Меня здесь нет

– Дина, Лиана, поехали домой!

– Я не хочу, я останусь, – крикнула Дина.

– Я тоже! – добавила Лиана.

– Они до вечера будут, вы устанете за ними ходить. Будете домой проситься, а отвезти уже некому, я сейчас уеду ведь, – сетовал дед.

– Нет, нет, мы не устанем! И проситься домой не будем.

– Ладно, тогда оставайтесь, только слушайтесь.

– Хорошо, деда!

Дедушка завёл мотоцикл и уехал. А вот у Лианы на душе вдруг стало неспокойно.

Дед уехал…

Значит нам допоздна

придётся торчать здесь,

даже если устанем.

Боюсь, не выдержу я до вечера…

Отец подозвал к себе:

– Далеко не убегайте от нас. Держитесь вместе. И ещё к коровам близко не подходите. Мало ли что. Порой они ведут себя неспокойно.

– Хорошо, – послушно отвечали дети.

День выдался жарким. После отдыха шли дальше. Лиана следовала за отцом, Дина шла неподалёку. Раздался громкий звук, похожий на щелчок или хлопок, Лиана вздрогнула, обернувшись, увидела, как дядя Хамзад хлестнул кнутом в воздухе. Её испугал этот резкий звук.

Небо стало хмуриться. Набежали тучи.

– Скоро будет дождь, – с тревогой в голосе сказал отец.

– А куда мы от дождя спрячемся?

– Под кожан.

– Как под кожан?

– Да, он непромокаемый.

Они шли, поглядывая на небо. Первые капли дождя упали на Лиану. Неожиданно поднялся ветер, и рванул дождь. Отец снял кожан и отдал девочкам. Они накинули на себя, держа за рукава. Лиана шла по мокрой траве за отцом, то и дело наступая на лепёшки коров!

Погода ухудшилась. Потемнело. Одно только радовало душу. Это был запах дождя. Неповторимая роскошь свежести!

Девочка смотрела по сторонам, оборачивалась назад. Коровы бежали, были слышны удары кнутов и свист пастухов. Некоторые коровы, не замечая порывов дождя продолжали жевать траву.

Уставшая Лиана молча плелась за всеми. Ей казалось, что пастбища – бесконечны. Постепенно дождь прекратился. Тучи разошлись, небо посветлело, стало ясным. Девочки сняли с себя кожан и отдали отцу. Пастбище снова приобретало краски привычной жизни. Коровы и овцы принялись за своё дело, пастухи – за своё. На пастбище девочки были до самого вечера и, конечно, устали. Пришло время возвращаться домой.

Вдали виднелась деревня. Небольшая деревня – родной край отца! Самое любимое место Лианы, где покой и тишина, где проходило настоящее детство. Только здесь она забывала о городской жизни, о ссорах родителей. Ей казалось, что именно здесь мама и папа настоящие – не такие как в городе. В деревне они становились совсем другими. Время от времени даже шутили. Мама улыбалась, а отец мягче общался с детьми, создавая иллюзию идеальной семьи.

Шли пешком, спускаясь с горки. Лиана любовалась видневшейся деревней. Хотя она много раз была на одной и той же дороге – всё равно девочка не переставала смотреть по сторонам, наслаждаясь красотами. В её широко распахнутых карих глазах читалось восхищение природой.

Ветер дул в лицо, а её прямые светло-русые волосы так развевались, что ей приходилось убирать за ухо непослушные пряди.

Грустно. Грустно…

День прошёл, и такого же дня

в моей жизни уже не будет…

Лиана устала, ей хотелось домой, где можно спрятаться от дождя, где нет коров, их противного мычания! Ей надоело всё! Хотелось сесть и просто отдохнуть.

Лиана еле доплелась до дома. Отец с дядей загнали коров, сели на лавочку и закурили. Дети, забежав во двор, быстренько вымыли ноги и руки. У них не осталось сил на игры. Зайдя в комнату, включили телевизор и удобно уселись на кровать. Приятный просмотр мультиков перебила мама.

– Пойдёмте кушать, пока никого нет.

– Я не хочу.

– И я!

– Пойдёмте, я сказала. Потом времени не будет вас кормить.

Девочки, не выключив телевизор, с недовольным видом шли на кухню. Мама разложила суп по тарелкам, нарезала белого хлеба.

Хлеб лежал под столом в огромной кастрюле с крышкой. Деревенский хлеб был очень вкусный, ароматный, с хрустящей, а иногда подгоревшей корочкой. И уж точно не такой как в городе! Его привозили из соседнего посёлка. Бабушка с дедушкой всегда запасались хлебом на долгое время, сразу покупали несколько буханок на всех. Без хлеба они жить не могли. Хлеб всему голова – считалось в доме. И для них хлеб считался чуть ли не самой главной пищей.

Девочки молча ели, смотря в окно. Неожиданно в дом вошла тётя Лиана. Девочки застеснялись, даже мама, которая сидела рядом с ними, резко встала и, делая вид, что она не сидит просто так, а что-то делает, стала переставлять посуду на столе. Маленькой Лиане стало не по себе, она даже кушать перестала. Тётя Лиана неодобрительно посматривала на детей. Девочки чувствовали себя неловко, им всё казалось: они сели без разрешения, ели без позволения и…

Стеснение прошло, когда в дом вошёл дед, он подсел рядом, двигая поближе к внучкам тарелки с конфетами и печеньками. Дедушка попросил маму разложить варенье и принести из чулана компот для деток. Скривив недовольную физиономию, тётя Лиана ушла.

Прошёл один летний день. Девчата легли спать. Лиана так вымоталась за день что, положив голову на подушку, тут же уснула. Она даже не слышала ни посиделки отца с братьями, ни их громкие разговоры на лавочке.

Наступил ещё один день. Лиана проснулась от звука телевизора. Открыв глаза, увидела дядю с женой. Лиана притворилась спящей. Все давно проснулись, и ей стало неловко. Она одна в доме всё ещё спала. Встать постеснялась, ждала пока мама или Дина придут и разбудят.

Дядя Хамзад с тётей Лианой смотрели телевизор и громко разговаривали, не замечая спящего ребенка. Лиана подумала, что они так хотят разбудить её. Она уже хотела встать сама, но услышала маму. Лиана быстро встала и выбежала на кухню. Когда она убежала, дядя с женой засмеялись. Девочке совсем это не понравилось.

– Иди переоденься, – сказала мама.

– Сама принеси мне вещи, – растерянно сказала Лиана.

– Сходи и возьми.

– Нет, я туда не пойду.

Мама ворчала, но всё же ушла за одеждой для дочки. Долго шуршала пакетами и наконец принесла ей платье.

– Очень долго спишь, все уже встали и позавтракали давно! У меня дел и так полно, а я хожу тебя караулю, – ворчала она, делая ей чай, – я пойду, ты допьёшь, но на столе грязную чашку не оставляй!

– Хорошо, – сказала дочка.

Мама ушла. Лиана осталась сидеть за столом. Из комнаты слышался смех. Девочка быстро намазала сметану на хлеб, сверху вдоволь положила варенья. Торопливо ела, запивая чаем.

Впопыхах Лиана весь стол измазала деревенской сметаной и вареньем. Ей казалось, что сейчас из комнаты выйдет грозный дядя и начнёт ругаться. Остатки чая вылила в помойное ведро.

Девочка побежала во двор. На крыльце она стала оглядывалась по сторонам. Во дворе ни души.

Куда же все подевались?

Или они уехали?

Лиана побежала в огород. Вдалеке увидев сестру. Выдохнула и успокоилась. Направилась к ней по узкой тропинке.

– Что ты тут делаешь?

– Маме помогаю, вёдра подаю.

Погреб был открыт. Лиана заглянула, на неё пахнуло затхлостью.

– Там есть кто-нибудь?

– Папа.

– А остальные?

– Бабушка с дедом уехали за сеном, а остальные – не знаю где.

– Я тоже хочу вёдра подавать, – сказала неугомонная Лиана и подошла к дверям погреба.

Отец был внутри, а мама железным длинным крюком поднимала ведро. Рядом с мамой лежал неполный мешок с картошкой. Немного понаблюдав, Лиана спросила у Дины:

– Зачем они набирают картошку в мешок?

– Это нам. Папа сегодня – в город.

– В город? А мы?

– А мы остаёмся.

К Лиане подступило чувство печали и тревоги.

Если отец уедет, то и мы скоро уедем…

– Дина! Где ты? Иди сюда!!! – крикнула мама.

– Иду!

Младшая сестра осталась одна. Со своими мыслями. Она дёргано рвала траву и кидала в сторону, думая про город. Ей не хотелось, чтоб отец уезжал, просто не хотелось…

Услышав недовольный голос мамы, решила всё же встать и посмотреть, что происходит. Дина держала мешок, а мама высыпала туда картошку из ведра.

– Не наступай на картошку! Смотри под ноги!

– Я не наступаю!

– Наступаешь! Не прикасайся к грязным фуфайкам. Вон там тряпки валяются, они уже давно лежат, вонючие!

– Я не наступаю, они далеко лежат.

– Ты уже, наверное, наступила, даже под ноги не смотришь.

Дина смиренно стояла на месте, боясь пошевелиться.

Лиана не понимала маму, сестра вроде стояла и не двигалась, а она всё кричала. Куда вставать, если ни туда, ни туда – никуда нельзя!

– Давай иди, мой руки!

– Я сначала помогу, потом вымою.

– Нет, иди сейчас, потом ты этими руками коснёшься одежды, домой зайдёшь, на кровать сядешь, потом мы сядем, везде будут микробы и черви.

Начинается…

Мама всё бормотала и бормотала одно и то же, пока отец не выбрался из погреба.

– Что орёшь на ребенка?

– Не твоё дело, хочу ору – хочу нет.

– Вместо того, чтоб на неё орать, делай свои дела по-человечески, ничего не умеешь, всё за тобой надо переделывать! – завязывал мешок, что-то доказывая и разъясняя жене.

– Раз ничего тебе не нравится – сам тогда делай!

– Я за тебя всё должен делать, а ты для чего тогда?

– Ни-че-го не буду делать! – отчеканила жена.

Отец хотел её ударить, мама успела увернуться. Лиана всё слышала, тревожилась, боясь что-то сказать или двинуться с места. Скандал разгорался. Они друг друга обзывали, упрекали во всём, в чём только могли.

Слушать их было невыносимо, но девочка не могла уйти и оставить маму.

Дина сразу убежала во двор. Младшая сестра хотела, чтобы родители прекратили спорить. А они продолжали скандалить, папа орал, а мама гремела вёдрами и раздражённо кидала мешки в стороны.

Лиана отвернулась и услышала, как захлопнулась дверь погреба. Обернувшись, увидела, как отец несёт большой мешок картошки. Он был уставшим, вспотевшим. На нём была старая рубашка и старые потёртые брюки. Папа любил закатывать рукава до локтя, а брюки – до колен.

Лиана сидела на своём «островке блаженства», собирала вокруг себя ромашки. Приподняв голову, смотрела вслед отцу. Он нёс мешок картошки во двор, а это означало одно: он скоро уедет.

Вспомнила скандал. И вот опять появились тревожность и напряжение. Мама закрывала погреб навесным замком, грузно направилась с полными вёдрами к дому. У Лианы абсолютно не было настроения, идти во двор не хотелось.

Она шла, перетирая в руках цветки ромашек. Бросала их под ноги. Будто белые лепестки были в чём-то виноваты…

После полудня зной летнего дня ощущался сильнее. Было жарко. Лиана нашла тенёчек возле сирени – заняла любимое место деда. К девочке прильнула кошка, легла рядом, мурлыча на все лады свои кошачьи песни. Девочка гладила мурлыку и думала об отце. Дочка не хотела, чтоб он уезжал.

Услышав шаги, успела обернуться.

– От солнца прячешься? – спросил дядя.

– Да нет… – неуверенно произнесла Лиана.

– Иди в дом, там мультики смотри.

Девочка промолчала. Побежала домой. В комнате перед телевизором сидел отец. Она не стала упрашивать его поставить мультик, а сама вышла на кухню.

На столе лежали старинные ручки, карандаши и потёртая записная книжка деда. Лиана всё трогала, всё ей было интересно. Читала записи – всё казалось непонятным, почерк деда был причудливый, с закорючками. На подоконнике лежали дедушкины очки и газеты. Просмотрела всё, что лежало на кухне. Вскоре надоело, она забралась на высокую кровать дедушки с бабушкой. Забралась – слезла. На этом она не угомонилась, ходила по кухне, считая шаги.

Звук мотоцикла. Лиана вздрогнула. Дедушка с бабушкой приехали. Привезли сено и солому. Частенько в деревне отказывались от химии, применяя всё природное и натуральные, и сено с соломой в огороде были просто незаменимы.

Дедушка заглушил мотор. Сел на своё любимое место в тени сирени, где только полчаса назад сидела Лиана. Дед вытащил из кармана пачку сигарет и – довольный – закурил.

Лиана искала сестру. Выглянув за открытые ворота, решила: Дина на лавочке. Однако, сестру не нашла.

Устав искать сестру, забралась в люльку мотоцикла и смотрела, как взрослые трудятся.

Бабушка деловито ходила во дворе и всеми командовала:

– Тиз генә таратырга кирәк, ә чормага корысын ыргытырга кирәк. Яңгыр юк чакта яңгыр вәгъдә иттеләр[9], – быстро-быстро говорила бабушка.

– Кто наверх поднимется? – спросила мама.

– Ваиля попросим, а мы снизу кидать будем. Аннары чәй куярбыз, чәй эчәрбез. Вәилгә барырга кирәк. Хамзад белән Аязга да барырга кирәк[10].

– Картошку принесли? – спросила бабушка у мамы.

– Әйе[11].

– Хамзаду тоже?

– Да, там много. Кому сколько надо – столько и возьмут.

Бабушка переключила внимание с Раины на деда.

– Асхаб, Асхаб, убери мотоцикл, вывези на улицу, тебе ж ещё ехать!

Подойдя к мотоциклу, дедушка ласково сказал внучке:

– Давай-ка я тебя аккуратненько подвину, не слезай, не слезай. Ты мне не мешаешь.

Не заводя мотор, он переставил мотоцикл. Лиане нравилось сидеть в люльке.

Старшая сестра всё это время сидела на дереве черёмухи. Она любила лазать по деревьям, срывала черемуху и ела. Наевшись, незаметно появлялась во дворе. Сразу взяла большие вилы и пошла помогать бабушке.

– Держи вот эти – они удобнее, для тебя как раз.

Она отдала ей свои вилы. Небольшие вилы, сделанные под рост бабушки.

– Эти лёгкие, а те тяжёлые.

– Вот поэтому я тебе их дала.

Дина, неумело скребя по асфальту, собирала сено. Однако, захватить сухую траву так и не получалось. Пока она переносила сено, половина высыпалась. Любопытной Лиане тоже захотелось помочь, она подбежала и начала тянуть вилы. Дина не отдавала.

– Посиди, пусть Дина потрудится, потом ты поможешь, – сказала бабушка.

– Я сейчас хочу, а то вы мне ничего не оставите.

– Утыр! Зыян итмә![12] – недовольно буркнула мама.

– Вот. Возьми эти, – доставая ещё одни вилы, успокоила бабушка.

Так они провозились все вместе, раскидывая во дворе сено. Лиана за делами и не заметила приближения очередного вечера.

Глава 5

Проснувшись, Лиана вспомнила, что сегодня уезжает папа. Но этого ещё не случилось, поэтому сейчас ничего не могло испортить её задорного настроения.

Две сестры быстро поели и выбежали во двор. С быстротой молнии помчались играть в прятки. Увидели, что дверь сарая заперта. Знак, что детям туда нельзя. Девочки были недовольны, они хотели играть в прятки, а в сарае – особенно интересно прятаться.

Всё равно девочки начали игру. Дина, хитро прищурившись, попросила младшую сестру закрыть глаза и медленно считать до десяти. Пока Лиана считала, сестра пряталась. Открыв глаза, стала искать во дворе. И везде, где только можно: за кустами смородины, в зарослях малины, потом заглянула в баню.

В настоящей деревенской бане пахло берёзой. Веники заполняли всё пространство нежнейшим терпко-пряным ароматом берёзовых листьев. В предбаннике стояла старая кровать, под которой по мнению Лианы могла спрятаться Дина. Но и тут девочку ожидало разочарование, нагнувшись и выдвинув тяжёлые коробки, она никого не нашла. Не нашла. Дальше искала в самой бане. В жаркую погоду там всегда было свежо. Девочке даже не хотелось уходить – настолько ей было комфортно.

Услышав во дворе голоса, Лиана вышла и увидела, что родные стоят во дворе с пакетами.

Дед завёл мотоцикл, и весь двор наполнился щегольски рыкающими звуками, но, долго не продержавшись, рычание железного зверя издохло – мотор заглох.

Дед заводил мотоцикл ещё и ещё. Так несколько раз. Девочка не слышала разговор взрослых, подойдя чуть ближе, стояла и провожала взглядом в добрый путь. Центральной фигурой, конечно, был отец…

Дядя Аяз при любом движении оставлял за собой шлейф парфюма. Лиане нравился этот аромат. Аромат свежести и мужественности.

Дяди – Аяз и Хамзад, были в похожих ярких рубашках. Мужчин легко можно было перепутать, если внимательно не присмотреться.

Бабушка в люльку мотоцикла бережно положила собранные гостинцы. Когда мотоцикл в очередной раз завёлся, дед крикнул:

– Всё! Садитесь!

– Не торопи их, – проворчала бабушка.

Жена дяди Хамзада села в люльку, аккуратно положив туесок на колени. Хамзад уселся за дедом.

– До свидания, дорогая мама! – льстиво попрощалась тётя Лиана.

– До свидания, – выдавил из себя дядя Хамзад.

– Сау булыгыз, хәерле юл[13].

Мотоцикл выехал со двора и исчез из виду. Во дворе стало тихо.

Лиана села на цоколь дома, стало грустно-грустно… Даже Джеф разделил её настроение, тихонько заскулив. Дядя Аяз вынес собаке кусок хлеба и бросил в миску. Джеф залаял, подпрыгивая в знак собачьей благодарности… Только дотянуться до миски он не смог, цепь была коротка. Дядя подвинул миску ближе, и Джеф жадно накинулся на кусок и стал прожёвывать хлеб.

Лиана выбежала на улицу. Дина сидела на лавочке как ни в чем не бывало.

– Как ты здесь оказалась?

– Я уже давно здесь сижу.

– А я тебя искала везде и не нашла… – вздохнула Лиана.

Дед заехал во двор и заглушил мотор. Девочки стали бегать вокруг мотоцикла. Бабушка с мамой вытащили из дома пакеты с продуктами. Дядя Аяз курил. Дед присел к сыну и тоже закурил. Папа, выйдя из огорода, разделил компанию с отцом и братом. Так они присели на дорожку.

– Ладно, давайте, и вас провожу.

– Долго не лежите там, в городе. Будет возможность – сразу приезжайте.

Дед подошёл к мотоциклу, разглядывая, трогая, открывая и закрывая что-то снизу и сбоку.

– Конечно, приеду! – сказал отец.

– Если смогу, то приеду, – подхватил дядя Аяз.

Дед сел, за ним дядя Аяз, отец стоял рядом.

– До свидания, мама, – сказал он бабушке.

Молча смотрел в сторону жены и детей, садясь в люльку мотоцикла.

И потихонечку, как будто нехотя, они стали выезжать со двора. Девочки побежали смотреть за мотоциклом. Лиана еле сдерживалась, чтобы не расплакаться.

Вернувшись во двор, девочка молча присела на лавочку. Ей не хотелось играть. Ни бегать, ни прыгать. Она сидела и нервно срывала чистотел, который рос рядом. Трава окрасила все пальцы в жёлтый цвет. Ладошки стали ярко-жёлтыми, но она этого даже не заметила…

Дина ушла домой, а младшая сестра осталась. Грустила. В гуле проезжавших машин пыталась угадать знакомый звук дедушкиного мотоцикла. Ей всё казалось, что едет отец. В такие минуты она чувствовала, что одиночество стоит в горле комом. Минуты расставания были самыми тяжёлыми для неё…

– Лиана, иди кушать! – позвала бабушка домой.

– Нет, не хочу!

– Пойдём, говорю, потом кормить тебя никто не будет.

У Лианы не было аппетита, есть она не хотела, но всё равно пошла в дом. Во дворе было непривычно тихо. Когда девочка снимала обувь, заметила, что на крыльце стало просторней и свободней. Не было той кучи галош разного размера, в которых она постоянно терялась, надевая первые попавшиеся. До этого момента поставить галоши не было возможности. А сейчас – простор…

Зайдя в дом, Лиана увидела, что бабушка с сестрой сидели за столом и пили чай. Бабушка, по обычаю, сидела на своём удобном стуле – с фуфайкой. Чтобы сидеть повыше, она на стул подкладывала фуфайку. Девочка села, спрятав руки под стол.

– Кушай-кушай варёную картошку.

Лиана потянулась за картошкой. Дина, увидев жёлтые пятна на руках, рассмеялась.

– Что смеётесь? Что смешного увидели? И мне скажите.

– А у неё руки жёлтые, – сдала старшая сестра младшую.

– Ә син кулыңны юмадыңмыни? Ишегалдына бар, тазда су күп, яхшылап сабынла һәм кулыңны ю[14].

– Яхшы[15].

Постеснявшись замечания бабушки, Лиана вышла. Надев галоши, направилась к маме. Галоши были огромными, поэтому она с трудом передвигала ноги.

– Зачем пришла?!

– Руки вымыть.

– Здесь вода грязная, в доме мой!

– Бабушка меня сюда отправила, с мылом вымыть.

– А что у тебя руки жёлтые? Где запачкалась?!

– Там трава такая растёт под лавкой.

– Это чистотел, не срывай. Ею лечат бородавки, ещё подумают, что ты заразная! – агрессивно сказала мама.

– Ладно.

Девочка ждала, пока мама даст ей вымыть руки. Мама, забыв о дочери, всё намыливала и намыливала свои руки, потом в другом тазике ополаскивала их. Так прошло около получаса. Девочка стояла и смотрела. Открылась дверь дома, бабушка крикнула:

– Лиана, ты куда пропала?

– Что случилось? – обернулась мама.

– Я отправила руки мыть, а её всё нет и нет, мы уже поели. А она домой не идёт.

– Хи, я ей тут воду готовила, – тихо сказала мать.

– Давай мой и иди кушать! – закрывая дверь, крикнула бабушка.

Сколько ж ты, мам, ещё будешь возиться?..

Не успела Лиана расстроиться, что мама не обращает на неё никакого внимания, тут же услышала нотацию над ухом:

– Возьми вот это мыло, то грязное, – показывая на бабушкино мыло, – вымой руки здесь, а в том тазике тщательно сполосни.

Лиана быстро всё сделала и пошла домой, еле передвигая ноги в тяжеленных галошах. Войдя в дом, девочка села за стол. Дина с бабушкой уже поели, пока она отмывала испачканные чистотелом руки.

Кушала без радости. Смотрела в окно. Дома было тихо. Войдя в комнату, отметила про себя, что на спинке стульев нет привычного количества одежды дяди Аяза и дяди Хамзада, а самое главное – не было вещей отца! Пустота…

Дина в комнате смотрела телевизор и, кажется, не замечала происходящего. От скуки Лиана присела к ней. Так протянулись «долгие» пятнадцать минут времени, пока Лиана не услышала звук въезжающего во двор мотоцикла. Девчонки выключили телевизор и быстро выбежали во двор. Дед приехал один.

– Всё. Проводил. В автобус посадил. Уехали.

– Что-то ты долго был. Ә Хәмзәд белән Лиана киттеләрме?[16] – спросила бабушка.

– Когда Аяза с Ваилем привёз, их уже не было, уехали, наверное.

– Ярый, барысы да яхшы барып җитсеннәр[17].

Утро следующего летнего дня было ничем не примечательно. Проснулась, побежала во двор. Бабушка с мамой переворачивали траву для сена. Дины не было. Надев галоши, сходила в туалет.

Место, где находился деревенский туалет было жутковатым. Это был пристрой за сараем, а там, на перекладине, сушились шкурки баранов. От них исходил отвратительный запах. Справа стояли большие деревянные ящики, в них хранились непонятные зёрна, закрытые сверху крышкой. Когда Лиана проходила мимо ящиков, ей часто казалось, что оттуда кто-нибудь обязательно вылезет, схватит за ногу, а она не успеет убежать. Лиана шла совсем медленно, оборачиваясь на каждый шорох.

Во дворе, однако, не было ни души. Только деревья раскинули свои зелёные ветви, одаривая тенёчком тех, кто проходил под ними. Вот именно здесь как раз сейчас стояла Лиана и, вставая на цыпочки, тянулась за ягодами вишни. Пусть вишенки были неспелые, но Лиана всё равно – срывала и ела эту невообразимую кислятину!

Заметила, что двери гаража открыты, и мотоцикл стоит рядом. Бабай копошился в гараже, там же была Дина. Лиане стало интересно. Увидев её, дед спросил:

– Син юындыңмы? Ашадыңмы?[18]

– Юк[19].

– Тогда иди завтракай, потом с нами поедешь.

Лиана подошла к Дине и спросила:

– А куда мы поедем?

В гости к дяде Афзалу. Там с Инаром и с Иршадом будем играть.

– Нет! Вы опять от меня будете прятаться, я так не хочу! – сказала сестре, трогая все инструменты в гараже.

– Нет, не будем.

– Смотри, это кнут, мы с ним на пастбище были! Они здесь даже отмечены. Этот кнут дяди Аяза, этот кнут дяди Хамзада, а этот – папы.

Лиана рассматривала кнуты, она ни разу так близко к ним не подходила.

– Ты ещё не ушла, что ли? Сейчас мы без тебя уедем! – увидев внучку в гараже, сказал дед.

– Подождите меня, я быстро! – помчалась в дом Лиана, загребая галошами.

Она так торопилась, что с силой захлопнула за собой входную дверь.

– Так сильно не хлопай дверью, – проворчала бабушка.

– Я так не закрываю, она сама захлопывается сильно.

– Можно тише закрывать или дверь придерживать.

Лиана подошла к умывальнику и быстро умылась. Побежала переодеваться, достала из пакета нарядное платье, розовое, с белым пояском, на воротничок приколола брошку, подаренную любимым дедушкой. Платье ей очень нравилось, а брошь была замечательным украшением к её наряду!

Мама с бабушкой ставили чайник и накрывали на кухне. Лиана, умывшись и одевшись, села за стол.

– Ашарга телисеңме?[20]

Лиана кивнула. Ей налили чай, рядом поставили любимую сметану, варенье, печенье, хлеб и конфеты. Девочка взяла хлеб и намазала его сметаной, потом этой же ложкой зачерпнула ягодного варенья, оставив белый след в вазочке. Затем опять ложкой, с остатками варенья, полезла в сметану. Бабушка нахмурилась.