скачать книгу бесплатно
– Дед Семен и вспоминает!– Сердито влез Санька,– пирогов обещала!
– Ну ты, мал еще. Пирогов настряпаю, прям щас!– Тетка неуверенной походкой вернулась к столу,– а че бардак устроили, толкушка где?
– Тебя за язык тянут?– Злобно прошипел отец,-Зин не надо пирогов, мне с утра на работу опять, время, первый час, спи ложись.
– Так спите! Я тихо, мешать не буду, ик! Вот навязалась!
– Теть Зин, ты воды попей.– Посоветовал Санька.
В дверном проеме вновь замаячила женская фигура.
–Ты че меня учишь? Ты, че, меня, учишь?!– Отделяя каждую фразу, с пафосом повторилась тетя,– щас сетку возьму! И отец не спасет! Ишь умный!
– Ладно-ладно, теть Зин, сдаюсь.– Пряча в темноте улыбку, пробубнил Санька.
–Если ты, вякнешь хоть слово, – отец мрачно поднялся на кровати,– я даже сетки брать не буду! Зинка, спать шуруй! Утром настряпаешь.
– Сейча-ас!
Упорство жены, по сравнению с бараньим упрямством ее старшей сестры, такая мелочь! Одинцов это знал не по наслышке.
– Зин, стряпай. Только тихо, ладно?
В ответ стряпуха куснув большой палец сжатой в кулак руки, провела по губам, что означало, ни слова, буду тихо.
– Ну и славно.
Тетка, честно держа обещание, даже икать перестала, старалась как можно меньше шуметь. Тихий стук скалки, шуровка в печи, стук сковороды о плиту, легкий шум не мешал. Спит же человек, скажем, под завывание вьюги, и ничего. Последнее, что
слышал Санька, как тетя зачем-то вышла в сени, и погрузился в долгожданный сон. Нехорошо помянув напарника по работе, заснул и старший.
Что-то громкое, непривычное, ворвалось в подсознание спящих! Оба, как по тревоге, вскочив с кроватей тупо уставились друг на друга.
– Ты добычи-и-и, не дождешься,– красиво и громко врывалось из кухни,– Черный во-о-рон, я не твой!
Старший не оценил.
– Зинка скотина!!!– еще громче певуньи,– я тебе сейчас все тесто в пасть
запихаю!!!
– Саш, я не хотела,– держась за столешницу, искренне ответила свояченица,– оно само..
– Ты где добавить успела?!– Изумленно выкатив глаза, перебил Одинцов.
Может быть тетка и сказала где, но в это время в дверях с прихожей появился Борис.
– В чем дело?– поинтересовался.
– А-а-а!– хищно взвыла тетка,– Встал! Кур-р-рва!
Дальше произошло, то чего никто не ожидал. Только что, едва стоявшая на ногах женщина, схватив лежащую на столе скалку, в мгновение ока, как разъяренная кошка, преодолела расстояние до супруга и, хрясь! Кухонная утварь превратилась в грозное оружие, скалкой в лоб!
– О-и-й б…ять!– Борис обеими руками схватился за голову.
Одинцовы проснулись окончательно. И вовремя.
– Ну с-сука!– Борис полез в драку.
Старший, тут как тут, между ними. Однако, длинный, под метр восемьдесят, Борис, сумел достать благоверную.
– Удари-и-л!– Больше от удивления, чем от боли вскрикнула Зина,– Са-ань! Он меня ударил!!!
И, опять, со звериной ловкостью, под руку свояка,и, хрясь!
– Сашка, держи Борьку!-.проорал старший, оттаскивая вырывающуюся родственницу вглубь кухни,– я один не справлюсь!
– Пап, а его держать, уже не надо,– Борис сидел на полу охватив голову руками, медленно покачиваясь из стороны в сторону.
– Вот смотри, что наделала!– Отец с силой затряс женщину,– Смотри-и! Ты ж его чуть не убила!
– Убила?!– Вытаращив глазищи бросилась к мужу,– Боря, Боренька-а, родной мой! Больно? Че молчишь-то?. Я сейчас.
Тетка шустро выскочила на веранду, чем-то пошуршав, вернулась с початой бутылкой водки. «Вот откуда ворон»,– мелькнуло у Саньки.
– Боря, Борь,– тетка склонилась над мужем,– пошли, выпьем. И Саня с нами, ну Борь…
– Дура,– пробубнил Борис.
– Ну, дура,-согласилась Зинаида,– ну вставай, помочь?
– Уйди,– как ни странно, наверное после пережитого, оба казались почти трезвыми.
Несколько раз тряхнув головой, Борис встал. Сердито глянув на жену, повторился.
– Дура.– после паузы добавил,– Сань, ты уж извини. Выпьешь?
– Бывает.– Одинцов радовался, продолжения не будет, и Саньке,– иди сын ложись, мы тут тихо…
– Да меня теперь пушкой не разбудишь!– Задорно ответил парень. Зря сказал.
Казалось, только заснул, как страшный грохот потряс комнату. Заботливый папаша, опасаясь, что сын проспит школу, поставил и без того горластый будильник в пустое оцинкованное ведро. На шум даже тетка прилетела.
– Че случилось?
– Провалиться вам всем! – Видя недоуменное лицо тетки, ядовито добавил,– папа с работы позвонил, чтоб сын в школу не проспал!
– Позвони-ил?!– Тетка была уверена, еще вчера у Одинцовых телефона не было,– «или был?! Водка проклятущщая! Я того?»– Мелькало в воспаленном мозгу.
– Догадался,– продолжал психовать Санька,– в ведро, будильник! Заботливый!
– Ху-у,– выпустила дух женщина,– «Слава богу, в уме еще»,– и племяннику,– пирогов будешь?
– Ты че, нажарила все-таки?– Удивился парень.
– Ну, а как?– Пока Санька умывался, тетка собрала на стол,– К обеду что?
Договорились на котлеты с лапшой.
Наскоро позавтракав, Санька вышел из дома, направившись по, ставшему привычным,
маршруту, к дому Тамары, затем, вместе в школу. Уже на подходе к дому понял, там никого нет, ни в одном окне не было света. «Опоздал что-ли, вроде вовремя, с этими родственниками блин, сколько хоть время?»
Ему и в голову не могло прийти, что его подруга была уверена, за ней не зайдут, что так-же как и он, девушка не спала почти всю ночь, но совсем по другой причине.
У парня голова была забита другим, его, либо подняли на час раньше, либо на час позже, при отсутствии матери, такое случалось не раз. «Счастливые часов не
наблюдают»,– Санька с улыбкой вспомнил о тетушке. Но вот и школа, свет везде горит школьники идут, все нормально.
Кабинет математики находился в угловом, одноэтажном крыле здания школы, в котором находилось всего два учебных кабинета, математики, и иностранных языков, остальные помещения, как пионерская комната и учительская, мало посещаемые, поэтому коридор всегда оставался относительно пустынным.
Санька сразу заметил Тамару, в одиночестве стоявшую у самого дальнего окна крыла здания. Любуясь ей, ее горделивой осанкой, ее фигуркой, всей ей, он невольно, чтоб продлить наслаждение, замедлил шаг. Думая что его не видит, девушка неотрывно смотрела в окно, продолжая любоваться немного не дойдя, остановился.
– Я жду тебя.– Неотрывно глядя в окно, неожиданно произнесла девушка.
– Том,– парня насторожил тон девушки, приблизившись вплотную, с тревогой,– что-то случилось?
– Саш, если не хочешь, то не будем.
– Чего не будем?– Тревога нарастала,– Том, чего не будем?!
– Ну, танцевать.
– Ху-у-у,– почти как тетка утром, выдохнул парень,– почему не будем-то? Том?
Санька с силой повернул девушку к себе. Глянув на него Тамара отвела взор.
– Почему не будем?
– Ты не хочешь,– по прежнему пряча глаза, словно чрез силу прошептала девушка.
– Если у меня не получается, это не значит, что я не хочу.
Еще какое-то время девушка низко склонив голову, молчала. И вдруг!
– Ты прости меня! Не хочешь танцевать, не будем, только прости, пожалуйста прости! Я больше никогда так не буду!
Эти глаза, ему запомнятся на всю жизнь. Откровенно говоря, он даже не понял, за что у него просят прощения, он видел другое, она страдает, страдает глубоко, жестоко, он видел на лице подруги следы проведенной без сна ночи, он видел вымученную, жалкую улыбку, какую-то собачью покорность, и еще что-то такое, от чего ему вдруг стало жалко ее, той, недопустимой к любимой жалостью, как словно от любви осталась одна она, жалость. Скорее для себя, чтоб не видеть ее слабости, жалких, заискивающих глаз, чтоб избавиться от гнетущего чувства, нет не разочарования, но смятения, растерянности, он нежно прижал ее к себе, уткнулся в волосы, и, как тогда в первый раз, впитывал аромат ее тела, ставший вдруг, таким родным, таким единственным.
Где-то на мгновение, заблудшая любовь, вернулась, вернулась уже другой, жалость сменилась глубоким чувством ответственности за нее, он понял, он ей нужен, он ей очень нужен, она любит, его любит, и только ему возможно сделать так, чтоб больше никогда-никогда, не увидеть ее такой. «Родная моя, единственная»,– то-ли сказал, то-ли подумал. Да и важно ли это?
Важно другое. Она, готовая, может, это только минутная слабость, готовая на все, лишь бы не потерять его, и он, не просто не захотел воспользоваться этим, а не воспринял, душой не воспринял. Вряд ли он смог бы объяснить это, но ему не нужна она такая, ему нужна та, которая была, которая есть, и которая будет,– его Вселенная.
– Вы чего там обнимаетесь, вообще-то уже звонок прозвенел!– Гулко в полумраке коридора раздался голос учительницы математики,-нашли укромный угол!
– Катерина Сергеевна, Тамара боится, что вы ей за контрольную поставите заслуженную двойку, а я говорю, вы опять ее пожалеете и поставите пятерку.. Ой блин!– Девушка с силой ущипнула друга.
– В класс!!!
Пропустив Тамару, Санька как галантный кавалер, решил уступить дорогу и учительнице. Педагог со стажем, ловко поймав его за ухо, втолкнула в кабинет.
Чем ближе праздник, тем больше суеты. Все куда-то спешили, искали вкусные дефицитные продукты, выстаивали длинные очереди, и даже в этих очередях, царило предновогоднее настроение. Чем оживленнее становилось в конторе, тем тоскливее становилось Фаине. Одиночество тяжелей переносится именно в эти дни, предпраздничные. Возвращаясь с работы, чтоб хоть как-то прогнать ненавистное, гнетущее ощущение пустоты, стараясь быть незаметной, наблюдала за репетицией дочери с другом. Не смотря на данное дочерью обещание, не орать на Саньку, наверное, даже наоборот, крику добавилось. Но это уже был другой крик, часто переходящий в веселый, заразительный смех Тамары. Так смеются над детьми,
творящими какую-нибудь несуразицу.
– Саш, танец без смысла это набор движений, никому, в первую очередь тебе самому, ненужных движений,– втолковывала Тамара,– не пойдешь ведь, ты домой вместо обычного шага, а выписывая какие-то там, кренделя…
– Ходил.
– Саш, я серьезно…
– Том, правда ходил! Когда репетировать начали.
–Ты что, серьезно?
– Ну, да. Всю дорогу тренировался, вспотел даже.
Переглянувшись, мать с дочерью неожиданно расхохотались, рассмеялся и Санька. Очень заразительно смеются!
– Думаете, смешно было?– Простой вопрос вызвал новую, неудержимую бурю смеха.
Пытливо всматриваясь в партнера, Тамара напряженно искала ключик к его воображению,– «У него вообще, воображение есть? Иванушка-дурачок мой… Простой как карандаш. Иванушка, жар-птица..»
– Саш, помнишь, мы с тобой откуда-то шли, а на дороге стоял голубятник, мужчина такой…
– Дядя Коля?
– Да, кажется., помнишь? Он нам еще показывал, как голуби в небе крутятся, помнишь? Как к нему свысока-свысока голубка на руку прилетела.
– Помню, у него…
– Погоди,– девушка не дала договорить,-мне тогда показалось, что он сам с ними летает. Такое лицо было. Помнишь?
Санька хотел сказать ,придурковатое, но осекся, с какой стати придурковатое? Мужик просто любовался ими, искренне, с душой.
– Помню Том.– Совершенно серьезно ответил подруге,– мне тоже так показалось…
Если даже, ему тогда ничего и не казалось, теперь, был уверен, так и было, показалось.
