-то мое сердце мучала странная вина за то, что умерла не я. Словно так было бы лучше для всех. Сыновья держались лучше, изображая сильных взрослых мужчин, но я знала, что все три дня в ожидании церемонии они не выходили из своих комнат и лишь плакали.
– Приветствую Ваше Величество, дочь Богини, императрицу Аннабель, – голос Марии заставил меня вздрогнуть.
Эмми набросила на мои плечи шубу, а я в непонимании смотрела на расходившуюся толпу, контролируемую стражей. Церемония была окончена, гроб закрыт и готов к сожжению, но я совсем ничего не помнила. Судя по сильной дрожи от холода, прошло порядка часа, как мы с детьми оказались на улице, неужели рассудок мой настолько был потрясен, что даже не позволил мне запомнить прощание с супругом?
– Рада видеть вас в добром здравии, наставница Берта, – вяло ответил я, все еще прибывая в растерянности, – вы по какому-то делу обращаетесь, или же хотите стать одной из множества, принесших мне соболезнования? Если второе, то не стоит, пустые звуки лишь ранят, а успокоения не приносят.
– Нет желания расстраивать Ваше Величество сильнее, – мягкая улыбка на сером лице была раздражающей, – мне хотелось поговорить с вами, но возможно, что я выбрала неподходящее время…
– Напротив, в ближайшем будущем на вас и минутки не выкроится, так что ступайте за мной, если, конечно, уверены, что не вызовите в этот скорбный день во мне раздражения.
Уверена, наставница понимала, что мне не до нее, но шла за мной по длинной лестнице и серым коридорам с улыбкой. К сожалению, я нуждалась в ее поддержке. Храм Морин имел слишком большое влияние в империи, хоть и не входил в совет, ведь все служители были женщинами, коих не часто подпускали к политике.
Духовенство было основано еще при жизни Морин, рожденной в обычной семье, даже не принадлежащей к дворянству. Девочка в возрасте 5 лет была мудрой не по годам, самоотверженной и сопереживающей. К 10 годам она открыла в себе силу, начала исцелять и предсказывать будущее, чем привлекла внимание короля Рутил, который лично отправился к деревенской гадалке. Тогда девочка представилась ему Богиней, рожденной от человека, но умеющей использовать силу, что течет вокруг нас. Она велела поклониться короля ей, обещая взамен обучить и его своему дару. Гордый правитель склонился, а затем поставил и весь свой народ на колени перед девчонкой.
